— И где он? — спросила мама, войдя в квартиру.

— Он тут, — ответил я ей, выглянув из-за дверного косяка.

— Мы купали малышку, когда вы позвонили, — объяснила Марго.

Мама быстро сняла плащ и шарф, повесила их в шкаф, после чего повернулась ко мне.

— Ну что, сынок, вляпался ты, как я и предупреждала тебя. — Её голос звучал будто бы безмятежно, но я знал, что так она сдерживает иронию. — Можно, я посмотрю на внучку?

Я посторонился, впуская её. Мама взглянула на неё и замерла. Ариадна тоже. Позади рядом с женой встал Тима, ожидая реакции.

— Она такая красивая, — тихо пробормотала моя мать. — И можешь ругаться со мной, Матвей, но она похожа на тебя.

— А мне кажется, что нет, — ответил я.

— Потому что ты не видел себя в её возрасте. Да, она девочка, глаза и волосы у неё, видимо, материнские, но — она очень похожа на тебя.

— Я ему то же самое сказала, — вставила свои три копейки Марго.

— Это ничего не меняет, — упрямо заявил я.

Мама погладила девочку по щеке, а потом повернулась ко мне, и с её лица пропало нежное выражение.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе соскочить и сейчас, как ты это делаешь всегда, когда пошалишь, то это самое большое твоё заблуждение за последние пять лет, — произнесла она, став безумно похожей на Марго. У них обеих отцы со стальными яйцами, что тут скажешь ещё…

Но я тоже сдаваться не собирался.

— Ты не заставишь меня насильно. Мне не нужен этот ребёнок, и если на то пошло, я отдам её в детский дом. На большее даже не рассчитывайте.

Наши с матерью взгляды скрестились, и она пыталась, как в детстве, подавить меня своей родительской волей. Нет уж, мамочка, не в этот раз.

— Нет, мама, — повторил я почти то же вслух. — Я не оставлю её. Её мать тоже это знала.

— Так, дай-ка мне сюда это письмо, — вдруг сменила тему мама.

— Оно в комнате.

— Отлично. Маргошенька, возьми девочку, хорошо?

— Да, конечно, Василина Александровна.

Мама развернулась на каблуках и быстро направилась в мою спальню. Я за ней, а за мной Тима и Марго, держа на руках ребёнка.

— Это оно? — Мама, как комиссар Рекс, словно по нюху определила, где лежит конверт, и достала его из-под одеяла в корзинке. — Малышка лежала тут?

— На всё — да.

Она кивнула и расправила лист с письмом Солнечной. Вообще читала она всегда быстро, но в этот раз она словно вчитывалась в каждое слово, проверяя его встроенным детектором лжи.

Тишина затянулась. Мы все втроем, не считая уснувшей Ариадны, не сводил взгляд с моей мамы, дожидаясь её вердикта.

— Ну что ж, Матвей, — наконец поняла она на нас глаза. — Я считаю, что всё тут правда.

— Что всё?

— Всё. Что она была твоей любовницей, что ты вряд ли её помнишь…

— Это точно, — хмыкнул я.

— И что отец этой девочки — ты.

— Это доказал анализ.

— Тем более. Поэтому, мой дорогой, ты не отвертишься от ответственности за неё.

— Я отдам её в детский дом, где ей найдут приемную семью, я уже сказал.

— И я тебя услышала. — Мама нахмурилась, недовольная, что я её перебил. — Однако не всё так просто. Ты не придешь и не кинешь её на руки врачам в доме малютки, это всё не так делается.

— А как?

— Для начала ты обратишься к отцу, чтобы он тебе с этим помог.

— Зачем? — напрягся я. Только понадеялся, что обойдется без него…

— За тем, что он губернатор этой области, он сможет гораздо лучше тебя позаботиться, чтобы ЕГО внучка не попала куда не следует. Об этом, сын, твоя бывшая девушка тоже просит. — Она махнула письмом.

— Ты знаешь, чего мне это будет стоить?

— Чего же? Взбучки от него? Так ты давно её заслуживаешь. — Мама начала накаляться. — И я, и отец тебе с шестнадцати лет говорили, чтобы ты побольше с умом подходил к вопросу девушек, и поменьше другой стороной твоего тела. Но ты же Матвей Сафировский, что тебе слова родителей! Зачем думать, что на трахнуть девчонку дело может не окончиться! И вот теперь за твою небрежность в вопросе контрацепции и вообще секса будет платить не ты, а твоя дочь!

