Все приготовления были сделаны - дверь и окно прикрыто, сделан запас еды и воды на случай, если несколько дней придется пересидеть здесь. Мы положили пару матрацев друг на друга возле окна и прижались каждый к своей щелочке.

Восстание должно было вот-вот начаться...


Казалось, квард спит; на видимой нам площадке было тихо и мирно; кран, из которого вчера мы с папой вели наблюдения, застыл нерешительном положении. Я уже хотела было что-то сказать, как вдруг... началось...

Людские шаги я расслышала прежде, чем увидела трущобников - их было около тридцати. Все в темных, рабочих одеждах; на телах что-то вроде самодельной брони, в руках факелы - мгновенно стало светло, но меня это напугало больше, чем сплошная тьма - безоружные, маленькие, они шли прямо на киборгов!

Я тяжело задышала; не глядя друг на друга, мы почти синхронно схватились с Сашкой за руки. Огня на площадке становилось все больше и вскоре человеческие фигуры стали неразличимы.

Киборги застыли на своих постах, несмотря на движущуюся на них толпу, никто не трогался с места. Переговариваются, как остановить повстанцев или чего-то ждут? - кусая губы, гадала я.

Небо прорезала быстрая молния; темные тучи стали еще гуще, будто небосвод накрыли черным куполом. Звук резко столкнувшихся воздушных масс напомнил что-то, но я не обратила на это внимание - я не могла оторвать глаз от тонкой фигуры черноволосого подростка, который, отдалившись от толпы, нес факел дрожащей рукой. Отчего-то казалось, что это не он, а я иду за сплоченной людской массой - я чувствовала, как ноги с каждым шагом тяжелеют, голову покидают остатки мыслей, а в горле пересыхает от дыма, так что слова не вымолвить. Я спиной ощущала, что единственная возможность остаться незамеченной, осталась позади, но тело по инерции продолжало двигаться за рекой огня, все ближе к воротам.

Следующий раскат грома услышал и черноволосый подросток; он поднял глаза к небу и остановился, отстав от толпы еще на несколько шагов. На юном лице выразилось недоумение; он смахнул что-то с носа - будто муху отогнал, а затем, с тем же недоумением уставился на ладонь. Толпа отошла уже шагов на десять, но он больше не помнил о ней. Все его внимание занимала крохотная желтая капля, которая, будто живая, двигалась по коже и заставляла ее пузыриться и дымить рыжими искрами; он даже не чувствовал боли - просто не мог поверить, что такое возможно!

А затем пошел дождь. И множество маленьких капель обрушились с неба и застучали по неказистой броне и одежде, проникая сквозь них и впитываясь в кожу. Подросток захрипел и замахал руками; его факел упал на землю, но продолжил гореть даже под кислотным дождем. Мальчишка сорвался с места и побежал к домам.

За его спиной раздавались крики повстанцев, которые наконец достигли ограды и теперь ломились в ворота. Они проклинали стражников, которые все еще неподвижно стояли на местах. Но внезапно факелы осветили две ближайшие фигуры, и повстанцы различили манекенов, наскоро обшитых броней. Оказывается, киборги не охраняли границу! Лидер трущобников победно закричал и махнул в сторону моста, который теперь преграждала только ограда. Он уже занес руки, чтобы перебраться на ту сторону, как вдруг его боевой клич оборвался - туча, которая до этого двигалась от центра кварда, наконец достигла толпы.

Трущобники отшатнулись от границы дождя, наткнулись на задние ряды и, толкая и валя собратьев, прижались к воротам. Туча надвигалась на них. Но плененные и загнанные в угол, они не могли вырваться. В реке огня становились все больше прорех - факелы гасли один за одним, и вскоре на темной площадке поблескивали только капли, мерно спадающие на слабо сопротивляющиеся тела.

Мимо нашего окна пробежал черноволосый подросток; в секундной тишине я расслышала громкий всхлип и быстрые шлепающие шаги. Он бежал без оглядки, и я последовала его примеру - слезла с подоконника и вернулась на свой матрац в углу у дверей.

Восстание не продлилось и десяти минут. И теперь все было кончено.

Стянув с плеч пиджак, я легла и накрылась с головой.


Глава 22




- Они знали! Их предупредили! - шипел Сашка.

Я не понимала, где я и что происходит.

- Похоже на то, - отозвался отец.

Я оторвала голову от матраца и с трудом разлепила слепленные веки, которые будто заросли коркой. Наверно я плакала даже во сне.

Моя подавленность никого не удивила - каждый справлялся с горем по-своему, Сашка бесился, папа чертил, мама плакала, отвернувшись к стене. На меня же напала спасительная апатия - теперь мне было все равно, я не хотела думать ни о чем и ни о ком, не сейчас, не сегодня. Пусть уйдут все мысли, какие бы они не были!

Все произошло настолько быстро, что увиденное не могло уложиться в моей голове. Вопреки желанию, в сознании возникали уверенные речи Дариана, старания Рика, наш визит к семье Полевых - столько усилий, а хватило меньше получаса, чтобы все подавить...

Нет, не могу больше думать!

Я снова откинулась на матрац и отвернулась к стене. Спать. Спать, пока все не кончится!


Что самое страшное в неудавшейся революции? Зачистка следов. Я узнала об этом два дня спустя, когда заставила себя выглянуть в окно, площадка уже была пуста - тела унесли, Лаборатория устроила дезинфицирующий дождь и никаких следов попытки прорыва не осталось. Все вошло в круги своя, будто ничего не было.

