Дженнифер Крузи - Давай поспорим

Жуть подняла брови, Мокрица же мгновенно удалилась. Мин скрестила на груди руки и приняла выжидательную позу. Не выдержав ее взгляда, Жуть сдалась и тоже исчезла.

– Что случилось? – спросила Мин Диану.

– Ничего, – ответила Диана, смотрясь в зеркало. – Вот только с тортом проблема, а все остальное нормально.

– А как Грег? – не отставала Мин, одновременно размышляя: «Ни за что бы не пошла за такого зануду, каким бы умным и богатым он ни был». Она бы выбрала только человека авантюрного склада, ловкого, легкого на подъем, с которым всегда интересно.

– С Грегом все в порядке, – сказала Диана, взбивая оборки, которые, как ни странно, уменьшали ее бедра.

– Ну и отлично. А что с тортом? – поинтересовалась Мин.

– Торт… – Диана откашлялась. – Торт не заказали вовремя.

– У него же был какой-то знакомый кондитер? – удивилась Мин.

– Да он и сейчас есть, только Грег забыл про торт. Но уже слишком поздно, так что надо кого-то срочно найти, – сказала Диана.

– Да кто же сделает за три недели такое произведение искусства?

– Грег не виноват, – сказала Диана. – Ты же знаешь мужчин. Они выше таких мелочей. Это я не проследила.

– Вчера вечером я познакомилась с настоящим зверем, но он бы не забыл про торт.

– Грег не зверь. И лучше хороший человек, забывающий про торты, чем зверь, который о них помнит.

– Тоже верно, – согласилась Мин. – Ладно уж, помогу тебе. Хоть чем-то компенсирую ту подлянку, которую я тебе сделала.

– Ты ничего мне не сделала. А что случилось?

– Я потеряла Дэвида, и, кроме того, вот это – не для таких толстух, как я, – ответила Мин, указывая на корсет.

– Никакая ты не толстуха, – возразила Диана, спускаясь с возвышения. – Может, просто не тот размер? Дай-ка посмотрю. Мин развязала корсет, передала Диане, и та быстро вывернула его наизнанку.

– Так что у тебя с Дэвидом? – спросила Диана, разглядывая этикетку.

– Он порвал со мной, потому что я отказалась с ним спать.

– Какой болван! – произнесла Диана. – Знаешь, тут восьмерка на этикетке, твой размер.

– Спустись на землю! – вскричала Мин. – Я же отроду не влезала в восьмерку. Кто это заказал?

– Я, – послышался сзади голос Нанетты. – Я полагала, что ты сбавишь вес к свадьбе сестры. Ты ведь еще на диете, так?

– Да, – ответила Мин, повернувшись к матери. – Но давайте рассуждать логически. Ты купила блузку нужного размера. Тогда…

– Тебе дали целый год, – перебила мать. В руках она сжимала ворох кружевного белья. – Я думала, корсет подойдет, даже если останется несколько фунтов лишнего веса. У тебя была уйма времени.

Мин глубоко вздохнула и щелкнула кнопкой на блузке.

– Мамочка, я никогда не буду стройной. Я же норвежка. Если тебе хотелось иметь стройную дочку, не надо было выходить замуж за человека, чьи прабабки гоняли коров на пастбище.

– Ты наполовину норвежка, – возразила Нанетта. – И это еще ничего не объясняет, в скандинавских странах много стройных женщин. Ты объедаешься назло мне.

– При чем здесь ты? – огрызнулась Мин, мысленно сетуя на законы генетики.

– Нечего кричать, дорогая, – отозвалась мать. – Мы просто затянем корсет сильнее.

– Неплохая идея, – сказала Мин. – И если я упаду в обморок у алтаря, все заметят мою нордическую стройность.

– Минерва, речь идет о свадьбе твоей сестры, – строго сказала мать. – Можно хоть чем-то пожертвовать ради такого события.

– Ладно, хватит вам, – вмешалась Диана, замахав руками. – Надо найти для Мин корсет по размеру, и все будет хорошо.

– Вот именно. – Мин шагнула вперед, чтобы увидеть свое отражение. Из зеркала на нее глянула толстая краснощекая барменша в обносках принцессы, место которой должно быть в гостинице позади замка.

– Это все совершенно не мое.

– Цвет тебе потрясающе идет, – мягко возразила Диана.

– Ты будешь бесподобной невестой. Все просто сдохнут от восторга, – сказала Мин сестре.

– И ты будешь не хуже, – ответила Диана, положив руку ей на плечо.

«Да, если корсет лопнет, перед моей грудью не устоит даже священник», – подумала Мин.

– Что у тебя с глазом? – тихо поинтересовалась Диана, чтобы не слышала мать.

– А это от вчерашнего Зверя. Но я сама налетела на его локоть, он не виноват.

– Лифчик не годится, – раздался голос матери из-за спины.

