Лайза Бингхем - Дальняя буря

— О, Макс, — пробормотала сестра Мэри Маргарет, отзываясь на его боль. Она ласково склонила седую голову Макса себе на плечо. — Она была тебе настоящим другом, правда?

Он кивнул, ухватившись за край одеяния монахини и комкая его.

— Она должна вернуться. Она должна! Я заставлю ее вернуться.

— Она не вернется, Макс. Она больше не принадлежит монастырю. — Мэри Маргарет пыталась придумать, как бы объяснить Максу так, чтобы он понял. — Ты помнишь птенца, которого ты нашел в конюшне монастыря?

— Д-Да.

— Ты заботился об этом малыше, Макс, был ему хорошим другом. Защищал его, кормил, держал в тепле. Но когда он вырос, что произошло?

Макс отказался отвечать, хотя монахиня была уверена, что он помнит маленького воробышка гораздо лучше, чем своих умерших родных.

Мэри Маргарет продолжила:

— Он никогда не видел других птиц. Он даже не знал, что он птица. Он привык прыгать по двору или сидеть у тебя на плече, но летать он не умел. И что ты тогда сделал, Макс?

Он не ответил.

— Ты поступил очень мудро. Что ты сделал?

— Я… я отнес его в лес.

— Так, — подбодрила монахиня.

— И оставил его играть с другими птицами.

— И что потом?

Он крепче вцепился в одежду Мэри Маргарет, но не ответил.

— Ты отпустил его, Макс. Он всхлипнул.

— Отпусти Сьюзан, Макс.

— Не-ет.

— Отпусти ее.

Он заплакал, открыв рот и зажмурившись — воплощенное несчастье. Крупное тело Макса сотрясалось от разрывающих сердце рыданий.

Но сестра Мэри Маргарет качала его, как маленького ребенка, каким он, в сущности, и был, зная, что вскоре ему придется найти способ смириться с происшедшим.

Поеживаясь, Сьюзан стояла на задней веранде и наблюдала за Дэниелом, который готовил к дороге коня. Слабая полоска света на горизонте обещала холодный зимний день.

Вместо кожаного пальто Дэниел надел толстый парусиновый пыльник. Под ним на Дэниеле были брюки из толстой хлопчатобумажной ткани, полотняная рубашка и короткая черная куртка с начесом. Сьюзан понимала, что такая одежда позволит сыщику передвигаться легко и бесшумно.

— Ты можешь подождать в доме, — сказал Дэниел, заметив ее озябшее лицо и выбивающие дробь зубы.

— Нет.

Дэниел закрепил седельные вьюки.

Сьюзан следила за каждым его движением с бесстрастным выражением лица. Но внутри она вся была комок нервов. После брачной ночи они с Дэниелом стали ближе друг другу.

Потом, поздно вечером в субботу, приехал человек Дэниела и тот уехал вместе с ним. Сьюзан нетерпеливо ждала час, другой, третий. Дэниел вернулся, излучая энергию, но не сказал, где он был. Только то, что и на следующий день будет работать на агентство.

Позже, в постели, он целовал Сьюзан с такой страстью, что поразил ее и доставил ей в то же время удовольствие. Потом крепко обнял и положил ее голову себе на грудь. Так он лежал молча, не двигаясь, будто боялся нарушить это состояние. Проходили минуты, и Сьюзан начала волноваться, что последняя работа Дэниела на агентство будет опасной.

Она достаточно слышала о пинкертонах, чтобы понимать, с чем в ближайшее время может столкнуться Дэниел. Здесь, на Западе, пинкертоны пользовались репутацией безжалостных охотников за преступниками. Они использовали любые средства, обычно насилие.

Сьюзан предположила, что, судя по всему, Дэниелу предстоит схватка с кланом Дули. Хотя Сьюзан никогда с ними не сталкивалась, она знала, что это страшные люди. На их совести были бесчисленные жертвы и поджоги.

И еще они убивали.

Всю ночь Сьюзан провела без сна. Она лежала в объятиях Дэниела, прислушиваясь к его размеренному дыханию и биению его сердца. Она снова и снова молилась Богу и всем святым, прося оставить мужа целым и невредимым. Ее внутренний мир начал становиться безопасным, но если что-нибудь случится с Дэниелом… Она не хотела и думать об этом. Она не выживет, если с ним что-то случится. Ведь она так глубоко любит его.

Любит его.

Видимо, она всегда любила его. Сначала в детстве — он был ее кумиром, защитником, другом, доверенным лицом. А теперь она любит его как женщина любит мужчину. И должна лишь подтвердить это чувство на деле.

