Все юные леди, приехавшие на бал из дома Грейстоунов, не остались без кавалеров во время танцев, и Филлис уже не сожалела о том, что сыновья лорда Глоссберри успели вступить в брак раньше, чем познакомились с ней. Розамунда также имела успех, несмотря на то, что в зале находилось немало хорошеньких девушек. Даже Флора Уилтон танцевала почти так же часто, как Филлис и мисс Тиллард, не забывая одаривать каждого своего партнера широкой улыбкой.

Но более всех Филлис порадовал мистер Чарльз Баррит. Простодушному юноше уже не удавалось скрывать восхищение мисс Найт, и даже Имоджин не могла не заметить, что ее поклонник чаще оказывается рядом с ее кузиной, чем с ней самой. Кукольное личико мисс Грейстоун к середине бала казалось непривычно задумчивым и грустным, и Розамунда Тиллард сочла момент благоприятным для того, чтобы пригласить Имоджин пройтись по саду лорда Глоссберри. Миссис Грейстоун, миссис Найт и ее подруги ослабили контроль, убедившись в том, что среди гостей лорда Глоссберри нет ни одного джентльмена, знакомство с которым нежелательно для их подопечных. Юным леди было дозволено развлекаться, как им угодно, а почтенные дамы удалились в большую гостиную, превращенную на время бала в подобие буфета. Здесь те, кто устал от танцев или не желал танцевать, могли подкрепиться и провести время за приятной неспешной беседой, расположившись в уютных креслах и на обширных диванах. Джентльмены постарше направились в курительную, чтобы отдать должное сигарам лорда Глоссберри и поговорить о ценах на шерсть и непомерных, на их взгляд, требованиях арендаторов.

К удивлению Филлис, почти в самом конце бала ее удостоил приглашения мистер Уилтон. Его притягательная внешность и то, что он до сих пор не появлялся в здешних местах, заинтриговали не одну молодую леди, и весь вечер Уилтон танцевал или прохаживался по залу то с одной, то с другой девушкой. Розамунда Тиллард не могла бы поручиться, что Уилтон отдает предпочтение ей, и немного досадовала по этому поводу. Впрочем, на скорую победу она и не рассчитывала, лишь бы ей только задержаться у миссис Грейстоун, а уж своего она добьется, если только Уилтона привлекают хорошенькие и отнюдь не пустоголовые блондинки.

Филлис приняла приглашение Уилтона, через несколько мгновений после начала танца она перестала удивляться тому, что он соизволил ее пригласить. Ведь они оба гостили у Грейстоунов, и общество ожидало, что мисс Найт и мистер Уилтон по меньшей мере добрые знакомые. Лучше не показывать посторонним неприязнь друг к другу — так, очевидно, решил Уилтон, и Филлис его в этом поддерживала. Ни к чему давать любителям сплетен повод посудачить, скоро все и так начнут говорить о несостоявшейся помолвке мисс Грейстоун и о том, как ее кузине удалось заполучить поклонника Имоджин.

В таких размышлениях Филлис провела минуту или две, но, как оказалось, мистер Уилтон, желая танцевать с ней, преследовал совсем другую цель.

— Вам не показалось, мисс Найт, что ваша кузина огорчена? — спросил он, едва у них появилась возможность немного поговорить.

— Совсем нет, — хладнокровно ответила Филлис. — Имоджин оделась не к лицу и поэтому выглядит бледной, но в остальном, я думаю, она получает удовольствие от бала, как и все мы.

— А я вот уверен, что она не испытывает ни малейшей радости, глядя, как мистер Баррит увивается возле вас.

Филлис, до этого с искусственной улыбкой оглядывавшая танцующих, лишь бы не встречаться взглядом со своим партнером, все же посмотрела на Уилтона. Его серые глаза гневно прищурились, неодобрение читалось и в сердитой морщинке между сдвинутых черных бровей. Филлис вдруг захотелось пальцами разгладить эту складочку, и она была так поражена этой мыслью, что не сразу нашла нужный тон для ответа.

— В том, что мистер Баррит находит меня красивее Имоджин, нет моей вины, — пробормотала девушка, едва ли не оправдываясь, и тут же горделиво приподняла подбородок. — И потом, что значат ваши слова? Разве Имоджин замужем за мистером Барритом или хотя бы помолвлена?

— Оставьте ваши придирки до другого раза, мисс Найт! — Уилтон невольно повысил голос и тут же заговорил тише из боязни, что танцующие рядом пары его услышат. — Вы прекрасно знаете, что Баррит и мисс Грейстоун весьма подходят друг другу, как вы можете вмешиваться в их отношения?

— Я не испытываю вашей уверенности в том, что их чувства равно сильны и постоянны. Мистер Баррит вправе находиться там, где пожелает. Если вы так заботитесь о счастье Имоджин, отчего бы вам не поговорить с ним, а не со мной, мистер Уилтон?

