Nicols Nicolson - Да, и в наше время нашлись люди!

Придумывали мы и легенды для внедрения в общество в определенной стране, создавали надежные многоуровневые каналы связи, с использованием компьютерной и специальной техники и многое другое.

Особое внимание уделялось способам получения информации. Принято считать, что путем анализа открытых источников добывается около 70 % развединформации. С удивлением узнал некоторые интересные факты, иллюстрирующие указанное утверждение.

О том, что американцы стали активно прорабатывать возможность создания атомной бомбы, информация получена именно таким способом — аналитики обратили внимание на резкое исчезновение научных публикаций на атомную тематику. Вот так засекретили америкосы информацию! Переборщили, так сказать. Благодаря этому своевременно начала создаваться специальная агентурная сеть, которая, несмотря на наличие 500 работников службы безопасности так называемого «Манхэттенского проекта» смогла добыть 12 тысяч листов сплошных секретов по новому виду оружия страшной разрушительной силы.

Но нельзя недооценивать американские спецслужбы. Впоследствии наши ученые наступили на аналогичные грабли, грамотно установленные в нужном месте црушниками. Долго ломали они (црушники) головы, как похитрее подобраться к информации о состоянии в нашей стране аппаратуры, приборов по интересующей их лазерной тематике. Придумали: организовали международную конференцию с выставкой соответствующего оборудования, на которой были представлены десятки экземпляров самой современной техники. Доступ к аппаратуре был свободен, сопровождавшие выставку американские ученые рассказывали что для чего создано, правда, не раскрывая самых серьезных конструктивных особенностей. Наша делегация была, как обычно, нафарширована сотрудниками контрразведки, агентурой, доверенными лицами. И все эти грамотно проинструктированные своими режимно-секретными органами и операми контрразведки ученые просто-таки ломанулись к этим стендам. Црушникам осталось только фиксировать наиболее посещаемые стенды. На основании полученной, в общем-то, статистической информации сделали выводы о том, что у нас имеется, и что мы пытаемся разработать. А, наложив на это еще и зафиксированные вопросы наших специалистов, удалось более точно оценить состояние наших разработок. Не даром один из мудрецов говорил: «Об уме человека легче судить по его вопросам, чем по его ответам». Немного не то, но, как говориться, из той оперы. По возвращении домой все написали отчеты: никто к нам интереса не проявлял, вопросы не задавал, все в норме. Да какой там в норме. Все. Поздно пить «Боржоми». Иностранцам осталось только агентурным путем изучить тему. Пусть это и тяжело, но круг значительно сузили благодаря этой придумке и задачу разведке облегчили.

Были и другие серьезные проколы, позволившие американцам получать информацию пусть и не документальной точности, но… Судите сами. Какое-то международное мероприятие авиационной тематики. Присутствуют генеральные авиаконструкторы многих стран, в том числе и наш, известнейший, на самолетах которого каждый из нас когда-то летал, не хочу упоминать фамилию — нет его среди нас.

Разведка противника поработала со своими конструкторами. Те специально развернули бурную дискуссию о достижении их опытными моделями самолетов каких-то потолков. Называли по нарастающей и похвастались самыми высокими километрами над уровнем моря. Наш, уже убеленный сединами, слушал об этих зарубежных потугах со скучающим видом, глядя в окно, и при упоминании каждой цифры делал непроизвольный пренебрежительный жест кисти рук, мол, фигня. А был он под плотным визуальным контролем всех заинтересованных иноземцев. Вот, не сказав ни слова, невольно выдал: а мы летаем выше этого потолка. А посольская резидентура помучилась бы здорово для получения этой, пусть и приблизительной, информации. На западе своевременно прекратили вкладывать огромные средства на разработку оказавшихся слабенькими моделей самолетов, ну и так далее. Узнала наша разведка об этом случае уже через свою агентуру, сделали внушение генконструктору, провели профилактическую работу, да информация уже выпорхнула из наших крепких рук. Информация — не птица, вылетит — не поймаешь. А уж убытки какие… Страшно представить. Подобная разведывательная аналитика мне пришлась по душе, и я уже не жалел, что прохожу столь интересное обучение.

