Махмуд торопил, нас с фланга начали обходить. Все закончил. Теперь ноги в руки и ходу.

Никогда не доводилось так быстро бегать, да еще с такой поклажей. Я ничего не оставил из оружия в джипе, волок на себе. Махмуд и Хасан тоже бежали не налегке — неизвестно, сколько времени продолжится наш отход в район выполнения задания, сколько придется отстреливаться. У меня в горячке боя не очень получается экономить боеприпасы, а надо бы.

Выпущенные турецкими солдатами нам вслед пули, впивались в стволы деревьев, отрывали кору, сбивали листья с веток, осыпая нас разной трухой. Неслись по роще, как лоси во время гона. Впереди Хасим, за ним Махмуд, а я замыкал колонну, если так можно назвать наше боевое построение.

Эх, называйте, как хотите, но в печь не сажайте — это точно. Тем более и так жарища стоит невыносимая, а на тебе столько всего и все впитывает солнечную энергию и передает ее своему хозяину. Но пусть бы это было самой большой проблемой — мы сейчас имеем всего одну, но какую — за нами гналась целая свора озверевших турок и каждый норовил засадить каждому из нас всю обойму. Вернее, проблема эта была не единственной. Одна — погоня — как последствие каких-то других, возможно и неведомых еще нам игр. А что за нашими спинами, какие игры, какие еще неожиданные подлянки — кто знает? Правда, насчет неожиданности я бы поспорил — все мы уже с момента высадки ожидали чего угодно. Но думать некогда — надо уносить ноги. Недаром — даже есть такая жаргонная фраза, словосочетание: «делать ноги». Именно этим мы сейчас и занимались весьма энергично. И никакие шутливые мысли мне в голову не лезли, кроме одной: не до жиру, быть бы живу, в такт быстрому бегу фраза звучала уже в четырех словах, звучавших как: недо — жиру- быть бы- живу, недо — жиру — быть бы- живу — как считалочка такая, даже помогала легче бежать, вводила в какой-то определенный ритм, хотя и неслись мы, отстреливаясь, по пересеченной местности и, не будь хорошей легкоатлетической подготовки — давно бы …Но не буду о печальном, не все потеряно, вперед! Успел только один раз добрым словом помянуть шутника — хохла, подогнавшего по мне экипировку на совесть. Да, точно, с совестью у него все в порядке. У старшины. Не у некоторых генералов.

Рощу проскочили за считанные минуты и выбежали на дорогу. На наше счастье, там стоял грузовик под охраной двоих солдат. Хасан четко срезал их одной очередью, по его скупым выстрелам я понял — уже экономит патроны. У нас снова появилось транспортное средство. Хасан и Махмуд разместились в кабине, а я занял место в кузове. Взревел двигателем грузовик и мы покатили по дороге. Я порылся в кузове среди нагромождений разных вещей и чуть ли не заорал от радости, обнаружив знакомый РПК-ПКМ с заправленной лентой. Откуда взялся у турецких солдат российский пулемет, задумываться времени не было. Через пару минут он пришелся кстати. Проскочив по обочине место установленной на дороге баррикады, я открыл огонь по копошившимся на обочине солдатам. Не знаю, попал в кого-нибудь, но напугал точно. Но и нашему автомобилю досталось, поучили примерно десяток попаданий по тенту кузова. Мне повезло — не задело.

Набегающим потоком воздуха изрешеченный тент грузовика сорвало с креплений. Падая, он чуть меня не увлек за собой. Переставил пулемет на кабину, если спереди появится противник, врежу по нему.

Неожиданно, справа выскочил джип с турельной установкой. Хасан, прибавив газу, протаранил его, опрокинув набок. Я дал по джипу две короткие очереди, и он как бы нехотя начал гореть. Мои выстрелы стали причиной возгорания, или топливо самовоспламенилось, не суть важно, главное — джип за нами гнаться не будет.

Проехали спокойно еще километров десять-пятнадцать. Услышал перебои в работе двигателя, а потом из-под капота повалил дым и пар. Похоже, наш «росинант» спекся.

Махмуд и Хасан покинули кабину, а я не мог побороть «жабу», жаль было бросать РПК-ПКМ и патроны к нему. «Жаба» все же победила, я прихватил пулемет и три коробки патронов к нему.

— Фортуна, ты все оружие турецкой армии решил с собой взять? — осведомился Хасан.

— Буду тащить, пока сил хватит, — огрызнулся я, — а когда устану, брошу, станет легче бежать.

