— Отстань! — сонно пробормотала она, натягивая на себя пуховое одеяло. Но Фред просунул под него нос, и она окончательно проснулась и вспомнила события прошлой ночи.

Она слышала, как отец и Люси вернулись из больницы примерно около половины одиннадцатого, но они прошли в гостиную вместе с Томом и закрыли за собой дверь. Должно быть, позже кто-то заходил к ней, чтобы проверить спит она или нет, иначе Фред никак не смог бы попасть к ней в комнату, но она ничего не слышала. Ей пришло в голову, что это мог быть только отец, который хотел до конца разобраться в истории с ножом.

Она осторожно потрогала нос. Он сильно болел, и Дэйзи потянулась за зеркалом на ночном столике у кровати, заметив при этом, что сейчас всего лишь семь часов.

Нос распух, под обеими глазами красовались синяки, но это, по крайней мере, служило доказательством того, что Люси не была невинной жертвой. Джоэль сказал, что заедет за ней вечером, и они поужинают где-нибудь в тихом месте, но теперь об этом и думать не приходилось — выглядит она так, будто побывала в автокатастрофе.

Дэйзи снова легла и попробовала уснуть, но ее мозг продолжал перебирать события минувшего дня. Ее жег стыд, что такой печальный и значительный день завершился дракой между ней и Люси, и она жалела, что не ушла сразу и ввязалась в перепалку с сестрой. Если бы Джоэлю не нужно было возвращаться на работу сразу после похорон, может быть, ничего бы и не случилось. Люси всегда держала себя в руках в его присутствии.

И тем не менее она назвала его свиньей. Зачем ей это понадобилось — чтобы еще больше разозлить Дэйзи, или она втайне ненавидела и его?

Дэйзи глубоко вздохнула. Одна из черт, нравившихся ей в Джоэле, заключалась в том, что он умел находить общий язык со всеми. После длинной череды приятелей, которых не одобрял никто, было так приятно видеть рядом человека, которым восхищались и которого уважали. Это так похоже на Люси — попытаться подорвать веру Дэйзи в то единственное, на что она могла опереться.

Она закрыла глаза и стала припоминать, как они с Джоэлем познакомились в винном баре в Хаммерсмите около года назад. Дэйзи сразу обратила внимание на рослого парня в облегающей черной тенниске и джинсах, который сидел за соседним столиком. Собственно говоря, болтая с подружками, она даже шепотом назвала его секс-бомбой. После нескольких стаканчиков Дэйзи уронила на пол сумочку, и ее содержимое, большей частью не предназначенное для посторонних глаз, рассыпалось по всему полу. Парень с готовностью бросился на помощь и отпустил несколько шутливых замечаний по поводу того, что она носит с собой гаечный ключ и отвертку, высказав предположение, что эти инструменты предназначены для взлома сейфов.

В то время Дэйзи снимала жилье в складчину с несколькими девчонками как раз через дорогу от винного бара, и с ее уст не сходили шуточки насчет того, что в наши дни невозможно найти платежеспособного, доброго, надежного, достойного доверия и, к тому же, сексуального мужчину. Однако оказалось, что Джоэль обладает всеми этими качествами и еще массой других. Он умел ее развеселить, был сильным, крепким и, вдобавок, очаровательно старомодным.

Джоэль был сторонником классического ухаживания. На первом свидании он появился с цветами и не пытался затащить ее к себе до третьей встречи. Но стоило им забраться в кровать, как они уже не вылезали из нее. Никогда прежде Дэйзи не испытывала такого блаженства с мужчиной.

Хорошо, что у них тогда была такая страстная любовь, потому что все неожиданно изменилось. Сначала Джоэль поступил в Хендонскую полицейскую академию, потом Дэйзи вернулась домой, потому что заболела мать, и их встречи стали редкими и короткими, у них едва хватало времени для объятий и поцелуев на бегу.

«Хочешь ли ты выйти за него замуж?» — спрашивала она себя, вспоминая слова матери о том, что она должна быть совершенно уверена во всем. Год назад она без колебаний ответила бы на этот вопрос «да», однако новая карьера Джоэля и болезнь мамы привели к изменениям в их отношениях. Она все так же любила его, но у них больше не было времени на развлечения. Они походили на давно женатую пару, которая встречается за чашкой чая, чтобы поболтать, если не считать того, что давно женатые пары живут вместе, а потому имеют возможность заняться сексом.

