— Вот! — воскликнула Лиза. — Я не хотела этого, не делала ничего специально! Я просто поступала так, как считала нужным в тот момент. Теперь я считаю, что должна помочь Татьяне Васильевне и Тривольскому.

Андрей Сергеевич прикрыл глаза ладонью, а затем, когда отнял ее, Лиза увидела, что его глаза полны влаги.

— Я горжусь тобой, — тихо проговорил Андрей Сергеевич и повторил: — Я горжусь тобой…

— Пап, можно тебя попросить?

— Конечно! Проси что хочешь!

— Можешь каким-нибудь образом сообщить Грачеву, что ты не станешь его обеспечивать, даже если он усыновит Сенечку?

— Грачев — это отец моего внука?

— Да, но видишь ли… Грачев дважды сидел в тюрьме, один раз за убийство. Про него узнавали, говорят, что он — бешенный и сильно пьет. Однако год назад Татьяна Васильевна случайно встретила его и проговорилась о твоем намерении обеспечить даже приемных родителей своих дочерей. Помнишь?

— Помню, — подтвердил Андрей Сергеевич. — Я и сейчас не отказываюсь от своих слов.

— Ничего не надо! Грачев решил заполучить твои деньги, только для этого он собирается доказать свое отцовство и забрать Сеню! Сенечке будет плохо с ним! Этого нельзя допустить! Ты сам можешь проверить намерения Грачева. Скажи ему, что не собираешься его обеспечивать, что это он, наоборот, должен обеспечить своего сына Сеню, доказать тебе, что он достоин звания отца. Увидишь, Грачев тут же откажется от этой затеи с отцовством! Ему нужны твои деньги на скорую руку!

— Хорошо, я сделаю это. А где он живет?

Лиза порылась в сумке и нашла клочок бумаги, на который она еще в доме Вольчинского переписала Калининградский адрес Грачева.

— Вот, — Лиза протянула отцу листок. — Только прошу, сделай это как можно скорее!

— Обещаю, — заверил ее отец. — Ты все же хочешь в Мякинино?

— Да! Мне очень надо.

Андрей Сергеевич тяжело вздохнул.

— Не хочу тебя отпускать, но ты ведь все равно уйдешь, верно?

— Верно, — согласилась Лиза. — Но мы теперь вместе, будем видеться каждый день! Нас ничто не сможет разлучить!

Андрей Сергеевич подошел и обнял дочь:

— Я никому не позволю помешать нам. Никому не позволю разлучить нас снова.

Отец отвез Лизу в Мякинино. Вместе с ней зашел в дом, сухо поздоровался с Татьяной Васильевной, познакомился с Тривольским.

Уборка еще не завершилась, за время безлюдия дом переполнился пылью, но кухня, гостиная и одна спальня уже сияли чистотой.

— Вот видишь, они справляются! — похвалилась своими подопечными Лиза.

— Ну, дай-то бог…

Стоя на пороге дома, Андрей Сергеевич вдруг сообразил, что они не обменялись с Лизой номерами телефонов. Выполнив эту процедуру, отец поцеловал дочь, и они распрощались. До следующего дня.


На следующий день Лиза с отцом увидеться не смогла. Андрей Сергеевич позвонил и сообщил, что вылетает в Калининград на встречу с Грачевым. Лиза одобрила его поступок и занялась устройством своих дел.

Отец отсутствовал пять дней. На второй день он позвонил Лизе, сообщил, что Грачев оказался именно таким подонком, как она и предполагала. Услышав, что даже в случае усыновления Сени получение денег от Лобачева ему не грозит, Грачев тут же пошел на попятную и отказался от всех притязаний. Еще Андрей Сергеевич сообщил, что у него в Калининграде появились неотложные дела, и он вынужден задержаться.

За эти пять дней Лиза также многое успела сделать. Во-первых, они с Татьяной Васильевной и Тривольским продолжали успешно расчищать дом, а во-вторых, устроились на работу. Все трое.

Случилось это так. Лиза с Тривольским отправились в местный магазинчик за провиантом. Их путь пролегал мимо кафе. Лиза не обратила бы на это заведение внимания, если бы не Тривольский, который вначале буквально прирос к месту, разглядывая вывеску, а затем еле передвигал ноги, оглядываясь. Лиза тащила не пившего уже три дня Константина буквально за шиворот.

На обратном пути Тривольский взмолился:

— Давай зайдем, — попросил он. — Я пить не буду, я ведь слово дал. А слово Тривольского — закон! Я только посмотрю, попрощаюсь…

— Конечно ты пить не будешь, — заявила Лиза, — я тебе денег не дам. А чего прощаться-то? В чем смысл заходить? Попрощайся мысленно, у вывески.

