Фирма, в которой трудился Петр, была скорее не «дочкой», а «внучатым троюродным племянником» Нефтьпромгаза, тем не менее связь с богатым «дядюшкой» присутствовала.

Работа у Петра и пяти его коллег, сидящих в одной комнате, была рутинной, бумажной, но неплохо оплачиваемой.

Начальник Петра вошел в большую комнату, где трудились подчиненные, и обнаружил, что они сгрудились у стола Петра Клёнова и живо что-то обсуждают.

— Кх-кх! — громким кашлем привлек к себе внимание начальник.

— Игорь Львович!

Кольцо согнутых фигур распалось в полукруг стоячих, в центре которого восседал на стуле Клёнов.

Заговорили хором:

— Тут такое дело!

— Детская задачка, а не выходит.

— Решение ускользает.

— Вроде тренинга, на который вы нас направляли.

Строго говоря, тренинги, которые «дядюшка» Нефтьпромгаз оплачивал, положено было Игорю Львовичу посещать, а он отправлял подчиненных. Сам в это время с одной женщиной из ближайшего Подмосковья собственные тренинги осуществлял.

— Какая еще задачка? — благодушно спросил Игорь Львович.

— Три мужика сняли гостиничный номер за тридцать долларов, по десятке с носа.

— Где вы такие цены видели? — рассмеялся начальник, недавно вернувшийся из Арабских Эмиратов.

Отдыхал с той самой женщиной из ближайшего Подмосковья под легендой (для жены) тренинга перспективных сотрудников нефтегазовой промышленности, рассматриваемых для работы за рубежом.

— Это с целью упрощения счета, — сказал Пётр, который для форсу рубли на доллары в условии задачки изменил. — Хозяин гостиницы решил пятерку вернуть. Бонус, чтобы еще приехали. Попросил сына отнести деньги. А тот отдал только три доллара, два на мороженое потратил.

— Самое дешевое тринадцать рублей стоит, — вздохнула одна из женщин.

— Ну и? — поторопил начальник.

— Игорь Львович, посчитайте! Мужики, выходит, заплатили по девять рублей? Верно?

— Да.

— А у пацана два рубля?

— Так.

— Сложите!

— Что?

— Трижды девять — двадцать семь, плюс два, равно — двадцать девять. Где рубль?

Легкая гримаса растерянности пробежала по лицу Игоря Львовича. Но пасовать перед подчиненными было не в его стиле.

— Ерунда! — сказал он авторитетно. — Дайте лист бумаги. Значит, мы имеем…

Никто не заметил, что снова перешли на рубли.


В то же самое время к Светлане приехала мама, бабушка Васи, Ирина Николаевна. По профессии она была портнихой и всегда зарабатывала приличные деньги. Сейчас в магазинах платья готового — завались. К Ирине Николаевне очередь уже не стоит. Но все-таки имеются несколько старых клиенток с нестандартными фигурами, плюс те, что любят хвастаться: «Моя портниха говорит, что в этом сезоне войдет в моду крепдешин». Некоторые за глаза величали Ирину Николаевну «стилистом» или даже «модным кутюрье», к которому якобы пробились с невероятным трудом.

Естественно, что мама обшивала Светлану, с пеленок куколкой наряжала.

Света стояла перед зеркалом, чуть разведя руки, мама у нее под мышками вырезала пройму платья, закладывала булавками вытачки на груди. Во рту, губами, Ирина Николаевна держала булавки, поэтому прошамкала невнятно:

— С Петром поцапались?

В ее голосе отчетливо слышалась надежда: Ирина Николаевна хотела дожить до того момента, когда Света поймет пагубность неправильной политики по отношению к зятю, к Петру. Мать и дочь были исключительно близки во всем, кроме семейной идеологии. Мать считала, что собаку, мужа и страну надо держать в ежовых рукавицах. Сколько бездомных собак развелось, народу-то перекусали! До чего страну довели — и говорить не хочется, язык сточился. Остались мужики. Тем, кому дали волю, спились, а то и преждевременно в ящик сыграли. Нельзя им воли! Мужу потакать — значит не любить его.

— Мы не ссорились, — отозвалась Света. — Глупая задачка, не идет из головы. На первый взгляд очень легкая, а не решается. Вася из школы принес. Вчера думала-думала, сегодня думаю, не выходит.

— У тебя по арифметике «пятерка» в школе была, — напомнила мама.

