В главном зале Нил прислушивался к разговорам. К обвинениям. Мать покойного графа, Марджери Кэмпбелл, сразу же буквально вцепилась в него, как только узнала, кто он такой.

— Ваше присутствие делает нам честь! — воскликнула она.

— Примите мои соболезнования по случаю вашей утраты, — сказал Нил.

Он решил было представиться другом графини, но подумал, что тогда, очевидно, ничего не узнает. Тем более что сама Джэнет другом его явно не считала, если судить по тому, как сдержанно она его приветствовала.

Итак, Нил позволил вдовствующей графине полагать, что ее семейство занимает достаточно высокое положение, раз сам маркиз Брэмур счел необходимым присутствовать на похоронах ее сына. И теперь он внимательно слушал, как она в подробностях живописует все недостатки невестки.

— Это ужасная женщина! Она способна даже убить детей, — бормотала Марджери, не заботясь о том, что ее могут услышать посторонние, и Нил ужаснулся глубине вражды, которая царила в Лохэне. — Я слышала, что его светлость лорд Камберленд прислушивается к вашим советам. Вам следовало бы попросить его поглубже вникнуть в это дело.

— А как к этому относятся местные власти? Марджери презрительно отмахнулась.

— Они боятся решительных действий. Но его светлость мог бы издать указ, чтобы Лохэн перешел к Реджинальду, моему среднему сыну. Это было бы только справедливо.

Нил почувствовал, как в нем поднимается желчь. Подумать только, устраивать заговоры в день похорон сына!

— Я сообщу ему обо всем, что здесь произошло, — пообещал он и попытался отойти, но Марджери последовала за ним.

— И она якобитка, знаете ли! Скажите его светлости и об этом. Я уверена, что он предпочтет видеть землю в руках семейства, которое всегда было предано ему и его брату, королю Георгу.

— Я уверен, что герцог по достоинству оценит вашу преданность, — кивнул Нил, прекрасно зная, что Камберленд не ценит ничего, кроме собственной власти. Он бы, ни на минуту не задумываясь, согнал всех Кэмпбеллов с их земли, если бы это сулило выгоду лично ему.

Нил выпил стакан не очень хорошего эля, и ему захотелось выйти на свежий воздух. В тот момент он и заметил Джэнет, которая спускалась по лестнице с тяжелым подносом в руках. Не раздумывая, он поспешил к ней на помощь, и удивительно, что она согласилась эту помощь принять. А потом он напугал детей… Впрочем, ничего удивительного. Нил всегда чувствовал себя слишком громоздким и неуклюжим. Он знал, что его огромная фигура пугает людей. Взгляд у людей становился настороженным, словно они боялись, что он их заденет или ударит.

Нил хотел было уйти сразу, но не мог оторвать глаз от Джэнет, успокаивающей детей. Слишком бледное, слишком худое лицо ее потеплело, темно-голубые глаза были полны любви и нежности. Что-то подобное он уже видел в ее глазах давным-давно, в те краткие дни их счастья. Годы, прошедшие с тех пор, вдруг исчезли, испарились, и его охватило такое страстное желание, что Нил едва устоял на ногах. И тогда он вышел, чтобы не свалять дурака. «Надо уезжать, — подумал Нил. — Сегодня же вечером. Иначе я нарушу данную себе клятву». Однако прежде он должен дать Джэнет знать, что у нее в этом мире есть друг. Это самое меньшее, что он обязан для нее сделать.

Нил снова подумал о Рори, который неоднократно рисковал жизнью, чтобы спасти других, даже неизвестных ему людей. Если бы он был таким же человеком, как Рори! А сколько лет он считал двоюродного брата бездельником и даже трусом! Как он мог не видеть, что скрывается за фасадом, не распознать, какова его истинная сущность?

И вот теперь неуверенно, все время спотыкаясь на ходу, Нил пытался тоже идти по этой дороге и помогать людям. Он старался облегчить жизнь своих арендаторов, повлиять на окрестных лендлордов, чтобы они не сгоняли людей с земли. Однако все его поступки значили так мало по сравнению с тем, что делал двоюродный брат…

Через несколько минут дверь отворилась, и Джэнет вскрикнула, потому что не ожидала его увидеть, и стремительно подалась назад.

— Я не причиню вам зла, миледи, — поспешил успокоить ее Нил. — Я просто хотел сказать, что сегодня вечером уеду из Лохэна.

Она открыла было рот, но промолчала.

— И я не хотел напугать девочек, я просто не подумал, что вид у меня такой свирепый.

Однако выражение ее лица не смягчилось.

