Александра Девиль - Чужой клад

Показалась просека, и Настя поняла, что идет совсем не в ту сторону. Далее тянулась дубовая роща, стоявшая на рубеже гетманских владений; за ней уже начинались земли кого-то из местных дворян. Вздохнув, девушка повернула обратно. Кажется, она зашла слишком далеко, и вряд ли в этих местах могла оказаться Раина.

Насте послышался отдаленный собачий лай, иона вдруг почувствовала прилив необъяснимого страха. Почему-то подумалось о волках. Настя не была местной жительницей и не знала, можно ли встретить серого хищника в здешнем лесу; говорили, что их тут нет, но вдруг?.. Девушка невольно нащупала рукоять пистолета, висевшего у нее на поясе.

Торопливыми шагами пробираясь по лесной тропинке, Настя огляделась по сторонам, — и внезапно ей показалось, что между деревьями мелькнула человеческая фигура. Стараясь заглушить тревогу и невольный страх, девушка почти бегом устремилась на поляну и решительным голосом позвала:

— Ау! Раина, ты здесь?

В следующий миг из зарослей на поляну с громким лаем выбежала крупная собака и понеслась прямо на Настю. Девушка быстро отступила за ствол толстого дерева. Но тут собаку окликнул хозяин и, удерживая ее за поводок, сам пошел навстречу Насте. Спрятав руку с зажатым в ней пистолетом за спину, девушка на один шаг отступила от дерева и велела незнакомцу:

— Не подходите ко мне, стойте на месте!

Он остановился и окинул ее насмешливым взглядом. В первый момент она даже не разглядела его лица, заметила только, что мужчина молод и одет в охотничий костюм. За плечом у него был карабин, за поясом — нож.

— А я еще не верил в существование лесных фей, — усмехнулся он, продолжая разглядывать Настю с откровенным интересом. — Это ты сбила меня с пути, прелестная нимфа?

Бесцеремонный незнакомец, видимо, принял ее за поселянку. Настя ответила довольно резко:

— Если я нимфа, то вы, должно быть, сатир!

— Сатир? Ха-ха! — Незнакомец рассмеялся, слегка запрокинув голову. — Неужто я так похож на рогатое существо с хвостом? Нет, право, я еще не успел обзавестись рогами, поскольку не имею жены. Но твои слова наводят меня на мысль, что ты… вы образованная девушка. Простите, сударыня, за мое непочтительное обращение. — Он слегка поклонился. — Но, ей богу, ваш пасторальный наряд… и эти пятнистые волосы… могли кого угодно сбить с толку.

Тут Настя вспомнила, что отправилась в лес прямо с репетиции французской комедии, в которой она изображала пастушку, облачившись в соответственный наряд. А пудра на ее черных волосах не могла, конечно, не осыпаться, когда Настя пробиралась через заросли и ветки задевали ей прическу. Чувствуя невольную досаду и смущение, она в то же время успела заметить, что у незнакомца волосы не напудрены и не завиты в крутые локоны, как у знатных модников, а спадают на плечи густыми и слегка волнистыми прядями пшеничного цвета. Синие глаза его насмешливо блестели из-под темных ресниц, и Насте стоило большого труда выдержать этот взгляд, показавшийся ей дерзким и раздевающим. Незнакомец преграждал путь к нужной тропинке, которая, как рассчитывала Настя, могла привести ее к озеру, и девушка заявила решительным тоном:

— Кем бы я вам ни показалась, прошу освободить мне дорогу. И придержите свою собаку.

Но незнакомец не посторонился ни на шаг, а, прижав руку к груди, сказал:

— Простите, сударыня, я человек приезжий и не знаю здешних мест. И кажется, заблудился в этом заколдованном лесу. Может, вы меня выведете на дорогу?

— Не думаю, что нам по пути, — заявила Настя, мысленно примеряясь, с какой бы стороны обойти странного незнакомца. — Вы, наверное, гостите у здешних помещиков, а я… — Она запнулась, не зная, следует ли что-то рассказывать о себе.

— А вы? — подхватил любопытный собеседник. — Кто эта пастушка, которая изъясняется, как фрейлина? Почему вы ходите по лесу одна? А вдруг бы на моем месте оказался разбойник и насильник?

— Если вы сейчас же меня не пропустите, то я покажу вам, что совсем не фрейлина! — нервно воскликнула Анастасия, оглядываясь по сторонам. — Притом я не одна, здесь близко мои друзья!