— И сейчас хорошо считаю, особенно деньги. Петю на рынке в два счета обмишурят, а меня — поди попробуй. Вот последний раз, он селедку покупал, а я в палатке рядом окорочка куриные. Подхожу, а ему продавщица говорит: восемьдесят пять рублей. Петя уж деньги достает. А я спрашиваю: «Откуда столько?» Она, мол: на пятьсот пятьдесят граммов потянула селедка. Не бывает такой! Самая крупная, жир нагулявшая, больше чем на четыреста пятьдесят не тянет.

— Задачка про селедку? — перебила Ирина Николаевна.

— Нет. Про рубли.

И Света рассказала условие.

Ирина Николаевна с ходу сообразить, куда делся рубль, не смогла, потребовала:

— Какой ответ-то? Некогда мне решать, еще юбку надо наметать.

— Мама! В том-то и проблема, что решить не получается.

— Снимай, — велела дочери Ирина Николаевна про заготовку платья.

И отправилась звонить домой мужу.

— Сидишь? — спросила она, когда дедушка Васи ответил. — Футбол смотришь? А в магазин за хлебом Пушкин сходит? Все — на мне, ты костями не двигаешь. Как каторжная всю жизнь… Что? Уже идешь? Стой. Тут у Васи задачка, в школе задали. Слушай условие. Мужики командированные приехали в маленький город, цены там еще советские, номер трехместный… Помнишь, мы в Геленджике в трехместном останавливались, мне клиентка гостиницу достала? Помнишь? — хохотнула Ирина Николаевна. — Ага, подселили к нам спекулянта. Ага, ой было! Ну, хватит про это вспоминать! — вдруг строго оборвала она. — Постыдился бы! Седина в бороду, а он про секс! Ты задачку-то на бумажку записывай. Значит, мужики заплатили по червонцу. А тут ревизия. Администратор гостиницы лишнее с мужиков слупила. Тогда без взятки в гостиницу не поселиться. Администраторша занервничала, пятерку из кошелька вытащила, сыну дает: отнеси дяденькам. А мальчик был — яблочко от яблоньки, начинающий ворюга, как Витька Комаров. Какой, какой Витька! Совсем память у тебя отшибло. На даче, у магазина, дом снимали, Комаровы: отец с портфелем ходил, мать с маникюром, а сын с соплями до подбородка и вечно голодный, мы подкармливали, пока не обнаружили, что ворует… Кто тут при чем? Задача при чем? Ничего я не забыла с чего начала! Сам ты склеротик! Что там у тебя за шум? Гол забили? Наши? — обрадовалась Ирина Николаевна. — Нашим? — сникла. Ирина Николаевна не могла оставаться равнодушной к главному увлечению мужа и уже давно была ярой болельщицей. — Я тебе говорила, что футболистов распустили хуже милиционеров, никакого порядка и уважения к людям. У нас вообще одни космонавты остались в качестве мужиков, да и куда им с орбиты деться. Но футболисты — самый большой позор, сколько лет нам нервы мотают! Я не расстраиваюсь! Не кричу! Я хочу посмотреть в глаза их матерям и женам! Какая задача и условия? Про гостиницу? Я все тебе продиктовала. Что надо найти? Рубль. Ничего не понял? Не хватает данных? Это у тебя шариков и роликов не хватает, закатились. Принял уже пивка-то? Не отрицай, я по телефону запах чувствую. Сейчас дочка тебе условия задачки повторит. Только попробуй не решить, перед внуком опозориться!

— Здравствуй, папа! — со вздохом сказала Света, взяв трубку.

— Здравствуй, дочка! — с таким же вздохом ответил папа.

Обменявшись вздохами и улыбнувшись, они в который раз пришли к молчаливому согласию: наша мама — это наша мама, самая замечательная, но… «но» можно отбросить.


Ирина Николаевна ловко орудовала иголкой, вметывая рукав в пройму. Света сидела на диване в нижнем белье — примерка через несколько минут, стоит ли одеваться, когда они в квартире вдвоем. Ирина Николаевна уколола себя иголкой в палец, чего давно не случалось, и это было плохой приметой для портнихи. Виной уколу — мысленные подсчеты гостиничных командировных расходов трех мужиков. В расходах ничего не сходилось.

О приметах размышляла и дочка.

— Мама, к чему снятся чемоданы и кровати? — спросила Светлана.

— На кроватях чемоданы? — уточнила Ирина Николаевна.

— Нет. Чемоданы летают как птицы. Кровати, железные, помнишь, как у вас с папой была, с шариками? И они всё ездят, ездят, как автомобили.

— Чемоданы — это дорога, — размышляла Ирина Николаевна, — вещи складывать. Но почему чемоданы летают? Может, дальняя дорога, на самолете? Вы никуда не собирались в отпуск?

— Нет.

