К вечеру пятницы девушка окончательно уверилась: она не сможет больше вынести ни дня такой жизни. И все же Джози колебалась — остаться ли в квартире до конца месяца, проживая деньги, заработанные на этой неделе, или же отправиться домой, пока одиночество окончательно не доконало ее. Внезапно раздался звонок.

Джози подскочила от неожиданности. С тех пор, как ей доставили из магазина кровать, дверной звонок не звонил ни разу. Сбегая вниз по ступенькам, она мельком подумала — а вдруг это Марк, но тотчас отбросила шальную мысль. Она настолько устала и пала духом, что уже не надеялась на чудо.

Однако за дверью оказался именно он. Сухо кивнув, фотограф поинтересовался, можно ли ему подняться к ней в квартиру.

Джози побагровела от смущения, когда Марк обвел взглядом ее жилище и по его лицу скользнула гримаса удивления скудостью обстановки. Не нашлось даже стула, куда можно было бы присесть. Но он не произнес ни слова — просто опустился на пол, словно в этом не было ничего особенного, и предложил ей сигарету.

— Снимки получились неплохие, — произнес фотограф безо всякого выражения. — Думаю, мы могли бы поработать вместе, хотя должен сразу предупредить: теперь тебе придется делать только то, что скажу я.

Джози почему-то предположила очередную ловушку. Наверняка речь идет о порнографических фото с ее участием. Теперь она не доверяла никому.

— Я не буду раздеваться, — нервничая, проговорила она. — Если вы именно это имеете в виду, то лучше сразу закрыть тему.

— Я — серьезный фотограф, — твердо заявил Марк. — Собираясь заняться обнаженной натурой, я нашел бы кого-нибудь постарше и с более пышными формами, чем у тебя. А теперь внимательно выслушай то, что я скажу.

Он заговорил о том, в какой области фотографии добился успеха, и показал маленький альбом со странными снимками. На них были запечатлены чернокожие, старики, бродяги, усталые домохозяйки с колясками. Одна фотография отображала группу людей — белых и чернокожих — они, похоже, собирались вступить в неистовую схватку. Джози окончательно растерялась.

— Я собираюсь проследить твои блуждания по лондонским закоулкам, — сказал Марк под конец разговора. — Как ты приехала без гроша в кармане, работала официанткой и жила в трущобах. Такие истории вызывают интерес у людей, Жожо, они любят их, особенно если впоследствии маленькая Золушка попадает на бал и прибирает к рукам принца.

Джози пришлось признать, что она никак не возьмет в толк, о чем идет речь. Во время прошлой встречи Марк как-то заметил: девушки, работающие у Толкушки, просто глупы, если не осознают происходящего. Ну что ж, теперь Джози знала — они все отлично понимали. Все до единой — кроме нее. Она то и оказалась среди них единственной дурой.

— История? — спросила она, полагая, что это единственный вопрос, который не выдаст ее невежества. — Вы хотите сказать, кто-то напишет историю?

Марк кивнул.

— Да, один журналист, а я займусь иллюстрациями. Из номера в номер читатели будут следить, как ты меняешься, покупаешь все более дорогую одежду и знакомишься с новыми людьми здесь, в Лондоне. На нас обратят внимание модельные агентства, они начнут буквально драться, чтобы заполучить Жожо. Но я буду настаивать на эксклюзивном праве снимать тебя.

Уже завтра они приступают к работе над ее прибытием в Лондон, сообщил Марк, а затем попросил Джози одеться так, как в тот день, когда она впервые ступила на лондонскую землю.

— Ну вот, — произнесла она, появляясь из спальни в потертых джинсах и белой блузке без рукавов. — Мне ведь не придется снова носить это, правда? Джинсы просто кошмарные.

Марку пришлось подавить смешок: девушка действительно выглядела так, будто явилась из самого распоследнего захолустья. Джинсы, самая дешевая модель фирмы «Миллет», вытерлись на швах и сгибах, блузка из искусственного шелка утратила всякую форму.

— Ты выглядишь именно так, как надо, — произнес он. — Еще я попрошу тебя заплести волосы в косички и сделать прямой пробор.

Выражение ужаса, появившееся на лице Джози, служило лучшим доказательством того, что она ни в коем случае не хочет предстать перед кем бы то ни было с такой прической.

— Не стоит кипятиться, — мягко произнес Марк. — Это просто игра, Жожо. Я буду делать снимки кишащего людьми вокзала и хочу представить тебя одинокой и несчастной посреди равнодушной толпы. Я уверен, что именно так ты выглядела, оказавшись в Лондоне впервые.

Девушка не стала спорить, она до сих пор помнила, какое отчаяние охватило ее, когда она присела на бордюр у парка перед знакомством с чернокожей Фи. Сейчас, по крайней мере, Марк не предлагал ей отправиться в какую-нибудь очередную студию, где могло произойти все что угодно.

— Сколько я буду зарабатывать? — поинтересовалась Джози, больше стараясь показаться деловитой и прагматичной, чем действительно услышать ответ на свой вопрос.

— В следующем месяце я заплачу за твою квартиру. Пока я не могу расплачиваться с тобой наличными, как это делает Толкушка. Впрочем, если ты намерена продолжать сниматься у него, я не буду особенно возражать.

— Но я не намерена туда возвращаться! — отчаянно воскликнула Джози. От одной мысли об этом на ее глазах выступили слезы. — Я твердо решила… я не вернусь!

Марк улыбнулся. Он надеялся это услышать. Крайне нежелательно, чтобы Толкушка пронюхал хоть что-нибудь именно сейчас. А к тому времени, когда владелец студии во всем разберется, он уже будет под надзором полиции, если не под арестом. И это также станет частью истории, с которой он собирается познакомить публику.

