— Ты сам все знаешь, Керимов. Мне очень жаль, что с Кэт так вышло.

— Убирайся, — ответил, сжимая кулаки.

Митяй хмыкнул, еще раз посмотрел на Ксению, и наконец, развернувшись, пошел к воротам.

* * *

Я вернулся в дом, оставив Ветрову самостоятельно разбираться со своими заскоками. Если не может говорить нормально, не собирается слушать извинений, если ей нравится изображать из себя жертву, пусть делает, что хочет. Но желательно подальше от меня. Потому что у меня больше нет сил. Ни на нее, ни на кого-то другого.

Я ужом, даже не включая свет в пустых коридорах, проскользнул в свою спальню. Десять минут на душ, еще две на то, чтобы поставить будильник и лечь в постель. Может, хотя бы теперь мне удастся выспаться?

Но полчаса прошли, а я так и не сомкнул глаз. Сон не шел, сколько бы я не крутился под одеялом.

Я вспоминал сегодняшнюю встречу с Яной. И в который раз благодарил Судьбу за знакомство с ней. Лили не изводила ревностью, как Мэри. Не ждала от меня внимания, как большинство моих одногруппниц.

С Яной было очень легко. У нее всегда находилось время, чтобы выслушать меня или самой поделиться последними московскими новостями. Она не жаловалась на жизнь, хотя я слишком ясно видел печаль в ее глазах, когда речь случайно заходила о ее ублюдке-муже.

Я знал, что она чувствует себя одинокой. И старался сделать все, что заставить ее улыбаться. Это было не сложно. Лили любила мороженное, воздушные шары и сумасшедшую езду по полуночным трассам. Иногда мы выбирались к ней на тусовки к стрит-рейссерам и тогда, в их компании с удовольствием изображали счастливую пару. Никто не признавал в Яне жену промышленного магната Литвинова. А я был для окружающих обычным парнем на дорогой тачке. В Москве таких, как я, сотни.

И все-таки, не смотря на всю легкость и непринужденность нашего общения, между нами стеной стоял Янин муж. Нерушимая преграда. Лили боялась делать первый шаг, чтобы его бросить. А Литвинов не видел дальше своего носа. Ему нужна была красавица-жена с беззаботной улыбкой. И Яна умела улыбаться так, чтобы окружающие не заметили ее отчаяния и грусти.

Мой план был прост, последние два месяца я делал все, чтобы собрать досье на Литвинова. Но Янин муж был соучредителем «Вирты». И те крохи компрометирующей информации, что я находил, так же касались и моего отца. Я напряг своих многочисленных знакомых, нанял частного детектива, но Литвинов был почти идеально чист. Этот ублюдок даже не изменял Яне! Его невозможно было поймать на «горячем». Никаких саун с девочками и визитов в ресторан с блондинками. Все сугубо в деловом стиле.

Белый воротничок. Как же он меня бесит!

Следующая мысль показалась мне неожиданной. Мое отношение к Литвинову было слишком похоже на те пламенные «чувства», что я испытывал к Ветровой. Два самых ненавистных человека в моей жизни. Один стоит преградой на пути к моему счастью с Яной. А другая — раздражает постоянным соперничеством со мной. И кто тот дурак, что снимает фильмы и пишет книги о страстных чувствах, что вспыхивают между героями, которые не выносят друг друга?

Если бы Ветрова была парнем, все решила бы обычная трепка. Жаль, что женщин не бьют. Ветрову мне слишком часто хочется ударить, только бы она закрыла свой рот и перестала смотреть на меня, как на монстра.

Что опять я не так сделал? Косо на нее посмотрел? Сказал что-то не то?

И нет бы цеплялась к кому-нибудь другому. Но она ведет себя так, будто я для нее враг номер один. Всегда. Даже, когда я вообще не думаю о ней! Когда общаюсь с друзьями в ее присутсвие мне нет до нее ни малейшего дела. Но Ветрова упрямо пытается найти оскорбление там, где его просто не может быть.

Идиотка, как пить дать, идиотка. И почему она вечно портит мне жизнь?

* * *

Размышлениями о Ветровой я довел себя до очередного приступа ярости. Несколько раз с чувством ударил подушку, успокаивая расшалившиеся нервы, а потом, понимая, что злость плохой советчик, откинул одеяло и стремительно поднялся.

С этим надо что-нибудь срочно делать. До звонка будильника осталось всего шесть часов. И мне лучше выспаться, если завтра я хочу попасть в универ.