— Значит, Пете командировка предстоит, — заключила Ирина Николаева. — Теперь кровати. Ему — чемоданы, тебе — кровати, выходит? Это плохо, кровати — это к болезни.

— А катающиеся кровати?

— К перемене больниц. Помнишь Дору Михайловну? Ну, которая рукава реглан любила? Как заболела, ее из больницы в больницу дети перевозили с повышением стоимости, пока не уперлись в «кремлевку», где Дора Михайловна и преставилась. Царство небесное! Как будто покойнику важно, при какой больнице в морге лежать.

— Ты хочешь сказать, что сон предвещает Пете заграничную командировку, а мне — болезнь?

— Почему тебе? Мы с отцом тоже не вечные. Случись что, от вас участия не дождешься.

— Мама, как ты можешь! — вспыхнула Светлана.

Ирина Николаевна поняла, что перегнула палку.

— Надо деду позвонить, задачку уже решил, поди, — увела она разговор в сторону.

Ирина Николаевна не хуже дочери владела хитрыми навыками. Впрочем, поскреби любую русскую женщину, чья жизнь устроилась, не потребуется психологических факультетов университетов заканчивать.


Написанное на бумаге условие задачи ясности не внесло. Начальник Игорь Львович нервничал, но упорно повторял:

— Тут все просто, элементарно…

— Давайте на спичках попробуем, — предложил один из сотрудников.

— Целыми днями куришь, — руководяще обругал его Игорь Львович. — Премию прокуришь. Неси спички.

Отсчитали тридцать спичек — как бы тридцать рублей — пять отняли, три вернули, две спички, то есть два рубля у пацана. Сходится. Лишних или недостающих спичек-рублей не имеется.

— Давайте по-другому, — предложил Петя. — Как на тренинге, — пояснил он, — ролевые игровые ситуации.

Игорь Львович посмотрел на Петра как на человека, заговорившего на иностранном языке. Начальник по долгу службы иностранный язык обязан знать, но не знает, а только прикидывается.

— Попробуйте, — согласился с умным видом.

— Формируем группу, — воодушевленно говорил Петр. — Сергей, Вадик и я — командированные мужики, берем по десять спичек. Маша — хозяин гостиницы, сдаем ей спички, то есть деньги. Иван Антонович — сын Маши, то есть владелицы гостиницы…

— Помилуйте! — возмутился Иван Антонович, который ни на какие тренинги не хаживал.

Ивану Антоновичу стукнуло семьдесят шесть лет и стукнуло по мозгам, разнеся их до маразма. По слухам, на хорошую зарплату в тихое место его пристроил благодарный ученик, которого Иван Антонович учил физике в средней школе. Теперь этот ученик в Нефтьпромгазе занимает высокую должность.

— Маша мне годится во внучки! А не я ей в сыновья! — надул губы Иван Антонович.

— Это виртуально, как будто, — с досадой произнес Петя, которому портили ролевую игру.

— Ах! Все гораздо страшнее! — вдруг пропищала одна из женщин.

Та самая, которая сокрушалась о стоимости мороженого. Она была пессимисткой, у нее завтра все будет хуже и хуже, а лучше и лучше невозможно. Не женщина, а вяло текущая паника. При этом, как ни странно, замужняя. Коллегам давно хотелось посмотреть на ее супруга, выживающего в обстановке постоянного нытья.

К пессимистке повернулись головы:

— Почему страшнее?

— Представьте, что мальчик оказался совершенно испорченным и денег постояльцам вообще не отдал. Тогда получается, что они заплатили по десять рублей, правильно? Пять рублей у мальчика. Итого тридцать пять. Но было всего тридцать! Откуда лишние пять?

Повисло молчание. Все испытали оторопь, которая случается в ситуациях непредсказуемых. Например, диктор по телевизору говорит про ясный солнечный день, а вы за окном видите проливной дождь. Кому верить: Гидрометцентру или собственным глазам? Или открываете вы банку с кильками, а там черная икра. Можно ли ее есть?

— Черт подери! — выругался Петя. — То недобор, то перебор. На пустом месте.

Зазвонил телефон. Маша взяла трубку:

— Игорь Львович, вас!

— Алле! У телефона Кондратьев. Есть! Понял, буду! — Игорь Львович говорил и расправлял плечи, становился выше, значительнее, но при этом почему-то и трусливее. — В четырнадцать тридцать. Буду!

Он положил трубку и обвел подчиненных величественным взглядом, мол, оценили, с кем я сейчас разговаривал. Все изобразили почтительное понимание, хотя знали, что Кондратьева вызывают не на самый верх, к «дядюшке», а лишь к «племяннику», в промежуточную фирму.