Александра Девиль - Чужой клад

Настя притворила дверь своей комнаты, чтобы никто не слышал разговора, и, стараясь не повышать голоса, накинулась на казаков:

— Что же вы меня так подвели? Я на вас понадеялась, думала, вы серьезные люди…

— Простите, панночка, — вздохнул пристыженный Савва. — Мы и сами не знаем, как получилось. Выпили по одной лишь чарке — и свалились мертвым сном. Наверное, торговец-мошенник, дидько б его взял, что-то нам подсыпал в горилку…

— Какой торговец? — забеспокоилась Настя. — Когда он к вам приходил?

— А вчера под вечер. Продавал по дешевке добрую анисовку, вот мы и не удержались, купили у него бутыль. И выпили-то по ма-аленькой чарочке, только чтоб распробовать — и вот…

Настя задумалась, потом спросила:

— А каков из себя был этот торговец?

— Так обыкновенный, — пожал плечами Тарас. — Такой сгорбленный жидок, усы и борода седая, волосы седые торчат.

На голове камилавка. Вроде бы совсем старик.

— Ну а я его толком и не разглядел, потому как стал слабоват глазами, — вздохнул Савва. — Только запомнилось, что говорил он каким-то странным голосом, будто не своим. А теперь вот думаю, что нехристь хотел нас отравить.

— Что за чертовщина?.. — прошептала Настя. — Зачем какому-то торговцу вас травить? Или, может… А вы никому не проговорились, что идете со мной к озеру?

— Никому, панночка, вот вам крест, — заявил Савва, истово перекрестившись. — Мы и меж собой о том говорили только шепотом.

— А вы никогда раньше не видели того торговца?

— Никогда, — качнул головой Тарас. — Он ведь бродячий, не из наших краев.

— Эх, зарекался я что-то покупать у незнакомых, — вздохнул Савва, почесав затылок. — Правду говорят: «Дешева рыбка — погана юшка».

— Ладно, в следующий раз будете умней, — строго заметила Настя.

— А вы, панна… вы ходили в лес? — несмело поинтересовался старый казак.

— Не ходила и вам теперь не советую, — сказала девушка, отворачиваясь к окну. — Глупая была затея, я потом уже одумалась. Если какому-то пьянице привиделись белые фигуры, так нечего этому верить.

— И то правда, — обрадованно закивал Савва. — Я и сам не хотел идти, это вот Тарасик рвался…

— Ладно, закончим разговор, — прервала его Настя. — Об одном вас попрошу: никому ни слова о нашей затее. Обещаете?

Казаки поклялись молчать, и Настя их отпустила, велев идти к Ивану Леонтьевичу и помогать ему во всем, в чем смогут.

После ухода Саввы и Тараса она немного подумала о странном торговце, но ни к какому выводу не пришла и решила все-таки отправиться к отцу Викентию.

Настя, привыкшая все делать стремительно, тут же выскочила из дому и понеслась по улице, не оглядываясь. И когда навстречу ей из-за угла неожиданно вышел Денис, она чуть не столкнулась с ним нос к носу. Он удержал ее за плечи, и в этот момент их лица почти соприкоснулись.

— Добрый день, мадемуазель, куда вы так мчитесь? — спросил он шутливо.

Она отодвинулась от него и холодноватым тоном ответила:

— Добрый день, сударь, я иду молиться за то, чтобы Господь вразумил грешников покаяться.

— О! Похвальное решение. А можно мне пойти с вами?

— Ну, если хотите встретиться с нашим отцом Викентием… — пожала плечами Настя, искоса наблюдая за лицом собеседника.

— Нет, совсем не имею желания встречаться с этим глупым попом, — откровенно признался Денис. — Но я хочу составить вам компанию, потому что мне надо с вами поговорить.

— О чем поговорить? — быстро спросила Настя.

— А разве то, что произошло вчера, можно оставить просто так, без объяснений? По-моему, нам с вами надо очень многое обсудить. Я ведь для того и направлялся в ваш дом, а тут вдруг вы сами вышли мне навстречу…

Настя подумала, что совсем нежелательно беседовать с Денисом в доме Боровичей, где их могут подслушать любопытные служанки, и сразу предложила:

— Давайте поговорим не в доме брата, а где-нибудь в ином месте. Хотя бы в гетманском парке.

— Но там начнется суета, появится дворецкий, Иван Леонтьевич с актерами и другие… Если же мы с вами уединимся на какой-нибудь скамейке в укромном уголке, то это может вас… гм, скомпрометировать. А потому я предлагаю другую вариацию. Тут рядом есть модный магазин мадам Шато и при нем — кофейня. Место вполне приличное, и, я думаю, никто не обвинит вас в нескромности, если вы там немного посидите за чашкой кофе.

