— Не отвлекай меня от дороги, — прокомментировал ее действия Серж, а Соня в ответ лишь усмехнулась.

* * *

— Она действительно красная! Ой, и фонарь! — Соня расхохоталась.


— А я тебя предупреждал, — ухмыльнулся Серж.


Квартира роскошна. Даже роскошнее, чем Софья себе представляла. Но в ней очень красиво — после того, как проходит первоначальный шок от красной прихожей. Внутри очень просторно, светло, действительно, много белого. И квартира какая-то… живая. Не производит впечатления витрины.


— Скажи, дизайнер, который это делал — мужчина?


— Нет, женщина.


— Ну, ты с ней, разумеется, не спал, поскольку она наемный работник…


Серж хмыкнул и демонстративно принялся поправлять вазу с белыми розами на стеклянном столике.


— Серж!


— Всего два раза! Она была красивой и… и настойчивой.


— Теперь я понимаю, откуда взялась красная прихожая с красным фонарем! — не смей его ревновать, Софья. Иначе ты станешь неврастеничкой во цвете молодых лет. Но собственный совет не так-то легко реализовать. Надо переключить голову. — Знаешь, а это заметно.


— Что именно? — он выглядит слегка виноватым. Странно.


— По квартире видно, что дизайнер кое-что про тебя поняла.


— Да? И что же?


Ты тоже, как и эта алая прихожая, ослепляешь и оглушаешь — своей красотой, богатством, интеллектом, чувством юмора. И мало кто может угадать, что там, дальше, в глубине — светлое, нежное, живое.


Она не стала говорить этого вслух. А Серж, не дождавшись ответа, протянул ей руку со словами:


— Пойдем, покажу тебе второй этаж.

* * *

— Зачем тебе столько спален? Спишь в них по очереди?


— Нет. Так принято. Или… на всякий случай. Пару раз у меня ночевала мадам Нинон. Еще как-то…

Неважно. В общем, они мне не мешают. Может, приму ислам и заведу себе гарем?

Соня ответила на эту идею фырканьем и открыла очередную дверь.


— Господи! — не выдержала. — Одна эта ванная комната больше всей моей квартиры!


— Ты преувеличиваешь, — Серж прошел вслед за ней в помещение.


Ничего она не преувеличивает. Светлая с серыми и бежевыми прожилками плитка под мрамор. Хотя какого черта — «под мрамор»? Наверное, все натуральное. И огромная раковина с длинными боковыми частями тоже, похоже, мраморная. Зеркало во всю стену. Нет, в две стены. Душевая кабина, больше похожая на космический корабль — и видом, и размерами. В джакузи можно смело топиться.


— Это мрамор? — Соня проводит пальцем по поверхности раковины.


— Оникс. Пакистанский. Слушай, Софи…


— Да? — она поднимает глаза и замирает, встретившись с его взглядом в зеркале.


Он стоит за ее спиной. Ей безумно нравится, как они выглядят, и она не может оторвать взгляда от их отражения. Не потому, что он красив. И не потому, что она и своей внешности знает цену. Нет, дело в том, как они смотрятся… рядом. Вместе. Как-то правильно. Гармонично. Как надо.


Смотрит в его глаза. На лицо. Как у него слегка приподнимается уголок рта. Как он наклоняется к ее виску, и теперь видно лишь светлую макушку. И тихий голос на ухо:


— Соф, я соскучился ужасно…


Неудивительно. Последняя неделя у них была «чистой» в плане секса. По причинам физиологического характера.


Говоря откровенно, обсуждать с Сержем такую тему было неловко. Но это неизбежная часть отношений. Софья опасалась его реакции — по собственному опыту и рассказам подруг знала, что на известие о месячных мужчина может отреагировать по-разному. От предложения заняться «этим» в душе до альтернативных методов сексуальной активности. Но когда она отстранилась из его рук и, негромко и запинаясь, как юная девочка, сказала ему о своей проблеме — он принял это спокойно. Отодвинулся. Полюбопытствовал о самочувствии. И спустя пятнадцать минут ретировался со словами «Тебе, наверное, лучше отдохнуть». В общем, то ли повел себя по-джентельменски, то ли испугался, что женщина в этом состоянии опасна. Но Соня осталась довольна такой его реакцией. Честно говоря, именно этого и хотелось тогда: спокойно поспать несколько ночей — чтобы тебя никто не пинал, и можно было в любой момент воспользоваться ванной.