— Скоро темнеть начнет, — сказал Махмуд. — На карте обозначен заброшенный поселок, там можно укрыться и немного передохнуть.

— До границы далеко? — подал голос Хасан.

— Около двадцати километров.

— За ночь дойдем, — уверенно заявил Хасан, — главное чтобы не мешали.

— Меня другое беспокоит, — озадаченно сказал Махмуд. — Слишком быстро нас настигали солдаты, такое впечатление, что их кто-то наводил.

— Или они отслеживали наше передвижение, — добавил Хасан. — Помнишь, мы сами маячки навешивали на автомобили.

— Хасан, ты молодец, — хлопнул его по плечу командир. — Машины у нас появлялись случайно, этот вариант отпадает. Допустим, маячки навесили на нас. Тогда куда они их засунули?

— Рации, — сглотнув слюну, вырвалось у меня.

— Что — рации? — недоумевал Махмуд.

— В рации можно поставить жучки. Там мощный источник питания и они постоянно при нас.

— Так, все рации бросаем в грузовик, — решил командир. — Фортуна, приступай к минированию. У тебя еще есть гранаты? Рации-то мы бросим, но тот, кто за всем этим стоит — явно не дурак, понимает, что мы будем пробиваться к границе, наш путь предсказуем. Но деваться некуда, по ходу что-то придумаем, если есть какие-то дельные мысли, не тяните — сразу докладывайте, понятно?

— В грузовике нашел ящик американских гранат М-67. Не знаю, как они по мощности, но неприятность любопытным доставить могут, правда, если турки на джипе обожглись, то без проверки не полезут.

— Ладно, занимайся, — ответил командир, выбирая огневую позицию рядом с грузовиком.

За десять минут я управился. Неприятный и неизвлекаемый сюрприз с выдумкой турецким солдатам оставил.

До заброшенного селения добрались в полной темноте. Командир ориентировался на незнакомой местности хорошо.

Потом был часовой отдых. Мы поужинали, почистили оружие, и оттерли от налипшей грязи лица. Это делать было не обязательно, в темноте наши грязные лица меньше отсвечивали.

Махмуд возился с картой, а мы с Хасимом заглядывали через его плечо.

— Если верить твоему навигатору, Фортуна, то нам осталось до Сирии пробежать семнадцать километров, — задумчиво почесал подбородок командир. — Примерно через пять километров путь нам пересекает ручей. На карте он обозначен проходимым, есть мост, а немного выше по течению — брод. На мосту точно турки выставили пост, и брод, скорей всего, не оставили без внимания. Будем переправляться в этом месте, — Махмуд указал карандашом на изгиб ручья.

— Увяжите поклажу, чтобы ничего не потеряли. Хасан, на тебе турецкая радиостанция.

Я переложил на дно ранца запасные патроны к оружию, оставил по пять снаряженных магазинов к АКМ и СВД, две коробки к РПК-ПКМ. Проверил гранаты в подсумке. Жаль всего тринадцать штук Ф-1 осталось, американские хлопушки мне не понравились, я их не брал. Затем достал насос и начал качать камеру, прихваченную из грузовика.

— Плыть куда собрался? — улыбаясь, спросил Махмуд.

— Поклажи у нас слишком много. Если ручей полноводный и быстрый, то нас течением может сбить с ног. Не хочется терять полезные вещи. Если потребуется, привяжу камеру к себе, и перевезу на другой берег.

— На берегу и накачал бы, чего торопишься.

— А вдруг времени не будет?

— Молодец, Фортуна, хорошо твоя голова работает, согласен, качай.

Форсирование легкой водной преграды прошло успешно. Ручей оказался неглубоким, всего сантиметров пятьдесят посредине, но вода в нем была очень холодной. Не сговариваясь, чтобы освежиться, мы по нескольку раз погрузились в воду с головой, удерживая над собой оружие. Мой импровизированный плот облегчил переправу, все ранцы на нем уместились. Еще раз, посмотрев карту, Махмуд сказал, что больше водных препятствий на нашем пути не будет, поэтому от камеры можно избавиться. Я отпустил ее вниз по течению. Когда отошли от ручья метров на пятьсот, в районе моста услышали частую стрельбу из автоматического оружия, видно, охрана приняла камеру за лодку, и подсказала место своего расположения, теперь мы точно знали, что на мосту нас очень ждали с распростертыми объятиями.

Рассвет застал нас на сирийской территории. Махмуд выбрал для отдыха заросли местного колючего кустарника. Позавтракали. Командир объявил дневной привал. Спали по очереди, сменяя друг друга. Перед закатом поужинали, и командир поставил задачу.