На кухне где-то была открытая бутылка «Black Label». Сто грамм коньяка и, может быть, хотя бы это поможет снять напряжение. Главное, больше не думать о Ветровой.

* * *

Алкоголь обжег горло, я с удовольствием сделал еще два глотка, чувствуя, что дышать становится легче. Поставил пустой стакан в раковину и потянулся. Теперь можно возвращаться и ложиться спать. Но, последний раз взглянув на террасу, я замер посреди кухни.

Темная фигура, почти незаметная в свете единственного фонаря, сжалась на ступеньках. Опять?!

Я, недолго думая, распахнул дверь и, как был, босиком вылетел на холодные плиты. Ноги мгновенно замерзли. Как оказалось, на улице уже успел подняться пронизывающий ветер, и мелкий дождь острыми иглами летел в лицо. Сколько Ветрова здесь сидит?

— Какого черта, ты делаешь?

Ветрова даже не шелохнулась. Обхватив себя руками, она уткнулась лбом в колени и мелко дрожала.

— Ты идиотка, — шепотом сообщил ей, резко хватая за плечи и заставляя встать с ледяных ступеней.

Короткое платье Ветровой насквозь промокло. Я несколько раз выругался сквозь зубы, когда подняв ее на руки, прижал замерзшую девушку к груди. Черт, с какого перепуга я не одел футболку, когда спускался вниз?

Чувствуя себя абсолютным идиотом под стать Ветровой (я ее терпеть не могу, так как кого черта все время с ней нянчусь?!), я втащил эту дуру в дом.

— А дальше ножками, — злорадно предложил Ветровой, как только мы оказались на кухне. Но ничего не произошло. Девушка осталась стоять, пока я закрывал дверь. И не двинулась с места после, когда я, разбавляя речь ругательствами, напомнил ей, что она промокла. Она же обязательно заболеет, если не переоденется и не примет горячий душ.

Но Ветрова испытывала мое терпение, вновь смотрела мимо меня. И ничего не отвечала.

— Так, ясно. Ветрова, если ты делаешь это специально, то это дурацкая шутка. Я не собираюсь больше с тобой возиться. Хочешь мерзнуть здесь, оставайся. Хочешь вновь под дождь — проваливай. Я не буду запирать дверь. А теперь, покорно прошу меня простить, но уже поздно.

Я сделал несколько шагов в сторону выхода, намереваясь посмотреть из коридора, что будет происходить дальше. Я пытался убедить себя, что Ветровой не нужна моя помощь. Был уверен, что весь этот цирк с ночевкой на улице, задуман Ксенией ради того, чтобы привлечь внимание и вызвать жалость.

Но она осталась стоять. Даже не пошевелилась, когда я вышел из кухни. Две минуты, пять. Ветрова просто сползла на пол, привалившись к ножке стола, и вновь замерла. Ее голова была опущена. На кафельную плитку с длинных волос падали капли.

Черт.

* * *

— Держи, — я протянул Ветровой стакан с коньяком. И, когда она даже не посмотрела в мою сторону, пригрозил. — Или я зажму тебе нос и волью коньяк силой. Пей.

Она равнодушно забрала бокал и поднесла ко рту. Зубы клацнули по стеклянной кромке.

Я ждал, что она поморщится после первого же глотка. Крепкий напиток с непривычки обжигал горло. Но Ветрова нервно цедила коньяк и все так же таращилась в пустоту. Из уголков ее глаз по щекам текли слезы.

Пришлось констатировать, что «фокус не удался», когда от первых ста грамм в ее бокале не осталось следа. Девушка все так же изображала из себя статую.

— Пей.

Новая порция и новый приказ. И пусть не думает, что я от нее отстану.

— Нет… Не хочу… больше…

Ветрова расщедрилась на тихий шепот. Но упрямо отказывалась на меня смотреть. Дешевые эффекты.

Так просто ты от меня не отделаешься. Если я такой садист, каким ты меня видишь, я тебе устрою такую же веселую ночь, как и ты мне.

— Пей, Ветрова. Или хочешь проверить, кто из нас двоих сильнее?

* * *

Она раскашлялась после третьего бокала. И начала вырываться. Чтобы заставить Ветрову выпить последнюю порцию, мне пришлось запрокинуть ей голову. Неудобно?

Зато быстрее придет в себя.

Так и вышло. Ветрова дернулась в моих руках, принялась отбиваться и лихорадочно оглядывать кухню. Ее глаза уже блестели, а на щеках появился румянец.

