Николас Спаркс - Дальняя дорога

В голове как будто загудела гитарная струна, вспыхнули золотые искры, мешая сосредоточиться. Все вокруг то погружалось в темноту, то вновь озарялось. Череп пронзила острая боль, медленно перерастающая в нестерпимую муку. Люку потребовалась минута, чтобы набраться сил и встать на ноги, держась за старый трактор, чтобы не упасть. Страх охватил его, когда он осторожно ощупал шишку пальцами.

Она была мягкой, но, потрогав кожу вокруг, Люк убедил себя, что ничего страшного не случилось. Череп, насколько он мог судить, не пострадал. Выпрямившись, Люк перевел дух и осторожно побрел к двери.

Едва он вышел, как желудок у него сжался, и Люк сложился пополам. Накатило головокружение, и его вырвало прямо на землю. После предыдущих сотрясений мозга Люка тоже рвало, и сомнений не оставалось – он заработал очередное. Врач непременно запретил бы ему тренироваться неделю или даже дольше.

Или, точнее, велел бы не ездить больше никогда.

Ничего страшного. Чуть было не произошла беда, но он все-таки уцелел. Он сделает перерыв на несколько дней, несмотря на то что сезон близко. Хромая к дому, Люк пытался увидеть в случившемся светлую сторону. Он усердно тренировался, и перерыв не принесет вреда. Когда он оправится, то будет еще сильнее. Но, невзирая на отчаянные попытки уверить себя, Люк ощущал леденящий ужас.

И что сказать Софии?

Спустя два дня Люк еще не решил, как быть. Он отправился в Уэйк, и, гуляя с Софией по дорожкам кампуса поздним вечером, не снимал шляпу, чтобы она не заметила синяк у него на лбу. Он собирался рассказать девушке про ушиб, но испугался вопросов, которые София могла задать. Да и к чему бы они привели?… На них у Люка не было ответов. Наконец, когда девушка спросила, отчего он такой молчаливый, Люк ответил, что устал после долгих часов работы на ранчо, и не покривил душой, потому что Линда решила отправить скот на рынок перед началом сезона и они провели несколько нелегких дней, загоняя коров в фургоны.

Люк подозревал, что София достаточно хорошо знала его, чтобы заметить перемены в его поведении. Когда на следующие выходные она приехала на ранчо – в шляпе, которую он подарил, и в теплой куртке, – то, казалось, внимательно присматривалась к Люку, пока они ездили верхом, хотя ничего и не говорила. Они проехали тем же путем, что и в первый день, – через рощу, к реке. Наконец София повернулась к молодому человеку.

– Ладно, хватит, – объявила она. – Я хочу знать, в чем дело. Ты всю неделю какой-то странный.

– Извини, я просто немного устал, – ответил тот.

Под ярким солнцем в мозг словно вонзались ножи, свет усиливал постоянную боль, которую Люк ощущал с тех пор, как упал с быка.

– Я уже видела тебя усталым. С тобой что-то случилось, но я не смогу помочь, если ты не скажешь, в чем проблема.

– Я просто думаю про следующие выходные. Все-таки первое выступление в году…

– Во Флориде?

Он кивнул:

– В Пенсаколе.

– Говорят, там красиво. Белые пляжи.

– Наверное. Я их все равно не увижу. Поеду домой в субботу, сразу после выступления.

Он подумал про вчерашнюю тренировку, первую после падения. Она прошла неплохо, чувство равновесия его не подводило, но тупая боль в голове заставила прерваться через сорок минут.

– Будет уже поздно.

– Выступление днем. Я вернусь часа в два.

– То есть… мы увидимся в воскресенье?

Люк похлопал себя по бедру.

– Если приедешь. Но скорее всего я буду как выжатый лимон.

София прищурилась, глядя на него из-под полей шляпы.

– По-моему, ты не особенно радуешься.

– Я хочу тебя видеть. Но, право, не думай, что ты непременно обязана приезжать.

– Может быть, сам приедешь в кампус? Посидим у нас.

– Как-то не очень хочется.

– Ну тогда давай поедем еще куда-нибудь.

– Не забывай про ужин с мамой.

– Значит, я приеду сюда.

София ждала ответа, но Люк ничего не сказал. Девушка, ощутив досаду, вновь повернулась в седле, чтобы взглянуть на него.

– Что с тобой такое? Ты как будто злишься на меня.

Вот она, прекрасная возможность обо всем рассказать. Люк попытался подобрать слова, но не знал, с чего начать. «Я могу умереть, если не брошу выступать».

