Это лишь добавило некоторые штрихи к тому факту, что родители Лорен были миллионерами, и ее воспитание в эксклюзивном сообществе Кармеля заметно отличалось от его собственного, довольно тоскливого детства в Огайо. После того, как его родители развелись, а затем быстро обзавелись новыми семьями в новых домах, у Бена даже не было собственной спальни, он постоянно шатался между двумя домами, деля спальню с одним из своих сводных братьев или сестрой. Деньги всегда были проблемой, поэтому приходилось довольствовать малым. Мобильный телефон или ноутбук у него появился, когда он поступил в университет, работая на трех работах неполный рабочий день, чтобы оплатить расходы, не покрывающие стипендией и грантом.

И он также понял, что детство Лорен было намного счастливее с ее родителями и сестрой, которые любили и лелеяли ее. Он видел десятки фотографий, кучкой стоявших на столешницах и книжных шкафах, висящих на стенах, и каждая из них говорила о теплой, сплоченной и очень счастливой семьи. Любимая фотография Бена была, где Лорен было изображена со своей близняшкой, им примерно было семь или восемь лет. Лорен была одета в белый костюм для карате с фиолетовым поясом и стояла босиком. Джулия, которая была так похожа на свою сестру, что становилось даже жутко, была одета в розовый купальник, трико, короткую юбку-пачку и пуанты. Они широко улыбались, обняв друг друга за плечи, и Бен понял, что даже будучи маленькими девочками, они были великолепны.

Он сильно завидовал Лорен. О, не из-за ее богатого и столь очевидного образа жизни, которым она, без сомнения, наслаждалась всю свою жизнь. Нет, он завидовал, что у нее была такая любящая семья, она точно знала, что ее любили и лелеяли, чего у Бена никогда не было в его собственной жизни.

— Может мне открыть еще одну бутылку вина, или пришло время перейти к чему-то более крепкому?

Он улыбнулся, знакомый голос даже немного испугал его, и протянул руку, подзывая ее к себе.

Лорен не теряя времени, прижалась к его боку, обхватив руками за талию, он крепко обнял ее.

— Я в порядке, — тихо сказал он. — Объевшийся во время ужина. Не уверен, что смогу что-то еще съесть или выпить в данный момент.

Поддразнивая она ущипнула его за талию.

— Да, ты выглядишь так, будто набрал несколько фунтов. Хорошо, потому что ты был немного худой, как на мой вкус.

— Да? — он стал ей подыгрывать и ущипнул ее за задницу в отместку, посмеиваясь, когда она завизжала в знак протеста. — Ну, милая, каждая часть тебя на сто пятьдесят процентов мне нравится, так что ничего не меняй в себе.

Она приподнялась на цыпочки на своих босых ногах, обернула руки вокруг его шеи и оставила громкий поцелуй на его небритой щеке.

— Хорошо, босс. Как скажешь.

Бен закатил глаза.

— Да, точно. Как будто ты думаешь обо мне как о своем боссе. И делаешь все, что я прошу. Ты, милая, сама для себя закон. Никто никогда не сможет контролировать тебя.

Лорен хмыкнула.

— Один из моих учителей называл меня торнадо.

Он покачал головой.

— Слишком мягко. Ты больше похожа на ураган пятой категории.

Она засмеялась от восторга.

— Ураган Лорен. Мне нравится. Думаешь, когда-нибудь Национальный Метеорологический Центр назовет какой-нибудь ураган в мою честь?

Бен поцеловал ее в макушку.

— Однозначно. Особенно, если ты им направить такой запрос по электронной почте.

Они стояли так в течение нескольких минут, в объятиях друг друга и смотрели на ночное небо. Луна, почти полная, только начинала подниматься, и вскоре появились звезды.

— Значит нам нужно подождать некоторое время прежде, чем приступить к десерту? — спросила Лорен, нарушив комфортную тишину.

Он ласкал ее спину в коротком топе.

— Зависит от того, — поддразнил он. — Если десерт — ты, то я не думаю, что мой аппетит будет утолен.

— Ха, ах. — В отместку она укусила его, слишком сильно, можно было даже считать это любовным укусом, за мочку уха. — Ну, я всегда в меню, Голубые Глаза, — пробормотала она, подмигнув. — Но на сегодняшний вечер я также сделала свое блюдо, на самом деле, это единственный десерт, который я умею готовить — распутные брауни.

Он выгнул бровь.

— Не уверен, звучит ли это отвратительно или вкусно? Что… так и называются… распутные брауни?

Лорен хитро усмехнулась.