— Вот и отлично. На Кингз-Роуд вечно не хватает официанток, несколько дней в неделю ты сможешь подрабатывать там, чтобы иметь мелочь для своих маленьких удовольствий.

— Вы и вправду будете платить за меня аренду? — спросила она. — Это же целая сотня фунтов в месяц!

— Да, но только до тех пор, пока ты не начнешь зарабатывать настоящие деньги. Я не думаю, что для этого понадобится много времени — разумеется, если ты будешь делать все, как я скажу, и держать язычок на привязи.

— Мне не с кем болтать о таких вещах, — проговорила Джози, однако от этих слов ей снова захотелось плакать.

Марк заметил, что у девушки задрожали губы, и понял — она говорит правду.

— Не беспокойся, скоро ты обзаведешься друзьями, — улыбнулся он, охваченный мимолетным чувством жалости. — Придет время, когда ты будешь только радоваться тому, что сбежала из дома, можешь поверить. А сейчас мне пора. Завтра в половине пятого ты должна явиться на Паддингтонский вокзал одетой именно так, как я сказал. Впрочем, можешь надеть еще и кардиган, наверняка будет прохладно. Никакого макияжа — слегка подкрась ресницы, а в чемодан положи какие-нибудь вещи, чтобы он выглядел тяжелым. Я встречу тебя прямо там.

Было без четверти пять, когда Марк прибыл на вокзал; он опоздал намеренно, зная, что Джози запаникует, не обнаружив его в условленном месте. Вокруг царила суматоха — хлынула первая волна пассажиров пригородных поездов, и как всегда к этому времени, вокзал выглядел исключительно грязным и неприглядным.

Марк сразу же заметил девушку — волосы Джози вполне могли служить путеводным маяком. С чемоданом в руках, она стояла у газетного киоска и выглядела совершенно потерянной. На фотографе был дождевик, его длинные волосы скрывала мягкая фетровая шляпа — он вовсе не хотел, чтобы девушка обнаружила его в толпе раньше времени. Марк устроился у тележки с кофе, чтобы сделать первые снимки длиннофокусным объективом. Его поразило, насколько юной и беззащитной сейчас выглядела Джози. Сюжет, существовавший только в уме Марка, начинал развиваться.

Вскоре к Джози подошел какой-то мужчина. Сначала Марку показалось, что он задает ей совершенно безобидный вопрос. Мужчина был хорошо одет, пальто на нем было из верблюжьей шерсти. Однако, продолжая следить за этой сценой через видоискатель, он заметил — глаза девушки расширились от ужаса и она в панике стала пятиться.

Самое время вмешаться, но ноги фотографа словно приросли к полу. Марк буквально наслаждался отчаянием Джози, делая один кадр за другим. Девушка тем временем начала все сильнее нервничать, поглядывая то по сторонам, то на часы.

Марк кожей ощущал, что вокруг кишат хищники. Молодой человек лет двадцати пяти пожирал глазами сумочку Джози, лежащую около чемодана, неряшливо одетый старик вроде бы бесцельно кружил вблизи, но глаза его лихорадочно перебегали с одного лица на другое. Любопытно, сколько этих стервятников сейчас рыщет по вокзалу, высматривая одиноких мальчишек и девчонок? Все они якобы готовы протянуть руку помощи, которая в следующую минуту может обернуться железным захватом на горле.

Джози сделала несколько шагов, перенесла вещи поближе к углу киоска и уселась на чемодан. Марк уже готов был направиться к ней, как вдруг увидел через видоискатель, что она плачет.

Его охватил неудержимый восторг. Именно восторг, и ни капли жалости к этой девчонке, которая снова чувствовала себя жестоко обманутой. Приближаясь, Марк продолжал непрерывно щелкать затвором камеры, сердце же его готово было выпрыгнуть из груди — он знал, что сделанные им снимки окажутся сенсационными. Внезапно Джози подняла голову, заметила его и, приняв фотографа за очередного извращенца, бросилась на него с поднятыми кулачками.

— Отвали, грязная скотина! — выкрикнула она, едва не выбив камеру у Марка из рук.

— Это всего лишь я, Жожо, — произнес Марк, делая шаг в сторону. — Прости, что заставил ждать. Меня задержали дела.

Ее пыл мгновенно угас. Слезы оставили следы туши под глазами девушки; она словно постарела лет на десять.

— Я подумала… — начала было Джози, но тут же оборвала себя. — Я… я так испугалась, — запинаясь, добавила она.

— Пойдем и выпьем по чашке чая, — сказал Марк, не желая привлекать внимание окружающих. — Я уже сделал все снимки, какие нам нужны, поэтому на сегодня твоя работа закончена.

Он полагал, что Джози обрадуется, но девушка выглядела обманутой и разгневанной, в ее глазах сверкали искры, которых он раньше не замечал.

— Вы снимали, не предупредив меня об этом? — ее голос дрогнул. — Да ведь я выглядела сущим пугалом!

— С моей точки зрения, ты выглядела просто превосходно, — возразил он, обняв ее за плечи. — Мы оба заслужили свой чай и по куску торта.

Глава тринадцатая

Эллен увидела грузовичок отца, припаркованный у вокзала в Труро, и бросилась к нему, не обращая внимания на дождь. Чемоданчик, набитый рождественскими подарками, безжалостно колотил ее по ногам. Но едва она приблизилась, как сразу же поняла — что-то не в порядке. Лицо отца было искажено гневом.