— Мне так тебя не хватало, — говорит он хриплым голосом.

— А где же ты был?

Так долго. Так много лет. Так много одиночества.

— Разве это важно? Я вернулся. К тебе.

Значит, к ней, как он сказал. Из-за нее? Эта мысль заставляет ее задрожать. Что-то разбивается. Нет, заживает. У Дерии бегут мурашки по коже — ведь если что-то мертвое восстает и снова просыпается к жизни, тогда, наверное, это прекрасное и запретное чувство и вряд ли из этого получится нечто хорошее.

Якоб молча дает ее беспокойству окаменеть и сам делает последний шаг, преодолевая разделяющее их расстояние. Его нос касается ее носа, и все происходит, как когда-то. Она поднимает голову, чтобы он дотянулся губами до ее губ. Поцелуй прекрасен, а больше — ничего.

— Мне тебя так не хватало, — стонет он, не прекращая поцелуя.

Его руки гладят тело под блузкой, ее кожу. Они напоминают ей, как давно у нее не было секса, кроме как с самой собой, и как давно она уже об этом мечтает. Так давно, что уже перестала даже думать об этом. Сейчас подавляемое желание с силой вырывается на свободу. Она засовывает руку под его пуловер, но долго там не задерживается и забирается к нему в джинсы так далеко, как только может.

— Твой член тоже скучал по мне.

Он тихо смеется:

— Он тоже, да.

Она, не отрываясь от него, пятится в спальню, целует Якоба и тянет его за собой. Она спотыкается обо что-то, лежащее на полу, отбрасывает это в сторону ногой, и одновременно с нее слетает один сапог. Когда им нужно пройти мимо окна, она отрывается от Якоба.

— Подожди минуточку. Дай мне опустить жалюзи. Не хочу показывать соседям шоу… — она смеется, потому что одна мысль об этом кажется ей абсолютно неромантичной. То, что она вообще вынуждена думать о мире за пределами квартиры, ее поражает, но в ней сейчас накопилось столько желания уложить этого мужчину в постель и чтобы он уложил ее во что бы то ни стало.

Якоб стоит позади и целует ее затылок. Однако внезапно он останавливается: перед домом тормозит патрульная полицейская машина.

— Они приехали к тебе?

Что же они могут хотеть от нее? Тут из машины выходят двое полицейских, и она узнает одного из них. Случайность?

Из взгляда Якоба исчезает нежность. Или ей это только кажется? В следующий момент впечатление исчезает и его губы ласкают ее ухо так, что она ощущает покалывание во всем теле.

— Отделайся от них побыстрее, о’кей? Я хочу побыть с тобой наедине.

Секундой позже полицейские подходят к двери и раздается звонок.

— Откуда ты знал?

— Отделайся от них, — говорит Якоб и делает шаг в тень рядом с окном.

Дерия в одном сапоге на высоком каблуке ковыляет к двери. Она не знает, где раньше прятался Один, но теперь кот поспешно подбегает к ней, чтобы посмотреть, что за нежданные гости так внезапно заявились к ним.

— Откуда ты знаешь, что кто-то пришел? — шепотом спрашивает она кота. — Ты чувствуешь это по вибрации звонка?

Один то ли подтверждает, то ли отрицает это мяуканьем, а сама Дерия в это время открывает запор и слегка приоткрывает дверь так, чтобы образовалась узкая щель.

— Добрый вечер, Дерия, — говорит полицейский, который показался ей знакомым. Второй лишь вежливо кивает. — Извини, что мы так поздно и мешаем тебе.

— Никаких проблем. — Она даже не старается адекватно солгать. Кто этот человек? Он кажется знакомым, но откуда она его знает?

Полицейские в нерешительности останавливаются перед дверью. Щелка, которую Дерия оставила для переговоров, такая узкая, что туда даже не пролезет голова Одина.

— Мы можем минуту поговорить с тобой? Речь идет о Роберте.

Этого еще только не хватало. Она моментально вспоминает, откуда она знает полицейского. Это знакомый ее бывшего мужа, хороший друг его брата, если она правильно вспомнила. Его зовут Даниэль, или Давид, или что-то в этом духе… Безымянный коллега больше склонен соблюдать этикет и предписания, поэтому держит служебное удостоверение прямо перед ее глазами.

Дерия вздыхает. Все в ней говорит: захлопни дверь, выключи звонок и на полчаса спрячь лицо между ногами Якоба.