— У них нет оснований верить людям. Особенно мужчинам. И у меня тоже.

Еще один удар! Нил знал, что поступил с ней скверно, и даже подумал, что, пожалуй, надо рассказать об истинной причине своего давнего поступка. Тогда он искренне верил, что это самое лучшее, что он может для нее сделать. Но теперь… А впрочем, зачем объяснять? Ведь ничего не изменилось. Нет, он не причинит ей новую боль, пусть между ними сохранится расстояние, которое обусловлено ее гневом и непреклонностью. И все же он должен сказать, что она может рассчитывать на его помощь.

— Джэнет, если вам… нужен друг или понадобится срочная помощь, обратитесь ко мне. Она гордо вскинула голову:

— Мне помощь не нужна. Ни от вас… ни от кого-либо другого.

— Я… просто хотел, чтобы вы знали: стоит вам только меня позвать… Я имею возможность помогать.

— О, еще бы! Вы же друг главного палача! Нил нахмурился:

— Пусть никто, кроме меня, не услышит от вас таких слов.

— Я давно уже никого не боюсь. А теперь извините меня.

— Джэнет…

— Леди Лохэн, — поправила она его.

— Леди Лохэн, — покорно повторил Нил.

Он понимал, что все испортил. Не надо было сюда приходить. Но ведь он никогда не был силен по части светских любезностей.

Джэнет снова высоко подняла голову:

— Если не возражаете, я должна сейчас уделить время моему сыну.

— Не раньше, чем вы меня выслушаете.

— Я уже достаточно наслушалась. Мне ваша помощь не требуется. Мой сын теперь — наследный граф! Нил замялся, а потом все-таки сказал:

— Меня просили походатайствовать перед Камберлендом о том, чтобы отнять у вашего сына его земли. Джэнет замерла на месте.

— Но Камберленд не сделает этого!

— Нет, если я его попрошу. Однако вы должны знать, что родные вашего мужа затеяли интригу против вас. Я имел в виду именно это, когда сказал, что я ваш друг.

Ее взгляд поразил его в самое сердце.

— Друг, на которого я могу положиться? Нет, милорд, мне кажется, как раз это невозможно.

Что ж, он заслужил каждое слово осуждения с ее стороны. И неважно, насколько были благородны его побуждения много лет назад, он нанес ей рану гораздо более глубокую, чем предполагал. Такой горечью были пронизаны ее слова о том, что ни дети, ни она сама не имеют никаких оснований верить людям. И особенно мужчинам. Но как же вел себя с ней Кэмп-белл, если она никому не верит?..

Нил не смог с собой совладать. Он поднял руку и провел пальцами по щеке Джэнет, ощутив мягкость ее кожи.

Она отшатнулась, и сердце у Нила сжалось от боли. Он шагнул назад, молча кивнул ей и быстро спустился по лестнице. Больше ему нечего было делать в Лохэне. Он сказал Джэнет все, что хотел сказать. А теперь надо возвращаться домой.

3

Джэнет запомнила слова Брэмура.

Она помнила также его неотрывный пристальный взгляд, который словно заставлял ее поверить ему. Но она не могла поверить. Она вообще не могла верить никому из мужчин. И больше никогда не будет зависеть ни от одного из них.

Больше всего ее мысли сейчас были заняты детьми. Она уволила Молли, и няней теперь стала одна из служанок, которая всегда отличалась добротой. А доброта была тем качеством, которое Джэнет ценила больше всего.

У нее произошла стычка с Реджинальдом, который хотел было переехать в комнату покойного графа; но Джэнет заявила твердое «нет» и сказала, что там будут жить дети, чтобы находиться поближе к ней. Колыбель маленького Колина она поставила в собственную спальню, девочкам подарила щенка сторожевой собаки и котенка от амбарной кошки.

Дети были в восторге.

— А как мы их назовем? — спросила Грэйс, глядя на нее сияющими глазами.

— Это вы сами решите, — улыбнулась Джэнет.

— А я тоже хочу щеночка или котеночка! — заявила вдруг Рэйчел с несвойственной ей мрачностью.

Да, как это она не подумала, что нужно каждой девочке подарить по животному!

— Но они принадлежат вам всем, — сказала Джэнет. — Будете играть с ними по очереди, а там посмотрим.

Рэйчел это не слишком утешило, но она подошла к Грэйс и стала гладить щенка.

— Какой маленький…

— Ну, он скоро вырастет и доставит нам много хлопот, — заметила Джэнет.

— Никогда не доставит, — возразила Грэйс. — Он будет очень, очень послушный.

— А котеночка можно назвать Принцессой, — предложила Рэйчел.