Думая, что Сьюзан спит, Дэниел выбрался из постели и подошел к окну. Сьюзан колебалась недолго и присоединилась к нему. Обняла за талию и прижалась губами к его спине. И так они стояли, кажется, несколько часов, набираясь друг от друга сил. Но Дэниел все равно ничего не сказал о своей работе и о том, что его может ожидать. Сьюзан понимала, что он хочет уберечь ее, но только больше разволновалась.

На рассвете Дэниел оделся и словно поставил тем самым преграду чувствам. Поняв, что он хотел бы обдумать предстоящее дело, Сьюзан принесла мужу кофе и тихо сидела рядом.

— Я вернусь как только смогу, — сказал Дэниел, врываясь в ее думы. Он подтянул подпругу и прикрепил стремена. — Меня не будет день, от силы два.

Он посмотрел на Сьюзан, она кивнула. Морозец был довольно сильным, при каждом выдохе образовывались клубы пара. Но Сьюзан отказалась остаться в доме. И сам он настолько нуждался в ней, что не стал настаивать.

Ее власть над ним изумляла Дэниела. Сьюзан так прочно завладела его сердцем, что он не мог представить без нее своей жизни. Сейчас между ними лежало его дело. Он впервые задумался о последствиях своей работы. Он проклинал опасность, насилие и страх. Он молился, чтобы прожить еще один день, чтобы его миновала пуля. Вот оно — его счастье — перед ним, но только если он вернется сюда.

В объятия Сьюзан.

Сьюзан поплотнее закуталась в шаль, но ее свободная вязка грела плохо. Заметив во взгляде Дэниела нерешительность, Сьюзан удивилась, с чего бы.

— Береги себя, хорошо?

Теплый желтый свет падал из окон кухни на лицо Дэниела, и Сьюзан постаралась запомнить каждую его черточку.

Дэниел не отвечал, и Сьюзан сделала шаг вперед.

— Нет. Стой там. — Он поднялся по ступенькам. — Ты даже не обулась.

Она переступила босыми ногами, но они уже давно потеряли всякую чувствительность.

— Я забыла.

— Как это ты забыла про двенадцатиградусном морозе, не пойму?

В голосе Дэниела прозвучала снисходительность. Он взял Сьюзан за талию, приподнял и поставил ее босые ноги на свои сапоги.

Это тронуло ее больше, чем охапка роз или цветистые слова. Сьюзан изо всех сил обняла Дэниела.

— Пожалуйста, скажи, что будешь осторожен, — снова сказала она.

Он не ответил ей, а Сьюзан нужно было одно слово, хотя она догадывалась, что Дэниел не властен над тем, что произойдет в следующие несколько часов.

— Мои люди хорошо обучены. Они не рискуют без надобности.

Это было не совсем то, что хотела услышать Сьюзан, но по непроницаемому лицу Дэниела она поняла — на большее рассчитывать не приходится.

Дэниел ощутил ее разочарование, но что еще он мог сказать? Он видел, что она хочет уверений, но был не в состоянии давать пустые обещания. Гораздо хуже рассеять страхи, которые потом станут реальностью.

Немного застенчиво, понимая, что наступил его черед попрощаться, Дэниел произнес:

— Обещай, что если что-нибудь случится…

— Нет! Никаких разговоров о смерти, Дэниел Крокер! А если так, я больше не стану с тобой разговаривать.

Эта непоследовательная угроза вызвала тень улыбки у Дэниела.

— Со мной ничего не случится. Но на всякий случай…

— Не смей со мной так разговаривать! Ты скоро вернешься. Вот увидишь.

— Пообещай только, что останешься здесь, с Эсси и Донованом, если что-то произойдет. — И быстро добавил: — Если я задержусь, мне нужно знать, что ты в безопасности. Обещай.

Понимая, что она должна это сделать, Сьюзан сказала:

— Обещаю.

Она поднялась на цыпочки и обняла Дэниела за шею. Вдохнула его запах, провела рукой по волосам.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — будь осторожен.

Дэниел обнял Сьюзан, крепко прижал к себе. Как хорошо ей было в этом сильном объятии. Как она любит этого человека!

Закрыв глаза, Дэниел собрался с силами, чтобы оторваться от жены. Он с сожалением отпустил ее, но не сразу, а постепенно, ослабляя объятие. Нежно, легко поцеловал Сьюзан.

— Иди в дом, пока совсем не заледенела, — проворчал Дэниел. Потом, понимая, что надо идти, спустился с крыльца и вскочил в седло.

— Возвращайся к ужину! — крикнула Сьюзан.