После обеда выделялся час свободного времени, а затем начиналась специальная подготовка. Меня почему-то готовили к действиям в составе диверсионно-разведывательных групп. Учили, как правильно устраивать минно-взрывные ловушки для живой силы противника, способам минирования различных стационарных и подвижных объектов. Самым непонятным для меня стало обретение навыков управления колесной и гусеничной техникой, состоящей на вооружении российской армии. Радовался, что все это проводилось на тренажерах, а не на реальной технике. Оказалось, что моя радость преждевременная. По весне закрепляли навыки вождением бронетранспортеров, танков и боевых машин пехоты на полигоне в тридцати километрах от Владимира. Не мог понять, зачем мне, кабинетному работнику, аналитику знать и уметь водить бронированные чудища, которые с легкостью месили полуметровый слой липкой грязи танкодрома. Но роптать времени не было, надо сдавать промежуточные зачеты.

С рукопашным боем и преодолением полосы препятствий у меня уже проблем не возникало. Где-то на пятом занятии, я неудачно слетел с качающегося бревна, подвернул левую руку в локтевом суставе. Инструктор Митрохин отвел меня в санчасть, и там самолично вправил мне вывих. Местному эскулапу осталось только наложить фиксирующую повязку. Думаете мне дали отдых? Ага, Митрохин не тот человек! Он приписал пробежку длинной в пять километров, для проветривания мозгов и стабилизации вестибулярного аппарата.

Кормили нас отлично. В рационе были щи, борщи, супы и каши с двойной нормой мяса. По субботам и воскресеньям подавали пельмени, вареники и сырные запеканки. Чай, компот и кофе можно было пить без ограничения, но только в момент приема пищи. В комнаты носить продукты питания категорически запрещалось. Несмотря на обильное питание, никто не жирел, лишние калории сжигались на занятиях.

С Егором у меня сложились нормальные приятельские отношения. Он — уроженец Ростовской области, как сам утверждал, родом из потомственных казаков. Привезенную с собой шашку прадеда повесил на коврик рядом с кроватью. Если верить Стратонову, его прадед этой шашкой рубил фашистов в годы Великой Отечественной войны. В семье Егора все служили, и он по традиции выбрал военную службу. Но особенно Стратонов любил рассказывать о своей жене Елене. Показывал ее фото, расписывал достоинства фигуры, умение вкусно готовить и вести дом. По словам Егора, Лена сможет стать ему надежным тылом в дальнейшем, а если понадобится, излечит, не зря окончила медицинский институт.

В основном я слушал Егора, а о себе сообщил минимум информации. Об отце сказал, что он уехал жить за границу. Какие сделал выводы Егор, не знаю, но к теме об отце больше ни разу в разговоре не возвращался.

По воскресеньям увольнение в город нам предоставляли нечасто, раз в два месяца. Для себя я решил, что бесцельно шататься по городу не хочу, лучше отосплюсь в комнате впрок. Несколько раз с Егором в ближайшем леске устраивали пикник, жарили на костре купленные в магазине центра сосиски, запивая пивом. Естественно лишнего принять на грудь себе не позволяли, в понедельник излишества могли выйти боком с самого утра.

Постепенно набирались опыта в специальной подготовке. Когда отработка специфических навыков проводилась перед лицом группы, то все шло нормально. Назначался курсант-вербовщик и курсант-вербуемый. В соответствии с методическим пособием проигрывалась вся процедура вербовки. Да, были ляпы, да, ржали, словно стоялые жеребцы над отдельными словесными оборотами. Но потом вместе с преподавателем делали тщательный разбор. Все в определенной степени наработали навыки. И тут случилось нечто. В качестве вербуемых или лиц, с которыми требовалось установить доверительные отношения, начали приглашать женщин, работающих в специальной библиотеке центра. Они и раньше привлекались в качестве учебных объектов, поэтому могли легко поставить любого курсанта в неловкое положение, то есть отказаться от сотрудничества, а это неудовлетворительная оценка. Мало того, что доведется пересдавать, так еще внушение от подполковника Трегубова доведется выслушать.

Егору досталась девушка Ирина. Довольно симпатичная, кареглазая, крашеная блондинка с прической типа «мокрые волосы». Брючный элегантный костюм, нежно голубого цвета, в который была одета девушка, подчеркивал стройность ее фигуры.

