Дарья Волкова - De Paris avec l’amour (СИ)

Резко погасил в пепельнице окурок. За окном маячил серый рассвет. Встал с дивана, потянулся. Надо в душ, потом крепкий кофе. Как только начнется рабочий день, первым делом позвонить мэтру Делорме. Не думайте, мсье Русси, что я так просто отдам вам свое. Нет. Князь Бобровский принял брошенную ему перчатку.

В душе включил все массажные насадки, какие только смог обнаружить. Попеременно то горячую, то холодную воду. Нашел радиостанцию, транслирующую рок. Так он приводил себя в порядок около часа, то ежась под острыми холодными, то задыхаясь под обжигающимися горячими струями, и подпевая хриплым голосам американских и европейских рокеров.

Когда Серж, отбитый струями душа, свежевыбритый, в брюках и рубашке, объявился на кухне, там уже вовсю хозяйничала Катаржина. Один взгляд на работодателя — и перед Сержем поставили чашку ароматного кофе и тарелку с блинчиками. Завтракал Серж молча. А вот ответное молчание обычно словоохотливой Катиш было чем-то из ряда вон. Как ни крути, это было сочувственное молчание.

Все по плану. Душ, завтрак, кофе. Звонок мэтру Делорме. К тому моменту, как Серж появился в офисе, юрист уже ждал его в приемной. На разговор с Патриком Делорме Серж потратил почти час — не утаил ни одной детали, рассказал все, что знал. Беседа с адвокатом вселила в Сержа некоторую уверенность. И он смог даже пару часов посвятить текущим делам «Бетанкур Косметик», заставив себя не думать о Вивьене, Дамьене и всей этой дурно пахнущей истории. Пусть сначала такой профессионал, как Делорме, соберет всю информацию и выскажет свое видение ситуации.

Мэтр Делорме позвонил в половине первого. И Серж понял, что неприятностям все равно, когда стучаться в его дверь — хоть ночью, хоть днем.

— Серж, — устало выдохнул Вивьен. — Я не знаю, что сказать… Поверь мне. Просто поверь мне, пожалуйста… Я ее не насиловал.

— Да перестань ты! — Серж снова повернулся лицом к отцу. — Как будто я не знаю! Бетанкурам нет необходимости принуждать женщин. Достаточно лишь улыбнуться — и они у твоих ног.

Каким бы уставшим и потрепанным не выглядел Вивьен, а на эти слова сына усмехнулся.

— Да, уж ты-то понимаешь, Серж… — тут усмешка погасла. — Но ты же знаешь, что против меня выдвинули новые, более серьезные обвинения — якобы, после того, как с крошкой Лиз поработал психолог. Меня, конечно, взяли, что называется… с поличным. На месте, так сказать, преступления. Но поверь мне — никакого насилия! Все происходило абсолютно добровольно и…

— Говорю тебе — прекрати передо мной оправдываться! Я точно знаю, что тебе нет необходимости применять силу, чтобы добиться чего-то от женщины. Скорее, ты применишь силу, чтобы отбиться от излишнего внимания.

Вивьен даже рассмеялся. А потом внимательно поглядел в лицо сыну.

— А ты стал совсем взрослым, Серж. Слушай. Сядь, пожалуйста, — кивнул на место напротив себя, через стол. И, дождавшись, когда сын сядет: — Я знаю, что за этим стоит. Точнее, кто.

— Знаешь? — Серж не был уверен, что понял правильно. Откуда Вивьен мог знать?

— У меня с утра был Русси.

Серж не нашелся, что ответить. Вот, значит, как…

— Да, нанес мне визит, — продолжил, не дождавшись ответа, Вивьен. — Рассказал много интересного. Я чуть в глотку ему не вцепился, знаешь, — усмехнулся невесело, — когда понял, что за всем этим стоит он. Да толку-то? В общем, как ни крути, все равно сам я виноват. Ну и не об этом сейчас речь. Дамьен тут мне всякие ужасы расписывал… что меня ждет — суд, обвинительный приговор, тюрьма. На тюрьме он остановился особо. Явно хочет, чтобы я испугался и на тебя надавил. На жалость твою. Жалость… — хмыкнул Вивьен. — Видимо, Русси совсем тебя не знает, если думает, что это сработает. Что ты способен пожалеть меня.

— Послушай…

— Нет, это ты меня послушай! Я знаю, чего он добивается. Он пытается манипулировать тобой с помощью меня. Не позволяй ему этого, Серж, слышишь, не позволяй! — голос Вивьена зазвучал громче. — Не думай обо мне. Я сам вляпался в это дерьмо, сам и буду расхлебывать. За все, знаешь ли, приходится платить — рано или поздно. И я буду платить. Я. Только я.

— Но ведь это именно Рене…

— Не перебивай отца! Я со всем справлюсь сам. Я уже давно большой мальчик, мне почти пятьдесят, — Вивьен позволил себе кривую усмешку. — Тебя я прошу только об одном, Серж. Не дай этому надутому индюку Русси забрать у нас компанию.

— Но ведь ты…

— Забудь обо мне! Мы не должны потерять компанию. Если мы потеряем «Бетанкур Косметик»… Мой отец, твой дед… он бы нам этого никогда не простил.

— Ладно, — хмуро кивнул Серж. — Я подумаю, что можно сделать. Попробую…

— Нет, ты не попробуешь! Ты сделаешь это, черт тебя дери! — Вивьен вдруг крепко сжал руку Сержа, лежащую на столе. — Сделаешь, потому что ты сможешь. Главное, не отвлекайся на всякие пустяки и думай только о благополучии компании, ты понял меня? Ты понял меня, Серж?!

