Кэл посмотрел на небо:

– Еще не вечер.

– Незаметно, чтобы вы готовили стол для пикника, – сказала Мин. – По сути, вы никак не отреагировали на мое появление, так что сворачивайте все это и давайте поговорим о Роджере.

– Конечно, я рад вас видеть, – спохватился он. Мин широко улыбнулась:

– Простите, забыла, что вы жаждали встретиться со мной. Мы не виделись четырнадцать часов, из которых восемь вы, наверное, проспали. Как вы себя чувствовали?

– Отлично. А вы?

– Так же. А скоро мы перейдем к Роджеру и Бонни?

– А вы практичная особа.

Мин поменяла позу, поджав под себя ноги. Кэл успел увидеть ее туфли – забавные босоножки из тесемок, скрепленных ярко-красным цветком.

– Во всем, кроме обуви, – добавил он.

– Нечего высмеивать мои туфли. – Мин пошевелила пальцами с красными ногтями. – Мне их Лайза подарила на Рождество. – Она развязала тесемки, сняла туфли и поставила на стол позади себя, нежно расправив лепестки цветков.

– Я понял, почему вы их любите, – сказал Кэл, занятый созерцанием ее ног. – Они в духе Элвиса.

Брови ее поползи вверх.

– Вы поклонник Элвиса? – изумилась она.

– Самый ярый. И вы тоже?

– Конечно. Думаю, в этом есть смысл. Вы дьявол в маске.

– Что? – не понял Кэл. И вдруг его осенило. – Это Элвис Пресли?

– Ну разумеется. А кто же еще? Ах да! «Ангелы хотят носить мои красные туфли». Элвис Костелло. – Она пожала плечами. – Тоже неплохо.

Кэл с сомнением покачал головой:

– Ну да.

– Хорошо, что у нас не настоящее свидание, – бодро сказала Мин. – Иначе возникла бы неловкость, которую трудно преодолеть.

Кэл усмехнулся:

– Вы когда-нибудь испытывали подобное, мисс Доббс?

– Случалось, – ответила Мин. – А вы?

– Нет. – Кэл достал хот-доги и разложил на столе. – Так вот. Роджер и Бонни. Съешьте хот-дог, пока мы будем разговаривать.

– Хот-дог? – спросила Мин таким тоном, будто речь шла о кокаине. – Он же вредный.

– Там протеин, – сказал Кэл, вдруг почувствовав раздражение. – Вам можно. Хотя бы без булочки.

– Жиры, – отрезала Мин.

– Я думал, жиры не запрещаются при безуглеводнрй диете, – сказал Кэл, невольно вспомнив Синтию, с удовольствием уплетавшую креветочное масло.

– Верно, но я на безжировой диете по Аткинсу, – объяснила Мин.

Кэл недоверчиво посмотрел на нее:

– А что вам можно, в конце концов?

– Почти ничего, – ответила она, с нескрываемой жадностью глядя на хот-дог.

– Там сосиски, – сказал Кэл.

– Вот черт!

– Сегодня суббота. Дайте себе отдых.

– Вы это говорили в среду у Эмилио. Я уже дала себе поблажку на этой неделе.

– Суббота начинает новую неделю. Побалуйте себя еще раз. Мин закусила губу – было нелегко сопротивляться. Снова поднялся ветерок, зашумел верхушками деревьев, взметнул подол ее юбки.

– Я захватил для вас диетическую колу в качестве компенсации, – сказал Кэл, доставая банку. – И вообще мне этот разговор наскучил.

– Вы правы, извините меня. – Она открыла банку. – Больше не буду. Это действительно скучная тема.

– Не совсем. О еде говорить интересно. Противно рассуждать о том, что вредно и что полезно. – Он протянул ей хот-дог, завернутый в вощеную бумагу: – Ешьте.

Мин посмотрела на сосиску в тесте, вздохнула и развернула бумагу.

– Вы настоящий зверь.

– Потому что кормлю вас? Разве это плохо? Мы же с вами американцы. И питаться нам надо как следует. Таков американский образ жизни.

– Образ жизни? – переспросила она и задумалась. – Да, пожалуй. Хот-дог – это образ жизни, как бейсбол и яблочный пирог.

– Бейсбол вам не противопоказан, – сказал Кэл и откусил от своего хот-дога.

Мин покосилась на его рубашку, на которой была эмблема команды.

– Это бейсбольная форма?

– Да. За мои грехи я занимаюсь по субботам бейсболом с детьми. Когда-нибудь и ваш муж будет делать то же самое, а вы – сидеть на трибуне и болеть за малышню. Вот плата за свободу.

– У меня нет детей, – ответила Мин, медленно жуя хот-дог.

Кэл хотел что-то сказать, но тут же забыл об этом, заметив на ее лице выражение блаженства. Неужели она так любит сосиски?

