— Боже, конечно нет, ни в коем случае подобного дерьма. Послушай, многие девушки играют в футбол в наши дни, причем начиная с маленького возраста. Но в большинстве случаев, к этому сначала подталкивают их родители. Но если в средней школе, или когда ты становишься старшеклассником, ты все еще продолжаешь заниматься этим видом спорта, значит ты стал настоящим спортсменом. И ты никогда не будешь выглядеть, как «цыпочки».

Он ухмыльнулся.

— Понял. Не мелодрам, не романтических комедий. Знаешь, милая, чем больше я узнаю о тебе, тем больше прихожу к выводу — у меня может уйти целая жизнь, слушая тебя — ты идеальная женщина. Смотри, ты любишь пиво, занимаешься боевыми искусствами, водишь пикап, но очень хочешь мотоцикл. У тебя есть хорошо обученные собаки, они — маленькая армия, полностью подчиняющаяся своему военноначальнику, и любишь смотреть порно. И, мне кажется, я заметил одну татуировку. Можно?

Он приподнял ее левое запястье, слегка повернув к себе, обнаружив маленький рисунок.

— Что это такое? — спросил он, его длинные пальцы нежно обводили чернильный рисунок.

— Близнецы. Ты знаешь, — объяснила она, когда он озадаченно посмотрел ей в глаза, — близнецы. Когда мы с сестрой разъехались по институтам, и она вернулась на восток в Корнелл впервые после того, как мы столько времени были вдали друг от друга, я сделала это тату, как маленькое напоминание о Джулии, чтобы рядом со мной всегда была маленькая часть моей близняшки.

— А у Джулии такая же татуировка?

Лорен весело засмеялась.

— У Джулии? Ты должно быть шутишь! Мы можем быть похожи друг на друга внешне и носить туфли одного размера, даже один и тот же размер бюстгальтера, но на этом все наше сходство заканчивается. Джулс, скорее всего, взглянув на иглу для тату, тут же грохнется в обморок.

— Дай угадаю, что она не занимается спортом или все же знает, как уложить на лопатки взрослого мужчину, превратив его в отбивную?

Она отрицательно покачала головой.

— Пока я была на тренировках по дзюдо, Джулс посещала танцевальную студию в противоположном конце ТЦ, занимаясь балетом. И вместо футбола или софтбола она предпочитала гимнастику. Сейчас, — она сморщила нос, — она одержима различными направлениями йоги. Каждый раз, когда я ей звоню, она либо спешит на занятия, либо возвращается.

Бен продолжал проводить шероховатой подушечкой пальца по ее татуировке.

— Это твоя единственная тату?

— Нет. — Она заерзала на животе. — Еще имеются две. Но тебе придется их найти самостоятельно.

Лорен задрожала в ответ всем телом, как только его рука начала медленно двигаться вниз по ее позвоночнику, неторопливо исследуя каждый изгиб и позвонок. Во время предыдущих занятий секса они казались оба настолько дикими, стараясь как можно быстрее и жестко отправить друг друга через край. Теперь же пришло время насладиться происходящим, запомнить каждое прикосновение, каждую ласку.

Его огромная ладонь сжала ее ягодицы, продолжая свое ленивое скольжение вниз по бедру, по ее мускулистым искрам, пока не дошла до щиколотки.

— Ах. А вот и вторая, — торжественно заявил он, подняв ее левую ногу и проведя кончиками пальцев по ее внутренней стороне лодыжки. — И если честно я теряюсь в догадках, что это такое, напоминает китайские иероглифы, да?

Лорен даже не пыталась заглушить стон удовольствия, как только он нежно дотронулся до ее щиколотки по картинки тату.

— Ммм, нет. Это ах… вау, хорошо... да, эм, японский символ. Он означает… о, да, дотронься еще раз, прошу тебя, … храбрость. Я сделала его в честь… о, дорогой, у тебя просто волшебные пальцы… в честь моего первого учителя по дзюдо, сэнсэя Ямасиро. Он умер год назад, когда ему исполнилось восемьдесят пять и два месяца. Ну, это совсем другая история, но могу сказать, что он был для меня вторым отцом, у него было гораздо больше терпения, чем у моего собственного отца. Особенно, когда мне было пять лет.

— Я даже не могу представить, чтобы твой отец потерял терпение с тобой, — произнес Бен. — Я бы, будь моя воля, предположил, что ты милая, послушная маленькая девочка.

Ее фырканье было ему ответом, причем громким, насмешливым и невежливым.

— Мой отец катался бы по полу с истерическим смехом, услышав твои слова.