Разумеется, она чересчур торопила события. Джоэль, случалось, заговаривал о женитьбе, но как-то вскользь, как об отдаленном будущем, и не торопился сделать ей предложение по-настоящему. Дэйзи, в свою очередь, полагала, что если сама спросит Джоэля, стоит ли ей переехать к нему, то он согласится, но действительно ли она хотела этого?

Она просто не знала. Джоэль так много работал, причем в самое неподходящее время; у нее же работы не было вовсе, а покинуть дом только из-за Люси было бы серьезной ошибкой. Но, в конце концов, она была специалистом по серьезным ошибкам — похоже, она уже совершила их все без исключения. Оглядываясь назад, она видела, что ее жизнь смахивает на плывущий по течению кусок коры, который швыряет из стороны в сторону. Похоже, что и решений она никогда не принимала сама.

После того, как она ушла из дома в возрасте шестнадцати лет, ей следовало бы заняться поставками продовольствия или гостиничным бизнесом, поскольку у нее были способности к приготовлению пищи, и она легко находила общий язык с кем угодно. Но ее тогдашний бой-френд не хотел, чтобы она работала в то время, когда все отдыхают. Теперь, оглядываясь назад, это можно было счесть шуткой, потому что сам он не работал вообще, и они только и делали, что торчали в его неопрятной комнатушке, смотрели телевизор и занимались любовью. Вдобавок, через некоторое время он бросил ее ради медсестры, а ведь у медсестер, как известно, самый неудобный рабочий график.

Следующий серьезный роман возник у Дэйзи с торговцем запасными частями для автомобилей. Он жил в Лейчестере, и она оставалась с ним в его гостиничном номере всякий раз, когда ему приходилось заночевать в Лондоне. Поскольку считалось, что она должна спешить к возлюбленному по первому зову, Дэйзи упустила возможность поступить в вечернюю школу. Впоследствии она обнаружила, что торговец запчастями женат и у него трое детей, и ей понадобилось немало времени, чтобы оправиться от этого предательства.

Вот так все и текло. Работой она интересовалась ровно настолько, чтобы раздобыть немного денег, а главным ее делом оставалось удовлетворение прихотей очередного мужчины в ее жизни. Разумеется, выпадали довольно продолжительные периоды, когда у нее никого не было, но ее мозг всегда был нацелен на поиски очередного возлюбленного. Ей и в голову не приходило, что, может быть, стоит потратить некоторое время, чтобы выяснить, что же ей самой действительно нужно.

Дэйзи задумалась, сравнивая себя со своими подругами. Кэти увлеклась компьютерами, Сара стала финансовым советником, а Труди работала в туристическом агентстве. Что в них было такого, что делало их такими амбициозными и трудолюбивыми?

Конечно, все они учились лучше нее, а после окончания школы продолжали образование на всевозможных курсах, но у всех троих была одна общая черта, которую она как-то упускала из виду раньше: все ее подруги вышли из другой среды.

Она внезапно поняла, почему они так часто подтрунивали над ней. Труди выросла в муниципальной квартирке в Хаммерсмите, Сара и Кэти отдалились от своих семей и с восемнадцати лет жили самостоятельно. Ни одна из них никогда не имела ни материального достатка, ни любящих и умных родителей, которые помогали бы им в жизни. Поэтому неудивительно, что они так стремились к обладанию благами, и, в отличие от Дэйзи, добиться их могли только упорным трудом.

Дэйзи стало стыдно за себя. Она встала с кровати и натянула джинсы и тенниску, чтобы вывести Фреда на прогулку. Пока она шла вниз, по направлению к Турнхам Грин, а Фред упрямо тянул поводок, стараясь добраться до травы, мысли ее вернулись к Люси. Ей хотелось знать, сильно ли поранила руку сестра, и смогут ли они сегодня помириться.

Небо было грязно-серого цвета, собирался дождь. Но прогулка с Фредом немного улучшила ее настроение — уж очень забавно он обнюхивал каждое попадавшееся на пути дерево, фонарный столб или скамейку.

Последние несколько дней и пес пребывал в большой растерянности. Он то и дело подходил к спальне родителей и заглядывал в двери, словно надеясь увидеть там Лорну. Когда она начала проводить целые дни в постели, он взял себе за правило являться туда, чтобы составить ей компанию, хотя до ее болезни вход в спальню был для него категорически воспрещен. Теперь отец снова прогонял его вниз, и бедный Фред не мог взять в толк, что случилось с Лорной.