Полосканием мозгов занялась мама вместо Марго. И её я послать на хер не могу — а очень хочется.

— Хватит, мать. — Я произнес это слегка грубее, чем рассчитывал, и она заметила, но я не дал ей прокомментировать это. — Когда папа будет в городе?

— Не знаю. Он только неделю как улетел.

— И что, хочешь сказать, что она будет тут, пока он не вернется?

— А как ты думал? — К ней возвращалось хорошее настроение. — Я её с собой забирать не буду.

— Мне показалось, она тебе понравилась, — сказал я.

— Она мне понравилась, но на полигон я её не повезу. Меня вызывают на работу, привезли троих мужчин, они нуждаются в военно-психиатрической экспертизе.

— Как вовремя! — съязвил я и полез в карман за сигаретами.

— Так, а вот об этом забудь. — Мама четким движением отобрала у меня пачку. — Теперь у тебя в доме находится ребенок. И даже не думай сбагрить её Насте, я прослежу.

— Делать мне больше нечего, как только ставить её в известность!

— Я не говорила ей, давай сам, так будет лучше.

— Думаешь? — фыркнул я.

— Если всё правильно подашь, то да.

Блядь, ну вот зачем я подошел к той бабе десять месяцев назад, что мне сейчас подложила такую свинью?..

— Марго, Тимоша, побудьте часик с малышкой, — обратилась мать к моим друзьям. — А мы с Матвеем пойдем по магазинам.

— По магазинам? — переспросил я, а Марго расплылась в довольной улыбке. Через секунду такое же выражение на лице появилось и у Тимы.

— Да, по магазинам, — подтвердила мама. — Ты купишь кроватку, одежду, смеси и прочее для своей дочери. И даже не думай начинать со мной спорить.

Мне всё сильнее не хватало моих сигарет.

VI

На что был похож этот поход в магазин, я описать цензурными словами не могу, но очень постараюсь.

Окинув скептическим взглядом мою машину — и что она не нравится половине моих родственников и друзей? — мать категорично заявила, что поедем на её авто. Видите ли, у него багажник больше. Ну да, если туда засунуть теленка, и тот заблудится в её "Джипе", больше похожем на "Хаммер". Зато деду в нем ездить одно удовольствие!

Всю дорогу до торгового центра она рассказывала, с какой частотой кормить ребёнка и как комбинировать питание, советовала процент жирности молока, на котором разводить смесь — и вообще детям полезно молоко, — предупреждала, чтобы только в подгузниках я девочку не держал, а то будет раздражение, ведь кожа у неё нежная, как у принцессы. Наконец я не выдержал и велел либо сменить тему, либо я возвращаюсь домой и она может одна бродить по магазинам сколько ей нафиг захочется. Мама поджала губы, как она делает всегда, когда я перечу ей, но не стала продолжать о способах ухода за детьми, а заговорила о том, как прошел первый день рождения Саши.

Иногда я ненавижу и её.

"Колизей", самый большой торговый центр моего города, я посещал часто, но это было в основном ради одежды или каких-либо новинок в электронике. Сейчас же я окинул тоскливым взглядом проход, в который я каждый раз сворачивал — и последовал за матерью в детский отдел.

— Так, нужна же будет коляска, — вновь завела прежнюю волынку моя родительница. — Как тебе эта? — она кивнула на небольшой агрегат с розочками и ещё какими-то мерзкими цветами по всей поверхности.

— Ой, здравствуйте! — К нам подскочила молоденькая девчонка, вряд ли отметившая своё двадцатилетие. Типичная ванилька — волосы в двух хвостах и завязаны резинками с медведями, ярко-розовая маечка, подписанная "I" m your Barbie", куча фенечек на запястьях, кулон в виде сердца. Была у меня парочка таких сладких девочек — после их ухода я отпаивался крепким кофе без сахара. — У вас родился малыш? Поздравляю! Я вам помогу выбрать всё самое лучшее для него!

Мы с мамой переглянулись. Хм, в принципе, девчонку можно понять — мать в свои сорок семь выглядела лет на пятнадцать моложе и сама могла выдать себя за мою старшую сестру. Или за жену… блин.

— Вообще ребенок родился у него, а я просто моральная поддержка, — объяснила мама.

— О, прекрасно! — продавщица окинула меня сияющим взглядом. — Такой молодой и красивый папа — завидую вашей супруге!

— Я ей тоже завидую, — процедил я.

Мама опустила ресницы на смеющиеся глаза и постаралась вернуть девчонку в нужное русло.