Магазин с кофейней действительно был самым изящным заведением в Глухове. Основанный обрусевшим французом Полем Шатонефом, который прибыл сюда еще в первой свите гетмана, магазин и теперь процветал, снабжая богатых горожанок модными вещами. Два года назад месье Поль почил в бозе, и все дела взяла в свои руки его расторопная жена, которая была француженкой лишь наполовину. С тех пор магазин и кофейню горожане стали для краткости именовать «Мадам Шато».

Взойдя на низенькое крыльцо, Денис учтиво распахнул перед Настей стеклянную дверь модного заведения. Прямо располагался открытый вход в кофейню, направо — дверь в магазин. Появившись на пороге, Настя с Денисом не встретили хозяйку, которая в этот момент в магазине расхваливала покупателям новый товар. Настя еще ни разу сюда не заходила и с интересом огляделась вокруг. В кофейне было чисто, уютно; столики, застеленные вышитыми скатертями, и высокая буфетная стойка выглядели весьма элегантно и ничем не напоминали провинциальный трактир. Народу в этот утренний час почти не было, лишь два купца беседовали в углу, попивая легкое токайское. К Насте и Денису подлетел расторопный молодой буфетчик, стал предлагать закуски, но посетители заказали только кофе. Купцы с интересом оглянулись на молодую пару; Настя была им знакома, да и о Томском они уже, вероятно, слышали.

— Давайте не будем затягивать нашу беседу, — сказала Настя вполголоса. — А то уже через полчаса весь город узнает, что я сюда заходила.

— Странно, что такая девушка, как вы, боится злых языков, — улыбнулся Денис. — Ну да ладно, постараюсь быть кратким. Так вот, сударыня, ваш вчерашний поступок можно назвать безумным, и вы, конечно, заслуживаете порки, как какой-нибудь непослушный школяр или бурсак.

— Вы об этом хотели поговорить? — вспыхнула Настя.

— Не только. Но и об этом тоже. В следующий раз советуйтесь, прежде чем решаться на такие безумства. Кстати, сегодня на рассвете я уже ходил к озеру. Хотел предъявить господину приставу то чучело, которое вчера соорудили убийцы. И что вы думаете? Ни покрывала, ни травяных волос на берегу не оказалось. Значит, преступники еще осторожней, чем я думал.

— А ко мне только что приходили Савва и Тарас. Оказывается, с ними вот какая история приключились… — Настя рассказала о бродячем торговце.

— Значит, во всей этой истории ухе трое неизвестных, — заметил Денис. — Первый назначил свидание Раине, второй столкнул с воза крестьянина и, видимо, убил Ольгу, а третий подсунул казакам сонное питье. О первом известно, что он молодой черноволосый парень, второй хромает, третий — седой и сгорбленный старик еврей. Не многовато ли странных незнакомцев?

Буфетчик принес кофе, и разговор на минуту прервался. Настя стала помешивать ложечкой дымящийся напиток, что позволило ей опустить глаза и не встречаться взглядом с Денисом. А он, продолжая пристально на нее смотреть, вдруг спросил:

— Вам не приходило в голову, что убийцы ждали именно вашего появления в лесу? Значит, им был известен ваш безрассудный характер. Они заранее подготовились и все рассчитали. Это не наводит вас ни на какие мысли?

Настя пожала плечами и отпила горьковатый напиток, потом неуверенным тоном ответила:

— Но, может быть, они охотились совсем не на меня? Может, им было все равно, какую девушку убить? А вдруг это… вдруг это какой-то сатанинский ритуал? Я читала о черных мессах…

— Что ж, догадка не хуже других, — заметил Денис и, опершись грудью о стол, приблизил свое лицо к Настиному. — А вы ничего не заметили, когда эти двое напали на вас? Может быть, какой-нибудь звук, или жест, или запах показались вам знакомыми?

— Нет, совсем ничего. Но это ведь и длилось несколько мгновений. — Настя немного помолчала, исподлобья поглядывая на Дениса. — А вот вы, господин Томский… почему вы там оказались? Я не очень верю вашим вчерашним объяснениям, будто вы так поступили из дружбы с Шалыгиным. Ведь даже те, кому следует по должности искать убийц, не стали бы ночью идти в лес.

— Но ведь вы же пошли, — хитровато прищурился Томский.

— Но я могла бы стать одной из жертв, вот и хотела узнать, кто мне угрожает. А вам-то это зачем? Или… — Настя запнулась, не зная, какими словами высказать своему спасителю подозрения на его счет.

— Продолжайте, — усмехнулся Денис. — Теперь догадываюсь, затем вы шли к этому глупому попу. Он готов обвинить меня во всех грехах, а вы, очевидно, хотели его расспросить, что он знает обо мне. Стало быть, и у вас я под подозрением. Так? — Денис откинулся на спинку стула и вытащил из кармана табакерку. — Вот она, неблагодарность людская. Поневоле тут станешь философом.