Филлис боялась, что разозлится сильнее, чем может себе позволить, находясь на балу у лорда Глоссберри, и мечтала о том, чтобы танец поскорее закончился, а сама она оказалась подальше от Уилтона. Увы, он все еще был рядом с ней и не собирался останавливаться в своей обвинительной речи.

— Можете не сомневаться, я уже говорил сегодня с мистером Барритом, мисс Найт. Он не мог ответить мне ничего вразумительного, и это меня опечалило.

— Но отчего? Какое вам дело до чувств Имоджин, Баррита и моих? — Филлис вновь в удивлении воззрилась на Уилтона.

— Я не выношу всякое притворство и несправедливость, мисс Найт! Ваша кузина и Баррит смогут быть счастливы, если вы не помешаете им разобраться в их чувствах. Неужели вы никогда не испытываете стыда за совершаемые поступки? Ради сомнительного удовольствия почувствовать свою власть над мужчиной, который влюблен в другую девушку, вы готовы разрушить счастье мисс Грейстоун и Чарльза, не говоря уж о надеждах их семей!

— Никогда не слышала более проникновенной речи! Вам следовало бы выступать в суде, мистер Уилтон, — насмешливо фыркнула молодая леди, представив, как отреагировала бы на подобную тираду Розамунда или та же Флора Уилтон. — Боюсь только, ваше красноречие пропадает втуне. Вы и представления не имеете о моих чувствах, а потому не можете верно судить о мотивах, побуждающих меня быть приветливой с мистером Барритом. Заметьте, всего лишь приветливой! Я отнюдь не стремлюсь видеть его рядом с собой каждую минуту и не пытаюсь удержать его намеренно! Да это и невозможно, ни один джентльмен не будет выказывать внимание леди, если он того не желает, и вам это известно!

— Похоже, вас ничто не может убедить в том, что вы бываете не правы! — с досадой воскликнул Уилтон. — Но и меня вы не сможете убедить в том, что в вашем сердце внезапно разгорелась любовь к мистеру Барриту, пусть даже вам и неприятен ваш собственный жених!

Филлис припомнила разговор, состоявшийся между нею и Уилтоном вчера, во время ее вечерней прогулки, и нетерпеливо передернула плечами — когда же музыканты перестанут играть?

— Мне нет нужды убеждать вас в чем бы то ни было, мистер Уилтон. Я, к счастью, ничем вам не обязана и, надеюсь, никогда не окажусь в обстоятельствах, вынуждающих меня обратиться к вам за помощью. Оставьте в покое меня, Имоджин и мистера Баррита, прошу вас. Я понимаю, что общество, в котором вы вынуждены вращаться в последние дни, вам неприятно, но это следствие того, что вы предпочитаете зависеть от расположения вашей тетушки, а не следовать своим собственным путем и выбирать себе компанию по своему вкусу.

Последнее замечание, судя по выражению лица Уилтона, сильно рассердило джентльмена, но танец окончился, и Филлис поторопилась ускользнуть, не наградив партнера даже легким кивком или улыбкой и не дожидаясь, пока тот ответит ей какой-нибудь грубостью.

— Каких гадостей ты наговорила Уилтону? — спросила Розамунда, когда Филлис отыскала подругу у самого выхода из бального зала, где мисс Тиллард отдыхала на одном из приставленных к стене стульев. — Он буквально побелел от злости, что не очень-то ему идет!

— Он получил ровно то, что заслужил, не больше и не меньше, — отмахнулась Филлис. — Где ты оставила мою кузину?

— Мы довольно долго прохлаждались на берегу, в свете китайских фонариков озеро кажется таинственным и романтическим, — с показной беспечностью ответила мисс Тиллард. — Теперь же Имоджин пошла с Флорой выпить бокал фруктового напитка со льдом, Флора последние полчаса все время танцевала, неудивительно, что ей захотелось пить, а Имоджин надо подкрепиться после прогулки.

— Но мать запрещает моей кузине даже пробовать напитки, в которые добавлен лед! — ахнула Филлис.

— О, в самом деле? Я этого не знала. — Невинные глаза Розамунды скрывали такое коварство, что ее подруга невольно поежилась — ей бы не хотелось видеть мисс Тиллард в числе своих врагов.

— Мы можем остановить ее? — спросила Филлис.

— Боюсь, уже слишком поздно, они ушли после экосеза, Флора не танцевала в то время, когда тебя пригласил ее брат.

«Хотя бы Флора не видела, что мы с Уилтоном опять рассорились, иначе непременно наговорила бы мне оскорбительных вещей, она во всем старается не отставать от брата, — подумала Филлис. — Что ж, мне остается только надеяться, что Имоджин не заболеет слишком серьезно. Обычная простуда удержит ее в постели три-четыре дня, на большее мне не следует рассчитывать. Как ловко, однако, Розамунда сумела избавить себя от обвинений со стороны миссис Грейстоун! Ведь это не она, а Флора позволила Имоджин попробовать ледяного напитка!»

