Миссис Найт полностью одобряла выбор своего мужа, и ее бесконечные восторженные реплики и поздравления заставили Филлис пролить немало слез. Она даже унизила себя мольбами избавить ее от сэра Джона, лишенного обаяния и утонченности, столь высоко ценимыми юной леди в своих поклонниках, но миссис Найт и слышать ничего не хотела. Сэра Джона Ризинга нельзя назвать красивым мужчиной, но его внешность не вызывает отвращения, он неглуп и не склонен к расточительности. Навряд ли Филлис осознает, насколько ей повезло с женихом! Ризинг не обладает суровым нравом и влюблен в мисс Найт, а значит, она сумеет управлять своим супругом и жить в свое удовольствие.

О чем еще может мечтать молодая леди?

Несколько раз выслушав эти сентенции, Филлис поняла, что ей придется смириться. Спорить с отцом и вовсе не имело смысла, если уж мистер Найт принял решение выдать дочь замуж за Ризинга — этот брак свершится, даже если само провидение захочет этому помешать!

Что ж, если так суждено, не стоит горевать больше, чем длится спектакль в театре — в этом состояло извечное убеждение Филлис. В конце концов, ее красота останется с ней, так же, как и поклонники, а уж сладить с мужем она сумеет!

Брат Филлис, Эйрел, известный в округе сердцеед, также вступил в брак по настоятельному совету отца. Дорис, нынешняя миссис Эйрел Найт, была хороша собой и получила в приданое небольшое поместье в десяти милях от Брайтона. Сейчас его сдавали вдове с двумя дочерьми. В Эйрела были влюблены едва ли не все школьные подруги Филлис и даже одна из ее учительниц, но он подчинился требованиям долга перед семьей, может быть, потому, что не смог найти леди, которую полюбил бы всем сердцем.

— Кажется, сейчас Эйрел вполне счастлив, — пробормотала Филлис. — А ведь ему нравилась эта несносная Паркер! Наверное, мы оба родились на свет бессердечными, а значит, никогда не будем страдать от разбитого сердца! Это очень, очень удобно!

Мисс Морин Паркер не входила в ближайшее окружение мисс Найт, напротив, она принадлежала к компании из нескольких девушек, открыто не признающих власть Филлис. Эйрела Найта забавляла эта вражда, и, несмотря на предостережения сестры, он попытался завязать с мисс Паркер более близкое знакомство, но был решительно отвергнут. Филлис не знала другой молодой леди, из-за пренебрежения которой брат расстраивался бы больше двух дней кряду, и жестоко отомстила Морин за то, что та посмела не только противостоять влиянию мисс Найт, но и посмеялась над чувствами Эйрела Найта.

Вся эта история наделала немало шуму в пансионе Святой Маргарет. Филлис была бы рада покинуть его и больше никогда не вспоминать о проведенном там времени, но родители забрали ее не раньше, чем она закончила обучение, а школьные подруги, с которыми она часто встречалась или переписывалась, не давали забыть о пансионе. В конце концов, там бывало весело!

— Надеюсь, у Грейстоунов, кроме поклонника Имоджин и моего жениха, появятся и другие молодые джентльмены, — сказала себе Филлис перед тем, как позвать горничную, чтобы дать ей указания относительно новых платьев и шляпок, привезенных из Парижа. — Кто знает, может быть, среди них найдется кто-либо более состоятельный, нежели Ризинг, и понравится не только мне, но и моему батюшке. Пока помолвка не объявлена, я могу почитать себя свободной и делать то, что вздумается!

Филлис всегда умела успокаивать себя, в этом состояла счастливая особенность ее натуры — не обращать внимания на упреки совести и настойчивые сетования внутреннего голоса, нередко под покровом ночи напоминавшего, что и она может ошибаться или вести себя не так, как подобает благонравной юной леди.

2

— Так, значит, вы скоро уезжаете. Как жаль, Филлис! Я скучала по тебе все эти месяцы, мы еще не успели наговориться, а родители уже увозят тебя! Как будто твоя кузина не может подождать еще неделю или две, — говорила Розамунда Тиллард.

Подруги прогуливались по аллее и оживленно болтали. Мисс Тиллард часто гостила у Найтов, ее собственный дом хоть и не был совсем уж маленьким и тесным, все же уступал блистательному поместью мистера Найта.

— Имоджин всегда имела склонность нарушать мои планы, притом сама часто не подозревала об этом! — Мисс Найт, в белом платье и крошечной соломенной шляпке с голубыми незабудками, выглядела по-весеннему прелестно. — Да мне и самой, признаться, любопытно посмотреть на этого мистера Баррита. И как только он сумел увлечься невзрачной глупышкой, вечно рассуждающей о своих собаках и до сих пор, наверное, играющей в куклы!

