— А ты? — спросил он.

— Я не голодна, — ответила она. — Я просто выпью чаю.

Было начало августа. Джози уехала две недели назад, и поскольку день обещал быть теплым и солнечным, Эллен знала, что предстоит масса работы в пляжном павильоне.

— Что случилось? — спросил Альберт. Ему показалось, что дочь выглядит изможденной и осунувшейся, к тому же обычно она предпочитала завтракать поплотнее. — Не нравится работа?

— С работой все нормально, — сказала она, но в голосе ее послышалась усталость, которую она не смогла скрыть. — Я просто скучаю без Джози, вот и все.

Она ожидала, что отец вспыхнет, но этого не случилось.

— Я тоже, без нее все как-то не так, — сказал он, взглянув на пустой стул. — Мне было бы спокойнее, если бы я знал, что у нее все в порядке. Хельстон — типичная дыра, и мать непременно начнет доставать ее.

Альберт принялся за еду, и Эллен налила ему чашку чая. Ей особенно не хватало Джози по вечерам, они казались такими длинными и одинокими. Чтобы убить время, Эллен бралась за любую работу по дому, но когда, уже укладываясь спать, видела пустую кровать сестры, на глаза у нее наворачивались слезы.

— Мама привезет ее обратно, когда начнутся занятия в школе? — спросила она.

Альберт подобрал растекшийся желток куском хлеба.

— Я думаю, все зависит от того, какое положение она сочтет для себя наиболее выгодным.

— Что ты имеешь в виду?

Альберт презрительно фыркнул.

— Вайолет из тех людей, которые не придают особого значения обязательствам, долгу или даже любви. Она думает только о себе. И всегда думала.

— Но ведь вы, наверное, любили друг друга, когда поженились, — сказала Эллен.

Секунду или две он молчал, обдумывая ответ, а затем взглянул на нее.

— Полагаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы знать правду. Вайолет просто оказалась рядом, когда твоя мать умерла, — с горечью произнес он. — Я едва был с ней знаком; она работала обыкновенной барменшей в одном из фальмутских баров. Она с порога заявила, что ее беспокоит, как я буду справляться с тобой и фермой. — На мгновение он умолк и сделал глоток чая. — А я не то что не справлялся, я не знал — день за окном или ночь, поэтому позволил ей кормить и пеленать тебя, убирать дом и все такое. Она осталась, потом бросила работу и окончательно переехала ко мне.

Для Эллен это было неожиданностью. Несмотря на холодность, с которой отец теперь относился к Вайолет, незначительная разница в возрасте между ней и Джози заставляла предполагать, что с самого начала это был брак по любви.

— Но почему ты позволил ей остаться? — спросила она.

Он поморщился.

— Надеюсь, ты никогда не окажешься в таком положении, чтобы понять все это, — сказал он. — Я сходил с ума от горя. Твоя мать была для меня всем в этом мире. Мне, по большому счету, было все равно, жив я или умер, разорился или нет. Но была еще и ты, четырнадцатимесячная, только-только начинавшая ходить. Как бы паршиво мне ни было, я знал, что о тебе нужно позаботиться.

— То есть, она осталась из-за меня?

Он едва заметно улыбнулся.

— В то время мне хотелось так думать. Господь свидетель, я не давал ей повода вообразить, что сильно нуждаюсь в ней. Но ей были нужны ферма и благополучие. Видишь ли, когда Вайолет появилась здесь впервые, была весна; она огляделась, увидела, как здесь красиво, и решила, что ей жутко повезло. Я был последним дураком, что пустил ее к себе в постель, теперь я и представить не могу, что на меня нашло, — и не успел я опомниться, как она уже ожидала Джози.

Мысль о том, что ее отец занимался сексом с Вайолет, буквально шокировала Эллен. Он всегда казался ей человеком строгих правил, не имеющим к этому никакого отношения.

— И тебе пришлось жениться на ней?

— Пришлось, я обязан был так поступить, — мрачно произнес он. — Я не мог выгнать ее, ведь она носила моего ребенка, и я испытывал признательность за то, что она заботилась о тебе.

— Ох, папа, — вздохнула Эллен, внезапно почувствовав себя в чем-то виноватой. — Но какая ей выгода сидеть в Хельстоне? Я не понимаю, что ты имел в виду.

