– Не думал? – усмехнулась Марина. – Да ты же все десять лет меня такой и представляешь! Все думают: и как это он, бедненький, с такой ведьмой живет?

Артемий наморщил лоб.

– Ты чего мелешь? Кто так думает-то? Чего городишь?

Марина спокойно пила чай.

– Так думает твоя родная мать, – произнесла она. – Кстати, почему ты ее не заберешь из интерната? И не навещаешь? Одна Оксана и беспокоится.

– Ка… как… – Глаза Артемия все больше вылезали из орбит.

– Только не спрашивай, какая Оксана, а то я подумаю, будто у тебя по всему городу разбросаны Оксаны с твоими детьми! Оксана и Иннокентий! Еще спроси – какой Иннокентий! – поморщилась Марина и посмотрела ему в лицо. – Ты хоть понимаешь, что испортил мне жизнь? Я даже ребенка из-за тебя не родила. Все верила, будто бы ты не можешь переносить детский плач, жалела тебя. А ты? Ты мне врал столько лет!

– Нет! – крикнул Артемий. – Я… в самом деле не могу. Меня детский плач раздражает! Он меня бесит! Я… я почему-то совсем не люблю детей.

– Это понятно, ты никого, кроме себя, не любишь, – вздохнула Марина. – А если так, то давай разойдемся. Ты меня тоже раздражаешь.

– Что ты такое говоришь? – вдруг уселся рядом с ней Артемий и обнял ее, чего никогда не делал на протяжении многих лет. – Ну и чего ты расстроилась? Зачем тебе дети? У тебя есть я! Да, кстати, а у меня есть ты, и поэтому мне больше никаких детей не надо.

– У тебя есть Иннокентий! – со слезами в голосе воскликнула Марина. – А мне ты даже кота завести не разрешил!

– Мариночка, понимаешь, коты меня тоже… нервируют.

– А кто? Кто тебя не нервирует? У тебя нет друзей, мои подруги к нам тоже давно не ходят. Свою мать ты определил в интернат! Мою мать ты не переносишь!

– Она меня первая переносить не стала!

– Ты целыми сутками готов сидеть возле телевизора! Я не могу больше смотреть, как моя жизнь утекает! Я хочу… хочу жить без тебя! Без твоего вранья!

– Да не вру я! – не выдержал Артемий и пояснил: – Я просто не говорю правду. А потому что… потому что… эта правда… ужасна!

– Все! Хватит! Я уже слышала ужасную правду про гибель жены, детей и горячо любимой матери. Вещи твои я соберу сама.

Артемий вдруг неожиданно сдался.

– Хорошо. Собирай. Я надеюсь на твою честность… И… надеюсь, что тот фотоаппарат ты тоже не забудешь мне положить.

Марина усмехнулась. Вот что его сейчас волнует больше всего!

– Фотоаппарат, который мне мама на день рождения подарила?

– Мне, к сожалению, твоя мама таких подарков не делала! Так что… прошу простить! Пусть он будет вечной памятью о наших прожитых годах.

– И даже не обо мне, а о годах, – вздохнула Марина и пошла собирать вещи мужа.

Некоторое время Артемий стоял у нее за спиной и не мог поверить, что жена действительно решила избавиться от такого подарка, как он. Сегодня он ее совершенно не узнавал – что с ней произошло? Ну, узнала про Оксанку! Да, а кто мог ей про нее трепануть? Блин, узнать бы, руки оборвать!.. Да в конце концов, что случилось-то? Ну завел на стороне интрижку. Артемий не виноват, что эта дурында Оксанка сразу станет рожать детей. Он этого не желал. И сейчас ему вообще по фигу, есть у него дети или нет. Он честно говорит – детей не любит. Чего от него все ждут-то? И ведь как хорошо жилось, что этим бабам надо? А теперь куда? Жанна, стервочка еще та, к себе не зовет. В последнее время и звонить перестала. Да и вообще – он вчера сам позвонил, так у нее такой голос был, будто она жабу проглотила. Эх, хороша баба! И квартира у нее есть, и деньги, и себя подать умеет. С такой точно не ляжешь телевизор смотреть. Но… блин, как не вовремя этот скандал. Все отчего-то так и валится на голову. То Оксанке алименты подавай, то Жанка капризничает, то Маринка… Сейчас вытурит, и куда? Блин, хоть в петлю!

Марина неторопливо собирала его вещи, стараясь ничего не забыть. Тряпки она сложит в эту здоровенную сумку, а если что надумает вывезти, пусть, только уже сам и на своей машине. И куда он повезет все это добро, ее не касается. Пусть в гараже ночует или в гостиницу тащится, ей теперь все равно. Как-то вдруг все перегорело, и осталась лишь усталость. И еще желание – поскорее бы он ушел и все кончилось.