— Надень яркое, веселое платье, — отозвался он. — Розовое, или алое, или красное. Ты знаешь, как я люблю, когда ты одеваешься ярко.

Он помахал ей, ободряюще улыбнулся и натянул поводья, пуская Шефа неторопливой рысью вокруг дома и по лугу.

Не обращая внимания на холод, Сьюзан сбежала по ступенькам.

— Я люблю тебя, Дэниел!

Но он, должен быть, не услышал, потому что не остановился и не обернулся. Поэтому Сьюзан несколько долгих минут еще стояла, пока стук подков по замерзшему лугу не затих вдали.

— Возвращайся ко мне, — прошептала она во мрак.

Дэниел натянул кожаные перчатки и недобрым словом помянул пронизывающий ветер. Сейчас он как никогда хотел побыстрее разделаться с работой, чтобы начать новую жизнь. Он устал быть подозрительным и осторожным.

Устал злиться на весь свет.

На вершине высокого холма Дэниел остановил Шефа и оглядел заснеженные окрестности. Там, у подножия гор, лежала его земля. Практически все заработанное в агентстве Дэниел вложил в этот кусок земли и неба. На другие приобретения осталось мало денег, но это не имеет большого значения. Главное — эта земля будет принадлежать ему.

Он столько раз мечтал, как будет жить там, что нарисованная в воображении картина стала казаться более реальной, чем действительность. Но теперь этот дом он делил в мыслях с Сьюзан, и от этого его жилище становилось теплее, наполнялось смехом и светом.

Так и будет, мысленно поклялся Дэниел. Первый раз в жизни он почти посмел поверить, что у него будет свой дом. Не просто сооружение — семейный очаг.

Преисполнившись этих новых чувств, Дэниел дал шпоры коню и поскакал с холма. Чем скорее он закончит работу, тем скорее вернется.

К Сьюзан.

Макс вышел из-за деревьев и стал разглядывать хижину, стоящую в лесу. Он уже бывал здесь, дожидаясь каждый раз, пока уйдут мужчины, а потом рылся в их вещах. Он нашел там столько сокровищ! Такие милые разноцветные вещицы.

Но мужчины и их игрушки исчезли. Как Сьюзан.

Вздохнув, Макс продолжил свой путь. Потребовалась почти вся ночь, чтобы убежать от сестры Мэри Маргарет, но, в конце концов, ему удалось собрать узел с одеждой и коробку со своими ценностями. И тогда он ушел из монастыря. Скоро он найдет Сьюзан и заберет ее с собой.

Сьюзан вернулась в свою комнату и забралась в кресло-качалку, поджав под себя ноги. Ложиться в постель не было смысла. Она совершенно не хотела спать и была готова начать новый день. Но глядя в окно Сьюзан обнаружила, что ей совсем ничего не хочется делать, а только сидеть и смотреть, как из-за гор появляется солнце, окрашивая их склоны в розовый цвет.

Сьюзан потянулась, дивясь усыпляющей теплоте, которая разлилась по телу. Никогда она не испытывала такого любопытного чувства. Словно ждет чего-то. Чего-то, что она хотела уже давно.

Коротко рассмеявшись — так, ни о чем, — Сьюзан встала с кресла и подошла к комоду. Уронив шаль, она плотно обтянула себя ночной рубашкой.

Она видела, какими глазами смотрел на нее Дэниел, когда она разбудила его сегодня на рассвете. В его глазах горело желание. И страсть. Скоро он займется с ней любовью. От этой мысли каждый нерв Сьюзан затрепетал. И ее охватило сладкое желание.

Улыбнувшись своему отражению в зеркале, Сьюзан пошла посмотреть, что в ее гардеробе сможет порадовать ее мужа. Эсси дала ей юбку, две блузки и три платья.

Сьюзан тронула рукав темно-лилового костюма, который почти насильно отдала ей Эсси. Сьюзан пыталась отговориться, утверждая, что жакет с баской и юбка с замысловато отделанным шлейфом слишком хороши, чтобы Эсси с ними рассталась. Но та, вероятно, догадалась, что Сьюзан сразу же влюбилась в костюм, потому что решительно не захотела забирать его. Она настояла, чтобы Сьюзан надела его на праздник встречи, который должен был состояться уже на этой неделе. Но она наденет его сегодня, если Дэниел приедет домой достаточно рано. Ему нравится, когда она одевается ярко.

Тимми Либбли подскакал к началу конной цепочки пинкертонов, направлявшихся к взорванному железнодорожному полотну.

— Сэр! Мистер К-каттер, с-сэр!

Каттер остановил своего коня, повернулся в седле и сердито посмотрел на веснушчатого юношу.