— Возможно, она рассчитывает, что ее семья поможет ей, — сказал он с коротким и злым смешком. — Все ее братья и сестры добились успеха. У этого Брайана свое дело, ему принадлежит какая-то недвижимость; одна из ее сестер замужем за врачом. Но никто из них не желает ухаживать за матерью, и само провидение послало им Вайолет в ответ на их молитвы. Готов биться об заклад, что, оказавшись там, она начала свои бесконечные жалобы о том, как скучает без Джози, потому-то Брайан и привез ее сюда, чтобы забрать дочь. Я предстал перед ним не в самом выгодном свете.

Насколько Эллен знала, до того дня Брайан никогда не встречался с ее отцом, и разыгравшаяся сцена насилия должна была просто потрясти его.

— Так ты считаешь, что она хочет сыграть на сочувствии своих братьев и сестер в этом деле?

— Я думаю, она уже объявила им, что я — мерзавец и законченный неудачник, — он смущенно улыбнулся. — Теперь они получили доказательства, а возможно, поверят и тому, что я представляю опасность для Джози. Кто-нибудь из них просто обязан будет взять ее к себе.

Эллен сразу же поняла, что он имеет в виду, и пришла в ярость. Это настоящая подлость — намекать на приставания к дочери, чтобы получить то, чего тебе хочется.

Любые сплетни взрослых об отце Эллен всегда пропускала мимо ушей, но в данном случае ее волновало, как это скажется на Джози. Если родственнички начнут суетиться вокруг нее, покупать ей новую одежду и делать подарки, сестра может и в самом деле убедить себя, что обвинения, которые выдвигает ее мать, — правда.

— Но ты же не допустишь, чтобы это ей удалось? — спросила она.

Альберт беспомощно развел руками.

— Я ничего не могу поделать. Вайолет не позволит, чтобы в руки Джози попало письмо от тебя или от меня. Если я поеду туда, меня не подпустят к ней на пушечный выстрел. Если я попытаюсь вернуть ее через суд, то проиграю дело. Все против меня.

— Я просто не могу поверить, что Джози так легко нас забудет, — с надеждой проговорила Эллен.

— Не слишком полагайся на это, хорошая моя, — сказал он, вставая из-за стола. — Она — достойная дочь своей матери. В отличие от тебя, она не любит ферму, и с самого раннего детства ей вбивали в голову, что я не обращаю на нее внимания… Пожалуй, тебе следует поспешить, иначе ты опоздаешь на работу. Я приберу здесь сам.

Эллен поднялась из-за стола, шагнула к отцу, обняла его и спрятала лицо у него на груди. Теперь она знала, что он любит Джози и винит себя за произошедшее. Ему так же грустно, как и ей. Эллен хотелось сказать о своей любви к нему, но она знала — отец всегда презрительно относился к тому, что называл «сентиментальной чепухой».

Он крепко обнял ее, а потом отстранил от себя.

— Пора на работу. Сегодня день зарплаты, верно?

Эллен кивнула.

— Знаешь, тебе стоит потратить эти деньги на себя, — сказал он. — Сейчас для этого самое время. И не спеши домой, чтобы приготовить ужин. Погуляй с подружками или сходи в кино, что ли.

Заглянув в спальню, чтобы прихватить свитер, Эллен на мгновение задержалась и взяла в руки фотографию, которая стояла у ее кровати. На ней были сняты они обе. Эллен едва исполнилось восемь, а Джози — шесть лет, но снимал их настоящий фотограф для местной газеты. Он заглянул к ним летом 1955 года вместе с журналистом; они работали над статьей о здешних фермерах. Фотограф сказал, что они с Джози очень миленькие, и попросил разрешения сфотографировать их. Позже он прислал каждой из девочек по экземпляру снимка.

Для Эллен эта фотография была напоминанием о том счастливом времени, когда она еще не знала о своей настоящей матери, а весь ее мир ограничивался фермой и семьей. Но сейчас, глядя на нее в одиночестве, без Джози, она испытывала невыносимую горечь, потому что чувствовала — эта разлука изменит их обеих и ничто уже не будет таким, как прежде.

В павильоне было людно. Девушка, которая обычно работала вместе с Эллен, не вышла на работу, а на пляже Свонпула собралось намного больше народу, чем обычно. Обслуживая бесконечный поток клиентов, разнося подносы с чаем и мороженым, Эллен радовалась, что может отвлечься от мыслей о Джози и ее матери.

