Джек ей в этом способствовал. С того дня на детской площадке он ни разу сам к ней не подходил, не поддразнивал ее и не пытался ее очаровать. Он ни разу не заговаривал о чем-то, что не имело бы прямого отношения к передаче. Непринужденно Джек вел себя только во время записи, а в остальное время казался скованным, словно тоже сожалел о том разговоре.

Но по какой бы причине Джек ее ни сторонился, Джилл была только рада: ей очень нужно было какое-то время сосредоточиться на своих мыслях. Так она смогла восстановить хоть немного свое эмоциональное равновесие. Ей не следовало расслабляться, чтобы не наделать ошибок.

Потому что стоит ей немного потерять бдительность, и Джек снова овладеет ее сердцем.

Нахмурившись, Джилл снова сжала руль. Что с ней происходит? Почему, спустя столько лет, после всего, что между ними произошло, она по-прежнему не может оставаться к нему равнодушной? Это нелепо и необъяснимо. Так же, как и то, что мысли о нем мешают ей думать, не дают спать и напрочь лишили аппетита.

Джилл встряхнула головой. Теперь, когда Ребекка снова была у Питера, у нее появилось слишком много времени на размышления, на воспоминания о прошлом, на беспокойство о будущем. Когда Бекки приедет, ее жизнь снова вернется к нормальному напряженному ритму. Мысли о Джеке и их прошлом снова отойдут на свое место: в сны и самые темные ночные часы.

Джилл сделала несколько глубоких вдохов. Отойдут ли? Или она просто обманывает себя — как это было уже не раз? Ей было больно видеть Джека рядом с Ребеккой. Он так хорошо с ней разговаривал! Он очаровал ее дочь так же быстро и легко, как много лет назад покорил и ее саму.

Джек мог бы быть отцом Ребекки! Джилл опять вздохнула. Когда-то ей больше всего хотелось, чтобы он стал отцом ее детей. Она мечтала об этом и молила Бога, чтобы это так и было.

Но, не считая тех головокружительных недель, ее мечты не осуществились и молитвы не нашли ответа.

Джилл надеялась, что сможет его изменить. Она надеялась, что, когда он привыкнет к мысли об отцовстве, он будет счастлив.

Джилл вышла из машины, сильно хлопнула дверцей и направилась через стоянку. Какой она была наивной дурой! Он все время повторял ей, что не собирается жениться, что не хочет обременять себя семьей. Он был с самого начала честен с ней, но она его не слушала, она не верила этому. Она думала, что если она ему дорога, то он переменится.

Может быть, он и переменился бы — если бы она действительно была ему дорога. Но это было не так.

Джилл улыбнулась и приветственно махнула рукой одному из операторов, обогнавшему ее, а потом спрятала руки в карманы жакета. Конечно, оказалось, что она в тот раз не была беременна. Домашний тест ошибся. Она принадлежала к тому меньшинству, ради которого на коробке были напечатаны всякие оговорки.

Если бы только она сходила к врачу прежде, чем сообщать Джеку о своей беременности. Если бы только…

Она покачала головой. Если бы только — что? Тогда она могла бы по-прежнему себя обманывать? И продолжать втайне считать, что Джек ее любит? Что он еще переменится?

Если бы она ждала, когда произойдет эта чудесная перемена, у нее сейчас не было бы Ребекки. А ради того, чтобы иметь Ребекку, не жаль испытать любую боль.

Джилл поднялась по ступеням ко входу в студию, прошла сквозь стеклянные двери и поднялась на лифте на свой этаж.

Секретарша с улыбкой с ней поздоровалась. Джилл ответила на ее улыбку.

— Доброе утро, Энни. Дана меня ждет?

— Ждет. Я позвоню ей, что вы идете.

— Спасибо.

Джилл пошла по коридору, мысленно готовясь к предстоящему разговору. Дана назначила эту встречу в самую последнюю минуту и не пожелала рассказывать, что именно собирается обсуждать.

Джилл остановилась у двери в кабинет продюсера, сделала глубокий вдох, стараясь сосредоточиться на работе, — и заглянула к Дане. Продюсер сидела у себя за столом, что-то записывая в блокнот с желтыми листками. Джек еще не явился.

— Привет. Я слишком рано?

Дана подняла взгляд от работы, улыбнулась и пригласила Джилл в свой кабинет.

— Нет, ты как раз вовремя. Заходи и садись.

Джилл устроилась на одном из стульев, стоявших перед столом Даны, и посмотрела на часы.