— Ты к ней несправедлива, — хихикнула мисс Тиллард. — Имоджин принадлежит к тому типу женщин, которые, как говорит моя тетушка, неизменно притягивают мужчин своей хрупкостью. Будь у нее темные брови и ресницы, она считалась бы красавицей. Но даже такая, как есть, твоя кузина должна была рано или поздно пленить какого-нибудь романтического юношу, мечтавшего о рыцарских подвигах во имя прекрасной дамы!

Филлис недобро улыбнулась. В чем-то Розамунда, без сомнения, была права, но мисс Найт считала, что она сама гораздо больше подходит на роль прекрасной дамы, вдохновляющей мужчин на кровопролития одним взглядом сверкающих черных глаз!

Розамунду, сероглазую изящную блондинку, все же нельзя счесть беззащитной, уж слишком она подвижна, даже вертлява, и склонна к насмешкам и язвительным выпадам. Когда от нее это требовалось, мисс Тиллард могла притвориться сущим ангелом, но вскоре вновь превращалась в насмешницу. Ее приданое не представляло интереса для практичных, здравомыслящих джентльменов, а по меркам миссис Найт было просто ничтожным, поэтому мисс Тиллард оставалось только надеяться, что среди отвергнутых поклонников подруги найдется мужчина, которого она сумеет утешить и покорить мягкими локонами и томными взглядами.

Филлис не питала иллюзий относительно замыслов Розамунды, но не испытывала тревоги — мисс Тиллард никогда не посмеет покуситься на внимание джентльмена, к которому неравнодушна сама мисс Найт. Так что подруги находили общество друг друга весьма приятным и к тому же полезным. Сегодня подруге уже не меньше часа приходилось выслушивать жалобы Филлис на несправедливость судьбы, щедро одарившей ее красотой и богатством и при этом понуждавшей преподнести все это человеку, который ей неприятен.

— Не печалься, дорогая, ты всегда умела осаживать чрезмерно настойчивых воздыхателей, сумеешь избавиться и от неугодного жениха, — рассудительно сказала мисс Тиллард, заметившая, что Филлис вновь погрузилась в задумчивость.

— Ах, ты не понимаешь! — Мисс Найт свернула с аллеи и по посыпанной песком тропинке устремилась к беседке, сооруженной на вершине искусственного холма. — Не Ризинг, так другой! Отец намерен сам выбрать мне мужа, и мне придется выйти за того, кого мне укажут!

— Так поступают все девушки, ну, или почти все, — пожала плечами Розамунда. — Таково наше предназначение — покоряться и терпеть.

— Вспомни Энид Рикман! Она не захотела покориться и сбежала со своим возлюбленным! — возразила Филлис.

Девушки присели на удобную деревянную скамью, опоясывающую внутреннюю часть беседки.

— И что с ней стало потом, ты забыла? — Мисс Тиллард прекрасно помнила историю с побегом одной из учениц пансиона, ведь после этого случая за девушками стали присматривать еще более строго. — Она сама ушла от своего беспутного мужа, игрока и мота. Отцу пришлось увезти Энид из Англии, лишь бы скрыться от всеобщего осуждения. Навряд ли она сможет вновь выйти замуж, да ее попросту не станут принимать в приличном обществе!

— Ну и что? Главное — она поступила так, как хотела! Если б мисс Рикман оказалась чуть-чуть умнее, она бы сбежала с более подходящим поклонником, но Энид всегда была слишком упряма, чтобы признать, что заблуждается! — Филлис терпеть не могла мисс Рикман, но вынуждена была согласиться с тем, что эта девушка оказалась смелее ее самой и бросила вызов судьбе, пусть и поплатилась за это.

— Конечно, ты-то не позволишь своим чувствам взять верх над разумом, — согласилась мисс Тиллард, но в голосе ее слышалась насмешка. — И сбежишь только со старшим сыном какого-нибудь графа и не дальше ближайшей церкви, где вас уже будет ждать священник!

— Прекрати! — Филлис отвернулась от подруги и сквозь увитый зеленью проем стала глядеть на расстилающуюся под склоном холма лужайку, где жена ее брата, миссис Эйрел Найт, рисовала пейзаж с ручьем и находившейся в отдалении мельницей, а две ее подруги, судя по всему, отвлекали художницу бесполезными советами.

