Анна покачала головой.

— Ни одной.

— Мы подумаем об этом позже. Сейчас мы должны тебя отсюда вытащить.

— Этим занимается мой адвокат.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Я думаю, — медленно сказала Анна, — это зависит от тебя.

Марк молча рассматривал ее. Они оба знали, что для него означает вмешаться в это: все может закончиться тем, что его участие принесет больше вреда, чем пользы.

— Я остановился в гостинице, — произнес он наконец. — Сообщи мне, когда тебе что-нибудь станет известно. Я буду там до тех пор, пока нужен тебе.

Все мгновенно вернулось назад: луна в оконном стекле, плеск воды о причал, теплое дыхание Марка у ее щеки. Воспоминания были такими яркими, что Анна не могла их вынести. Она заметила, что пуговица на его рубашке вот-вот оторвется — то, что заметила бы жена.

— К завтрашнему дню я должна узнать больше.

— Ты позвонишь мне?

Анна кивнула.

— Есть кое-что, что ты можешь сделать за это время, — сказала она.

— Говори что. — На его лице отразилось облегчение при мысли о том, что он может быть полезным.

— Ты можешь поговоришь с Лиз? Я уверена, что она волнуется.

— Я загляну к ней по дороге в гостиницу.

Анна быстро написала номер Лиз на обороте одной из его визитных карточек.

— Скажи ей… — она пожала плечами. — Ничего. Просто сообщи, что я в порядке.

Наступило неловкое молчание. Затем Марк спросил:

— Она знает о нас?

Она улыбнулась и покачала головой.

— Нет. — Она не видела причин, по которым стоило бы рассказать обо всем Лиз.

Анна заметила сожаление в его глазах.

— Если тебе это хоть немного интересно, то мне очень жаль, что мы так расстались в прошлый раз.

— По крайней мере, ты меня не обманывал, — ответила Анна как можно спокойнее, однако отпечаток горечи все-таки вкрался в ее голос.

— Я думал о тебе. Много.

Она посмотрела на него долгим пристальным взглядом.

— Мне не хватало тебя каждую минуту каждого дня. — До сегодняшнего дня Анна скорее умерла бы, чем призналась в этом, но теперь собственная застенчивость казалась ей глупой, словно переживание о том, что твои вещи промокают, когда ты сам тонешь.

Марк криво улыбнулся.

— Будь осторожен в своих желаниях, не так ли? — Он слегка провел пальцами по ее щеке, оставляя на ней невидимый пылающий след.

— Я рада, что ты пришел.

— Я тоже.

Бенни закашлял, давая им понять, что их время истекло. Марк крепко обнял Анну. Она почувствовала его сердцебиение и на мгновение даже приняла его за свое, затем отклонила голову и приблизила свой рот к губам Марка. Его поцелуй был бальзамом для ее измученных нервов.

Они неохотно разомкнули объятия.

— До завтра, — сказал Марк.

— Если мне удастся пережить эту ночь.

— Просто помни, что ты не одна.

Анна уже не чувствовала себя такой несчастной. «Я люблю тебя». Эти слова вертелись у нее на кончике языка. Но все, что она смогла сделать, — это прошептать их удаляющейся спине Марка.


Марк ехал, осторожно преодолевая крутую извилистую дорогу, как будто за одним из поворотов мог лежать ответ на вопрос, терзавший его. Из новостей Си-эн-эн он услышал лишь общие детали, но знал, что Анну не арестовали бы без достаточного количества доказательств. Были ли они сфабрикованы? И если да, то кем? Только одну вещь он знал наверняка: сегодня ему не удастся выспаться. Собственно говоря, Марк не спал нормально со времени… Он слегка встряхнул головой, чтобы прояснить ее. Последние четыре месяца он пытался внести ясность в свое существование, но правда была в том, что он испытывал что-то по отношению к Анне. Это застало его врасплох, особенно учитывая то, что он так недолго ее знал. Никто не волновал его так сильно с того момента, как он впервые увидел Фейс. Они болтали друг с другом на площади Стенфорда, легкий ветерок заигрывал с краем ее юбки. Анна была совсем не похожа на Фейс, но какое-то чувство, которое беспокоило Марка, как кость в горле, говорило, что в чем-то она такая же.

Марк не мог отвернуться от нее, так же, как не смог отвернуться от Фейс. И возможно, ему тоже кое-что нужно от Анны, если бы только знать, что в этот раз все будет по-другому. Он не сумел спасти свою жену, но, он надеялся, ему удастся спасти Анну.