Незнакомец бросил взгляд в сторону зарослей и передернул висевший за плечом карабин. Девушке почудилась угроза в его жесте, и она тут же вытащила из-за спины пистолет и направила его на охотника. Мужчина удивленно присвистнул и покачал головой. Увидев, что он даже недодумал испугаться, Анастасия совсем уж потеряла самообладание и закричала, надеясь привлечь внимание своих отдалившихся спутников:

— Уйди с дороги, разбойник, не то выстрелю!

— Да ты фурия! — сказал незнакомец с наигранным возмущением и потрепал по загривку свою ощетинившуюся собаку. — Вот только как ты успеешь уложить одним выстрелом и меня, и моего верного Пирата? Кто-то из нас двоих обязательно останется жив и отомстит тебе, лесное чудовище. Ладно уж, иди своей дорогой, ведьма с бархатными черными глазами.

Он сложил руки на груди и, подчеркнуто отвернувшись от Насти, удалился на несколько шагов в сторону. Она, не опуская пистолета, выбралась на тропинку и устремилась прочь от опасного места. И вдруг за ее спиной раздался выстрел и прямо перед ней упала на землю крупная сосновая шишка. От неожиданности девушка вскрикнула и невольно оглянулась. Незнакомец стоял посреди поляны и смотрел вслед Анастасии. Солнечный луч подсвечивал его пшеничные волосы, играл на вороненой стали карабина.

— Это салют в твою честь, дикарка! — объявил он громко, и Настя издали заметила, как блеснули в улыбке его белые зубы.

Он опять смеялся над ней, и это было обидно. Девушка постаралась ответить достойно и тоже с насмешкой:

— Хороший охотник не тратит пули на сбивание шишек.

Собака вдруг громко залаяла и помешала Насте расслышать ответную реплику незнакомца. Девушка стремительно понеслась вперед, надеясь избежать дальнейших неожиданностей. Удалившись на порядочное расстояние, она отдышалась и стала осторожно осматриваться по сторонам. Кажется, погони не было, нахальный незнакомец от нее отстал, и Настя вздохнула с облегчением. Определив, что лесное озеро должно быть слева, она направилась туда. Шаги ее были уверенными, но в голове царил сплошной сумбур, какая-то мешанина из тревоги, страха, волнения и совершенно непонятной радости. Почему-то перед мысленным взором вдруг ясно обрисовалось лицо только что встреченного мужчины. Препираясь с ним, она даже толком не рассмотрела, каков он из себя, теперь же вдруг отчетливо осознала, что, пожалуй, его можно назвать привлекательным. Он представлял собой тип суровой северной красоты — высокий, плечистый, светловолосый, с мужественным лицом и синими глазами. Именно такими Настя представляла древних варягов.

Интересно, кто он и откуда? Явно не простолюдин и, судя по разговору, человек образованный. Наверное, приехал в гости к кому-то из здешних помещиков. Но что-то опасное было в его взгляде и в насмешливой повадке, что-то такое, от чего всегда находчивая Настя терялась. «Странный, подозрительный, наглый человек, и не надо больше о нем думать», — мысленно приказала она самой себе.

Впрочем, ее размышления о таинственном охотнике продлились недолго, потому что вдруг со стороны озера послышались знакомые голоса, зовущие ее по имени. Девушка встрепенулась и бросилась на зов, радуясь, что наконец-то нашла своих спутников.

Между деревьями блеснула водная гладь, и скоро Настя уже была на берегу тихого лесного озера, заросшего лилиями и кувшинками. Навстречу ей выбежала Ольга, лицо которой напоминало маску испуга.

— Настуня! Слава Богу, хоть с тобой ничего не случилось! — воскликнула Ольга, обнимая подругу. — Говорила ж я тебе, чтоб не отставала от нас, не искала в одиночку. Видишь, к этому озеру девушкам нельзя и близко подходить…

Ольга в голос зарыдала, а Настя, глянув ей через плечо, увидела на берегу Савву и Тараса, склонившихся над чьим-то телом. Бросившись к ним, она с ужасом убедилась в страшной догадке: на земле лежала бездыханная Раина в изорванной одежде, покрытой пятнами запекшейся крови.

— Горло перерезано, — мрачно сказал пожилой казак Савва и почесал затылок. — Ох, не надо было ей в актерки идти. Пока жила в своей убогой хате, никто ее не трогал. А теперь нашелся какой-то леший. Эх, и родители-то ее непутевые, небось, не сильно о ней пожалеют… Вот небога-то…

— А может… ее загрызла озерная девка… — робко предположила Ольга, стараясь не глядеть на окровавленное тело Раины. — Ведь Ивана Купала приближается, утопленница скучает…

— Полно тебе бабьи сказки повторять, — строго сказала Настя, хотя у самой пробежал по телу холодок суеверного страха.