— А что Джек?

— Джека не будет. Я сегодня с ним уже разговаривала.

Джилл нахмурилась. Что-то в выражении лица Даны ее встревожило: то ли возбуждение, то ли выражение смущения. У нее появилось нехорошее предчувствие: Дана собирается сказать что-то такое, что Джилл совсем не понравится.

— Что-то не так?

— Нет. — Дана покачала головой. — Хорошая новость. Прекрасная новость. Но… Я решила, что мне надо обсуждать ее с тобой без свидетелей.

У Джилл оборвалось сердце.

— Ну, хорошо, Дана. Ты уже меня порядком заинтриговала. Выкладывай.

Дана ухмыльнулась.

— Извини. Ты же знаешь меня — я всегда храню серьезность! — Она сложила руки на столе перед собой. — Начальство довольно нашим кинообзором. Очень довольно. У нас такое чувство, что у передачи большое будущее. И, похоже, зрители тоже так считают.

Джилл заметила, что Дана с трудом справляется с возбуждением. У нее тоже начало колотиться сердце.

— Ну?!

— У нас прошло всего четыре передачи, — продолжила Дана, — а мы уже получили сотни звонков и писем. — С этими словами она подняла мешок с почтой и вывалила его содержимое на стол. В нем оказалось такое количество писем и открыток, что они не поместились на крышке стола и немалая их часть соскользнула на пол. — Письма поклонников.

Пораженная Джилл уставилась на гору почты.

— И это все — в ответ на «Мое кино»?

— По правде говоря, это все — в ответ на вас с Джеком.

— На меня с Джеком? — недоуменно переспросила она. — Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать — они от вас в восторге. Так сказать, от вашего дуэта.

Джилл откинулась на спинку стула, ощутив странную слабость во всем теле.

— Прежде чем отвечать, послушай.

Дана взяла кипу листков, скрепленных вместе и начала читать вслух:

— «…Джек и Джилл вместе просто великолепны! Я всегда включаю телевизор, чтобы посмотреть, как они будут метать громы и молнии…» «Когда эти двое перестанут ссориться и помирятся?..» «Джеку бы ее просто поцеловать!..» «…Пусть эти двое, наконец, помирятся. Разве они не понимают, что им суждено быть вместе?..» «…И с чего это она обозвала его бездушным человеком?..» «Действуй в том же духе, Джилл! Покажи этим заносчивым мужчинам их место…» «…Какой красавчик этот Джек! Если Джилл он не нравится, прилагаю свой адрес и телефон…» «…Женщина снова доказывает свое превосходство над мужчиной…» «…Как всегда, мужчина без труда побеждает женщину…»

Прочитав каждую цитату, Дана передавала письмо с выделенным маркером отрывком Джилл. Джилл уставилась на листки, все еще не смея поверить своим глазам.

Дана вручила Джилл последнее письмо.

— Я могла бы продолжать еще очень долго, но все остальное — это варианты того, что я уже тебе прочла.

— Это… просто невероятно! — пробормотала Джилл.

— Ты сознаешь, что происходит, Джилл? — Дана сделала многозначительную паузу. — Вы с Джеком привлекли внимание зрителей. Они рассматривают вас как пару, а передачу — как нечто вроде захватывающей истории любви.

— Они рассматривают нашу передачу как историю любви? — Джилл помотала головой. — Но… мы же просто даем отзывы о кинофильмах!

— Помнишь ту шумиху, которая несколько лет назад шла вокруг рекламных роликов кофе? Они ведь тоже собирались просто продавать растворимый кофе! А кончили тем, что создали телефильм, по которому потом был издан роман.

— Господи! Я просто слов не нахожу! — Джилл посмотрела на письма, прочла некоторые из них, положила обратно на стол. — Чтобы столько людей не поленились написать… Это просто невероятно!

— Знаю. Но так уж вышло. И с каждым днем мы получаем все больше звонков и писем. — Дана развела руками. — Между вами с Джеком что-то есть. Какие-то токи, какие-то флюиды. Камера это передает.

— У нас успех, — пробормотала Джилл, а потом вдруг облегченно улыбнулась. — «Мое кино» — хит!

Дана рассмеялась.

— Как только я увидела вас с Джеком рядом, я начала подозревать, что перед камерой у вас получится нечто необычайное. После первой же записи я не сомневалась, что успех передаче обеспечен!