Марина заметила, что Артемия возле нее нет. Неужели потихоньку сам вещи тащит? Да пусть он забирает этот фотоаппарат! Она вошла в спальню, чтобы сказать мужу, что он может брать все, и вскрикнула! В центре комнаты на маленьком пуфике стоял Артемий, и на его шее был затянут пояс от халата. Пояс привязан к люстре, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что собирается сделать привязанный мужчина.

– Тема!!! – кинулась к мужу Маринка.

Супруг резко повернул голову, пуфик вывернулся и… Ой, лучше бы не видеть всего этого! Марина резко дернула пояс, тот оборвался, а вместе с ним и люстра. Всеми своими висюльками она грохнулась на голову несчастного Артемия, и тот дико заорал от испуга.

– Темочка! Ты что придумал? Ты…

– Сдурела совсем! – визжал муж. – Меня этой махиной едва не пришибло!

– Ты чуть не повесился! Зачем ты это сделал?

– С тобой повесишься, как же! Блин, ну все же тихо-мирно было. Я уже и узелок завязал. На кой черт ты люстру-то грохнула? Ты же знаешь, как я боюсь электричества.

– Тихо-тихо-тихо… – прижала его голову к своей груди Маринка. – Тихо… успокойся… сейчас все пройдет…

– Не пройдет, – капризным тоном произнес Артемий. – У меня не пройдет. У меня вообще все… только начинается. Так и знай: я все равно жить не буду.

Маринка перепугалась не на шутку. Это уже была не игра. Артемий не хотел ее напугать, он действительно решил повеситься. Но что его заставило свести счеты с жизнью? Значит, она не разобралась в человеке и сейчас из-за нее он чуть не погиб!

– Тема… Темочка… ну что случилось? – гладила она его по голове. – Пойдем отсюда. Расскажи, что произошло? Кстати, у меня где-то коньячок был, остался с праздников.

Они сидели на кухне, перед каждым стояла маленькая рюмочка и уже пустая бутылка из-под коньяка. Марину сегодня даже коньяк не взял, зато Артемий сидел перед ней размякший, по его щекам струились слезы, и он вытирал их Маринкиным фартуком.

– Не хочу я так больше, понимаешь? – говорил он. – Меня никто не понимает. А я… ну да, я такой как есть! Так я и не стараюсь казаться лучше. А меня никто не любит.

– Ну что ты говоришь? – успокаивала его жена. – Тебя я люблю, мама любит… Оксана… Она тоже тебя любит.

– Не любит!

– Любит!

– Она только прикидывается хорошей. А сама? Зачем ей рожать приспичило? А вот теперь ей мои алименты вынь да положь! А я не хотел никаких детей! Она родила.

– Да разве это плохо? – вздохнула Маринка. – Вот подрастет Иннокентий, станет взрослым парнем, ты его будешь учить машину водить, он тобой гордиться станет, друзьям своим про тебя рассказывать.

– Нечего про меня рассказывать! Что я – Анна Семенович? – пробурчал Артемий и снова смахнул слезу. – Нет мне места на земле. Какой-то я не такой уродился.

– Нормальный ты уродился.

– Думаешь, я ничего не вижу? Не понимаю? Вот все детей хотят, люлюкаются с ними, а я не хочу. Ты вот тоже.

– Ладно, хватит обо мне…

– Не хватит! – воскликнул муж. – Думаешь, я не вижу, какая ты хорошая? Ты умница! Ухаживаешь за мной, а я… Я тебя не достоин!

Маринка вытаращила глаза. Такого она отродясь от мужа не слышала. Эк его люстрой-то!

– Я вообще… – продолжил супруг изливать душу. – Не мужик я, а сплошная аномалия. Мать в интернат засунул…

– Заберем, подумаешь – проблема!

– Да не могу я ее забрать! Я не сегодня завтра с жизнью собрался покончить, куда ее потом? Фиг куда устроишь!

– Да что тебе дались эти счеты с жизнью? Прекращай!

– Не прекращу! А потому что нет мне места среди вас! Я кругом виноватый! Вот ты – такая хорошая, такая…

– Ты по второму кругу пошел?

– Не перебивай! Я говорю, ты такая замечательная, а я, мерзавец последний, взял и влюбился в твою сестру! И как после этого жить? Куда ты веревку сунула? Дай, я снова вешаться буду!

Марина не сразу поняла, что ей сказал муж, а когда поняла, не поверила своим ушам.

– Ты хочешь сказать… Ты в Жанку влюбился?

– В нее, – виновато кивнул Артемий и заревел уже в голос: – Я-я не могу-у та-ак больше-е-е… Я уже весь измучился-я, а она… она не люби-ит меня!

– Да не переживай ты так, она у нас никого не любит, – несла полную ахинею Марина. – Как же тебя в Жанку-то… А чего не в Оксану? Хорошая такая, молоденькая совсем.