А что сделали с выжившими? С их семьями? Их тоже отравили кислотой или они в тюрьмах? - думала я и не испытывала при этом почти никаких чувств, апатия еще не ослабила своих объятий и только в ней было мое спасение, пусть и временное. Я просто хотела знать, что с ними случилось. Но ни объявлений, ни приказов нам слышно не было, киборги стояли на страже как всегда и в том же количестве. Что изменилось? Пожалуй, только цвет земли, с буро-черного она стала светлой и рассыпчатой, как лимонная кислота.


На третий день тишины, отец оторвался от чертежей и предложил Сашке пройтись. Я апатично напялила пиджак, чтобы идти с ними, но меня остановили у входа, и перед моим лицом заперли дверь. Я пожала плечами и села прямо на пол. Вот я и стала мебелью. Ха-ха.


Не знаю, сколько бы еще продолжался мой ступор, если бы мама от души не шлепнула меня по щеке. А потом еще раз и еще, пока я не разрыдалась, и мы с ней не обнялись. Не решись она на это, я бы, наверное, провела остаток жизни в отключенном состоянии.

- Прости меня, - пробормотала я, уткнувшись маме в шею.

- Тише-тише, маленькая моя, - повторяла она и гладила меня по голове.

Боже, не будь здесь моих родных, я бы просто не выжила! Что я без них? Забавная неумеха, которой в голову иногда приходят полезные мысли?

Когда мужчины вернулись, я уже набивала рот остатками портившихся продуктов и болтала с мамой. Сашка обомлел; мы обнялись, и я без стеснения забралась к нему на колени - чем больше человеческого тепла я получу, тем быстрее вернусь к жизни. О дне неудавшегося восстания больше не говорили - предстояли куда более важные дела - нужно было закупить еще детали для папиного плана. А в этом заключалась сложность:

- Всех мужчин теперь проверяют, - объяснил отец, я удивленно оторвала глаза от еды и уставилась на него. - Мы еле скрылись от отряда, пришлось забежать в ближайший подъезд и пробираться по крышам.

- Так вам нельзя выходить? А что нам тогда делать?

- Спокойно, - прервал отец поток моих вопросов. - Вы с мамой прекрасно справитесь, а к тому времени как я все дострою, мы придумаем, как выбраться. А может и отлавливать перестанут!

Хм, он это специально сказал, чтобы я снова не замкнулась?

Ладно, - решила я, - сейчас всем и правда не до меня, я же сама бесилась пустому времяпровождению и вот - очередное желание сбылось! Черт меня дери!

Как я не спрашивала, отец так до конца и не объяснил, как он собирается перевести нас через мост. Единственное, что я точно уловила, что мы пройдем под ним в каком-то хитром устройстве и что сил оно от нас много не потребует. Правда, отец не знал, как пробраться через ограду, а мало того, что это нереально, так к тому же охрана сейчас вся на нервах! В итоге мне пришлось от него отстать, потому что его ответы становились все более пространными, а когда мужчина так говорит, значит у него что-то не получается и ему лучше не трепать нервы! Я много раз видела этот пример в отношении мамы с папой, поэтому взяла себя в руки и решила заняться другим - требовалась очередная вылазка на рынок.

Новое задание, пусть и простенькое, пробудило во мне почти загнивший азарт; я стала собираться в дорогу. Сашка, которого в отличие от папы, мое внимание не донимало, рассказывал что покупать и где - в этом уже он стал знаток, не зря так часто ходил за продуктами! Правда слушала я в пол уха, думая о том, чтобы поискать Рика - вдруг он еще здесь? Может спросить о нем цыганку? Да или на худой конец, поговорить с ней самой о том, что случилось? Сейчас мне нужен был кто-то не из живых людей, а из персонажей, чтобы вернуть уверенность, что мы находимся в сказке и что вокруг все не настоящее - хоть внешне я и поправилась, внутренне я все еще мучительно думала о земле, превратившейся в лимонную кислоту.

Собравшись, мы с мамой выслушали нудную речь отца, чтобы мы вели себя осмотрительно и, получив по чмоку в щеки, вышли из комнаты. Ключ брать не стали, хотя, повторить гадость отца очень хотелось!

Сразу стало заметно, что что-то случилось - лавок стало раза в три меньше - тут и там зияли прорехи. Проглотив комок в горле, я не стала заострять на этом внимание и направилась куда наказал Сашка - к большому лотку с разными резиновыми штуковинами. Я уже стала присматривать, что выбрать, как вдруг мама потянула меня за рукав.

- К нам идут... - потеряв голос, одними губами пискнула она.

Не смея дышать, я обернулась и увидела трех киборгов, которые направлялись к нам, широко расставив в стороны бронированные лапищи. Даже если бы я могла бежать, было поздно.

- Покажите руки! - приказал один из них, и, прежде чем я успела пикнуть, сзади меня схватили и сорвали перчатку с моей обычной, а следом и с металлической руки.

- Держи! - раздалось под ухом. - Держи!

Не видя, что делает мама и только слыша ее приглушенный крик, я извивалась всем телом, но не могла даже шевельнуться в стальных ручищах; неожиданно мне плеснули в лицо чем-то желтым и я почувствовала ужасную слабость.

Падая на землю, в моей теряющей сознание голове вертелась только одна мысль - хорошо, что я не взяла ключ...