Мин глотнула колы и вздохнула.

– Бесподобно. Отец тайком угощал нас каждый раз, когда где-нибудь в округе устраивали праздник. Если бы мать узнала, она бы его убила. Теперь понимаете, как давно мне знаком этот вкус? Божественно!

Она склонилась над хот-догом, боясь уронить даже крошку. Невольно заглянув в вырез ее джемпера, Кэл увидел пышную, соблазнительную грудь, туго затянутую в красные кружева. «У Тони не выдержало бы сердце», – подумал он и вдруг понял, что и сам бессознательно замер.

Юбка, снова подхваченная ветерком, мягко коснулась его руки, лежащей на столе.

– Так почему же вы не хотите принять американский образ жизни?

Она жевала с закрытыми глазами, и он снова посмотрел в вырез ее джемпера. В голове зашевелились неподобающие джентльмену мысли. Мин проглотила и наконец ответила:

– Хорошая американка должна родить ребенка. А я не хочу. В нашей стране каждый год рождается более четырех миллионов детей. Так что воспроизводство американского образа жизни надежно обеспечено. Если вы озабочены на этот счет, то можете выполнить долг и за себя, и за меня.

– Кто, я? – Кэл откинулся назад, подальше от соблазна. – Я не хочу детей. Вот странно, что вы их не хотите. Вы были бы прекрасной матерью.

– Почему же? – Мин не донесла хот-дог до рта.

Ну разве не понятно? В ней столько мягкого! О такой матери он в детстве мог только мечтать.

– Потому что вы уютная.

– О Господи! Конечно, подобного комплимента жаждет каждая женщина.

– Уютная и соблазнительная одновременно, если так лучше, – сказал он.

– Чуть-чуть лучше. – Мин проследила за его взглядом. – Вы заглядываете под мой джемпер.

– Вы же наклоняетесь… Там ничего не видно, только самый краешек красного кружева.

– Красивое белье, правда?

– Да, красивое.

– Мама снова добилась своего.

– Какое отношение имеет к этому ваша мать?

– Она во все вникает, – объяснила Мин и нахмурилась. – Если вы не любите детей, как же вы их тренируете?

– Я не говорил, что не люблю детей. – Кэл пытался отвлечься от мыслей о красном кружеве. – Я просто не хочу заводить собственных.

– Еще вопрос: как вы стали тренером?

– Заставили. Как и Харри. Он ненавидит бейсбол в такой же степени, как я – тренерскую работу.

– А кто такой Харри?

– Мой племянник.

– Почему же вы оба не удрали тайком?

– Оказалось, что в команде, кроме Харри, есть и другие мальчишки. Кто знал?

– Забавно. Так вы здесь каждую субботу? – Мин покачала головой. – Тяжелая повинность.

– Ничего. – Кэл вытащил из хот-дога соленый огурец и отправил его в рот. – Не так все плохо. Основную работу ведут Роджер и Тони.

– Кстати, о Роджере. Он меня интересует.

– А не Тони?

– Тони с Лайзой, – сказала Мин. – Если окажется, что Тони – дрянь, Лайза его прикончит.

– Это будет нелегко, но я понимаю, о чем вы. А Бонни не такая?

– Бонни – умница, умеет настоять на своем, однако у нее есть слабое место: она верит в сказку о том, что где-то в мире живет ее вторая половинка. И сейчас она думает, что ваш приятель Роджер и есть тот самый принц. Так что он собой представляет?

– Я не знаю человека лучше Роджера, – ответил Кэл. – И он без ума от Бонни. Расскажите мне о ней.

Мин подвинулась, чтобы достать банку колы. Кэл следил за каждым ее движением. Она наклонилась с улыбкой на лице, и джемпер сполз с плеча, открыв плавную линию шеи. Тело ее свободно двигалось под просторным джемпером, ветерок, играя юбкой, открывал икры.

– Бонни, – начала она, возвращая его к теме разговора, – целых полтора года выбирала себе кушетку. Несомненно, в мебельной иерархии кушетке, как и кровати, отводится очень высокое место, но мне кажется, полтора года на поиски – это слишком.

– Вы правы, – согласился Кэл, стараясь думать о Роджере, а не о том, что у него перед глазами. – Хотя…

– В один прекрасный вечер по пути в кино мы проходили мимо витрины мебельного салона, она зашла туда и за пять минут купила чудовищно дорогую кушетку.

Мин снова наклонилась, и Кэл в который раз уставился на ее грудь. «Не делай так, мне же кровь бросается в голову, и в висках ломит», – взмолился он мысленно.

– Ей пришлось платить по двум кредитным картам, – продолжала Мин, – и она извела все деньги, заработанные за два года. Но кушетка великолепна, и Бонни ни о чем не жалеет.

– Здорово, – отозвался Кэл, не сводя глаз с ее груди.