– Я не злюсь, – уклончиво ответил он. – Я просто думаю о предстоящем сезоне и о том, что нужно сделать.

– Прямо сейчас? – сомневаясь, спросила София.

– Я всегда об этом думаю. И буду думать в течение всего сезона. Кстати, учти, начиная со следующих выходных, мне придется много ездить.

– Знаю, – с непривычной резкостью сказала София. – Ты уже говорил.

– Когда турне двинется на запад, я, может быть, вообще перестану бывать дома на неделе, разве что в воскресенье вечером.

– То есть ты имеешь в виду, что мы будем видеться реже, а приезжая, тебе будет не до встреч со мной?

– Да, наверное. – Люк пожал плечами. – Скорее всего.

– Жаль.

– А что поделаешь?

– Попробуй не думать прямо сейчас о том, как пройдут следующие выходные. Давай сегодня наслаждаться жизнью, ладно? Раз уж ты собираешься разъезжать и я буду реже тебя видеть. Возможно, мы в последний раз проводим время вместе перед долгим перерывом.

Люк покачал головой:

– Да нет…

– Что – нет?

– Я не могу не думать о том, что предстоит, – ответил он, повысив голос. – У нас разная жизнь. Я не занят лекциями, прогулками по кампусу и сплетнями с Марсией. Я живу в реальном мире, и на мне большая ответственность. – София вздрогнула, но Люк продолжал, чувствуя, как с каждым словом в нем все сильнее разгорается негодование: – У меня опасная работа. Я давно не тренировался и знаю, что на прошлой неделе потратил впустую много времени. Начиная со следующих выходных я любой ценой должен побеждать, иначе мы с матерью все потеряем. Поэтому, разумеется, я буду думать о выступлениях, и только о них.

София моргнула, застигнутая врасплох этой тирадой.

– Ого. Кто-то сегодня в плохом настроении.

– Нормальное у меня настроение, – огрызнулся Люк.

– Мог бы и притвориться.

– Чего ты хочешь?

Тут впервые лицо у нее напряглось, и Люк понял, что София изо всех сил старается говорить спокойно.

– Ты мог бы сказать, что будешь рад повидаться со мной в воскресенье, даже если приедешь уставшим. Мог бы сказать, что, если ты задумаешься о чем-то другом, я не должна принимать это на свой счет. Мог бы извиниться и сказать: «Ты права, София, давай сегодня радоваться жизни». А ты говоришь, что твоя жизнь – жизнь в реальном мире – не похожа на учебу в колледже.

– Колледж – это не реальный мир.

– По-твоему, я не знаю? – выкрикнула София.

– Тогда отчего ты обижаешься?

София дернула за повод, заставив Демона остановиться.

– Ты издеваешься? Я обиделась, потому что ты ведешь себя как полный придурок. Намекаешь на то, что ты ответственный, а я нет. Ты сам-то понял, что сказал?

– Я просто ответил на твой вопрос.

– Оскорблением?

– Я тебя не оскорблял.

– И все-таки ты думаешь, что твои дела важнее моих?

– Они действительно важнее.

– Для тебя и твоей матери – да! – закричала София. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но я тоже люблю свою семью! Я думаю о родителях! О том, чтобы получить образование! У меня тоже есть обязанности! И я хочу добиться успеха, точь-в-точь как ты! Между прочим, и я кое о чем мечтаю!

– София…

– Что? Вспомнил про хорошие манеры? Знаешь что, не утруждайся. Потому что я приехала сюда, чтобы побыть с тобой, а ты пытаешься завязать ссору.

– Я не пытаюсь, – буркнул Люк.

Но София не слушала.

– Зачем ты это делаешь? – спросила она. – Зачем так себя ведешь? Что вообще с тобой происходит?

Люк не ответил. Он не знал, что сказать, а София смотрела на него и ждала, а потом неодобрительно покачала головой. Она потянула за повод, развернула Демона и поскакала галопом в сторону конюшен. Когда девушка исчезла, Люк остался один в роще, гадая, отчего ему не хватило смелости открыть Софии правду.

София

– Значит, ты просто взяла и уехала? – уточнила Марсия.

– Я не нашла другого выхода, – ответила София, опираясь подбородком на руки. Она лежала на кровати, а подруга сидела рядом. – Я так разозлилась, что даже видеть его не хотела.

– Хм… я бы тоже разозлилась, наверное, – сказала Марсия с наигранным сочувствием. – Мы ведь обе знаем, что без диплома по истории искусств в современном обществе делать нечего. Это очень, очень серьезно.

София нахмурилась.