Первая часть плана выполнена на «отлично».

Я вновь поднял девушку на руки, думая о том, что после возни с этой идиоткой мне снова придется принимать душ. От платья Ветровой ощутимо воняло сыростью. А мокрая джинсовая ткань неприятно холодила кожу.

* * *

— Халат на вешалке. Полотенце на полке, — мрачно уведомил Ветрову, подталкивая ее к ванной. — Живо!

Она опять впала в ступор. Равнодушно смотрела на льющуюся из крана воду и выглядела так, будто не понимала, что я от нее хочу.

Ладно, дорогая. Сейчас посмотрим, так ли ты бесчувственна, как хочешь показать.

Я развернул Ветрову к себе и расстегнул первую пуговицу ее платья.

— Если ты предпочитаешь, чтобы тебя раздел я, можешь и дальше стоять столбом. Но в таком случае, спать ты сегодня не будешь. Я тебе клятвенно обещаю.

Она подняла на меня глаза,

— Не думаешь же ты, что я тебя раздену и дам просто так уйти? — насмешливо уточнил и постарался улыбнуться, как можно презрительней. Это больше всего должно было ее задеть.

Но Ветрова хлопнула ресницами, один раз, второй.

— Почему не дашь уйти? — спросила, подавая, наконец, первые признаки жизни.

Отлично. Не все так плохо. Раз разговаривает, значит, шоковое состояние почти прошло.

Я сдержал победную улыбку.

— Я же озабоченный придурок, помнишь? — постарался добавить в голос яду. — Ты как-то сама мне говорила.

Ветрова кивнула. На лице отразилась работа мысли. Так-так… Что же ты хочешь мне сказать?

— Мне нельзя… после выкидыша… — сообщила доверительно и вновь отвела взгляд.

А я чуть не принялся ржать. Эта идиотка всерьез думает, что я ее***ну?

— А, думаешь, это меня волнует? — я постарался не отходить от роли. Я страшный поддонок и монстр. Гроза невинных девушек. Бойся меня, Ветрова, и поскорее включай мозги.

Ксения вновь с удивлением на меня посмотрела. А я опять порадовался про себя. Удивление — это очень хорошо. Это просто замечательно.

Я протянул руку к ее платью, благо Ветрова даже не думала сопротивляться. И вторая пуговица через секунду оказалась расстегнута. Я уже видел край ее кружевного белья. Черного, кстати.

— Мне продолжать? — поинтересовался невинно, предлагая Ветровой самостоятельно выбрать, чего же она хочет.

Непростая задача, судя по тому, насколько она зависла.

— Не надо, — наконец, покачала головой и сделала шаг назад.

— Вот и отлично, Ветрова. Спасибо, что спасла от необходимости развлекать тебя ночью. Теперь живо в ванную, и чтобы через десять минут была в спальне. Не выйдешь, мне придется вытаскивать тебя самому. Ясно?

Ветрова коротко кивнула.

То же мне, обиженный ребенок.

* * *

— Тим… Ти-и-м. Тим!

Я разлепил глаза и уставился на стоящую возле кровати мать.

— Тим!

— Ммм… что такое?

— Это я у тебя хотела спросить, — шепотом откликнулась родительница и взглядом указала куда-то за спину. Ну, конечно, Ветрова.

Я хмыкнул.

— Встаю уже. Подожди в гостиной.

* * *

Часы показывали половину седьмого утра. Отец собирал документы в своем кабинете. Недовольный Лешка, сонный и злой, выполз из кухни, и, не разлепляя глаз, поплелся в гараж. В машине будет дрыхнуть до самого Энска.

— Тим, вы с Ксением остаетесь? — мать постаралась говорить непринужденно. Вполне себе светская беседа с утра пораньше. Как все предсказуемо… М-да.

Я зевнул.

— Да. Остаемся.

Мать кивнула.

— И когда вас ждать в городе?

— Ветровой же завтра в больницу? Отвезу ее и приеду домой.

Мама постаралась скрыть изумление за копошением в своей сумке.

— Я думаю, было бы лучше вызвать врача сюда. И…

— У нас с Ксенией зачеты на носу и куча несданных курсовых. Так что в любом случае нам надо в город, — пробормотал с улыбкой, стараясь не выдать голосом свое возмущение.

Вот же, интриганка!

Еще вчера ни о каком враче на дом и речи не шло. А сегодня такие выкрутасы. Нет, у меня другие планы, мама.