Джилл встала и прошла к окну. Она прикоснулась к стеклу кончиками пальцев, стараясь справиться с охватившими ее противоречивыми чувствами. Она была встревожена и радостно взволнована одновременно.

— Я не сомневаюсь, что тебе непросто к этому привыкнуть, — если принять во внимания твои прежние отношения с Джеком.

Джилл оглянулась на подругу, испытывая к ней глубокую благодарность за ее понимание.

— Да, конечно. Это такая горькая ирония судьбы! Я так старалась справиться с моими чувствами к Джеку, погасить ту чертову искру, которая всегда ощущается между нами! И теперь… я вдруг узнаю, что именно она-то и нравится зрителям.

Она снова повернулась к окну и, глядя на день за стеклом, задумчиво нахмурилась.

— Не считая Ребекки, эта передача и ее успех — самое главное достижение в моей жизни. И сейчас успех ей обеспечивает именно то, с чем я так долго боролась.

Дана сочувственно вздохнула.

— Ну а если не брать во внимание передачу, Джилл: ты уверена, что тебе следует бороться с тем, что есть между вами с Джеком? Может быть, на этот раз у вас двоих все получится?

— Нет! — Джилл снова отвернулась от окна и встретилась с подругой взглядом. — С Джеком ничего не может получиться, потому что у нас с ним нет будущего. Можешь мне поверить.

— Извини. — Дана снова глубоко вздохнула. — И прошу у тебя прощения за мою следующую новость.

Джилл тревожно посмотрела на Дану, чувствуя, как от нехорошего предчувствия у нее засосало под ложечкой:

— Какую?

— Начальство решило, что вы должны как можно больше показываться на людях вместе.

— Вместе? — недоуменно переспросила Джилл. — Почему обязательно вместе?

Вид у Даны был явно смущенный.

— Мы считаем, что это было бы хорошей рекламой для передачи.

Это было бы прекрасно для передачи — но как насчет ее собственного спокойствия? Джилл стиснула кулаки. Как насчет того, чтобы поберечь свой душевный покой? Как насчет Ребекки?

Она заставила себя выпрямиться.

— Что именно ты имеешь в виду, говоря «как можно больше»? Ты собираешься указывать мне, как я должна проводить мое свободное время?

— Нет, конечно! Мы говорим о твоей профессиональной деятельности. Кинопремьеры, широкие показы картин и прочие подобные мероприятия, которые проводит студия.

— Ясно.

— И еще. Принято решение поддержать кинообозрение хорошей рекламой. Мы будем работать на полную катушку. Рекламные щиты и плакаты на автобусах. Тридцати- и шестидесятисекундные рекламные ролики в передачах нашей телекомпании. Объявления в газетах и по радио. Мы все считаем, что у передачи есть шанс стать популярной по всей Америке, — и мы готовы приложить все усилия к тому, чтобы это произошло.

Джилл вернулась к стулу, с которого недавно встала, и тяжело опустилась на него, не веря своим ушам.

— По всей Америке? — потрясенно переспросила она. — Ты и правда так думаешь?

— Угу. — Дана присела на краешке стола. — Наш канал уже принялся за дело. В субботу вечером у нас в студии должен состояться крупный прием для рекламодателей, представителей прессы и промышленных воротил. И кроме того, мы договорились, что вы с Джеком дадите интервью обозревателю телепрограмм из твоей газеты. Он тебе сегодня позвонит, чтобы уточнить время встречи. А наши рекламщики уже готовят проекты кампаний в печати и на радио. На следующей неделе тебе, наверное, предстоит пару раз поработать с фотографами. — Дана протяжно выдохнула. — Ну, что скажешь? Сказка, правда?!

Правда? Джилл не была в этом убеждена. Конечно, ее радовал успех передачи, но как насчет того, что ей придется чаще видеться с Джеком?

Джилл снова вспомнила две последние недели и что она каждый раз чувствовала при виде него, вспомнила, какими глазами он смотрел на Ребекку и как ей не удавалось прогнать его из своих мыслей… А еще она вспомнила о Питере и о скором слушании дела об опеке.

Она снова посмотрела на гору писем. Показ по всей Америке… Неужели это действительно возможно?

Переведя взгляд на Дану, она вдруг рассмеялась.

— Да, сказка! Совершенно невероятно! Все мои мечты становятся явью!

— И ты готова тесно сотрудничать с Джеком?

— А у меня есть выбор?

Дана немного помолчала, но потом покачала головой:

— Нет, наверное.