— Мы уже на территории Сирии, но нам от этого не легче. Вся провинция здесь контролируется бандами Максуда Сатуева, кстати, Фортуна, он из ваших чеченцев. Очень жестокий и хитрый бандит, никому не хочет подчиняться. Была информация, что он снюхался с американцами. Потом у них случились разногласия и Максуд, перестреляв наемников из частной военной компании, похитил несколько сотен тысяч наличных долларов. Американцы, обозлившись, семь месяцев методично уничтожали его сторонников. Самому Сатуеву и большей части отряда удалось скрыться от преследований. Сейчас он навербовал новых бойцов и значительно расширил территорию боевых действий. Жестоко мстит американцам. Мы будем передвигаться только ночью, днем опасно, наша группа малочисленна. Конечным пунктом наметим Шувар, хотя я полагаю, не дождавшись нас, Амирхан ушел оттуда. Хасан, что у нас с радиостанцией?

— Она в полном порядке. Есть запасные батареи. Я ее включал всего один раз перед переходом границы, слушал турок. Здесь нас еще не ищут.

— Наши частоты она берет?

— Можно включить сканирование и найти в эфире любую радиостанцию, а можно точно забить нужную частоту.

— Тогда до прибытия в Шувар в эфир не выходим. Прошу в походе быть предельно внимательными и осторожными. Попадемся — верная смерть.

Трое суток мы прошли без проблем, а на четвертые чуть не попались, остановившись на дневку в заброшенном селении с колодцем. И надо такому случиться, что пополнять запасы воды сюда приехали бандиты на пяти джипах. На посту стоял Махмуд, он нас тихо разбудил. Мы приготовились к бою, заняв круговую оборону. Если бы действительно случился бой, то нас бы смяли и расстреляли минут за десять, бандитов было, что тараканов на кухне, не менее тридцати человек. Заполнив все емкости свежей водой, бандиты укатили, но спать мы больше не ложились — неуютно себя чувствовали.

В Шувар мы пришли на утро шестых суток пути. Немного оборвались, измотались и сильно устали. Махмуд ушел говорить со старейшиной селения, а мы, выбрав пустой дом, отдыхали, постоянно осматривая окрестность в бинокль.

— За три дня до нашего прихода в Шуваре был бой, — с хмурым лицом рассказывал Махмуд, вернувшись. — Похоже, нашим коллегам удалось захватить Саид-хана вместе с грузом. Старейшина говорил, что убили пятнадцать бандитов, сколько потеряли наши, он не знает. Прилетели два русских вертолета, и всех увезли.

— Значит, задание выполнено и без нашего участия, — обрадованно сказал Хасан.

— Правильно говоришь, Хасан, без нашего участия. Но я полагаю нужно доложить полковнику Абдулле о майоре Кадире. Не помогает ли он случайно боевикам? Русские и полковник в тонкости операции его не посвятили, так он нас отправил Аллах знает куда. Мы потеряли двоих наших бойцов. Абдулла меня точно выгонит со службы.

— Все будет хорошо, — успокаивал командира Хасан, — бери радиостанцию и докладывай полковнику, что мы живы. Пора возвращаться на базу, надоело скитаться, хочу отдохнуть.

Махмуд ушел настраивать радиостанцию и докладывать начальству, а я заканчивал чистку пулемета.

Махмуд вернулся не просто хмурым, а темнее тучи.

— Что случилось? — поинтересовался Хасан.

— Полковнику Абдулле майор Кадир доложил, что мы перешли на сторону боевиков, — чеканя каждое слово, сказал командир. — Абдулла мне не верит, говорит, что с предателем-шакалом говорить не желает.

— У тебя есть частота Амирхана? — задал я вопрос Махмуду.

— Да. Могу настроить.

— Давай, только быстро.

Через пару минут радиостанция была готова. Я несколько раз вызывал Амирхана, и только на пятый или на шестой вызов он ответил. Спасибо Сергею Васильевичу, он сообщил мне условную фразу для опознавания. Когда утрясли с опознаванием, я ему рассказал открытым текстом, что с нами приключилось, и кто к этому причастен. Назвал наше местонахождение. Амирхан, выслушав, сказал, чтобы мы никуда не срывались, он согласует нашу эвакуацию в течение дня, максимум двух.

К сожалению, кто-то оказался проворней. По единственно возможному направлению, по которому можно было добраться в селение на автомобиле, поднимался столб пыли.

— Это уже по наши души, спокойно сказал я, обратив внимание Махмуда на пыль.