Марк прищурился, стараясь разобрать дорожные знаки при свете фар своего автомобиля. Лиз сказала, что ему нужно искать знак, изображающий источник с горячими водами, и наконец-то он заметил его впереди, справа от себя.

Через несколько минут Марк свернул на узкую, покрытую гравием дорогу.

Джип «Чероки» был припаркован на подъездной аллее рядом с красной «Миатой» Лиз. Она не говорила о том, что будет не одна. Может, он приехал не вовремя? Нет, она бы так и сказала. Хотя Лиз и удивилась, когда услышала его голос, но, казалось, она жаждала услышать информацию, которую он может ей сообщить.

Марк постучал, а потом некоторое время стоял под дверью, пока она не приоткрылась и над цепочкой не показалась голова Лиз.

— Марк, привет. Я не ожидала, что ты так быстро сюда доберешься. — Лиз повозилась с цепочкой и сняла ее, чтобы он мог войти. Она почему-то выглядела взволнованной. — Прости за беспорядок, — извинилась она. — У меня не было возможности убрать.

Он вошел в небольшую гостиную с балками под потолком и камином. На диване стояла корзинка с грязными вещами, но в остальном комната выглядела достаточно опрятной. Зато Лиз была растрепанной. В гетрах и помятой футболке, с взъерошенными волосами, она выглядела так, будто только что встала с постели. Она совсем не была похожа на ту стильную женщину, которую он помнил с Недели семьи.

Марк услышал покашливание в соседней комнате и спросил:

— Я не вовремя?

Лиз бросила взгляд через плечо.

— Нет, вовсе нет. Мой друг, гм… он как раз собирался уходить. Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? В холодильнике есть вино. — И прежде чем Марк успел ей напомнить, что не пьет, Лиз сказала: — Прости, я не подумала. Как насчет содовой?

— Стакан воды, если можно.

Но Лиз даже не пошла в кухню; она продолжала стоять на том же месте, глядя на Марка, и ее бровь вопросительно изогнулась.

— Расскажи мне об Анне. Эти неприятности довели меня до нервного срыва.

— Учитывая обстоятельства, она держится хорошо, насколько это вообще возможно в данной ситуации.

— Я не могла в это поверить, когда услышала. — Марк видел в глазах Лиз боль из-за того, что она не была тем человеком, которому позвонила Анна.

— Я также не смог, — сказал он. — Поэтому я здесь.

Лиз покачала головой.

— Это какой-то страшный сон. Сначала Моника… а теперь Анна в тюрьме.

Марк опустился на диван и почувствовал запах чистого белья.

— У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу того, кто мог желать ее смерти?

— Ты спрашиваешь не того человека. Моника и я… ну, мы в общем-то не были близки. — Лиз пожала плечами. — Я не думаю, что кровные узы всегда самые сильные.

— Ты была рядом с ней, когда она нуждалась в тебе. — Марк подумал, что на Неделе семьи ему казалось, будто Лиз вовлечена в это против своей воли. Она раскрылась лишь к концу.

Губы Лиз тронула невеселая улыбка.

— Я сделала это для Анны. Поскольку считаю, что она моя единственная сестра.

Марк посмотрел на стоящие над камином фотографии улыбающегося мальчика без нескольких зубов.

— Твой сын?

Выражение лица Лиз смягчилось.

— Дилан. Ему восемь лет.

— Красивый ребенок.

— Он у отца. Брэтт забирает его на две ночи в неделю.

— Похоже на договоренность.

Щеки Лиз покрылись краской, как будто она услышала намек в его бесцеремонном замечании. Затем из зала донесся тихий мужской голос. Видимо, мужчина разговаривал по телефону.

Марк улыбнулся.

— Я здесь не как психотерапевт.

Лиз подняла голову, озадаченно рассматривая его. Затем ее лицо озарила внезапная догадка.

— Я понимаю. — Неожиданная боль на ее лице объяснила Марку, почему Анна не доверяла сестре настолько, чтобы обо всем ей рассказать. — Полагаю, что я не знаю свою сестру так хорошо, как думала.

Он увидел, что ей хотелось бы узнать больше, но сдержанно произнес:

— Сейчас самое главное — это вытащить ее из тюрьмы. Я здесь, чтобы сделать все, что в моих силах.

Тяжело вздохнув, Лиз опустилась в кресло напротив него.

— Так что происходит сейчас? Лаура говорила что-то о предъявлении обвинения.

— Завтра мы должны узнать больше.