Она была, так сказать, спарринг партнером Егора, который устанавливал с ней доверительные отношения для использования оперативных возможностей девушки в процессе планируемого проведения оперативно-технического мероприятия. Ох, не завидовали все мы Егору, пока он уговаривал ее помочь в важном государственном деле. Хорошо все, что хорошо кончается. И это практическое занятие завершилось для Егора благополучно, он четко отработал по методичке, но позже мне признался, что чувствовал себя как выжатый лимон. А что тогда говорить о реальных ситуациях?

Егор работал с девушкой, а ею любовался. Как мне показалось, от нее исходила какая-то неуловимая, скрытая сексуальность. Ирина выглядит лет на тридцать-тридцать пять, не больше. Хороша и привлекательна. На правой руке нет обручального кольца, она либо разведена, либо кольцо ей мало. Стильно одевается, следит за собой, в поведении заметно желание быть если ни в центре внимания, то кому-то нравиться, но без вульгарности. Мне, например она понравилась. Признаюсь честно, я мысленно ее раздел и виртуально внимательно изучил ее тело. Эх, хороша, однако — подсказало мое воображение — неплохо бы познакомиться с Ириной поближе, я лишен женской ласки очень давно.

Почему я грежу девушкой из спецбиблиотеки? Да все просто — понравилась она мне, к тому же мне сейчас все девушки нравились, даже издалека, на расстоянии — шутка ли такое длительное воздержание. Поначалу большие физические нагрузки как-то усмиряли мою плоть. Но в последнее время усиленная физподготовка не справляется, я боюсь не справиться со своим желанием и потерять контроль, получив спермотоксикозную кому. Ну, короче, вы понимаете.

Не стал мудрствовать лукаво — поступил как в юности: просто и надежно. Помните, как в том старом пошлом гусарском анекдоте: девушка, а можно, я вам… А не боишься в ответ получить по морде? Бывает и по морде, но в основном — …

Как? Правильно — прибегнув к старому трюку, замаскировал свои необычные глаза солнцезащитными очками!

Но, в этот раз не сомневался, что в небольшом женском коллективе спецбиблиотеки за время моей учебы распространилась информация о курсанте со странными разноцветными глазами — я ранее обращал внимание на удивленные взгляды коллег Иры. И, будучи уверенным в своем коварстве, появился в таком виде пред очи желанной девушки.

Для начала попросил ее принести мне страшно секретное издание о подлых закордонных спецслужбах, дабы повысить уровень своих знаний для эффективного и благополучного противодействия оным. Мои предположения оправдались — у кого из нас сейчас не лежит на рабочем месте мобилка, в которой паролем являются четыре нуля?

Пока девушка ходила в спецхранилище — легким движением пальчиков я сделал что? Правильно: звонок на свой телефон. Таким образом, телефон красотки, с которой я желал завести близкие отношения, был в моем распоряжении. Пусть она даже и проверит свои исходящие — ну и что? Лишний раз убедится в романтичности моих настроений и намерений.

В общем, после получения учебника и соблюдения всех формальностей — подписей, я во время обычного разговора на общие темы загадочно произнес:

— А знает ли строгая и прекрасная работница секретной библиотеки, что перед ней не обычный посетитель, а очень необычный?

— Какой такой необычный — все вы у нас тут обычные шпионы, подумаешь, эка невидаль, — приняла она игру, по глазам это было видно распрекрасно.

— А вот и нет. Спорим, Ирина, если отгадаете цвет моих глаз, то я все самые потаенные ваши желания и мечты превращу в реальность! Они исполнятся, как только я произнесу определенную волшебную фразу. Гарантирую!

Девушка клюнула, или сделала вид, что клюнула на эту примитивную приманку, нахмурив брови, имитировала мучительное работу мыслительного аппарата, а потом ласково выдала, наклонив голову вбок:

— Левый — зелененький, а правый — серенький! Угадала, а?

— Вот так номер, обычно не угадывали, хотя это ничего и не меняло, — произнес я с притворно удивленным и обескураженным видом. — Я слово свое всегда держу, оно у меня тверже камня — точно вам, Ирочка, говорю, не сомневайтесь.