Настя покраснела до корней волос, но не успела откликнуться на слова Дениса, потому что в этот момент увидела через стеклянную дверь кофейни Боровичей. Девушка сидела лицом к двери и могла наблюдать, как Илья с Гликерией, проходя мимо, остановились и стали, видимо, обсуждать, войти или не войти в кофейню. Наклонившись к Денису, Настя быстро прошептала:

— Прошу вас, выйдите пока в магазин, а то сейчас сюда войдут мои родичи. Не дай бог, увидят нас, напишут матери…

Денис усмехнулся, качнул головой, но спорить не стал. Молча поднявшись из-за стола, он шагнул к боковой двери, ведущей в магазин, и скрылся за ней прежде, чем на пороге кофейни появились Боровичи. Настя, внезапно растерявшись, быстро пригнулась под стол, словно поправляя ленточку на ботинке. Она услышала, как Гликерия разочарованно сказала Илье:

— Я так и знала, что господина Валлоне здесь нет. Пойдем искать его в другом месте.

Боровичи не вошли в кофейню, и Настя облегченно вздохнула. Только теперь ей вдруг стало стыдно перед Томским из-за того, что показала себя такой трусихой, зависимой от людской молвы.

Через пару минут Денис вернулся и, убедившись, что Боровичей нет, снова сел за стол напротив Насти.

— Да не волнуйтесь вы так, милая барышня, — сказал он с усмешкой. — Я только что купил в магазине вот эти духи — смесь лаванды и розмарина. По-моему, чудесный запах, и к тому же он успокаивает душевное волнение. Некоторые дамы лечат такими духами свои нервы. Мне кажется, вам сейчас это тоже не помешает. Простите за дерзость, но хочу подарить вам сей душистый эликсир.

Денис протянул Насте флакончик с духами, и она, вначале сделав протестующий жест, потом все же приняла подарок, спрятала его в прикрепленном к поясу кошельке и пробормотала:

— Спасибо. Теперь моя очередь сделать вам подарок. Правда, я еще не придумала какой.

— Поверьте, сударыня, лучшим подарком для меня будет ваше благоразумие, — улыбнулся Томский. — И еще ваше доверие. Вы меня очень разочаруете, если станете повторять глупые домыслы отца Викентия и других сплетников.

— Не стану, — пообещала Настя, слегка смутившись. — Но и вы, пожалуйста, объясните, какой у вас в этом деле интерес.

— Может быть, вы сами когда-нибудь поймете, — вздохнул Денис и многозначительно посмотрел на Настю.

Девушка молчала, ожидая, чтобы он еще что-нибудь добавил к своим объяснениям. Но тут вдруг хлопнула входная дверь и на порог ступила Вера Томская. Быстрым, цепким взглядом охватив пространство кофейни, она ринулась к нужному столику, придерживая обеими руками свою пышную атласную юбку. Глаза Насти беспокойно заметались, а Денис, оглянувшись, встал навстречу «тетушке». Казалось, он неприятно удивлен ее появлением.

— Вот ты где, Денис! — воскликнула она, небрежно кивнув Насте. — А я тебя ищу! Почтмейстер принес письмо, оно из Петербурга, из Академии. — Вера потрясла объемистым конвертом. — Может быть, это что-нибудь важное, а ты ушел из дому и не сказал куда.

Денис не успел ответить, как Настя вскочила с места и, стараясь не выглядеть смущенной, торопливо пояснила:

— Прошу прощения, но мне надо спешить, Иван Леонтьевич велел сегодня прийти пораньше.

Томский сделал движение, чтобы остановить Настю, но девушка, словно не заметив ни его взгляда, ни жеста, почти бегом устремилась к двери, опрокинув по дороге стул. Она еще успела услышать, как Вера сказала «племяннику»:

— До чего неловки эти провинциальные девицы.

Настя, примостившись в уголке музыкального павильона, невольно краснела и поеживалась от неловкости, слушая, как супруги Боровичи исполняют партии хитрой служанки Серпины и ее незадачливого хозяина, старого доктора Уберто. Синьор Валлоне, который, хоть и не выпил целебной Мотриной настойки, но был, как ни странно, трезв, тоже не приходил в восторг от их пения, хватался за голову, бегал из угла в угол и, размахивая руками, что-то пытался доказать неумелым артистам. Настя, в общем-то, многого и не ожидала от затеи поставить итальянскую оперу в исполнении четы Боровичей. Гликерия, правда, в юности брала уроки пения у какого-то иностранного учителя, но Илья, хоть и обладал довольно сильным голосом, годился в лучшем случае для роли певчего в церковном хоре. Коряво выговаривая итальянские слова, тщетно пытаясь освоить искусство затейливых рулад и фиоритур, супруги Боровичи выглядели до обидного беспомощными, но при этом были вполне довольны собой и не могли понять, отчего итальянец так сердится.