— У нас девочка, и нам в самом деле необходимо все лучшее для неё. Начнем с коляски.

— Сейчас началась весна, поэтому можно выбрать коляску со средними колесами — через снег и грязь пробираться уже не нужно. Хотя если с учетом следующей зимы…

— Давайте без учета, — перебил я её и произнес на вопросительный взгляд мамы: — К следующей зиме она будет жить в другом месте.

Моя родственница поугасла энтузиазмом, но не сдала напор.

— Тогда давайте пока выберем коляску со средними колесами. Если что — купим другую попозже.

Вывернулась, молодец.

— Вот, смотрите. Очень хорошая модель, — продавщица коснулась ручки вместительной коляски с большим нижним отделением, обтянутую терракотово-розовой тканью. — Покупатели берут чаще всего её. Она не промокает, хороший воздухообмен, легко складывается и не занимает много места.

— Нет! — категорично помотал я головой. — Эта коляска настолько девчачья, что я не удивлюсь, если нас обоих начнет тошнить от неё через десять минут. Моя дочь в таком не будет ездить.

По лицу мамы я понял, что она тоже склонялась к отказу, поэтому мы со спокойной совестью перешли к другому варианту, предлагаемому услужливой девчонкой. Кое-где поспорив, кое-где дружно отказавшись, мы остановились — вернее, мама сказала мне прекратить юлить и соглашаться на какой-нибудь вариант, все равно не отвертеться, — на симпатичной коляске оливкового цвета с достаточно большими колесами и удобной ручкой. Мама взяла с продавщицы клятвенное заверение, что дождь никак не проникнет внутрь и наша девочка (она именно так и сказала) будет в безопасности. В подарок та повесила над изголовьем коляски связку мелодично звенящих игрушек.

Следом пришел черед кроватки. Сначала попытавшись повозражать, мол, какая разница, поспит и в коляске, я наткнулся на суровый взгляд мамы и примирительно взмахнул руками — лишь бы это всё побыстрее закончилось. Мама что-то выстукивала, прощупывала дно, на некоторые модели даже смотреть отказывалась. Продавщица пару раз с немой мольбой смотрела на меня, но я оставался безучастным — не хватало мне ещё больше попасть под раздачу. Наконец генеральская дочка номер один в моей жизни остановилась на двух кроватках — из светлого дерева, не очень глубокой, с каким-то финтифлюшками с одной стороны — вроде как там будет голова ребенка, — и ещё одной, помассивнее, с колесиками, съемной стенкой и функцией раскачивания.

— Что скажешь, дорогой? В какой, на твой взгляд, будет лучше спаться твоей дочери? — Мама снова начала веселиться.

Не мужское это дело — вещи для ребенка выбирать. Вот сомневаюсь, что мой отец так заморачивался на предмет размещения нас с Настей. Но мама… ох, побыстрее её забрали на этот полигон!

— Мне нравится вторая, — буркнул я.

— Отлично! — почти подпрыгнула девчонка. — Я бы тоже взяла её! Можно легко перевести, если это понадобиться, и укачивать, не вынимая из кроватки! Ваша малышка будет с удовольствием спать здесь.

— Заворачивайте, — кивком королевы велела моя мать.

В этом павильончике она подобрала ещё парочку игрушек для "Ариаднушки" — продавщица восхищенно завизжала, узнав, что мою дочь зовут именно так, — купила гипераллергенную бутылочку и все покупки сказала отнести к её машине, отдав мне ключи. Я только было подумал о побеге — идеальная возможность, — как она осекла меня, предупредив даже не мечтать об этом и подождать её в салоне, пока она приобретет остальное, что нужно.

Заталкивая хоть и разобранную, но всё равно довольно объемную кровать, я прикинул, что багажник моей "Мазерати" и правда тут спасовал бы. А вот в её "Джип" можно было положить всё, что мы купили, умноженное на три. Растасовав их покомпактнее, я огляделся — матери видно не было, — и заскочил в ближайший ларек, где нашел свои любимые сигареты.

Не представляете, как меняется жизнь после долгожданной затяжки! Всё происходящее уже не казалось мне такой катастрофой, люди не издевались надо мной. Ну, подумаешь, мама потратит немного моих денег — и ладно! За два дня работы — кстати, не забыть завтра проверить, что там мои сотрудники наваяли без меня, — я восполню эту брешь в банковском счете. А когда папа найдет для ребёнка семью или детский дом, я отдам все купленное вместе с ней — отцовский подарок, так сказать. И Солнечная ни в чем меня не сможет упрекнуть!