Розамунда ожидала благодарностей, и Филлис ласково улыбнулась подруге и предложила немного подкрепиться в буфетной, прежде чем кто-нибудь из джентльменов пригласит одну из них на следующий танец.

Подруги едва нашли себе место возле одного из столиков, расставленных в гостиной для того, чтобы уставшие после танцев леди и джентльмены могли попробовать крошечные пирожные и доставленные из самой Франции паштеты.

Очень скоро возле них оказался и мистер Баррит. Судя по всему, он был расстроен тем, что мисс Найт так много танцует с другими мужчинами, а мисс Грейстоун и вовсе исчезла из бальной залы, и теперь оказался чрезвычайно рад посидеть четверть часа рядом с леди, состоящими с ним в дружеских отношениях. Его партнерши по танцам были приветливы, но ясно давали понять, что не стремятся продолжить знакомство. Это объяснялось тем, что многие гости знали — мистер Баррит должен сделать предложение Имоджин Грейстоун, а потому не может рассматриваться как возможная партия для одной из находящихся в зале юных леди. Многие из них к тому же считали Имоджин странной девушкой и не могли представить, как здравомыслящий юноша может захотеть на ней жениться. Значит, и у него тоже есть какие-то странности!

Имоджин и Флора сидели неподалеку от миссис Грейстоун. Виноватое выражение лица Имоджин подсказало Филлис, что миссис Грейстоун заметила ослушание дочери и сурово выговорила ей за легкомысленное отношение к своему здоровью. Флора, похоже, также получила свою долю упреков и при виде Розамунды и Филлис поторопилась присоединиться к ним.

— Мистер Баррит, разыщите для меня какой-нибудь стул! — приказала она, и Баррит послушно направился на поиски сиденья для мисс Уилтон. — Не знаю, от чего я устала больше, от танцев или бесконечной болтовни этих сплетниц! В воздухе стоит нескончаемый гул от их пересудов! Кстати, мисс Тиллард, миссис Найт задается вопросом, как долго вы собираетесь пробыть гостьей миссис Грейстоун.

Флора обратилась к Розамунде вполне доброжелательно, но та все равно испуганно вздрогнула. Бал и приготовления к нему отвлекли мисс Тиллард от этой проблемы, решение которой было столь важно не столько для нее, сколько для ее дорогой подруги.

Филлис неодобрительно посмотрела на мисс Уилтон — зачем ей понадобилось расстраивать Розамунду сейчас, во время бала? Неужели нельзя было отложить этот разговор до возвращения домой?

— И что же ответила миссис Грейстоун? — с замиранием сердца спросила Розамунда.

Вернулся Баррит, неся с собой стул с изогнутой спинкой, и Филлис догадалась, что он прихватил его из бальной залы. Флора уселась и взяла в руки блюдечко с пирожным, прежде чем ответить мисс Тиллард:

— Она сказала, что вы ничуть не обременяете ее своим присутствием, и, раз уж вам не удалось погостить у тетушки, она считает, почему бы вам не задержаться здесь. По ее словам, дома вас не очень-то и ждут.

Такова уж была Флора Уилтон, даже тут не удержалась от насмешки, впрочем, беззлобной. Розамунда не стала вступать в перепалку с мисс Уилтон, Флора нужна была ей как союзница, а в случае ссоры мисс Уилтон могла настроить против Розамунды своего брата.

— Почему вы с Имоджин сидели возле этих матрон из попечительского комитета, если вам так не нравятся их разговоры? — Филлис также сочла, что Розамунде ни к чему портить отношения с Флорой Уилтон. — И почему Имоджин не подходит к нам?

— Мы обе очень устали, в зале такая духота, что у меня едва не разболелась голова. Ничего удивительного, что нам захотелось освежиться и мы выпили по паре бокалов фруктового пунша со льдом. Никогда не пробовала ничего вкуснее! — Флора мечтательно улыбнулась и тут же пожала плечами. — А миссис Грейстоун заметила нас и прочитала нам целую проповедь о вреде льда! Как будто бы Имоджин — фарфоровая кукла, которую надлежит все время хранить в коробке, обложенную папиросной бумагой! Вот уж не думала, что она такая слабая и беспомощная! Я же не знала, что доктор запретил ей холодное, могла бы и не пить, она-то ведь лучше меня осведомлена о том, что ей можно, а что нельзя. Теперь вот ей приходится сидеть на диване подальше от раскрытых окон, пока ее мать не сочтет, что бедняжка достаточно раскаялась в своем легкомыслии, и не позволит ей вернуться в бальную залу. Боюсь только, бал закончится раньше!