Лелька вздохнула и стала объяснять подробности. Через полчаса дошла до того, как на нее кинулась собака Андрея Вячеславовича, как она упала в воду, нахлебалась там, где воды по колено, а потом физрук тащил ее, с размазанной тушью и в облепившем попу и ноги платье, а все собрались вокруг и ее обозвали «нетрезвой молодежью».

– Ух ты! – донесся из трубки не-Риткин голос. – Ты вашего нового физрука кадришь?!

– Я кадрю?! – Лелька даже задохнулась от возмущения. – Знаешь, как мне плохо было вчера?! – и тут же поняла, что подружка из танцевального НЕ В КУРСЕ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ВЧЕРА.

Лелька снова глубоко вздохнула и уже не так азартно рассказала, как вчера они с Риткой собирались пойти с парнями гулять, а подруга ее предала и ушла гулять с ними одна.

– Да я утопиться была готова, так мне вчера было плохо! – закончила тираду Лелька. – А ты думаешь, что я специально кадрю физкультурника!

– Да я шучу! – легко отозвалась подруга с танцев. – Но помнится мне, ты сама как-то говорила, какой красивый этот ваш Андрей Вячеславович. И что у вас половина девчонок с девятого по одиннадцатый в него влюблена. И все учителя. Даже, как ее, Моська ваша как встретится с ним в столовой, так чуть ли приседать не начинает от удовольствия: «Здравствуйте, Андрей Вячеславович, возьмите вон тот салатик, Андрей Вячеславович».

– Я говорила?!

– Да.

И Лелька вспомнила, что, когда физрук только появился в их школе, она же первая расстраивалась, что физкультуру он будет вести не у девочек, а у мальчиков.

– Я не понимаю, почему ты с таким ужасом рассказываешь про вчерашнее, – между тем продолжала телефонная трубка. – Если ваш физрук правда уж такой молодой и красивый, так у нас в школе любая бы умерла от счастья, если бы попала в такое приключение, как ты вчера. Его собака тебя напугала, ты упала в воду, стала тонуть, а он тебя спас и на руках отнес домой. Это же так романтично! Колись, Федорова, ты все-таки специально сверзилась с пирса?

У Лельки в голове был сумбур. Едва услышав про завтрашнее открытие спортивного лагеря, она тут же внутренне содрогнулась и решила даже близко летом к школе не подходить, чтобы не встретиться с физкультурником. Потому что вчерашнее падение в воду и утопание на мелкоте ей казалось позором. Равно как и тот факт, что Андрею Вячеславовичу пришлось тащить ее куда-то на руках, мокрую и страшную. Ничего романтического она в этом не видела. А в мечтах своих представляла себе чудесное спасение от опасности совсем по-другому, и на месте прекрасного принца в ее фантазиях был уж точно не физрук. Но…

Но чем больше говорила подружка с танцев, восхищаясь и завидуя, тем больше ей казалось, что она в чем-то права. И, как ни крути, все-таки романтическая составляющая в произошедшем явно была.

Лелька вспомнила смущенно-героическое выражение лица Андрея Вячеславовича. Его непослушные темные волосы, карие глаза, которые он виновато отводил в сторону, пока нес ее. Хитрые-хитрые глаза…

Положа руку на сердце, физкультурник был очень даже ничего. Высокий, стройный, с крепкими накачанными мышцами, всегда загорелый, как с юга, бодрый. И выглядел он очень молодо. Лелька понимала, что если он выпускник вуза, то ему должно быть никак не меньше 23 лет. Но дать ему можно было только двадцать. Особенно когда он улыбался…

– Ты что молчишь? – спросила телефонная трубка. – Ты что, правда, специально с пирса грохнулась?

– Да ты что! – покраснела Лелька. – У меня и мыслей не было ничего специально устраивать. Да я и не видела его, пока он меня в воде не подхватил. И вообще, вода знаешь какая ледяная? Я вчера весь вечер в обнимку с грелкой сидела – воды-то горячей нет, чтобы в ванну забраться! – чай с медом пила и прислушивалась к себе: расчихаюсь – не расчихаюсь. И… И платье я едва не убила, падая, – подолом за какой-то сучок зацепилась и надорвала. Но вроде бы зашить можно.

– Он тебе нравится? – подружка с танцев, казалось, ее не слышала.

– Да не нравится он мне! – вспылила Лелька.

– Ой, ладно тебе!

– Да мне вообще другой нравится! – окончательно вышла из себя Лелька. – Почему ты меня не слушаешь?

– Я тебя уже полтора часа выслушиваю! И только про твои проблемы. Думаешь, у меня в жизни ничего не происходит?!