Приезжие приводили Эллен в восхищение. Их манеры, различия в говоре, то, как они обращались со своими детьми, было для нее окном в другой мир. Ее и Джози никогда не водили на пляж на целый день. Если они и ходили в свою маленькую бухточку, то всегда одни — самое большее, на что хватало матери, так это строго предупредить их, чтобы они не заплывали далеко. Плавать они научились сами так же, как научились ездить на велосипеде, играть в чехарду, стоять на руках или лазать по скалам. Пикник для них ограничивался яблоком на ходу, и Эллен просто не могла себе представить отца и мать сидящими на песке и попивающими чай из термоса, или плавающими на байдарке, или строящими вместе с детьми замки из песка, как это делали другие родители.

Но больше всего ее интересовали те места, откуда эти люди приезжали. Сама она никогда не бывала дальше Труро, поэтому большие города, такие как Лондон, Бристоль и Бирмингем, представлялись ей загадочными. Она считала, что они должны быть очень грязными, шумными и населенными неприветливыми и злыми людьми, поскольку туристы все время восторгались чистым воздухом Корнуолла, красивыми окрестностями и тем, как милы и дружелюбны местные жители.

Эллен с радостью пользовалась возможностью поболтать с приезжими. Она рассказывала им о местных достопримечательностях, на которые стоило взглянуть, и выражала сочувствие, когда они жаловались на обслуживание в местных пансионатах или кемпингах.

Ей хотелось бы поговорить с юношами и девушками, своими ровесниками, услышать, что они думают о жизни в городе, но она относилась к ним с опаской. Когда они собирались вместе, то зачастую начинали передразнивать ее корнуолльский выговор. Похоже, они считали ее простушкой из-за того, что она не могла им ничего рассказать о танцевальных залах или барах.

Но ведь Эллен жила слишком далеко от Фальмута, чтобы знать, что происходит там по вечерам, и то же самое можно было сказать о большинстве ее школьных подруг. Разумеется, ей было известно, что по вечерам в субботу во всех общинных домах или ратушах по всему Корнуоллу устраивались танцы, но она подозревала, что не это интересует опытных городских подростков.

Может быть, потеря Джози и стала причиной того, что она начала мечтать о своем парне. Ее интимный опыт не простирался дальше нескольких поцелуев в школьном автобусе в дни прошлого Рождества, да и целовалась она с мальчишками, которые выросли рядом с ней, но теперь она решила, что было бы совсем неплохо познакомиться с кем-нибудь еще.

Это лето могло быть совсем другим, если бы Джози осталась с ней, подумала Эллен. Вдвоем они могли бы быстро отшить девчонок, которые передразнивали ее, и даже набраться смелости, чтобы пофлиртовать с парнями.

К четырем пополудни в павильоне наконец наступило затишье, и Эллен беспрепятственно предалась мечтам; она вытирала стойку и убирала посуду со столиков, поджидая хозяина заведения. Тот приходил в половине пятого, чтобы закрыть павильон.

— Привет, красавица! — внезапно прозвучал совсем рядом мужской голос, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.

Эллен покраснела до корней волос, потому что мужчина был необычайно красив. Ему было около двадцати пяти, он был рослым, светловолосым и голубоглазым, и на нем не было ничего, кроме узких черных плавок.

— Что вам угодно? — нервничая, спросила она.

— Поцелуй был бы весьма кстати, — сказал он, обнажая в широкой улыбке великолепные зубы. — Но, я полагаю, в меню он не значится?

Эллен засмеялась, но тут же скроила такую мину, будто постоянно слышит от мужчин подобные шуточки.

— Есть чай, сэндвичи, мороженое и шоколад. А поцелуев нет, — беззаботно ответила она.

Мужчина нахмурился.

— Это просто позор. Тогда скажите мне, где вы были сейчас?

Она снова покраснела от смущения.

— Сейчас? Я нигде не была.

— Были, были, я наблюдал за вами некоторое время, — сказал он, опираясь мускулистыми руками о стойку и заглядывая ей в глаза. — Вы прямо-таки утонули в собственных мыслях.

Эллен не могла поверить, что может заинтересовать кого-либо настолько, чтобы он стал изучать ее.

— О, я просто думала о своей сестре, — она снова усмехнулась. — Она уехала в Хельстон, и я скучаю без нее.

— А она такая же красивая, как вы? — спросил он.

У Эллен перехватило дыхание. Кожу мужчины покрывал бронзовый загар, а таких мышц она не видела раньше ни у кого, если не считать киногероев. Она снова пожалела, что Джози нет рядом, этот красавец произвел бы на нее неизгладимое впечатление.