Но Аннабелла была против.

— Это имя обнаковенное. А котеночек не обнаковенный.

— А вы немного подождите, — вмешалась Джэнет, — и тогда не спеша придумаете два очень хороших имени.

Девочки переглянулись и кивнули. Выходя из комнаты, Джэнет слышала, как дети ласково ворковали над своими питомцами и весело смеялись. Такого смеха она еще не слышала. Особенно чтобы так беззаботно смеялась Грэйс! Из всех трех она меньше всех походила на обычного ребенка и настороженно воспринимала каждого незнакомого человека, что очень беспокоило Джэнет.

Она спустилась в кухню за молоком и хлебом для животных и услышала, как кухарка громко препирается с поставщиком провизии, который сердито крикнул, что больше не будет ничего привозить. Когда он ушел, Джэнет спросила, в чем дело.

— Да никому не платят вот уже несколько месяцев! Я бы тоже уволилась, но муж у меня овец разводит, и у нас здесь небольшое пастбище. А если я уволюсь, то у нас отнимут землю.

Джэнет сразу направилась к Реджинальду. После смерти Аласдэра он, не спросив ее согласия, взял на себя управление хозяйством и ведение расходных книг. Тогда она промолчала, потому что ей хотелось как можно больше времени уделять детям. Но теперь этому следовало положить конец. Она ко всему готова и, если надо, начнет с ним войну!

Реджинальда не было. Его жена Луиза, как раз кормившая шестимесячного ребенка, сказала, что он уехал на охоту.

Джэнет улыбнулась при виде младенца. Дети всегда вызывали у нее восторг. Она радовалась, глядя на эти невинные личики; ей всегда хотелось иметь много детей. А вот Луиза как-то сказала, что больше не хочет рожать… Впрочем, такие мысли вскоре выветриваются из головы.

— Какой он хорошенький! — воскликнула Джэнет. Луиза только молча пожала плечами.

— Скажи Реджинальду, чтобы он зашел ко мне, когда вернется.

— Зачем?

— Хочу вместе с ним проверить расходные книги. Луиза сощурилась:

— Да зачем тебе? Ведь это мужское дело!

— Это дело касается наследства моего сына, а значит, и меня, — отрезала Джэнет, подумав, что надо было раньше вмешаться.

Выходя из комнаты, она заметила, как Луиза зло поглядела ей вслед. Первым делом Джэнет направилась в конюшню. Грум по имени Кевин Макдугал кормил лошадей. Здесь давно никто не убирал, в стойлах было полно навоза.

Джэнет пошла по проходу между стойлами. Лошади поразили ее своей худобой.

— Ты даешь им достаточно овса?

— Да у нас его совсем нет!

Джэнет остановилась у стойла. Лошадь высунула голову, и Джэнет погладила ее по шее. Когда-то она часто ездила верхом, но Аласдэр верховой езды не одобрял — как и многого другого, что доставляло ей удовольствие. Впору было сидеть взаперти, это бы ему понравилось больше всего. И почему она ни разу не взбунтовалась?.. Впрочем, ответ был ясен: из страха, что Аласдэр выместит раздражение на детях. Он всегда использовал их как орудие, чтобы держать ее в повиновении.

— А почему в стойлах грязь? Кевин возмутился:

— Да я ведь здесь один! Я не могу все успеть.

— Ну тогда я тебе помогу.

— Вы, миледи?!

— Да. Я не допущу, чтобы лошади стояли по колено в грязи. А потом посмотрю, нельзя ли найти тебе помощника. Но Кевина эта перспектива не слишком обнадежила.

— Лорд Реджинальд сказал, что никого здесь больше не нужно.

У Реджинальда не было титула лорда. Он был средним сыном и назывался достопочтенным Реджинальдом Кэмпбеллом. Кто же это велел юноше называть Реджинальда лордом? Не сам ли Реджинальд? И что это: непомерные претензии или надежда на будущее?

Джэнет начинала понимать всю сложность проблем, с которыми столкнулась. Последние несколько дней она все думала о собственных чувствах, ее душу раздирали противоречивые эмоции. Она радовалась, что теперь много времени может проводить с детьми, и в то же время не переставала винить себя за то, что брак ее оказался неудачен. Однако все это не должно мешать насущным делам. Она не имеет права передоверить управление замком и наследством сына Кэмпбеллам. Реджинальд слишком честолюбив и злобен, а его жена Луиза ему под стать. Что уж говорить о Марджери?..

Джэнет вздохнула. Ей нужен союзник. Любой. «Если вам понадобится друг…» — вдруг вспомнила она.