А вот теперь хотелось совсем другого. Софья закрыла глаза и наклонила голову, подставляя шею для поцелуев. И услышала негромкое:


— Тебе уже можно?


— Нужно… — усмехнулась она.


Он что-то шепнул неразборчиво, продолжая целовать — ухо, шею. А потом подключил руки и… Соня застонала от движения его пальцев. Быстро скользнули вниз лямки легкого летнего батистового платья, за ними последовал бюстгальтер.


— Смотри, Софи… — выдох прошелся от шеи до ключиц. — Смотри. Как красиво. А ты говорила — мы не поделим зеркало…


И она открывает глаза. Чтобы увидеть в зеркальном отражении, как его длинные пальцы трогают ее грудь. Соски. Легко задевают и сжимают — но несильно. Она охает и снова закрывает глаза.


— Нет, нет, Софи… — все тот же искусительный шепот. — Смотри. Смотри. Открой глаза и смотри.


Она подчиняется. Смотрит сначала на свое лицо — на густой румянец на щеках и затуманенные глаза. А потом снова на его руки. Как он ласкает — нежно и настойчиво, прокатывая между пальцами, чуть оттягивая. А потом вдруг просто баюкая грудь в ладонях. Смотреть на это в отражении зеркала — возбуждение и стыд одновременно. Стыд побеждает, и она снова прикрывает веки.


— Соф, не закрывай глаза!


— Сними рубашку, тогда открою!


Без его рук становится холодно, но это ненадолго. Его голая грудь прижимается к ее спине.


— Посмотри на нас…


Отражение в зеркале забирает дыхание, буквально. Ей даже не верится, что эти обнаженные мужчина и женщина в зеркале — они. Он снова начинает гладить ее, а Софья смотрит в зеркало, не отрываясь, приоткрыв губы. В этом есть явно что-то не совсем нормальное — так она будет думать потом, а сейчас — сейчас просто не может оторвать взгляда от них двоих. Серый взгляд из-под полуопущенных длинных ресниц. Часть мужского плеча с ключицей над ее плечом. Руки его — крест-накрест, потом накрывают ладонями, пальцы… сжал… его руки везде, лаская. Он уже может не просить ее не закрывать глаза — она не может оторваться от того, что происходит в зеркале. Их личный приватный порнофильм.


— Все, больше не могу, Соф, — простонал низко. Отстранился, громыхнул ящиком шкафчика под раковиной. Спустя несколько секунд толкнулся в нее и снова застонал — от невозможности. — Что же ты у меня такая маленькая…


Она тоже застонала и приподнялась на носочки.


— Так попробуй…


— Нет! — снова громыхнул чем-то, ступни ее коснулось что-то холодное. — Вставай. Это весы. Так выше.


— Будешь взвешивать? — чтобы хоть как-то отвлечься от того, что происходит.


— Буду трахать! — и, наконец-то, исполняет свою угрозу. Подхватывает ее бедро, ставит на выдвинутый ящик. Софья прогибается в спине, прижимаясь к нему плотнее ягодицами. — Дааа…

Именно — да. Идеально.


В зеркале они видны только до пояса. И того, как происходит сам акт, не видно. Видно лишь пьяные от желания глаза, мужские руки, скользящие по женскому телу, женские руки, с побелившими костяшками, вцепившиеся в края раковины. Его пальцы касаются ее губ, и она неожиданно прихватывает в плен его указательный палец. И Софья начинает имитировать с его пальцем в своем рту, губами, языком, то же, что он творит с ее телом там, где не видно в зеркале. И это становится спусковым крючком их оргазма — сначала его, а спустя пару секунд, от его жаркой пульсации внутри и, лаская его палец, за Сержем следует Соня.


— Сееерж… — она уже не может больше выдерживать его навалившуюся сзади тяжесть, и пальцы скользят по гладкому пакистанскому ониксу.