У лесного озера была таинственная и мрачная легенда. Местные старухи рассказывали, что когда-то в этом озере утопилась девушка, которую обесчестил один богатый барин. Случилось это во время игрищ на Ивана Купала: своенравная, взбалмошная девушка отстала от своих подруг, и насильник затянул ее в кусты на берег озера. С тех пор прошло уж много лет, но каждый год, как приближается день Купалы, несчастная девица по ночам выходит из озера и ищет себе подружек, без которых ей скучно. И беда той девушке, которая в эти вечера забредет к озеру. В иные годы, бывало, пропадали они неведомо куда, а потом люди видели по ночам на берегу не одну, а двух, трех, а то и больше девиц.

Услышав эти «бабьи сказки», Настя рассмеялась: «Ну, если утопленница каждый год затягивает хотя бы по одной подруге, так в озере, должно быть, уже образовался целый женский монастырь».

Но, как ни защищалась Настя насмешками от безотчетного страха, а все же и ей стало не по себе на берегу зловещего озера.

— Правда, Олю, не верь всяким дурным старухам, — сказал Тарас, обнимая невесту. — Я вот думаю, что какой-то недобрый человек заманил Раину в лес, снасильничал, а потом и убил.

— Мы того не знаем, снасильничал иль нет, — заметил Савва. — А я вот еще думаю, не мог ли ее порешить тот юродивый, что у попа живет? Он недавно грозился, когда мимо гетманского парка проходил. Кричал, что покончит с бесовскими игрищами… актерок называл блудницами вавилонскими…

Все приумолкли, вспомнив полусумасшедшего церковного служку Юхима, который и в самом деле не раз потрясал кулаком в сторону театра. Впрочем, трудно было поверить в серьезность его угроз.

И вдруг Настя подумала о незнакомце из леса. Почему-то разом всплыли в памяти и его раздевающие глаза, и карабин за плечом, и нож у пояса, и клыки его собаки… Недолго думая, девушка заявила:

— Я встретила в лесу одного подозрительного человека! Вдруг это он убил Раину? Если бы у меня не было с собой пистолета, го, кто знает… может, и я бы… — Настя замолчала, представив свою страшную участь.

— И где он, далеко? — забеспокоился Савва. — Кажется, вон с той стороны мы слышали выстрел. Уж не он ли стрелял?

— Да, он, — подтвердила Настя. — Хотел показать мне свою меткость. А может, просто пугал.

— Тогда скорей надо отсюда выбираться, — заявил Тарас. — Мало ли какие злодеи бродят по лесу. Давай, дядя Савва, положим Раину на мою свитку и понесем.

— Дорога тут рядом, попросимся на какой-нибудь воз, да и довезем небогу до места, — вздохнул Савва.

Пока шли, Ольга шепотом расспрашивала подругу о таинственном незнакомце, но Настя только пожимала плечами и отвечала одно и то же:

— Очень подозрительный и опасный человек. Такой вполне мог заманить девушку.

В глубине обширного гетманского парка, окружавшего дворец, располагалось помещение для актеров. Здесь же, в двух небольших комнатушках, обитал главный театральный распорядитель Иван Шалыгин. Он был сыном бедного полтавского казака Леонтия Шалыги, некогда воевавшего против янычар и раненого под Яссами, где его храбрость была по достоинству оценена молдавским господарем Дмитрием Кантемиром. Впоследствии Кантемир поселился в России; царь Петр пожаловал ему поместья и титул светлейшего князя. А Иван Шалыгин, рано осиротев, был взят в услужение к Антиоху — сыну Дмитрия Кантемира. Способности Ивана и тяга его к наукам были замечены господами, и молодой князь назначил парня своим младшим секретарем. Тогда были темные, жестокие времена Анны Иоанновны, Антиох своими дерзкими сатирами пришелся ей не ко двору, и скоро его назначили послом в Англию. Вместе с князем Кантемиром в почетную ссылку поехали и его секретари.

Вот так и получилось, что сын простого казака Шалыги жил в Лондоне, а потом и в Париже, научился двум языкам и до страсти полюбил английский и французский: театр.

Но после смерти Антиоха Дмитриевича Ивану пришлось вернуться на родину, от которой он уже успел порядком отвыкнуть. Подвизаясь то учителем в богатых семьях, то секретарем Киевского и Переяславского коллегиумов, он: однажды был замечен Тепловым и приглашен на службу в гетманскую канцелярию, где занимался переводами английских и французских книг. А уж там и до театральной стези оказалось недалеко…