Лельке стало стыдно. И обидно. И еще она подумала, что Ритка бы поняла ее с полуслова, и ей не нужно было бы так много всего объяснять.

– Прости, надо было кому-то выговориться, – буркнула в трубку Лелька.

– Да ладно, – легко откликнулась подружка с танцев. – А я вчера такого парня встретила! Мы с Катькой – помнишь, я тебе рассказывала? – шли…

Лелька пребывала в совершенно растрепанных чувствах и слушать подружку с танцев не могла при всем желании. Ведь благодаря этой самой подружке вчерашнее происшествие на пляже не казалось ей уж таким уж позором, и она готова была завтра к десяти утра явиться в школу в спортивный лагерь и увидеться с физруком, но… Но теперь она мучалась из-за другой проблемы: нравится ей Андрей Вячеславович или нет? Если нет, то почему стоит ей вспомнить, как он нес ее на руках, как ей тут же становится дурно? Если да, то как же тогда Шиш и Хобот? Или они оба – были ее ошибкой?!


Лелька всегда мечтала, чтобы вокруг нее было много-много самых интересных людей, чтобы с ней происходило много-много самых разных событий. Ей постоянно нужна была новая информация, тайны и интриги, расследования и преследования, а также – самые настоящие приключения. Она поэтому и повзрослеть изо всех сил хотела, чтобы скорее началась самая настоящая взрослая, богатая на события жизнь. Но в последнее время у нее было такое ощущение, что высшие силы услышали ее мольбы и решили исполнить разом все ее желания. А началось все с выпускного, когда она столкнулась в дверях с Шишом и он пригласил ее танцевать.

Потом были туфли и Галина Г., первые свидания и полная неразбериха в чувствах, интерес к ее особе со стороны Хобота и Шиша, ссора с лучшей подругой, череда странных снов и для полного переизбытка происшествий – падение в озеро и спасение ее бренного тела учителем физкультуры. Положа руку на сердце, Лелька, конечно, была рада столь бурно начавшемуся лету, но… Но жить на такой скорости ей было уже немного тяжело. Очень хотелось все расставить по своим местам, поговорить с кем-нибудь, кто помог бы во всем разобраться. Но не с Танькой с танцев.

– Ты меня слушаешь?! – донеслось из трубки обиженное.

– Да, да, это круто, – на автомате откликнулась Лелька.

– А я что говорю? – обрадовалась трубка. – Так вот, а он…

Лелька глубоко вздохнула и положила трубку на аппарат. И почувствовала себя полной сволочью.


– Анжелика Альбертовна, – начала издалека Лелька. – Мне тут сон приснился… – она вышла из дома, и ноги сами привели ее к Риткиной бабушке. – Будто еду я в троллейбусе… – и она пересказала весь сон.

Анжелика Альбертовна сначала помолчала, а потом только и спросила:

– Ну и что же произошло, что тебе такие мрачные сны снятся?

Пришлось рассказывать и про пятничное свидание, и про сон про кроссовки, и про субботний утренний разговор с Риткой, и про Хобота, позвонившего Лельке, и про предательство.

– Ну и дела, – только и покачала головой Анжелика Альбертовна.

Она сидела в кресле-качалке и вязала что-то яркое и радостное. Лелька пристроилась рядом на диване. Анжелика Альбертовна молчала, Лельке же молчание было невыносимо. Но и про сон свой ей больше говорить не хотелось.

– Анжелика Альбертовна, а как понять, нравится ли мальчик на самом деле или нет? А если кажется, что несколько мальчиков нравятся? Можно ли одновременно любить нескольких? – спросила она.

– Ой, как много сразу вопросов, – с облегчением улыбнулась Риткина бабушка. – Можно любить и нескольких. Смотря, что ты понимаешь под словом «любовь». Любовь ведь бывает сестринская. Бывает дружеская. Бывает просто любовь, человеческая, так сказать, любовь ко всем людям, которая сродни любви ко всему живому.

– Нет, я не про сестринскую… Я про настоящую… Как же понять, люблю я парня, который мне нравится, или нет? Особенно если мне нравится не он один…

– Была бы ты постарше, я бы сказала так: представь, что звенит у тебя звонок, открываешь ты дверь, а там – тот, кого, как ты считаешь, ты любишь. С чемоданом. И говорит: я пришел к тебе навсегда. Если ты готова пустить его – ты его любишь. Если нет, начинаешь думать и прикидывать – значит, нет.

– Почему же, я понимаю. Хочу ли я быть с ним рядом? Готова ли я видеть его каждый день?