— Ох, прости… — Серж отстраняется, разворачивает их обоих от безмолвного свидетеля их соития, упирается поясницей в раковину и прижимает Соню к себе — спиной к груди. Губы касаются изгиба плеча. — Что ты творишь со мной, Соф?… Вот с пальцем — это ты зачем?


— Тебе не понравилось? — она трется затылком о его подбородок.


— Очень понравилось! Но если бы ты так не делала… я бы продержался дольше.


— Можем повторить…


— Какие мы смелые… — хмыкнул весело. Безошибочно нашел замок в боковом шве, и потянул платье вниз.


— Эй, что ты делаешь?!


— Иногда ради разнообразия надо заниматься сексом и без одежды, — легкий шлепок по бедру. — И вообще — марш в джакузи.


Но она так и не осталась у него ночевать. Несмотря на все уговоры и даже попытки Сержа обидеться.


— Мне надо завтра на работу. Посмотри, во что ты превратил мое платье? Оно все измятое.


— Не поверишь, но где-то в недрах этой квартиры есть утюг.


— Я не могу завтра прийти на работу в том же, в чем была сегодня. Это неприлично.


— Можем встать пораньше и заехать к тебе.


— Серж, нет, это неудобно и вообще…


И такси он ей воспользоваться все-таки не дал — сам отвез обратно домой, молчал всю дорогу и всем своим видом выражал недовольство. Что не помешало ему на следующий день уже к обеду строить планы на вечер с Софи. Потому что иначе он уже не мог. Без нее не мог.

* * *

Он быстро прекратил попытки понять — что в ней такого особенного? Они все равно ничего не приносили. Да, Софи принадлежит именно к тому типу, от которого Серж всегда тащился — миниатюрная идеальная фигурка, темные волосы, белая кожа. Красивое лицо. Но вряд ли ее можно назвать самой красивой из всех девушек, что были у него. Объективно, наверное, были и поэффектнее. Но к Софи нельзя было подходить объективно. Она была… Нет, нет так. С ней было… по-настоящему.


Словно раньше он был почти слеп и глух. А теперь вдруг на него обрушился мир — огромный в своем многообразии красок и звуков. Серж вообще словно впервые увидел женщину. Познал ее. Раньше собственное удовольствие, удовлетворение собственных потребностей — в этом был весь смысл отношений.

Теперь же… Теперь же он просто потерялся в том разнообразии чувств, которые мог, оказывается, испытывать. Начиная с того же секса. Нет, начиная с него, продолжая им и… И никак не мог насытиться.

Когда он брал ее, она обнимала его. Не только руками за шею и ногами за талию. Не только своими внутренними мышцами за его самое чувствительное место. Нет. Было что-то еще. Она окутывала его ароматом своих волос, вкусом разгоряченной кожи, рваным дыханием и негромкими стонами.


Когда она в первый раз, в момент оргазма, тихо прорычала его имя, прокатывая «ррр» под пульсацию жаркой плоти, он сам чуть не кончил только от одного этого звука. Это было нереальное, никогда ранее не испытанное им наслаждение — слышать, как женщина кончает с его именем на губах. Нет, формально, вполне возможно, кто-то когда-то так с ним делал. Какая-то из его бывших стонала наверняка «О, Серж, ты был великолепен». Возможно. Но это был фейк. А у Софи было по-настоящему. Он точно знал, как она кончает. Какая она во время оргазма. Как она вздрагивает, выгибается. И как иногда негромко выдыхает его имя. Он никогда не просил ее делать это специально, никогда не сознавался, как его это заводит. Но когда это происходило — сердце едва не проламывало ребра навстречу этому тихому рокочущему, со стоном-придыханием… Серррж…


Познал ее всю. Как она пьет кофе, облизывая край чашки. Как любит сидеть, поджав под себя ногу. Какие у нее крошечные пальчики на ногах. Познал. И не уставал познавать. Ему хотелось это делать. Сержу в отношении Софи вообще много чего хотелось. Например, дарить ей подарки. Много. Разных.

* * *

Серж начал заваливать ее подарками. Сначала она попробовала отказаться. Он надулся, но попытки не прекратил. А когда он явился с плоской продолговатой коробкой, перевязанной бантом и вручил ее со словами: «Карл передавал тебе привет» — Соня сдалась. Нет, если еще и сам Лагерфельд…