Она открывает дверь, но остается стоять в проеме, чтобы не создавать впечатления, будто ей хочется, чтобы мужчины зашли в квартиру.

— Ну ладно. Я вас слушаю. Что с ним?

Незнакомый полицейский переносит взгляд мимо нее внутрь квартиры. Один смотрит на незнакомцев и шипит. Полицейский смотрит на него, как на противное насекомое. Дерия спрашивает себя, каким же человеком нужно быть, чтобы рассматривать кошек с таким нескрываемым отвращением. Знакомый полицейский смотрит на нее сверху вниз и морщит лоб. А Дерия только сейчас вспоминает, что стоит перед ними в одном сапоге.

— Извини, пожалуйста, Да…

«Дариус, — вовремя вспоминает она. — Этого человека зовут Дариус…»

— Я только что вошла домой и устала, как собака. Так в чем же дело?

Полицейские обмениваются взглядами. Похоже, они вдвоем молча договорились не просить разрешения зайти в квартиру. Тем лучше. Дерия ненавидит незнакомых людей в своем жилище еще больше, чем Один.

— Ну… Дело в том, что Свен попросил меня об одолжении.

Значит, она была права. Дариус — это друг брата Роберта, с которым они познакомились на празднике дня рождения в одном из ресторанов. Поскольку Дерия бóльшую часть времени провела с Феликсом в игровом уголке или на улице, то Дариус остался у нее в памяти довольно расплывчатым образом. Неприятный запах углей, который висел в воздухе и полностью испортил ей аппетит, она, наоборот, запомнила очень хорошо. Такое она забывает редко. А вот людей она сохраняет в памяти только тогда, когда они имеют для нее какое-то значение.

— Я думала, что речь идет о Роберте? — спрашивает она таким тоном, что становится ясно: у нее нет ни малейшего желания говорить о нем, особенно сейчас, когда Якоб в ее спальне только и ждет, чтобы она его раздела.

— Да, правильно, — начинает Дариус, но коллега с полицейским удостоверением, невысокий крепкий мужчина с резко очерченной бородой, перебивает его:

— Когда вы видели вашего бывшего мужа в последний раз, фрау Витт?

— Не знаю. Это было уже давно. После развода мы не поддерживаем контактов. А почему вы спрашиваете?

— Вообще никаких контактов? — упорно продолжает полицейский. — Он ведь недавно звонил вам? Или нет?

— Нет, я не знаю, — отвечает Дерия. — Может быть, он и пробовал, но до меня он не дозвонился. До недавнего времени у меня не было мобильного телефона, и я редко бываю дома. Он написал мне два письма, если вас это интересует. Но я их не читала. — Удивительно, она даже не думала, что так легко сможет врать полицейским прямо в лицо.

— Мы можем посмотреть эти письма?

Дерия улыбается сладко, как сахар:

— Нет.

— Нет? — У Дариуса ошеломленный вид. Неудивительно, ведь он — тип «немецкой овчарки», который доволен исключительно тогда, когда может угодить всегда и всем.

— Нет. Я бы их вам отдала, но не могу. Я их выбросила.

— Почему? — Мистер «Полицейское удостоверение», кажется, считает это крайне подозрительным и перемещает свой вес в направлении ее двери.

— Потому что меня не интересует, что там написано. Ведь такое может быть? — нервно отвечает Дерия. — Вы знаете, что люди не разводятся без причин? Я не хочу больше никаких контактов с моим бывшим мужем. Никаких звонков, никаких писем. Ничего.

— Ладно, хорошо, — снова берет слово Дариус. — Это была просто версия… мы думали, что он мог связаться с вами. Дело в том, что он пропал в субботу и его ищут.

— Кто? — вырывается у Дерии.

— Очевидно, есть еще люди, которые бы хотели контактов с ним.

На лице мистера «Полицейское удостоверение» презрительно дергается мускул.

— Конечно, — заикаясь, произносит Дерия. — Меня просто удивляет, что кто-то заявляет в полицию об его исчезновении. Я предполагаю, что это был Свен. Но Надин мне вообще ничего об этом не рассказывала. Надин — это жена Свена и невестка Роберта, — добавляет она специально для незнакомого полицейского. — А с ними я контакты поддерживаю.

— Свен только сегодня пришел ко мне, — объясняет Дариус. — В субботу они не заметили, что Роберт исчез. Заметили только сегодня утром: их общий клиент позвонил Свену и был очень раздражен, что Роберт не пришел на встречу. Свен потом побывал в квартире Роберта, и некоторые признаки указывают, что его не было в выходные.

