— Так что же случилось, тетя Мэдди? — Нежно спросила Лорен. — Что случилось, что вы разошлись?

Мэдди ненадолго закрыла глаза, потом налила еще одну порцию водки и выпила, все также аккуратно поставив рюмку на стол.

— Мы встречались почти год, — вспоминала она. — Мой контракт с Lanvin почти закончился, и я подумывала перебраться в Лондон, чтобы мы могли больше времени проводить вместе. К тому времени Джеймс познакомил меня со своими детьми, все они очень по-доброму отнеслись ко мне. Мне кажется, живя с матерью, они уже немного подустали от эмоций, и для них было большим облегчением оказаться рядом со спокойным человеком. — Она сделала паузу и глубоко вздохнула, прежде чем продолжить: — Джеймс назначил встречу со своим адвокатом, был готов сделать следующий шаг и начать официальный бракоразводный процесс. И он бы оказался свободен, мог бы жениться на мне, мы могли бы завести детей. А потом произошел несчастный случай.

Мэдди выпила третью рюмку водки, и ее безупречный цвет лица немного побелел к концу истории.

— Его старшему ребенку — Кристине только исполнилось восемнадцать лет. Она была красивой девушкой — доброй, нежной, полной жизни. Очень похожа на своего отца. О, Боже, это было ужасно, Лорен, просто душераздирающе ужасно. Она ехала домой с вечеринки с несколькими друзьями, в них врезался пьяный водитель. Все четверо такие молодые, им бы жить и жить, умерли мгновенно.

Лорен, которая никогда не встречала и даже не слышала об этой девушке, тем не менее, почувствовала те же страдания, что и ее тетя, которая несомненно была знакома с ней, поэтому она обхватила ее за талию и прошептала:

— Мне очень жаль, тетя Мэдди. Это ужасно.

Мэдди поцеловала Лорен в лоб.

— Это было ужасно, дорогая. Для всех. Джеймс был опустошен, потому что Кристина была его любимицей. Но он не мог позволить себе скорбеть, горевать, кому-то нужно было оставаться сильным. Другие его дети — мальчик и еще одна девочка — были ужасно расстроены, его жена… ну, она была так расстроена, что ей пришлось давать успокоительные двадцать часов в сутки какое-то время. Между утешением семьи, заботой о детях и организацией похорон, я неделями не видела Джеймса и не разговаривала с ним. Но я понимала все проблемы, которые на него навалились, и мне хотелось быть вместе с ним, чтобы как-то помочь ему пройти через такие страдания. Я не смела поехать к нему, несмотря на то, что они уже давно жили врозь. Если бы она увидела меня, неизвестно было бы насколько глубоко она погрузилась бы в свое сумасшествие. Так что я оставалась в Париже, усердно работала, успокаивала себя, что Джеймс, на самом деле, не хочет находится вдали от меня, он обязательно позвонит или встретится со мной, как только сможет. А потом, почти через месяц после смерти Кристины, он приехал в Париж в последний раз.

Лорен крепко обняла любимую тетю.

— И что произошло?

Мэдди выдохнула.

— То, что я и ожидала, что так и произойдет, как только услышала о Кристине. Он был ужасно расстроен, сожалел, но его жена, ее звали Миранда, стала настолько недееспособной, что он не мог подать на развод сейчас. Его дети нуждались в нем, им нужен был хотя бы один нормальный родитель. И он не мог развестись с Мирандой, когда она была в таком плохом состоянии. Он сказал мне, что может когда-нибудь мы все же сможем быть вместе, когда Миранде станет лучше, а дети подрастут. А сейчас он должен поступить правильно для всех нас и больше не видеться со мной. И это был последний раз, когда я видела и слышала Джеймса.

У Лорен снова появились слезы на глазах, за последние часы она плакала больше, чем за всю свою жизнь. Но на этот раз слезы были не о ней самой.

— О, Боже, тетя Мэдди, мне очень, очень жаль. Ты должно быть была опустошена.

Мэдди кивнула.

— Это было душераздирающе. Я никогда раньше не испытывала такой боли, никогда не теряла ничего столь ценного. Я умоляла Джеймса не прекращать наши отношения, говорила ему, что мне все равно, но главное, чтобы я хоть раз могла его видеть или общаться с ним, главное, что мы вместе. Но он отказался, сказав, что это будет несправедливо по отношению ко мне, что я слишком молода, красива и талантлива, чтобы тратить свою жизнь на ожидание чего-то, что может никогда не произойди. Он даже не поцеловал меня, сказал, что если он начнет, то не сможет остановиться. Просто ушел из моей маленькой квартирки и из моей жизни.