– Замолкни.

Марсия словно не слышала ее.

– Особенно если ты еще не нашла работу, которая приносит доход.

– Я сказала, заткнись.

– Я просто шучу, – сказала Марсия, подталкивая подругу локтем.

– У меня неподходящее настроение для шуток.

– Да ладно, не обижайся. Хорошо, что ты здесь. А то я уже смирилась, что весь день до ночи проторчу одна.

– Я хочу с тобой поговорить!

– Конечно. Я так соскучилась. Мы уже сто лет ни о чем не говорили.

– И не поговорим, если ты не перестанешь нести чушь. Мне и так нелегко.

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты послушала. Я сама не могу разобраться.

– Я слушаю, – ответила Марсия. – Очень внимательно.

– И?

– Честно говоря, я рада, что вы наконец поссорились. Самое время. Я считаю, что отношения нельзя назвать серьезными, пока не случилось настоящей ссоры. До тех пор это просто медовый месяц. В конце концов, никогда не узнаешь, насколько отношения прочны, пока не испытаешь их. – Марсия подмигнула. – Мне так нагадали.

– Нагадали?

– Между прочим, я права. Хорошо, что вы поругались. Если выдержите испытание, то станете сильней. И секс после примирения всегда слаще.

София поморщилась.

– Ты думаешь только о сексе?

– Не только. Но Люк?… – Марсия сладко улыбнулась. – На твоем месте я бы постаралась помириться поскорей. Он такой красавчик.

– Перестань увиливать. Помоги мне разобраться!

– А что, по-твоему, я делаю?

– Ты меня бесишь!

Марсия состроила серьезную мину.

– Знаешь, что я думаю? Если судить по тому, что ты рассказала. По-моему, Люк нервничает из-за того, что должно случиться в ближайшем будущем. Большую часть выходных он будет в отъезде, а ты скоро получишь диплом, вот он и боится, что ты здесь не задержишься. Может быть, он нарочно пытается отдалиться.

«Может быть», – подумала София. Какая-то доля правды в словах Марсии была, но…

– Он сильно изменился, – сказала девушка. – С ним что-то случилось.

– Ты о чем-то забыла упомянуть?

«Он боится потерять ранчо». Но София не рассказывала об этом подруге – и не собиралась. Люк доверился ей, и она не хотела пошатнуть его доверие.

– У Люка много работы, – сказала София. – И он волнуется перед выступлениями.

– Вот тебе и ответ, – заметила Марсия. – Он нервничает и переживает, а ты твердишь, чтобы он об этом не думал. Он обиделся и сорвался на тебя, поскольку решил, что ты равнодушна к его проблемам.

«Возможно».

– Поверь, – продолжала Марсия. – Люк скорее всего об этом сожалеет. Держу пари, он с минуты на минуту позвонит, чтобы извиниться.

Люк не позвонил. Ни вечером, ни на следующий день, ни через день. Во вторник София почти не выпускала мобильник из рук, проверяя, не прислал ли он сообщение, и испытывая желание позвонить самой. Хоть она и сидела на лекциях и вела записи, девушка с трудом могла припомнить, о чем шла речь.

В перерывах между занятиями она бродила по кампусу, вспоминая слова Марсии и признавая, что в них, несомненно, был смысл. И все-таки София не могла забыть вспышку… чего? Гнева? Враждебности? Она не знала, что именно случилось, но явственно чувствовала, что Люк пытался ее оттолкнуть.

Почему же все так быстро изменилось в худшую сторону? Ведь им долгое время было легко и уютно вместе.

В голове не укладывается. София решила взять телефон и позвонить Люку. Как только он заговорит с ней, она немедленно поймет, преувеличены ее страхи или нет.

София полезла в сумку и достала мобильник, но, как только она хотела набрать номер, что-то заставило девушку окинуть взглядом кампус, кишевший привычной жизнью. Студенты с рюкзаками, какой-то парень на велосипеде, экскурсия, остановившаяся возле административного корпуса, а вдалеке, под деревом, влюбленная парочка.

Ничего необычного она не заметила, но отчего-то эти двое привлекли ее внимание, и София, отложив телефон, начала внимательно наблюдать за ними. Молодой человек и девушка смеялись, почти соприкасаясь лбами. Она гладила своего спутника по плечу. Даже на расстоянии чувствовалось, что атмосфера насыщена страстью. София буквально ощущала это. И вдобавок она узнала обоих. То, что она увидела, было не просто проявлением близкой дружбы, и София получила тому подтверждение, когда парочка поцеловалась.