Тривольский подошел к двери, и вдруг воскликнул:

— Ого!

— Что там? — Лиза стояла рядом с полными сумками поодаль и не видела, что так удивило Тривольского.

— Тут объявление. Приглашают певца или певицу с хорошими данными. Слышь, Лиз, а у меня еще хорошие данные? — Тривольский хохотнул.

Лиза вздохнула, но улыбнулась:

— Константин, это судьба! Бери сумки, пойдем, спросим, хорошие у тебя данные или нет.

Хозяин кафе и персонал просили Тривольского петь на бис еще и еще. Он исполнил им две арии из опер, затем заставил прослезиться душевным исполнением песен из репертуара Фрэнка Синатры. У Лизы замирало сердце, когда она слушала Тривольского, исполняющего «Дорогу в ад», он спел ее ничуть не хуже Криса Ри.

Тривольского приняли на работу безоговорочно, и хозяин, утирая слезу, даже пообещал, что накинет к оговоренной зарплате «еще тыщенку».

Пользуясь моментом, Лиза выторговала место официантки для себя и посудомойки — для Татьяны Васильевны. Тому немало помог Тривольский, который заявил, что в противном случае его голос не будет звучать в этих стенах.

Так они устроились на работу.

Лиза уже отработала две смены, и в понедельник — утром первого выходного дня — собиралась спать до обеда, но ее поднял с постели телефонный звонок.

— Да? — сонно проговорила Лиза.

— Спишь, что ли? — удивилась Катька. — Время — десять утра!

— Я работала до трех ночи…

— Работала? Где?!

— Кать, не кричи, в голове звенит. Мы все втроем в местном кафе работаем. Тривольский поет, Татьяна Васильевна моет посуду, а я — официантка.

Катька расхохоталась. Лиза отодвинула от уха трубку — настолько пронзительным был Катькин смех.

— Ну, ты умеешь удивить! — проговорила Катька, когда немного успокоилась. — А Лобачев в курсе, что его дочь разносит выпивку в заштатной забегаловке?

— Кать, не начинай… Мне нужны деньги, да и за моими присмотр нужен…

Катька зашлась в новом приступе хохота.

— Все, не могу! — кричала в трубку Катька. — Уморила! Ей нужны деньги!

— Что ты ржешь? — возмутилась Лиза. — Ты всерьез думаешь, что я стану просить у отца?

Но Катька все не унималась, она хохотала и хохотала.

— Ты ненормальная! — в конце концов вынесла Катька свой вердикт. — Во! Я знаю, как тебя обозвать!

— Как же? — с ехидством поинтересовалась Лиза.

— Экземпляр! Ты у нас — экземпляр!

— Ну тебя, — отмахнулась Лиза. — Городишь, черт знает что. Ты чего звонишь? Поржать?

— Не-е-е, — ответила Катька. — Я хочу с тобой новостью поделиться. Сногсшибательной! Обалденной! Супер-пупер новостью!

— Говори.

— Дудки! По телефону я ее сообщать не собираюсь. Это слишком замечательная новость! Вечером, часов в девять, я заеду за тобой. Мы поедем ко мне, и я тебе расскажу.

— Кать, ты в своем уме? Что так поздно? Мне завтра на работу, да и вообще… Давай днем встретимся, тогда и сообщишь.

— Нет, — твердо ответила Катька. — Жди меня в девять.

Лиза нажала на сброс и попыталась уснуть, но сделать это уже не вышло. Какую такую супер-пупер новость собралась ей сообщить Катька? Она беременна? Это замечательно, но почему она не может сказать об этом по телефону? Почему именно в девять вечера?

— Сумасшедшая, — проговорила вслух Лиза и встала с постели.

Весь день мысли о Катьке не шли у нее из головы. Они с Татьяной Васильевной продолжали убираться в доме, Тривольский занялся приусадебным участком. Все шло как обычно, даже хорошо.

Лиза обратила внимание какие взгляды бросают друг на друга Тривольский и Татьяна Васильевна. Они влюблены. Лиза искренне порадовалась за них. К тому же, за все дни, что они прожили вместе, никто из ее подопечных не пытался где-нибудь тайком раздобыть бутылку. Вечера они проводили мирно, возле телевизора или в саду. Лизино сердце подсказывало, что у этих двоих все будет хорошо. Жизнь изрядно их помотала, и они действительно подошли к той черте, у которой надо выбирать: дно или начало новой жизни. Они выбрали любовь и жизнь.