— Ну, это не десерт, приготовленный проститутками, если ты об этом. Чтобы сделать эти брауни нужно раскатать песочное тесто с крошкой шоколада, вытащенное из холодильника для этого случая, заметь, потому что я не использую для приготовления пачку печенья Oreo, поэтому беру банку карамельного сиропа, а затем раскатываю тесто для брауни, смазываю. И как только вытаскиваю их из духовки поливаю большим количеством карамельного сиропа.

— Господи, меня начинает тошнить от одной только мысли о них, — застонал он, обхватив живот. — Поделом тебе за приготовление такого потрясающегося ужина.

Она пожала плечами.

— В нем не было ничего особенного. Только салат и хлеб из пекарни в городе и стейки, которые готовил ты. Я уже говорила тебе, что я не очень хороший повар.

Он обнял сзади ее за шею, мягко массируя.

— И я ответил тебе, что это неправда. Конечно, я не настолько привередлив в еде, но все, что ты готовила до сих пор, было просто восхитительным.

Она по-настоящему удивила его (после своих многочисленных уверений, что может вскипятить только воду) насколько потрясающе умела готовить. Конечно, то, что она готовила не было необычным или слишком сложным, обычная еда — блины, сэндвичи с жареным сыром, рыбные тако. Она не делала никаких изысков, он вообще не предполагал, что Лорен была способна суетится на эту тему, готовя обычную вкусную еду, простую в приготовлении.

Лорен махнула рукой не соглашаясь.

— Моя мама и сестра — вот настоящие повара в семье. Если бы кто-то из них готовил сегодня вечером, у нас было бы что-то более сложное, например, салат Nicoise, coquille St.Jacques, sole meuniere и крем-брюле. — Она слегка сморщила нос. — Они обе обожают традиционную французскую кухню. Мой дед был шеф-поваром сначала в Монреале, где он вырос, а затем в Нью-Йорке. Он бы перевернулся в гробу, если бы узнал, что я использую соус для спагетти из банки.

Бен поморщился.

— Ну, тогда бы он точно испытал проблемы с равиоли, которые я ел прямиком из банки. И то, что ты только что назвала по-французски. Честно говоря, я понятия не имею, что это такое. Я обычный простой парень, Лорен, как ты, наверное, уже заметила. Я не ношу костюмов и не пью дорогие вина, и я не разбираюсь в изысканной еде, даже если бы она упала мне на колени. Так что перестань принижать свои кулинарные способности, потому что мне понравилось все, что ты делала до сих пор.

— Правда? — Она сияла, глядя на него, улыбка освещала ее потрясающе красивое лицо. — Ну, не привыкай к моей готовке, Голубые Глаза, потому что завтра будут замороженные вафли на завтрак и спагетти на ужин.

Он скользнул руками по ее талии.

— Звучит чертовски привлекательно, чем большинство блюд, которые я ел ранее. Но ты забыла про обед.

Лорен покачала головой.

— Нет. Но будет сюрприз. Завтра ты увидишь, что я запланировала.

Он настороженно посмотрел на нее.

— Ты же не пригласишь меня снова заниматься серфингом? Потому что я не уверен, что это мое.

Она улыбнулась, прежде чем поцеловать его в подбородок.

— Нет, не серфинг. И ты отлично справился. Я хочу сказать, конечно, не стоило ожидать, что после двух дней ты будешь отличным серфингистом. Я занимаюсь серфингом с шести лет.

По правде говоря, выглядело все не так уж и плохо во время двух катаний на серфинге, на который она буквально его затащила силком, ему удалось продержаться в вертикальном положении хотя бы несколько секунд. Но он был немного напуган опытом Лорен, не говоря уже о дюжине или даже больше мужчин-серферов, которые как выяснилось очень хорошо ее знали, судя по тому количеству объятий и неприкрытого флирта, который происходил у него на глазах, как только они появились у воды.

Все в округе знали Лорен. Она, на самом деле, не преувеличивала, сказав в первый же день, что она знает каждого владельца отеля и смотрителя кэмпинга в этом районе. Она также знала почти каждого владельца магазина, пекарни, кафе, заправки, художественной галереи и центра выдачи спортивной экипировки. Когда они гуляли с собаками по пляжу или дорожке между зарослей, все, кого она встречала обращались к ней по имени. И Бен каждый раз ловил себя на мысли, насколько замечательно так вписываться в общность людей, живущих здесь, в семью — то, чего он так и не испытал, будучи маленьким мальчиком, даже в меньшей степени по сравнению с Лорен.

— Звезды уже все высыпали. Но я всегда забываю, какое из созвездий какое. Это Сириус или Большая Медведица?