– А может быть, ты мне мачеха? – задумчиво спросила Мин, глядя в зеркало на мать. – Это бы многое объяснило.

– Вот, держи. – Нанетта протянула ей пять кружевных лифчиков разных цветов. – Пойди в кабину и надень какой-нибудь. А этот, белый, дай мне, я его сожгу.

– О чем вы? – полюбопытствовала Диана.

– На мне белый хлопковый лифчик, – объяснила Мин, удаляясь с целой охапкой кружевного белья.

Диана застыла в удивлении:

– Ты что, спятила? Иди ты с ним ко всем чертям!

– Диана, – строго одернула ее Нанетта.

– Хочешь сказать, туда, где все лучшие мужчины? – спросила Мин, направляясь в примерочную.

– Минерва, – удивилась мать, – ты куда?

– Сегодня вторник, – ответила Мин, повернув голову. – Я обедаю с Лайзой и Бонни и не желаю больше говорить о моем белье. – Она остановилась в дверях. – Закажи корсет побольше – и намного, – я примерю его, когда он будет готов.

– Никаких углеводов, – крикнула мать вдогонку. – И масла!

– Я знаю, ты украла меня у моих родителей, уж они-то разрешили бы мне есть все, что угодно, – ответила Мин и закрыла дверь, чтобы не слышать, как Нанетта запрещает есть сладкое.

Вернувшись домой с работы, Кэл включил верхний свет, сбросил ботинки и прошел в кухню, отделанную под судовой камбуз. Ему хотелось пропустить стаканчик «Гленливе». Тут из соседней квартиры донеслась громкая музыка. Опять Элвис Костелло.

– Господи! – Кэл прислонил стакан ко лбу. Похоже, хлипкий роман Шанны подошел к концу.

Он отставил стакан, вышел и постучал в ее дверь. Соседка открыла, лицо у нее было заплаканное, волосы встрепаны.

– Привет, – сказала она и шмыгнула носом. – Входи.

Кэл прошел в оклеенную яркими обоями квартиру, морщась, пока Шанна не убавила звук.

– Ну, рассказывай.

– Это было ужасно. – Шанна подошла к ярко-красному шкафу и отодвинула в сторону дико раскрашенного индейского божка, чтобы достать бутылку «Гленливе», которую приберегала специально для него.

– Не надо, я уже выпил.

– Я думала, это настоящее. – Шанна поставила божка обратно и уселась на старенькой кушетке, покрытой пурпурным индейским одеялом. – Думала, теперь навсегда.

– Да у тебя каждый раз навсегда. – Кэл подсел к ней и обнял. – Кто на этот раз? Я не в курсе.

– Меган, – ответила Шанна, снова собираясь заплакать.

– А-а. – Кэл положил ноги на старый сундук, служивший ей кофейным столиком. – Вот дрянь. А может, развлечешься с кем-нибудь или отдохнешь пока? Как я сейчас.

– С Меган было хорошо, – сказала она.

– Меган – настоящий геморрой, и больше ничего. И почему тебя тянет к людям, которые оставляют в тебе чувство вины? Я от таких сразу бегу.

Шанна сердито взглянула на него. Глаза ее были полны слез.

– Да ты от всех бегаешь.

– Ничего подобного, – возразил Кэл.

Элвис пропел долгое заключительное «Она!» и пошел по второму кругу.

– Выбери другую прощальную песню.

– Не хочу, я эту люблю.

– Я тоже ее любил когда-то, а теперь она у меня в печенках сидит. Как неудачный роман – так Элвис Костелло. Ты его загубила.

– Ты что! Элвис – бог.

– Наверное, Меган его терпеть не могла? – спросил Кэл.

– Нет, это Анна его не любила. Хотя Меган тоже не была от него в восторге.

– Ну вот, – продолжал Кэл. – Заведи Элвиса на первом свидании и, если он ей не понравится, избавься от нее, пока не влюбилась.

– Ты так и делаешь? – Шанна положила голову ему на плечо. – И выходишь невредимым из всех своих интрижек?

– Я не о себе, а о тебе говорю. Сторонись тех, кем можно увлечься, просто получай удовольствие от общения с приятными людьми.

– Да где же таких найти?

– А поначалу все такие, – тут ему вспомнилась Мин. – Бывают, конечно, исключения. Вот вчера я познакомился с одной, так сразу было видно, что она хуже геморроя.

– Уже подцепил кого-то? Вот это да! – Шанна посмотрела на негр. – Ты и на подводной лодке себе подружку найдешь.

Кэл ухмыльнулся:

– Применяю обаяние. – Он представил себе удивленные глаза Мин.

Шанна отвернулась.

– Хорошо тебе. А у меня нет обаяния.

– Почему нет? Ты просто им не пользуешься. – Она снова посмотрела на него:

– Не пользуюсь?

– Научись не слышатьчужие насмешки и сплетни – и все почувствуют твою силу. Ты же умница и красавица, с тобой интересно.

