Татьяна Алюшина - Далекий мой, единственный…

– О господи! – воскликнула Марина, бросила на стол рюмки, зазвеневшие и раскатившиеся по столешнице, и прижала ладони к губам от потрясения.

– Та-ак! – протянул Игорь. – И давно?

«Ну вот и началось! – подумал с тоской Илья. – А чего ты хотел? Ты же знал, что все так и будет!»

– Давно, – ответил он. – Сначала я любил ее как сестренку, как дочку, как маленькую девочку, а потом…

– Что потом? – допытывался Игорь.

Он открыл бутылку, не сводя с Ильи взгляда, поставил брошенные Мариной рюмки, налил всем и протянул одну Адорину.

– Я ее захотел! Очень сильно. Когда ей исполнилось шестнадцать лет. И испугался.

Игорь выпил, Адорин тоже, а Марина все смотрела на него расширившимися от потрясения глазами, не отнимая пальцев от губ. Илья кинул на нее быстрый взгляд и перевел его на Игоря.

– Испугался и запретил себе даже думать об этом, потому старался держаться от нее как можно дальше. Она росла, а я влюблялся все сильнее. И запрещал еще жестче.

– Боже мой! – сказала Марина надрывным от переживания голосом, и крупные капли слез покатились у нее по щекам. – Какие же вы идиоты!

Илья не понял – посмотрел на нее удивленно. А Марина пояснила, чуть не рыдая:

– Она ведь любила тебя все эти годы! Зачем же вы столько лет мучаете друг друга?! Страдаете так?!

– Марин, ты что, ничего не имеешь против? – не поверил Илья.

– Да какое против?! – возмутилась она. – С чего? Сначала мы с Игорем думали, это у нее девчоночье, пройдет, а потом увидели, поняли, что она тебя любит по-настоящему, сильно, и мучается, страдает ужасно!

Он не мог поверить! Да не может быть! Не может же быть, чтобы они приняли его чувства к Юльке так просто!

– Игорь? – спросил Адорин ошеломленно.

– А почему мы должны быть против, Илья? – изумился в свою очередь тот.

– Я старше, намного, – ответил Илья. – Вы мои друзья, ты мой учитель, она ваша дочь!

– Да какое это имеет значение? Ты что, был уверен, что мы не поймем? Не примем ваших отношений и брака?

– Да, думал, – кивнул Илья.

– Так спросил бы, если сомневался! – воскликнул Игорь. – Марина, не плачь!

– Не буду! – пообещала она, вытирая слезы. – Дурак ты, Адорин! Хоть и крутой бизнесмен, и доктор наук, а дурак! Сам измучился, Юльку измучил!

– Дурак! – согласился Илья. – Это не все. Я ее обидел.

– Как? – быстро спросил Игорь.

Илья, глядя ему в глаза, четко произнес:

– Я с ней переспал.

Игорь взял бутылку, налил им с Адориным в рюмки коньяк и выпил.

– Это, конечно, не самая лучшая новость, которую отец может узнать о дочери, но позволь спросить: ну, переспал, и что?

– И отказался от нее! Объяснил, что она меня не любит и отношения между нами невозможны.

– Бедная Юлька! Вот почему она два дня лежала пластом без движения! – проговорила Марина и снова заплакала.

– А сейчас решил жениться? – продолжил допрос Игорь.

– Не могу больше! Все! К вам приехал поставить в известность, мне уже безразлично, кто и что скажет и подумает! Пошлете вы меня или нет.

– А если она не согласится?

– Не знаю! – вздохнул Илья. – Уговорю, буду просить прощения, объясню, как смогу! Не знаю!

– Юлька простит, Илья, она тебя так любит! – сказала Марина убежденно.

– А если не простит? – продолжал спрашивать Игорь. – У нее наладилось все как-то, она с парнем живет, а ты вот так приедешь и уговоришь?

– Не знаю я, Игорь! Но никаким мужикам я ее больше не отдам!

– Игорь, ну чего ты? – возмутилась Марина.

– Да того! Что вы, Юльку не знаете? Упрется в своей обиде – столько-то лет терпеть! Не поверит ему, и что? Изломает жизнь и себе, и Илье!

– И что ты предлагаешь? – спросила Марина.

– Поедем все вместе! Если у Ильи не получится, мы с ней поговорим.

– Нет, Игорь, – не согласился Адорин. – Я сам. Ну а если она откажется, значит, заслужил, значит, слишком поздно спохватился. Спасибо вам, я не ожидал, что вы поймете и примете ситуацию.

– Да почему?! Почему? – воскликнула Марина. – Мы что, изверги какие-то, идиоты? Ну, любите вы друг друга, и слава богу! Мы только счастливы!