Бен взглянул на небо, куда она указывала.

— Ты не угадала. Это Кассиопея. — За годы походов и приключений он рано научился ориентироваться, используя не только карты и компас, но и звезды и солнце.

— О. — Она как бы между прочим пожала плечами. — Ну, астрономия никогда не была моей сильной стороной в школе.

— А что было?

Она провела босой ногой по недавно окрашенному полу террасы, прежде чем смеясь ответила:

— Ну, я была первой снизу по физкультуре, остальное было для меня в большинстве случаев немного сложным.

Бен посмотрел на нее с удивлением.

— Что это значит?

Она опустила глаза в пол.

— Я не была лучшей ученицей. Для меня все было непросто.

Он покачал головой.

— Я не верю тебе. Ты одна из самых умных, хорошо образованных женщин, которых я когда-либо знал и тебе всего двадцать лет.

За эти дни они постоянно беседовали на самые разные темы — от спорта, книг, обсуждали текущие события мировой политики, он был удивлен насколько умна и остроумна оказалась Лорен. Не удивительно, что у нее было свое мнение обо всем, которое она пыталась отстаивать, так как была начитанной и обладала логическим умом.

Лорен выползла из его объятий, поставив локти на перила террасы и глядя на ночное небо.

— Так будет лучше. В старших классах я научилась справляться, что мне учеба не давалась легко, я хотела поступить в институт такой, как УКЛА. Но мне приходилось адски вкалывать и даже сейчас для меня это ежедневная борьба.

— Что ты имеешь ввиду? — Бен выглядел больше озадаченным.

Она вздохнула.

— Если мы собираемся продолжить этот разговор, то я настаиваю, что мы должны выпить текилу. Подожди здесь.

И Лорен исчезла в доме, он даже не успел ее расспросить, поэтому остался на террасе размышлять о том, что она собиралась ему сказать. И он вдруг понял, что Лорен впервые решила открыться ему с тех пор, как он ее встретил, утратив свою обычную высокомерность и самоуверенность. Она даже показалась ему более чем уязвимой, немного растерянной и стеснительной — черты, которые он раньше никогда за ней не замечал, и даже не мог предположить, что они у нее присутствуют.

— Вот. Садись. Я принесла неплохую выпивку.

Он повернулся, она поставила на стеклянный стол из ротанга бутылку Gran Patron Platinum, два рюмки, солонку и миску с лаймом. Пока он усаживался рядом с ней на мягкий диван из ротанга, она уже откручивала пробку и наполняла маленькие рюмки.

Он даже не удосужился сказать ей остановиться по поводу выпивки, потому что уже видел (не веря своим собственным глазам) сколько алкоголя она могла принять, даже не моргнув глазом. Он никогда столько не пил.

Бен слизал соль с внешней стороны руки, опрокинул рюмку текилы, затем пососал четвертинку лайма, и только потом тихо спросил:

— Итак, что все это значит?

Лорен молчала долгие секунды, возможно, самое долгое время не произносила ни слова с тех пор, как они встретились. Она даже не смотрела на него, и выражение ее лица, также как и голос, были непривычно мрачными.

— Почти никто не знает того, что я собираюсь тебе сказать, — задумчиво начала она. — Мои родители и сестра, конечно знают, моя тетя Мэдди и дядя Мэл. Несколько учителей, врачей, терапевтов, которые я встречала за все эти годы. На самом деле, это не так уж страшно, я бы даже сказала, что очень распространенное явление. Но мне всегда было тяжело признаться, что у меня Синдром гиперактивности с дефицитом концентрации внимания (СГДКВ).

Бен понял насколько трудно ей было признаться, такой гордой и самоуверенной Лорен. И он вдруг понял, что теперь мог дать объяснение многим ее действиям — ее почти бешеной энергии и безостановочной болтовни, неподвижно она могла высидеть всего лишь несколько минут, отчего она почти мгновенно засыпала, и ей хватало лишь более чем четырех или пяти часов сна за ночь, чтобы восстановиться.

Пару ночей она будила его, вырывая из крепкого сна, около двух или трех часов ночи, облизывая его член, который уже наполовину находился у нее во рту или же садилась на него своей уже скользкой, горячей киской. И он задавался вопросом, был ли ее ненасытный сексуальный аппетит связан с СГДКВ, независимо от того, как часто или как сильно они занимались сексом, казалось, она всегда была готова к большему. И Господи, помоги ему, может и дерьмово было с его стороны быть благодарным за этот симптом, но тем не менее он был невероятно ему благодарен, потому что секс был неуемный и потрясающий.