— Прости меня, в этот самый момент я совершенно не хочу думать о твоем отце, — с сарказмом произнес он. — Итак, на чем я остановился? Ах, да, хотел найти третью татуировку.

Она ахнула, когда его рука скользнула между ее бедер, где она была уже мокрой, и он медленно запустил в нее два пальца, что-то обдумывая.

— Эм… у меня… ах, определенно нет… о, Господи… там тату… эм, — с трудом выговаривая слова, произнесла она.

— Точно нет? — Бен прислонился своей грудью к ее спине, используя свою превосходную силу, чтобы вжать ее в матрас. — Ты уверена в этом? Потому что я слышал о парнях, которые украшают свои члены пирсингом или татушкой, я бы предпочел этого не видеть.

— Ммм, я видела похожие фотографии в тату-салоне, куда хожу. Женщины делают пирсинг на клиторе, но я сомневаюсь, что кто-то из них сделал там тату.

Он отстранился от ее спины, перевернув на спину. Его темно-синие глаза светились, очень нехарактерным, для него озорством.

— Но мне до сих пор кажется, что мне следует как следует все проверить, — произнес он. — В конце концов, татуировка номер три не очень большая, иначе я бы ее уже заметил. На самом деле, — добавил он, оставляя горячие поцелуи по ее шеи до ключицы, — мне лучше проверить эту сторону очень тщательно. Я имею в виду, когда ты думаешь о всех тех местах, где может скрываться досадная маленькая татушка.

Лорен резко выдохнула, зашипев, как только Бен положил свою большую ладонь на ее грудь, дразня большим пальцем сосок, делая вид, что на самом деле внимательно осматривает ее низ.

— Хм, ничего не вижу, — пробормотал он хрипловатым голосом. — Надо проверить другой бок.

Она стала жадно извиваться под ним, как только он захватил ладонью другую грудь и страстно сжал сосок.

— Тебе следует знать, — сказала она резко выдыхая через рот, приподнимая бедра с кровати, как только он захватил ареол между губами, — на моей груди нет тату, а также пирсинга сосков.

— Хорошо. — Бен грубо сжал обе груди, потом отправился с поцелуями вниз к ее животу. — Потому что твои сиськи — это произведение искусства, милая, и испортить такую красоту было бы самым худшим преступлением. Итак, где ты скрываешь третий номер?

Он продолжал целовать и ласкать низ живота, раздвинув ее ноги, дунув в ее половые губы. Она прижала его голову к себе, молча проклиная за то, что у него волосы были не длинные, и она не могла ухватиться за них, чтобы прижать его голову к себе поближе.

— Бен. — Жалобно завопила она, пока его язык дразнил гладкие складки внутренних половых губ. — О, Боже. — Она схватила кулаками помятые простыни, он запустил в нее два пальца, подстегивая языком по чрезмерно чувствительному клитору. — Я все… мне на самом деле, не мешало бы помыть… ох!

Он проводил рукой вниз по ее вздымающемуся животу, прижимая его к кровати, пока она дико извивалась под ним, от губ и пальцев.

— Тебе не нужно мыться, — хрипло прошептал он, приподняв на мгновение голову. — Потому что ты не захотела, чтобы я принял душ, когда облизывала мой член. Тем более, что ты самое вкусное лакомство, которое я когда-либо пробовал.

И стал сосать ее клитор, лихорадочно двигая пальцами туда-сюда по ее гладкой, наполненной соками, киски, она билась в оргазме, падая и падая вниз, боясь, что больше никогда не вернется на землю. Все ее тело била дрожь от потрясающего оргазма, к которому он только что ее подвел, она слепо потянулась к нему, жажда его объятий.

Но Бен не обратил внимание на ее тянущиеся руки, возобновив свои поиски в поисках неуловимой третьей татуировки.

— Ах. Наконец-то нашел. По крайней мере, это я знаю. Но скажи мне.. почему морской конек? – поинтересовался он, рассматривая крошечного, но очень четко вырисованного конька, украшающий подъем ее правой ноги.

Она все еще изо всех сил пыталась вернуть дыхание, голова плыла от по истине сказочного орального секса, который он ей продемонстрировал только что.

— Мне нужна минутка, хорошо? — с трудом выдохнула она. — Прийти в себя.

Он усмехнулся, отпустив ее лодыжку и обхватил ее руками, прижав к себе.

— Хорошо? Обморок после оргазма.

— Намного лучше, чем хорошо, Голубые Глаза, — прошептала она, лаская его сжатый подбородок. — Явно не из этого мира, чертовски удивительно. У тебя… ах, определенно талант. Или может намного больше опыта, чем у моих предыдущих партнеров.

Бен поморщился.