— Как это ужасно для вас двоих, — пробормотала Лорен. — Потому что я знаю, несмотря на то, что он не сказал тебе, но должно быть он очень сильно тебя любил. Но я не понимаю, почему ты хранила этот секрет столько времени, почему мама никогда не рассказывала нам с Джулией об этом. Она…

— Да. Твоя мать все знала. Как и твой отец. И есть причина, по которой вы, девочки, никогда не знали об этом, потому что мне было даже не немного, а много стыдно за себя. Я имею в виду, Джеймс жил отдельно от Миранды, когда я познакомилась с ним, уже в течение нескольких месяцев и намеревался развестись. Но юридически он все еще был женатым мужчиной, и нравится это или нет, но с нашими отношениями на мне имеется клеймо позора. Но боюсь, что это еще не все.

Лорен нахмурилась.

— Это звучит как слишком много душевной боли за одну жизнь, как по мне.

Мэдди грустно улыбнулась.

— Ты так думаешь? Но не совсем, дорогая. Потому что через пару недель после того, как Джеймс ушел от меня, я поняла, что беременна.

Лорен тихо выругалась.

— Черт, тетя Мэдди. Не то… Что… что ты сделала?

Слезы снова появились в глазах Мэдди.

— Сначала я была вне себя, понятия не имела, что делать. Я была одна беременная в чужой стране, стажировка скоро заканчивалась, у меня не было много сбережений в то время. Я не могла рассказать родителям. Ты помнишь, какими строгими и старомодными были папа и мама. И к тому же католики. Сама мысль, что их дочь забеременела вне брака, отец женат, развестись не мог… ну, у меня не хватало мужества им сказать.

— И что же ты сделала?

Мэдди вздохнула.

— А что делают всегда близнецы, когда один из них попадает в беду, они звонят другому и плачут у него на плече. Твоя мать была для меня лучшей подушкой для слез, несмотря на то, что она была беременна в то время тобой и Джулией. Она тут же сказала приехать в Калифорнию, что я могу жить с ними, и что она и ваш отец позаботимся обо мне и ребенке, мы все пройдем через это вместе.

Лорен покачала головой.

— Но так не получилось, не так ли? Я не помню времени, чтобы ты жила с нами. Нам бы рассказывали о чем-то подобном.

— Нет, я не оказалась в Калифорнии, — тихо подтвердила Мэдди. — Потому что менее чем через две недели у меня случился выкидыш. Я потеряла ребенка Джеймса так же, как потеряла его.

Лорен не могла придумать ни одного слова, которые смогли бы выразить то чувство тоски и печали, которые она испытывала к своей любимой тете. Вместо этого две женщины просто обняли друг друга и заплакали, молча поглаживая по спине, разделяя свою взаимную боль.

Прошло много времени, прежде чем Лорен решилась спросить:

— И у тебя за столько времени ни разу не появилось соблазна отыскать Джеймса, посмотреть на него, узнать ли женат он до сих пор?

— Конечно, был, — призналась Мэдди. — Каждый раз, когда я была в Лондоне по делам, мне приходилось с силой тащить себя подальше от его дома или офиса, или одного из клубов или ресторанов, которые я знала, что он часто посещал. Но я никогда не пыталась связаться с ним. Я подумала, что если бы все изменилось, если бы он и Миранда не были вместе, он бы позвонил мне, пришел ко мне. Но за двадцать семь лет не было ни слова. И я смирилась с этим давным-давно, дорогая, я поняла, что Джеймс остался в моем прошлом и ему суждено там остаться навсегда.

Лорен нежно погладила тетю по щеке.

— Но ты так и не перестала любить его, не так ли? Он единственный для тебя, единственный и неповторимый.

Мэдди кивнула.

— Конечно, были и другие мужчины, но никто из них не был таким особенным, как он, никто, к кому бы я испытывала такие же чувства. Я твердо верю, что у каждого из нас есть кто-то особенный в нашей жизни, наша вторая половинка. И Джеймс был моей, как и Бен твоей. Разница лишь в том, что для тебя может быть не слишком поздно, Лорен. Вот почему тебе нужно поговорить с Беном, выслушать его и рассказать ему о своих чувствах. У тебя может быть счастливый конец, которого у меня так никогда и не было.

Слезы все еще блестели в глазах Лорен.

— Я не знаю. Я должна подумать об этом, подумать о многом. Но я не соглашусь, что у тебя тоже не может быть счастливого конца, тетя Мэдди. Значит Джеймс — причина, из-за которой ты не вышла замуж и у тебя не было детей?