– Спасибо! – еще раз поблагодарил он, с трудом проталкивая застывший в горле ком.

– Ты когда ехать собрался? – поинтересовался Игорь, но уже легко, без нажима.

– Сейчас.

– Как?

– Да как угодно – самолетом, поездом, машиной, наконец!

– Ты себя в зеркале видел? У тебя лицо человека, который не спал трое суток! Синяки под глазами, щетина, к тому же ты выпил. Ты так хочешь к ней приехать?

– Да как угодно!

– Нет. Сейчас мы накроем стол, ты поешь горячего, посидим, поговорим спокойно, выпьем за ваше с Юлькой счастье. Останешься у нас, выспишься, а утром поедешь с нашего благословения.

– Да я в Питере сниму номер в гостинице, помоюсь, побреюсь! – сопротивлялся Илья любому промедлению.

– Зачем тебе гостиница? – неожиданно рассмеялась Марина. – А вдруг Юльку украсть придется?

– Как это? – ошарашенно произнес Адорин.

Илья расслабился, в груди растекалось тепло от любви и благодарности к этим родным, дорогим ему людям. Да как он вообще мог сомневаться, что они не поймут?! Годами жил в глубокой убежденности, что не примут его любви! Права Марина – идиот!

– А вот так! – смеялась Марина. – Если упрется – бери в охапку и тащи! А там разберемся всем миром!

– А что! – рассмеялся следом за женой Игорь. – Неплохой вариант! Предлагаю за это выпить и, главное, поесть!

– Да вы что? – заражаясь их весельем, неким ухарством, приходящим после тяжелого, трудного дела, поддержал тон Илья. – Юльку – и украсть! Она же орать будет на весь Питер!

– Обсудим варианты! – хохоча, предложил Игорь.

Он встал и начал помогать Марине накрывать на стол.

– Может, кляп? – спросил Игорь.

– Или скотч! – подхватила Марина.

Они долго сидели за столом, разговаривали, смеялись. Марина накормила Адорина горячим вкуснейшим ужином, как на убой, и его разморило, повело от тепла.

Илья улегся на Юлькиной постели и улыбался, вдыхая ее запах, еле уловимый.

Но рано утром ему уехать не удалось, пришлось срочно решать дела с Морозовым.

Адорин давно уже стал партнером и соратником Алексея, у них сложился прочный союз двух глубоко уважающих друг друга людей.

Илья приехал утром домой переодеться, принять душ, побриться, собрать вещи. Он решил ехать на машине, сам. Джип свой Илья любил, и дорогу любил, но, посмеиваясь про себя, думал, что не поехал бы, однако ж Расковы заронили мысль – а вдруг действительно придется хватать Юльку в охапку и уматывать по-быстрому, мало ли? Умом он понимал, что ничего такого не сделает, но все же, а вдруг…

От этих мыслей его отвлек Морозов, который долго и громко ругался в трубку, не выбирая выражений, описывая, кто Адорин после того, как пропал на полсуток!

– Не ори! Я женюсь, Морозов!

– Прямо сейчас? – ехидно поинтересовался Лешка. – Или все же успеешь на подписание контракта?

– Прямо сейчас не получится, сначала надо невесту уговорить!

– Бог в помощь! Появись на пару часов, введи меня в подробности сделки и мотай – уговаривай, женись!

– Ладно, сейчас приеду, – сказал Илья, понимая, что нельзя, конечно, так вот бросать дела и подставлять Алексея.

– Я что-то не пойму, – спросил Морозов, успокоившись, – неужели Анна не согласилась сразу и ее надо уговаривать?

– Это не Анна, – усмехнулся Илья.

– О как! – поразился Лешка. – А кто?

– Ну вот если уговорю, узнаешь!

Адорин приехал в Питер рано утром, он гнал всю дорогу, втапливая педаль газа в пол до упора, и думал, что он ей скажет и как.

Нужны цветы, обязательно, решил Илья. Он поколесил по улицам, поспрашивал редких прохожих и таки нашел на вокзале круглосуточный цветочный павильон. Не считая, взял из ведерка все, сколько было, алые розы и не глядя рассчитался.

В подъезде старого дома, где на верхнем этаже находилась квартира, в которой жила Юлька, не имелось лифта. Поднимаясь по лестнице, с каждой ступенькой Илья волновался все сильнее. И то, что казалось в Москве естественным и простым – приеду, объясню, попрошу прощения, уговорю, – становилось с приближением к заветной двери все более нереальным и сложным.

Что и как ей объяснить? Где найти правильные слова? Как убедить и попросить прощения?

Илья смотрел на высокую двустворчатую дверь.