– Да не хочу я хорошую, мне тебя хвати-ило… в смысле, у меня ты е-е-есть… А Жанка… она больше не приде-ет… ты с ней поссорилась, и она больше никогда…

Марина не знала, что делать. Ей еще не приходилось утешать ревущих мужиков.

– Тема, давай ее к нам в гости пригласим? – предложила она. – Жанка всегда любила к нам в гости приходить.

– Да-а? А ты куда денешься? Она же при тебе на меня и не взглянет!

Марина пожала плечами. Ну куда ей, в самом деле? И при ней… при ней точно у Темы с Жанкой ничего не получится… Блин! О чем это она думает?! Что несет? Плюнуть на них обоих, послать к едрене фене, уехать и… вернуться, а потом труп Артемия с веревки снимать? Нет, она такого не перенесет и всю жизнь себе не сможет простить.

Артемий сидел с отрешенным видом.

– Тема, не переживай, – стала тормошить его жена. – Тем, слышишь? Я сегодня же позвоню Жанке, и она придет. А я… я к маме уеду на ночь. Тема!

– Да, наверное, – тихо промолвил Артемий. – Но… здесь уже ничего не поможет.

– Еще как поможет! У Жанки давно постоянного мужика не было, а она любит, чтобы рядом с ней находился мужчина. Все будет хорошо!

Через минуту Марина уже звонила сестре:

– Жанна, привет! Почему к нам не заходишь? А мне надо кое-что тебе передать, мама просила. Ты бы завтра зашла? Не можешь? А поче… так… а когда… Да? Ну хорошо. Договорились.

Марина положила трубку и виновато посмотрела на мужа:

– Она не может завтра, у нее билеты на показ мод.

Артемий с силой грохнул сахарницей об стол.

– Ну вот! Я так и знал! Она специально так сказала! Она к тебе ехать не хочет! А я… Конечно, ты не можешь держать свой язык за зубами, а расплачиваться за это должен я! А кто же? Темочка же идиот, он за все заплатит! А я…

– Подожди, – остановила его жена. – Она сказала, что сможет приехать сегодня.

– Ты хоть догадалась ее позвать? – насторожился преданный супруг.

– Да, она приедет в семь.

– И чего? – вытаращился на нее муж, а потом вдруг стал метаться по кухне. – Чего ты сидишь? Нет, ну чего сидеть-то?! Надо же что-то приготовить, в магазин сбегать. Она придет, а у нас тут… Марина! Шевелись! Тебе нужно все приготовить и к матери успеть!

– К матери… – растерянно пролепетала она и вдруг испуганно посмотрела на мужа. – Но как же я поеду? Я же… коньяк-то…

– И чего? – быком уставился на нее Артемий. – Чего коньяк? Ты выпила его всего каплю! Или… да сразу бы так и сказала, что никуда не уйдешь! На кой хрен надо было Жанну приглашать? За коньяк она зацепилась! А как я тут буду среди вас двоих?! Ты хочешь выставить нас с Жанной полными идиотами? Или ты будешь сидеть и тыкать нам в глаза свое горе?

Как же ее хлестнула его последняя фраза!

– Не буду, – тряхнула она головой. – Действительно, чего я там выпила? И чего ты расселся? Беги в магазин, я пока буду готовить ужин.

Муж улетел со скоростью пули. Маринка всхлипнула, когда за ним захлопнулась дверь.

Надо же – тыкать в глаза свое горе! То есть даже на горе она прав не имеет! Нельзя им портить праздник! А у нее, может быть… Нет, лучше про это не думать. Она смахнула слезинку и открыла холодильник. Ну вот, отправила мужа в магазин, а сама даже не сказала, что купить.

Она набрала номер телефона Артемия и продиктовала ему все, что необходимо. Тот был в предвкушении яркого праздника, сыпал шутками и даже чмокнул жену в трубку от избытка чувств.

– Надо же, – горько усмехнулась Марина. – И я могла лишить его этого счастья… Господи, сколько же лет он меня терпел!

К шести часам у нее все было готово.

– Вот, – стояла она в прихожей, уже одетая. – Мясо из духовки вытащишь, когда за стол сядете. И не забудь – там на спинках стульев полотенчики новые висят, предложи Жанке, чтобы платье не запачкала. Курить ей не разрешай, она после сигареты дура дурой становится.

– А ты завтра когда вернешься? – на всякий случай поинтересовался муж. – Ты особо не торопись.

– Не буду торопиться, – кивнула Марина и вышла.

Как же ей не хотелось снова появляться у матери! Приехать побитой собакой? Мама ведь обязательно спросит – побеседовала ли она с мужем, что решили. И что ей ответить? Сейчас Маринка вообще ничего говорить не могла.

Она повернула руль и направила машину к своему офису. Надя… Только с ней Маринка могла не только поболтать, но и помолчать. И переночевать у подруги запросто можно, даже не один день, Надя обрадуется. Правда, рабочий день уж закончился, но… Наденька никогда вовремя с работы не уходит. Всегда допоздна засиживается.