– Правда? – недоверчиво спросила Шанна.

– Ну, я-то знаю, мы же соседи, – заверил ее Кэл.

– Ты просто жалеешь меня по доброте душевной.

– Какая там доброта, я жуткий эгоист. Ты это понимаешь, и потому у нас с тобой не дойдет до постели, а мне нравится с тобой общаться. И нечего лить слезы по ночам вместе с Элвисом. Что скажешь?

– Ты прав.

– Я знаю, что говорю, так что не пожалеешь, слушая меня. Ты привыкла иметь дело с такими стервами, каких мало.

– Зато твои девицы просто прелесть! – Шанна встала и отошла от него.

– Я тут ни при чем. Знаешь, почему у тебя всегда все рушится? Потому что ты в себе не уверена, и тебе все время попадаются женщины, которых именно это в тебе и привлекает.

– Знаю. – Шанна присела на высокий красный стул возле бара и достала коробку с печеньем.

– Надо найти ту, с кем тебе будет хорошо. – Она открыла коробку и взяла печенье.

– Понятно.

– Сколько раз мы об этом говорили, а?

– Тысячу. – Шанна откусила печенье.

– И ты явно перебарщиваешь с Элвисом. Песня хорошая, но ты ее заездила. Такие вещи не проходят безнаказанно.

– Ну и что, – отозвалась она, жуя.

– Выбери что-нибудь другое. Есть же еще какая-нибудь хорошая песня на тему расставания.

– Мне всегда нравилась «Я все переживу».

– О Господи! – Кэл поднялся. Элвис снова завел ту же песню. – Дай же ты ему наконец передохнуть!

Шанна подошла к шкафу и выключила проигрыватель.

– Поначалу они не были такими дрянями.

– А ты помнишь, как познакомила меня с Меган? – спросил Кэл. – Ты представила нас друг другу, и она тут же извинилась за твою одежду. Я бы отшлепал ее, но у нее был такой вид, будто она меня сейчас слопает.

– Она много о себе мнит, – кивнула Шанна.

– Такая властная, и столько снобизма… Надо было сразу же с ней расстаться.

– Именно это ты и сделал вчера вечером?

– Черт, ты угадала, – признался Кэл.

– А я так не могу, – всхлипнула Шанна, снова взявшись за печенье. – Я не такая, как ты. Мне за все приходится платить.

Кэл вздохнул:

– Ну что ж. А почему Меган ушла?

Лицо ее покраснело, глаза снова наполнились слезами.

– Она сказала, что я тряпка.

– Значит, она просто вытирала об тебя ноги, – заключил Кэл.

Шанна разрыдалась. Он подошел и обнял ее.

– Разозлись на нее, Шан, она отвратительна.

– Но это была любовь! – вскричала Шанна, прижавшись к нему и осыпая его рубашку крошками от печенья.

– Да не любила ты ее, – сказал Кэл и крепче обнял девушку. – Только хотела полюбить. А это разные вещи. Какая может быть любовь через две недели после знакомства!

– Так бывает, – тихо сказала Шанна, глядя на него снизу вверх.

– Ничего подобного, – возразил Кэл. – Думаешь, если ты посмотришь на кого-нибудь, прокрутишь в голове Элвиса Костелло, так сразу и влюбишься? Нет, тут нужно время.

– А ты откуда знаешь? – Шанна потянулась за печеньем. – У тебя хоть раз доходило до любви?

– Ого! – Кэл даже обиделся.

– Это не ответ. – Шанна села на кушетку. – Почему ты всегда так скоро удираешь? Я по крайней мере пытаюсь что-то сделать.

– Ну а я – нет.

– Знаю-знаю, – сказала она, вытаскивая из коробки еще печенье. – Ой, прости, пожалуйста, совсем забыла. Хочешь печенья?

– Не хочу. Если будешь около моего офиса, можешь позавтракать со мной перед работой.

– Было бы здорово, – обрадовалась Шанна. – Ты такой добрый, Кэл. Иногда мне хочется, чтобы ты был женщиной…

– Благодарю покорно, – отказался он.

– …а потом я вспоминаю, как ты боишься любых обязательств, и радуюсь, что ты мужчина. У меня и так проблем хватает.

– Что верно, то верно. – Кэл взялся за дверную ручку. – Ну я пойду?

– Иди. А завтра давай сходим в дорогой ресторан.

– Мы пойдем к Эмилио, – пообещал Кэл. – Ему нужны клиенты, а ты любишь мучное.

Пока Кэл утешал Шанну, Мин зашла к Эмилио и заказала салат и хлеб.

– Ах, очаровательная Мин! – воскликнул он, когда она нашла его на кухне.

– Эмилио, милый, – сказала Мин, – сейчас мне, пожалуйста, три порции салата и хлеба, а через три недели мне очень нужен самый лучший свадебный торт.