– Ау! – позвала она, и он поспешно поднял голову. – Так вот Роджер для Бонни – что новая кушетка. Она всегда верила, что в один прекрасный день ее принц обязательно объявится, отвергла столько вариантов, разыскивая его, и как только увидела Роджера, сразу решила, что он – тот самый, единственный. И теперь готова не раздумывая броситься в его объятия. Если он с двойным дном, то лучше ей узнать об этом сейчас, чтобы не допустить ошибки. Он не мерзавец?

– Роджер тоже целый год выбирал кушетку, – сказал Кэл, стараясь не поддаваться соблазну.

– Какую кушетку? – удивилась Мин.

– Типа раскладного кресла. Кажется, коричневого цвета.

Мин кивнула.

– Бонни купила в стиле «испанская миссия» с подушками, обтянутыми ситцем от Вильяма Морриса, цвета морской волны.

– Знаю я эту «миссию», – сказал Кэл. – Какая-нибудь китайщина.

– А Роджер очень дорожит своей кушеткой?

– Бонни может изрубить ее на дрова прямо у него на глазах, и он даже не моргнет, – заверил Кэл.

– А он будет заботиться о Бонни? – спросила Мин. – Может, она в этом и не нуждается, но в трудных ситуациях…

– Если будет нужно, он закроет ее своим телом, не сомневайтесь. Лучше парня не найти. Если бы у меня была сестра, я бы с удовольствием отдал ее Роджеру в жены. Но меня беспокоит Бонни. Она выглядит чрезвычайно уверенной в себе и, наверное, любит командовать. У такой миниатюрной женщины может возникнуть наполеоновский комплекс…

– Ну что вы, просто у нее твердый характер. Вашему Роджеру крупно повезло. – Мин наконец справилась с хот-догом и теперь слизывала кетчуп с пальца. Глядя на это, Кэл ощутил, как в голове у него путаются мысли. – Значит, все у них будет хорошо, и нам не о чем беспокоиться, – закончила она, вытирая руки салфеткой.

– Не сомневаюсь. А как насчет десерта?

– Это не для меня, – вздохнула Мин.

– В самом деле? Какая неожиданность!

– Нечего язвить. Я же говорила вам о том платье, в котором иду на свадьбу.

Кэл достал пакет и открыл.

– Угощайтесь – пирожные.

Неожиданно сзади раздался тонкий голосок:

– А мне?

Кэл вздохнул и обернулся: перед ним стоял его племянник – тщедушный растрепанный темноволосый мальчик.

– А тебе пора домой.

– Меня опять забыли, – ответил Харри таким голосом, который мог бы разжалобить любого. К тому же он носил очки и был маловат ростом.

– Мин, – обратился к девушке Кэл, пристально глядя на мальчика, – это мой племянник Харри Морриси. И он сейчас поедет домой. Харри, это мисс Доббс.

– Здравствуй, Харри, – весело приветствовала его Мин. – Все пирожные – твои.

Харри просиял.

– Ничего подобного, – сказал Кэл, доставая мобильный телефон. – Тебя стошнит.

– Не обязательно, – возразил мальчик, подбираясь поближе к лакомству.

– Ты забыл про тот кекс? – продолжал Кэл, набирая номер невестки.

– Ну хотя бы одно ему можно? – вмешалась Мин, у которой уловки Харри вызвали нежную улыбку.

Пока Кэл дозванивался, внимание Харри привлекла юбка Мин, и он успел несколько раз потыкать в нее пальцем.

– Харри! – строго одернул его дядя.

Мин взяла одну туфельку и показала на цветок.

– Потрогай, – сказала она мальчику, и тот с удовольствием потрепал цветок.

– Но это же туфли, – с явным удивлением произнес он.

– Туфли, – подтвердила Мин. Харри снова потрогал цветок.

– Он ненастоящий.

– Нет, конечно. Это украшение.

Харри кивнул. Для него этобыло открытие. Как видно, в его мире туфли с цветами – большая редкость.

Мин достала пирожное и протянула ребенку.

– Спасибо, – поблагодарил Харри, все еще изображая сиротку.

– Не поддавайтесь на провокацию, – предупредил Кэл.

– Я не поддаюсь, – ответила Мин. – Похоже, ты отбываешь наказание, – с ласковой усмешкой обратилась она к мальчику.

– Меня заставили играть в бейсбол, – горестно признался он. – А это что – хот-доги?

– Забудь, – сказал Кэл. – Тебе запретили есть такие вещи. Пойди сядь на скамейку и съешь пирожное.

– Он и здесь может его съесть, – возразила Мин, покровительственно обняв мальчика.

Харри, поняв выгоду, прислонился к ее бедру.

«Могу представить, как приятно сейчас оказаться на его месте», – подумал Кэл, поймав себя на мысли, что почти завидует мальчишке.