– Скажем так: сможешь ли ты его принять в свою жизнь. Целиком. Такого, какой он есть. И то это еще не любовь… Это, я бы сказала, влюбленность. А любовь… – Анжелика Альбертовна вздохнула и задумалась. А потом продолжила: – А о любви можно говорить, только когда вы уже пожили вместе…

Жить вместе с кем-либо Лелька еще не собиралась. А потому продолжила гнуть свою линию:

– То есть все-таки хочу ли я, чтобы он был рядом со мной всегда? А что значит «всегда»? А если я не знаю? А если я пока просто хочу с ним видеться? Если мне интересно, что с ним происходит? Кто он такой?

– А если ты пока не знаешь, кто он такой, значит, кто-то пока еще говорит всего лишь о некоторой симпатии, – Анжелика Альбертовна ловко потянулась к Лельке рукой и щелкнула ее по курносому носу.

– Нет! – возмутилась та. – Это не просто симпатия! Я же так его хочу видеть! Я… Я… Я хочу что-нибудь для него сделать. Хорошее.

– Для кого? Для этого твоего лысого или второго, который Ритуське нравится?

Лельке стало стыдно, но она честно призналась:

– И для другого тоже, – а потом добавила: – А сейчас еще появился третий…

Лелька вздохнула и подробно рассказала про физрука.

– Ну ты даешь, девонька, – отсмеявшись, только и могла сказать бабушка Ритки.

Лелька даже обиделась:

– И ничего смешного нет! Я до сих пор не знаю, что и думать про это. И про самого Андрея Вячеславовича.

– Он красивый?

– Говорят, да.

– А ты как думаешь?

– Я не знаю.

– Близнецы ты мои, Близнецы! В твоем возрасте я тоже еще не понимала, где заканчивается любовная игра и начинается сама любовь. Мне хотелось любить всех и сразу. Страдать, ревновать, куда-то бежать, кому-то звонить… Молодость, молодость… – вздохнула Анжелика Альбертовна. – Живи и радуйся жизни. Натура твоя непостоянная, увлечения поверхностны, а страдания неглубоки. Успеешь еще остепениться.

– Как это – поверхностны?! Как это – неглубоки?! – снова обиделась Лелька.

– Потому что только ты могла попытаться утопиться у пирса. Ведь все же знают, что там от силы по пояс.

– Я не топилась!!!

– Конечно, не топилась. Просто напридумывала себе вселенское горе.

– Мне было плохо, – буркнула Лелька. – Все люди – как люди, а я – полный придурок.

– А что плохо-то? – Анжелика Альбертовна с чувством полного удовлетворения отложила вязанье и присела рядом с Лелькой. – Это называется «богатая эмоциональная жизнь». И это – замечательно. Куча женщин готова удавиться, лишь бы заполучить твой природный талант, твою эмоциональность и впечатлительность. Ведь это очень женственно. На это и клюют мужчины. Надо просто научиться контролировать свои эмоции, а это обязательно случится со временем.

В комнату пришел толстый кот по кличке Шерхан, породы британский голубой, запрыгнул на широкий подоконник и уселся там, уставившись в окно. Характерная приплюснутая морда и щеки, которые «из-за спины видать», придавали коту наглый и самодовольный вид. Лелька не удержалась и подергала кота за свободно свисающий с подоконника хвост. Шерхан, казалось, только брезгливо поморщился.

– Да… Еще вчера мне казалось, что жизнь кончена, а сегодня я уже и не помню о своем горе. Наверное, действительно, мои эмоции, как это, поверхностны…

– Они углубятся, – пообещала бабушка Ритки. – Только ты подумай еще раз про этого вашего… слона.

– Хобота? В смысле, Хабанена?

– Да. Если он на самом деле нравится Ритуське, то она тебе спуску не даст. Она – настоящий Овен: что сочтет своим – за то с любым биться будет. Собственница большая и ревнивица. И упрямая очень: если она решила, что ей нужен только он – вынь да положь.

– Я не знаю, что мне делать, Анжелика Альбертовна! – прорвало Лельку. – Мне и перед Ритой стыдно, и сама я не знаю, кто мне нужен, и хочется со всеми увидеться, и страшно тоже. И кого я люблю – не знаю.

Анжелика Альбертовна хотела было ответить, но тут у нее зазвонил телефон. Она прижала трубку к уху и замурлыкала:

– Да, Дмитрий Григорьевич, завтра как договаривались. Хи-хи-хи, ну вы скажете тоже. Конечно, буду. Жду не дождусь. И я тоже. Пока-пока.

У Лельки даже челюсть отвисла: Дмитрий Григорьевич – это был не кто иной, как их школьный Горыныч, для них – вахтер, а для Анжелики Альбертовны – настоящий полковник. И его сразила своей красотой, умом и обаянием Риткина бабушка. У нее действительно было чему поучиться…