— Но ты-то веришь, что Анна невиновна? — Молчание Марка ответило само за себя, побуждая Лиз строить предположения наугад. — Держу пари, что в этом замешан Гленн. Я никогда не доверяла этому парню.

— Гленн? — Марк с интересом подался вперед.

— Агент Моники. Я удивлена, что Анна о нем не упомянула.

— Почему ты думаешь, что он в этом замешан?

Лиз пожала плечами.

— Кто знает? Может, они с Моникой были любовниками и он застал ее в постели с другим. А может, он подумал, что сможет нажиться на ее смерти. Я знаю одно: он даже более аморален, чем все остальные агенты.

Только теперь мужчина зашел из прихожей в гостиную. Он был высоким и загорелым, того привлекательного американского типа внешности, который вы ожидаете увидеть на рекламном стенде.

— Привет, я Дэвид, — он добродушно улыбнулся, протягивая руку. В желто-коричневых брюках и синей рубашке, с прядью выгоревших на солнце каштановых волос, падающей на его лоб, он мог сойти за человека, выбранного в национальную футбольную лигу под первым номером, хотя был примерно одного возраста с Марком.

Марк встал и пожал ему руку.

— Марк Ребой. Извините, что я ворвался к вам так неожиданно. Лиз не сказала мне, что она не одна.

— Ничего страшного. Я как раз собирался уходить, — улыбка Дэвида погасла, сменившись выражением участия. — Как Анна? Я приехал, как только обо всем узнал. Я думал… — они с Лиз обменялись многозначительными взглядами. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Мы сообщим, если понадобится ваша помощь.

Дэвид снова повернулся к Лиз.

— Позвонишь мне?

— Конечно, — беспечно произнесла она.

— Заходите в мое кафе, если у вас будет возможность, — сказал Дэвид Марку. — Оно называется «Три-Хаус». Спросите у любого, и вам укажут верное направление. — Марк заметил на пальце Дэвида обручальное кольцо. Так вот почему Лиз казалась такой обеспокоенной! Но Марк был не в том положении, чтобы кого-то судить.

Он улыбнулся.

— Спасибо. Вполне возможно, что заеду.

Дэвид потянулся за блейзером, висевшим на стуле у двери.

— Ну, приятно было познакомиться. Когда увидите Анну, передайте, что ее друзья с ней на сто десять процентов. Если ей что-нибудь понадобится, ей нужно лишь попросить.

— Я провожу тебя до машины. — Лиз поднялась. Ее лицо было покрыто румянцем, и Марк подумал, что это не от вина.

Когда она через несколько минут вернулась, он встал.

— Мне тоже нужно идти.

Лиз провела его до двери.

— Я знаю, что ты думаешь, — выпалила она, когда он выходил. Он остановился. Было ясно, что ей нужно выговориться. — Да, он женат, но это не все. — Она оперлась о дверной косяк, поставив одну босую ногу на другую. Выражение ее лица было похоже на выражение виноватого ребенка, который отчаянно хотел, чтобы его простили.

— Ты не должна мне ничего объяснять, — учтиво произнес Марк.

Лиз устало вздохнула.

— Ты ведь ничего не скажешь Анне, правда?

— Как я уже говорил, это не мое дело. — Марк не стал добавлять, что у Анны сейчас были дела поважнее.

— Дэвид — друг нашей семьи, — не обращая внимания на его слова, продолжала Лиз. — Мы раньше часто собирались все вместе в кафе, когда отец Дэвида управлял им. Мы с Дэвидом даже недолго встречались в средней школе, — она невидящими глазами смотрела перед собой, в темноту леса. — Я вышла замуж, а он женился приблизительно в одно и то же время. И только с тех пор как я развелась, мы… — Лиз перевела свой взгляд на Марка с унылым выражением на лице. — Но самое главное сейчас — это Анна, — ее глаза тревожно посмотрели на него. — Что с ней будет, Марк?

— Хотел бы я это знать… но иногда даже у психиатров нет ответа на все вопросы, — с легкой иронией сказал он.

Зазвонил телефон, и Лиз ушла, чтобы ответить. Через секунду Марк услышал, как она, задыхаясь от волнения, сказала:

— Хорошо… да… я приеду… спасибо. — Она повесила трубку и снова посмотрела на Марка, который стоял, наклонившись вперед. Его сердце стучало, как мотылек, который изо всех сил бьется о лампу на крыльце. — Это была Лаура, — сказала Лиз. — Слушание завтра в одиннадцать.