Дерия пожимает плечами:

— Это меня не особенно удивляет. Роберт любит внезапные прогулки по городу. До сих пор он еще всегда возвращался.

— Значит, он и раньше уезжал, никого ни о чем не предупреждая? Его мобильный телефон тоже выключен.

— При мне такое случалось несколько раз. Я никогда не знала, куда он уходил и где побывал, — отвечает Дерия.

Это унизительно — признаваться в том, как неуважительно она позволяла относиться к себе. Она старается не подать виду, но полицейские, конечно, заметили это по ее голосу.

— Когда у него в фирме случается неприятность, он с удовольствием перекладывает вину на Свена. Дело в том, что фирма принадлежит Свену, а Роберт просто работает там по найму. И это, нетрудно догадаться, совершенно ему не подходит. Он считает достоинством то, что может целый день не появляться на работе, а Свену приходится все делать самому.

— И это у него получается?

Дерия шумно вздыхает:

— Роберт проворачивает собственные дела сам. И он всегда прав. С этим нужно жить или нужно это оставить. Он ведь взрослый, во всяком случае мне так кажется. Разведенный, детей нет. Кто может ему запретить изображать упрямого козла?

Дариус кивает. Он тоже знает характер Роберта.

— Ты, конечно, права, возможно, и нет причин для беспокойства.

Самая большая забота Дерии сейчас в том, что Якоб может заскучать до смерти, если разговор продлится еще хоть минуту.

— Мы передадим это дело, наверное, еще сегодня в Федеральную службу по уголовным делам. Обычно заявления об исчезновении взрослых лиц заносятся в файлы, пока отсутствует указание на преступление или опасность для самого исчезнувшего. Нет такого закона, который запрещал бы внезапные выезды без информирования семьи. Я надеюсь, что ты тем не менее не обидишься на нас за то, что мы тебя расспрашивали. Это было просто так, между друзьями.

— Никаких проблем, — отвечает Дерия. — Ведь могло случиться, что я что-то знаю.

— Вот именно. Если он даст о себе знать или…

— …или я что-нибудь вспомню, я позвоню, конечно.

— Спасибо, Дерия. — Дариус протягивает ей визитную карточку полицай-президиума, на которой он шариковой ручкой записал номер личного мобильного. — Хорошего тебе отдыха.

Мужчины спускаются на пару ступенек, а Дерия смотрит им вслед, пока они не оказываются внизу. Может, ей стоило упомянуть о случаях на улице и о звонках? Наверное, это все-таки был Роберт, кто бы еще? Но мысль о том, что здесь, в коридоре, ей пришлось бы бесконечно рассказывать о своих страхах, бегу по темным улицам, а в это время из соседней квартиры через нерегулярные промежутки времени раздается навязчивая мелодия заставки «Кто хочет стать миллионером?», еще неприятнее, чем присутствие полиции в ее квартире, месте, где она хочет остаться с Якобом наедине. Она поспешно закрывает дверь, отбрасывает в сторону визитную карточку и быстро идет в спальню. Но там темнеет ее одинокая и покинутая постель, и одеяло на ней гладко натянуто.

«Теперь он исчез! — проносится у нее мысль в голове. — Исчез, его нет, в этот раз навсегда или как минимум снова на шестнадцать лет. Исчез, словно никогда и не возвращался».

Она одновременно расстроена и шокирована осознанием того, как, оказывается, еще можно ранить ее холодное сердце. Точнее говоря — как сильно Якоб еще может ранить ее сердце.

Но как он мог так бесследно исчезнуть? Она ведь все время стояла в дверях квартиры. Но все же представить, что Якоб может сбежать через окно, она не могла… Во всяком случае надеялась, что такого не случилось. Тем более что окно спальни закрыто.

Когда она слышит шорох из гостиной, у нее от облегчения чуть не текут слезы из глаз. Он сидит там, на софе, как будто ничего не случилось, и чешет Одина по подбородку. Как ему удалось незаметно пройти мимо нее?

— Извини, что это так затянулось.

— Нет проблем, — улыбается Якоб. — Ты простишь, что я тут немного подслушал?

— Этого вряд ли удастся избежать в такой маленькой квартире.

— Ты произвела на меня огромное впечатление, — говорит он, а она приходит в состояние полного изумления. — Ты все еще можешь быть настоящей бестией.