— Хорошо-хорошо, — тут же уступила Розамунда. — Я просто не понимаю, чего ты хочешь на самом деле, дорогая подруга. То ли вовсе избавиться от своего жениха, рискуя навлечь на свою прелестную головку гнев отца, то ли смириться с существованием сэра Джона и найти способ им управлять.

— Я и сама не знаю, — вынуждена была признать мисс Найт. — Отец сумеет наказать меня, если я ослушаюсь его воли, но провести всю жизнь рядом с этим тучным болваном… Одна мысль об этом уже невыносима для меня!

Розамунда, всегда находившая, что ответить, промолчала. Ей самой выбирать не приходилось. Два или три года назад, еще в пансионе, мисс Тиллард верила, что ей встретится человек, равно привлекающий ее своими достоинствами и богатством, но за прошедшее с тех пор время она достаточно повзрослела для того, чтобы понять — среди ближайших соседей таких джентльменов нет, а вывозить ее в Лондон каждый сезон слишком дорого для семьи.

Этой зимой она достаточно времени провела в столице, и миссис Тиллард немало пеняла дочери на то, что Розамунда не смогла увлечь подходящего мужчину.

Филлис и вовсе пропустила сезон, из-за чего первая половина путешествия на континент была для нее отравлена обидой на мать. Первое лето после того, как ее обучение в пансионе закончилось, Филлис проводила то в Брайтоне, то в поместье родителей и была весьма довольна летними развлечениями, тем более что предвкушала блистательный выход в свет зимой. Но миссис Найт внезапно решила, что нездорова и только Европа сможет излечить ее недуги. Дочери пришлось сопровождать мать, а теперь, с известием о помолвке, растаяла и надежда на будущий сезон.

— Кажется, жена твоего брата не отличается терпением, — сказала Розамунда, чтобы переменить неприятную для обеих девушек тему. — Посмотри, она уже бросила рисовать и теперь болтает с подругами. Спустимся к ним?

— Мне бы не хотелось, — Филлис поморщилась. — Дорис довольно мила, но ее приятельницы мне не нравятся. Все они удачно вышли замуж и на этом основании считают, что могут бесконечно меня поучать. Еще несколько лет назад их мужья находили меня очаровательной, и только моя молодость не позволила кое-кому из них сделать мне предложение. Разумеется, эти дамы не могут мне этого простить!

— Как жаль, что все приятные молодые джентльмены в округе уже женаты или помолвлены! — вздохнула Розамунда. — Мы с тобой слишком поздно повзрослели, дорогая.

— А как же братья Хардвики? — вспомнила Филлис о своих приятелях детства. — За кем они ухаживают сейчас?

— Гарольд вот-вот сделает предложение племяннице лорда Руффолда, а Хьюго, как говорят, повстречал в Лондоне какую-то очаровательную молодую леди и теперь проводит время в гостях у своей тетки, по счастливой случайности живущей неподалеку от поместья родителей этой девушки. Ты ведь не огорчена?

— О, все это уже давно в прошлом, Розамунда. Гарольд интересовал меня, когда мне было пятнадцать лет, а Хьюго, пусть и хорош собой и всегда в добром расположении духа, всего лишь младший сын.

Филлис принялась расспрашивать подругу о других соседях, и до самого обеда обе юные леди предавались счастливым воспоминаниям о своих первых летних балах и сплетничали о знакомых семействах.

Вечером Филлис сидела в своей комнате у открытого окна и всматривалась в теплую майскую ночь. После жаркого климата Италии легкий ночной ветерок заставлял девушку дрожать, как от озноба. Розамунда не осталась ночевать, ее мать на следующий день ждала гостей, и мисс Тиллард должна была помочь присмотреть за слугами и проследить, чтобы кухарка загодя принялась готовить обед.

— Может быть, мне действительно лучше последовать примеру Энид Рикман и сбежать из дома? — размышляла мисс Найт. — Но не с возлюбленным, а одной! Поступить в театр и стать актрисой! Что может быть прекраснее такой судьбы? С моей внешностью, уверена, меня примут на любую сцену, а уж сыграть страсть или правдоподобно изобразить терзания мятущейся души я сумею!

Мысль эта все больше овладевала Филлис. Исполнить свою давнюю мечту — переживать на сцене глубокие чувства, сохраняя при этом холодное сердце и расчетливый разум — это ли не чудесное избавление от опеки родителей и нежелательного замужества?

Филлис слишком мало знала о некоторых сторонах жизни актрис и искренне полагала, что все эти дамы вполне счастливы, выступая перед публикой. Пусть не у каждой из них, но у самых выдающихся есть собственные дома, драгоценности, а богатые поклонники готовы исполнить любой их каприз…