«А ведь он, — подумала Дэйзи, — теперь фактически стал моей собакой».

В этом заключалась еще одна проблема: что делать с Фредом, когда Дэйзи вернется на работу? Вряд ли будет справедливо держать его целый день взаперти, он не привык к такому обращению.

Дэйзи гуляла намного дольше обычного, потому что Фред норовил удрать всякий раз, как только она пыталась взять его на поводок. Когда она открывала входную дверь, отец как раз спускался вниз по лестнице, уже одетый в домашние брюки и хлопчатобумажную трикотажную рубашку.

Он нахмурился, увидев ее.

— Я думаю, нам следует поговорить, — резко бросил он.

Дэйзи поставила чайник на огонь и начала накрывать стол к завтраку.

— Оставь это, — нетерпеливо сказал отец. — Я хочу знать, о чем ты, ради всего святого, думала, когда ударила Люси ножом.

— Я не делала этого, — с возмущением произнесла она и попыталась объяснить, что Люси сама виновата, поскольку схватила ее за волосы.

— Все это мне известно, — бросил отец. — Том рассказал мне. Но как ты могла додуматься до того, чтобы угрожать ножом сестре?

— Потому что она набросилась на меня безо всякой причины, — ответила Люси, дотрагиваясь до носа. — Она вела себя как безумная. Я схватила нож, чтобы она оставила меня в покое. Ты бы слышал, что она говорила!

— Это не оправдание, — настаивал он. — Люси только что побывала на похоронах своей матери, и Господь свидетель, она была вне себя. Ведь ты же видела, что она не может контролировать свои поступки?

— Это были похороны и моей матери, и я тоже была расстроена, — звенящим от обиды голосом выкрикнула Дэйзи. — Мне начинает казаться, что ты разделяешь мнение Люси о том, что я — кукушонок в чужом гнезде и что у меня нет никаких прав или чувств, — добавила она, и глаза ее наполнились слезами.

— Конечно, я так не считаю, но ты на пять лет старше, и можно было бы ожидать от тебя большей сдержанности, — сказал он, побагровев от раздражения. — Я больше не потерплю никаких скандалов между вами.

Дэйзи всегда недоставало выдержки, наоборот — она шла напролом там, где следовало бы остановиться и поразмыслить. Уязвленная тем, что отец, судя по всему, считает ее виновницей вчерашней стычки, она выпалила:

— Ну что же, большое тебе спасибо, папочка, за то, что ты не забыл, как я ухаживала за мамой все эти недели. Люси было наплевать на нее, пока она была жива, потому что она ни разу даже не вымыла ей голову. Я одна занималась этим все последние дни, не получая никакой помощи!

Она остановилась перевести дух, и не обнаружила ни малейших следов сочувствия на лице отца — только еще не угасшее раздражение.

— Я уеду прямо сейчас и найду себе какое-нибудь жилье, — добавила она. — Тогда, может быть, ты поймешь, какова на самом деле эта маленькая дрянь — Люси.

Дэйзи повернулась и выбежала из кухни. Пока она взбегала наверх, к себе, по лицу ее текли слезы. Она второпях швырнула кое-что из вещей в большую сумку, и спустя несколько минут уже с грохотом захлопнула за собой входную дверь, поспешно направляясь к машине. Достойно удивления, но ее «фольксваген» завелся с полуоборота, хотя обычно ему требовалось немало времени, чтобы решиться на такой подвиг, и Дэйзи поехала по направлению к Эктону, где жил Джоэль.

До того, как они с Джоэлем познакомились, он служил в военно-морском флоте, а вернувшись в Лондон, купил себе жилье. Он с большой неохотой показал Дэйзи свою «резиденцию» вскоре после их первого свидания, и она сразу поняла, почему. Это была крохотная квартирка с двумя спальнями на третьем этаже в обветшалом муниципальном доме. Единственным ее достоинством была дешевизна. У Джоэля не было мебели, если не считать кровати, холодильника и газовой плиты; даже занавески на окнах — и те отсутствовали.

Ожидая начала занятий в полицейской школе, он многое здесь переделал. Сменил обои и развесил ковры, так что в комнатках теперь стало довольно уютно, но из-за грязных и ободранных бетонных лестниц и площадок между этажами дом все равно производил гнетущее впечатление.

Дэйзи открыла собственным ключом, потому что не рассчитывала застать Джоэля дома. К ее изумлению, когда она закрывала за собой входную дверь, он появился в прихожей, облаченный в одни трусы.