Букет ему мешал.

Он поставил его на пол, прислонив головками цветов к одной из дверных створок, которая не открывалась. И решился! Вот сейчас он ее увидит и поймет, что надо сказать!

И нажал кнопку звонка.

После Нового года Кирилл к разговору о своих чувствах к Юльке не возвращался. Сказал только безапелляционным тоном:

– Даже не вздумай искать квартиру и уходить из дома! Ты здесь живешь, и все!

«Ну и ладно!» – решила Юлька.

Юлька давно не виделась с Карелией, – они с мужем уезжали куда-то за границу, а как только вернулись, Кара позвонила и предложила встретиться, пройтись, посидеть в кафе и поговорить.

Они сидели в кафе, болтали – Юлька жаловалась, что совсем ей скучно без работы, Кара рассказывала про поездку. И вдруг неожиданно, прервав себя, произнесла:

– Ты знаешь, я смотрю на тебя и понимаю: ты живешь, словно время пережидаешь. Надо определиться – если ты решила оставить все в прошлом, значит, начинай новую жизнь.

И потребовала от Юльки обещания, что она сядет и разберется наконец со своими чувствами и желаниями. Напишет все на бумаге, переосмыслит и будет строить новую жизнь.

Юлька промучилась весь день. Сначала пыталась что-то писать, но бросила, потому что получалось плохо.

Воспоминания, спровоцированные попыткой что-то понять в себе, излить душу на бумаге, выскочили, как черт из табакерки, и проходили через нее, текли, не кусками и событиями, а стройным, последовательным фильмом, начиная с того дня, когда она первый раз увидела Илью. И старательные Юлькины попытки засунуть их обратно, туда, где они сидели до сих пор и не рыпались, не увенчались успехом.

Кирилл не пришел ночевать именно в эту ночь, а она надеялась, что он поможет отвлечься, прервать болевой поток. Но, видимо, какие-то высшие силы, неподвластные ее разуму и приказам, решили, что настало время пережить все заново, и…

А вот что и? Легче не стало, боль не ушла, а в куче с ней и обида на судьбу, сопровождаемая неизменной подругой безнадегой.

Юлька смирилась.

Она подумала, что это, наверное, оттого, что у нее в данный момент нет работы. Ей бы заняться чем-то, загружая себя, выталкивая трудные мысли делами и не давая им ни одного шанса. Она рисовала, но без вдохновения, так, кое-какие наброски, эскизы, всякую ерунду – настроения после Нового года не было никакого.

Промаявшись весь день и ночь потоком воспоминаний, Юлька заснула утром тяжелым сном без сновидений и проспала до вечера, когда пришел Кирилл и разбудил ее, позвав ужинать.

Следующим утром она встала очень рано, чувствуя непонятное беспокойство – тоску или ожидание чего-то.

Непонятно.

«Может, заболеваю? Простыла где-то?» – попыталась разобраться в своих ощущениях Юлька. Но на простуду ее состояние никак не тянуло, скорее непонятное беспокойство.

Может, случилось что с родителями? Вряд ли – тогда бы ей сразу сообщили об этом. Но она все-таки решила им позвонить, чуть позже, чтобы не будить сейчас.

Что же с ней происходит? Она прислушалась к своим ощущениям, смутная тревога, а вот по поводу чего, так и не поняла.

Юлька готовила завтрак, когда раздался звонок в дверь.

Она уронила нож, резко повернулась, и у нее быстро-быстро забилось сердце.

– Да в чем дело?! Кажется, я совсем сбрендила от воспоминаний и переживаний? – возмутилась она и пошла открывать.

Юля решительно распахнула дверь.

Илья медленно вдохнул, увидев ее, и забыл выдохнуть.

На ней была длинная легкая юбка, широкий тонкий свитер с большим вырезом, который спадал на один бок, оголяя плечо, на ногах домашние туфельки на каблуках, без задников, с открытыми носками. Почему-то именно эти туфельки потрясли Адорина – из них выглядывали маленькие пальчики. Копна рыжих волос, небрежно схваченных заколкой, подсвечивалась лучами солнца, добравшимися через окно кухни до прихожей.

Илья увидел и осознал ее всю в одно мгновение.

Они смотрели друг другу в глаза и молчали.

И что-то неслышное, понятное в этот момент только им происходило между ними.

Он говорил ей глазами обо всем – просил прощения, вставал на колени, признавался в любви – взглядом! Всем своим существом! Он не мог ничего сказать вслух. Да это было и не нужно.

Она смотрела на него и не верила. Невероятно! Не может быть, чтобы было так!

Может, – возражал он! Уговаривал, просил, требовал!