В семь вечера Татьяна Васильевна и Константин спустились в гостиную нарядные. Татьяна Васильевна облачилась в подаренное Лизой платье — благо они примерно одного роста и комплекции, а на Тривольском был надет невесть откуда взявшийся костюм. Лиза удивилась наличию такой вещи в гардеробе бывшего пропойцы, но спрашивать ничего не стало — мало ли, может, он берег его для особо торжественного случая.

Влюбленные отпросились у Лизы в кино. В первую минуту Лиза забеспокоилась, как бы не прошли они мимо кинотеатра в закусочную, но глядя в их освещенные любовью лица, устыдилась.

— Удачного просмотра, — пожелала им Лиза на прощанье.

После их ухода время потекло еще медленнее. Лиза звонила отцу, Катьке, но они оба оказались вне зоны действия сети.

Наконец, без пяти девять, с улицы донесся звук клаксона. Лиза вышла к воротам.

Разряженная, как на банкет в посольство, Катька стояла у дверей своей машины.

— Нет, так не пойдет, — сморщилась Катька при виде Лизы, которая была одета в джинсы и футболку без рукавов. — Марш переодеваться! Форма одежды — парадная!

— Зачем? — возмутилась Лиза.

— Затем! — огрызнулась Катька. — Это моя новость! Хочу, чтобы все было красиво! Будешь спорить — ничего не узнаешь.

Лизе хотелось психануть, но любопытство победило, и она отправилась переодеваться.

Назло Катьке Лиза отрыла в своих, вернее, в данные еще в Москве Викторией вещах, короткое вечернее платье из черного бархата. Надела свой дорогущий гарнитур с изумрудами и бриллиантами, накрасилась, обула туфли на высоченных каблуках. Повертелась у зеркала и осталась довольна.

— Королевна, — усмехнулась сама себе Лиза.

Катька встретила ее восхищенным вздохом.

— Ну вот! Совсем другое дело! Поехали.

Когда они добрались до дома Катьки — уже совсем стемнело. Лиза ожидала, что они войдут в дом, но Катька позвала ее за собой в сад.

— Пойдем в беседку.

Лиза возмутилась:

— Ты совсем сдурела! Стоило так наряжаться, чтобы на каблучищах увязать в земле!

Катька в долгу не осталась:

— А ты не по земле иди, а по выложенной дорожке!

Свет в доме не горел, в саду освещение тоже не работало. Все вокруг тонуло во мраке. Лизе мерещились движущие тени, кусты казались причудливыми монстрами.

— Кать, ты хорошо подумала? На кой черт нам лезть в эту темноту? Давай в дом пойдем, или вы электричество не заплатили?

— Очень смешно, — фыркнула Катька. — Свет сейчас дадут, поверь. Надо мне в беседку. Иначе новость не расскажу.

— Сбрендила…

Наконец, они дошли. Катька взяла Лизу за руку, давая понять, что следует остановиться, и в эту минуту зажегся свет.

Множество разноцветных огней озарили сад. Море цветов, они были повсюду — стояли в вазах, свисали плетеными гирляндами. Лиза успела разглядеть только их — цветы. От резкого перехода от тьмы к яркому свету глаза будто обожгло, и Лиза зажмурилась.

— Ну что ты закрыла глаза, — укорила ее Катька. — Посмотри туда, вперед!

Лиза с осторожностью открыла глаза и увидела их.

Все собрались за большим круглым столом — отец с Сенечкой, Ангелина Васильевна и Борис Львович, Татьяна Васильевна и Тривольский. Вильгельм широко улыбался, сжимая в руках фотографию Виктории. Лиза поняла — эту фотографию пока еще прикованная к больничной койке Вика прислала вместо себя. Рядом с Вильгельмом сидел Артур.

Вячеслав стоял.

Слезы навернулись на глаза. Лиза шумно вздохнула, сглатывая готовый вырваться всхлип.

Вячеслав сделал шаг вперед.

В это же мгновение сбоку от Лизы появился скрипач, и зазвучала музыка. Пронзительно и нежно. Обжигающе и любя. Пленительная мелодия скрипки кружила голову, проникала в сердце…

Вячеслав подошел и опустился перед Лизой на колено, протянул ладонь, на которой лежала открытая бархатная коробочка с обручальным кольцом.

Скрипка замолкла, ожидая.

— Лиза, любимая моя, единственная, ненаглядная, согласна ли ты стать моей женой?

Лиза присела рядом с Вячеславом, обняла его и прошептала на ухо:

— Да! — а затем она надела кольцо и за спиной Вячеслава показала его всем.

Грянул гром аплодисментов, зазвучала музыка. К сидящим за столом присоединилась Катерина и Пал Петрович. Кричали: «Горько!», хотя до свадьбы было еще далеко.