— Сомневаюсь. Не забывай, что я тоже учился в институте, и почти каждый мой сосед был большим мужиком. Так что у меня такое чувство, что у парней, с которыми бывала ты, скорее всего, гораздо больше зарубок на ремнях, чем у меня.

— Хорошо. Может опыт — это не правильное слово? — согласилась она. — Давай подберем более правильное слово к твоим действиям. Как насчет эксперимента? Искусства? Или как насчет инстинкта или мастерства, может…

Он прикрыл двумя пальцами ее губы.

— Как насчет того, — предложил он низким, сексуальным голосом, — что я просто встретил правильную женщину, позволяющую раскрыть мне все свои таланты?

Лорен ухмыльнулась, особенно когда он раздвинул ее бедра и начал медленно входить дюйм за дюймом в нее.

— Я бы сказала, что это напоминает немного хвастуна. — Она громко ахнула, как только он внезапно, жестко совершил толчок, полностью похоронив свой пенис внутри нее. — Но это, ооо… Боже, ооочень хорошо… ты продолжаешь заставлять меня… оооо… чувствовать себя потрясающе, даже словами не описать как, об этом даже нельзя было мечтать.

Бен захватил ее рот поцелуем, продолжая таранить членом жесткими, глубокими толчками.

— Я не хвастаюсь, — шептал он между поцелуями. — Я не собираюсь скармливать тебе всякое дерьмо, Лорен, или лгать. Но меня ничто не может радовать больше, что ты продолжаешь чувствовать себя таким образом. И, как ты напомнила мне ранее, мне стоит компенсировать целый год с тобой, не так ли?

На этот раз она попыталась как-то пошутить, но по существу ей не совсем удалось, потому что то, ее ощущения становились с каждой секундой более сильными, она не могла говорить.

Глава 3

Бен сделал глоток мягкого Каберне Совиньон, опираясь на перила террасы, наблюдая за ночным небом, вид которого был таким же потрясающим, как во время восхода, в полдень или на закате. Четвертый день пребывания в Биг-Суре клонился к закату, но всякий раз, когда он видел открывающийся перед ним вид, у него перехватывало дыхание, независимо от времени суток, было ли солнечно, туманно или темно.

Эти несколько дней были почти нереальными (похожие на главу вне времени) и он побаивался, что это волшебное время не продлиться вечно. Или даже дольше. Хотя у него не было определенного срока завершения своей статьи (одно из немногих преимуществ независимого журналиста), он не мог позволить себе торчать здесь неделями. Он должен был как можно быстрее закончить оставшуюся часть своего эссе, что влекло за собой, по крайней мере, еще десять остановок по маршруту по автотрассе 1 до его конечного пункта в Сан-Диего.

И хотя Лорен не нужно было возвращаться в университет еще несколько недель, но должны были вернуться ее родители из поездки по Шотландии и Британским островам в течение следующих двух недель. И у него было очень сильное предчувствие, что они совсем не обрадуются узнав, что у их дочери в доме гостит мужчина, у кого были всего лишь скудные сбережения на банковской карте, чтобы проделать оставшуюся часть пути.

Он неоднократно пытался купить продукты или пригласить ее на ужин, чтобы каким-то образом отплатить за гостеприимство, но Лорен каждый раз отмахивалась. Вместо этого, она была верна своему слову и нагрузила его обыденной рутиной – он отмыл ее грузовик от запекшийся грязи, кормил трех собак, которые, казалось, всегда быть голодными, а также гулял с ними два раза в день, мыл посуду после каждого приема пищи, помог заделать и покрасить пол на террасе, она обещала отцу позаботиться о нем еще до начала лета.

Но он все еще чувствовал себя халявщиком, особенно понимая, что вино, которое он пил, стоило тридцать долларов за бутылку, и стейки, которые они приготовили на ужин, были первоклассными. Он заметил за эти дни, что все в доме – мебель, постельное белье, посуда и т. д. на первый взгляд могли показаться простыми, но при ближайшем рассмотрении были очень высокого качества. Даже повседневная одежда, которую носила Лорен — майки, бикини, шорты, джинсы, шлепанцы – были известными высокостоящими брендами.

И тайком от Лорен, он навел справки о ее родителях, узнав, что Натали Бенуа считалась одной из величайших художниц своего поколения, и что ее работы обычно продавались за пятизначную сумму. Что касается отца Лорен, Бен решил, что Роберт МакКиннон был очень востребованным архитектором до его полу-выхода на пенсию всего пару лет назад. Бен также изучил сколько могла стоить недвижимость в этих местах, и пришел к выводу, что этот обманчиво простой, довольно маленький домик, с его потрясающими видами и окружающей природой, стоил более двух миллионов долларов.