— В основном, да. — Мэдди пожала плечами. — Я так долго горевала по нему и по потери ребенка. К тому времени моя карьера взлетела, я все время путешествовала, работала чуть ли не сутками. Большинство мужчин, с которыми я встречалась, вряд ли смирились бы с таким графиком, какой был у меня. Но для меня это не имело значения, потому что, если я не могла иметь Джеймса, я не хотела никого. Что касается детей… ну, у меня всегда были ты и Джулия. Ты была так же дорога мне, как и мои бы собственные дети.

— Хм. — Лорен задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Знаешь, я всегда думала, что ты и Джулия очень похожи, в то время как я была больше похожа на маму. Я имею в виду, вы с Джулс обе любите Нью-Йорк, любите одежду, обувь и прочее, театр, бла-бла. В то время как я более приземленная, как мама, понимаешь?

Мэдди улыбнулась с любовью.

— Может похожи в одежде или в том, где живем. Но я всегда была уверена, что ты больше похожа на меня, дорогая. Мы с тобой независимые, обе карьеристки, и ни одна из нас не может долго усидеть на месте. Но давай на этом прекратим наше сходство, хорошо? Потому что последнее, чего я хочу, чтобы ты осталась одна, как я, тоскуя по мужчине, которого будешь любить всю жизнь.

Мэдди отказалась обсуждать этот вопрос, заявив, что «откровения» на этом уже закончились, и что они эмоционально выжаты за этот вечер. Поэтому они обе отправились спать через несколько минут, но Лорен была слишком расстроена и возбуждена, чтобы сразу заснуть. Взглянув на часы, в Калифорнии было достаточно рано, она нажала кнопку быстрого набора своей сестры на телефоне.

— Джулс, привет. Я не помешала? О, Боже, правда?! Черт возьми, всего девять часов, а вы, ребята, уже... неважно. Слушай, я позвонила, потому что мне срочно нужен номер телефона. Просто дай его мне, и я позволю вам вернуться к вашему… сексфесту.

***

— Мистер Грегсон, Лорен МакКиннон хотела бы поговорить с вами, сэр. Она говорит, что это займет всего минуту и это очень срочно.

Ян редко удивлялся, уточнение его ежедневного расписания было запланировано через пятнадцать минут, но это объявление его личного ассистента оказалось совершенно неожиданным.

— Вы уверены, что это Лорен МакКиннон, а не Джулия? — уточнил он.

Его личный ассистент — Эндрю Доэрти, едва скрывал раздражение в своем ответе.

— Да, конечно, я уверен, мистер Грегсон. Я никогда не ошибаюсь в именах. Кроме того, Джулия теперь известна как Джулия Этвуд. Должен ли я соединить вас с мисс МакКиннон?

Ян задушил смешок, понимая, что сильно раздражал своего личного ассистента, допрашивая подобным образом. Эндрю всегда был точен, всегда организован, и, черт возьми, всегда прав. Он также был лучшим ассистентом, которого Ян мог себе представить, и он не хотел его разозлить.

— Да, пожалуйста. Спасибо тебе, Эндрю. Я уверен, что это не займет много времени, и тогда мы сможем продолжить нашу утреннюю встречу.

Ян все еще улыбался, когда Эндрю его соединил. Конечно, он пребывал в хорошем настроении уже достаточно долгое время, больше улыбался, чем когда-либо на его памяти, а все потому, что его любимая Тесса жила с ним. Они были почти неразлучны, она даже ездила с ним командировки, как его личный ассистент. И хотя было едва восемь тридцать утра, и его день только начался, он уже считал часы, когда мог бы снова вернуться к ней.

— Лорен. — Тепло поприветствовал он свою неожиданную собеседницу. — Приятный сюрприз. Ты в Сан-Франциско?

— Хотелось бы, — ответила она с довольно драматичным вздохом. — Нет, я в Нью-Йорке, где обещают дождь на большую часть дня. Сейчас уже похоже на сауну снаружи. Я, действительно, ненавижу этот город летом. И зимой также. Осенью и весной тоже не очень.

— Мои соболезнования, — сказал он. — Я полагаю, что было бы бесчувственно с моей стороны упоминать, что сегодня утром у нас прохладно и туманно, ожидаем максимум шестьдесят пять градусов (около 190С).

— Я ненавижу тебя, — прямо заявила она. — На самом деле, это неправда. Тем более, что я звоню попросить об одном одолжении.

— Да?! Теперь я заинтригован. Что я могу для тебя сделать, Лорен? — спросил он все еще посмеиваясь.