— Да понял, понял, — все так же хмуро ответил Серж. — Не надо так кричать.

Вивьен, после небольшой паузы, кивнул. И, спохватившись, отнял руку. Он так и не смог потом, в камере, вспомнить, когда в последний раз, до сегодняшнего дня, прикасался к сыну, вот хотя бы так, за руку. Пытался вспомнить и не мог. Видимо, совсем давно. Наверное, когда Серж был еще ребенком.

А Серж, шагая по длинным серым коридорам, думал о том, как резко постарел Вивьен. Всего сутки в заключении — и его истинный возраст сразу стал виден, исчезли напускные беспечность и моложавость. А под ними обнаружилось вдруг тихое, но упрямое чувство собственного достоинства. Даже, возможно, фирменная Бетанкуровская гордость. Вивьен Бетанкур определенно больше не собирался никому позволять платить за свои ошибки.

* * *

— Это уже становится дурной традицией, — так Серж приветствовал мужчину, шагнувшего к нему от черного «бугатти».

— И я рад видеть тебя, Серж.

— А вот я не рад. Чертовски хочется дать вам в морду, Дамьен, уж извините за прямоту.

— Но ты не будешь этого делать, — невозмутимо парировал Русси.

— Пожалуй, не буду. Не сейчас, — с напускным равнодушием согласился Серж.

— Нам нужно поговорить, — Дамьен держался как ни в чем не бывало. — Серьезно и обстоятельно поговорить в свете новых… обстоятельств. У тебя было время подумать, оценить ситуацию, взвесить «за» и «против». Кроме того, у меня есть кое-что, что я мог бы еще рассказать тебе, Серж. Кое-что, что может представлять для тебя интерес. Возможно.

— О, я просто весь в нетерпении узнать это ваше «кое-что». Так соскучился по вашим историям.

— Напрасно паясничаешь, Серж. Давай поедем ко мне. Посидим за коньяком как два серьезных и солидных деловых человека, все обсудим. Я уверен, мы сможем прийти к решению, которое будет приемлемым для нас обоих.

— Вот это вряд ли, — демонстративно вздохнул Серж. — Вы же категорически против того, чтобы я дал вам в морду.

— Я оценил твою способность иронизировать в трудной ситуации. А теперь к делу. Ты помнишь дорогу до моего дома? Или поедешь со мной?

— Благодарю, но боюсь, не совладаю с собой. Я лучше поеду на своей машине.

— Тогда не будем терять времени. Думаю, твоему отцу каждая секунда в стенах этого здания кажется несколько более длинной, чем нам.

Серж хотел огрызнуться, но передумал. Действительно, хватит вести себя как мальчишка. Им предстоит серьезный разговор. И то, что он произойдет в доме Дамьена — скорее плюс. У Сержа будет еще немного времени подумать — по дороге. Поэтому путь до загородной резиденции Русси Серж проделал оскорбительно медленно для элитного итальянского мотора.

* * *

Коньяк налит в бокалы, собеседники удобно расположились в кожаных креслах. Обстановка располагает к беседе. Доверительной ли — вот в чем вопрос. Но двум мужчинам в этой комнате определенно есть о чем поговорить.

— Ну, кто начнет? — Дамьен покачал янтарную жидкость в бокале.

Серж не стал отвечать. Русси хотел ему сказать «кое-что»… Вот пусть и говорит.

— Что ж, давай начну я. Тем более что у меня есть что сказать тебе, Серж, — Дамьен пригубил коньяка, одобрительно кивнул. — Почему ты не пьешь? Отличный коньяк, рекомендую. Ах, да, ты же не любишь крепкое. Ну, дело твое. Итак. Что мы имеем?

— Полагаю, вы считаете, что имеете меня, — не удержался Серж. — В удобной для вас позе.

— Ну, зачем же так грубо, Серж, — поморщился Дамьен. — Хотя в определенном смысле… я держу тебя за яйца.

— Да ну? — ухмыльнулся Серж. — А что же я ничего не чувствую?

— Ты неисправим, — покачал головой Русси. — Ну, смотри. Твой отец арестован. Ему предъявлено весьма серьезное обвинение — действие насильственного сексуального характера в отношении несовершеннолетнего лица. А это не шутки, мальчик мой.

— Обвинение сфабриковано, — ровно ответил Серж.

— Об этом знаем ты и я. А, ну еще Вивьен, но его можно в расчет не брать. И крошка Лиз, но она будет стоять на своем. Неужели ты думаешь, Серж, что я ввязался в это, не подготовившись? Ай-ай-ай, ты меня недооцениваешь. Нет, у меня все серьезно. Будут и нужные свидетельские показания, и все, что потребуется для вынесения обвинительного приговора.

— Вы тоже меня недооцениваете, Дамьен. У меня есть и деньги, и грамотные юристы. Я не мальчик для битья. И не намереваюсь молча принять навязанную вами игру.

— Собираешься воевать со мной? — понимающе усмехнулся Русси. — Что ж, твое право. Хочешь рисковать — рискуй. Но подумай вот о чем. Твой отец не так молод, как он сам считает. Ты заметил, как он резко сдал? И это только начало, Серж. Неволя никому не добавляет здоровья. А еще, так, на перспективу… Ты знаешь, в тюрьмах особое отношение к насильникам. А я лично позабочусь о том, чтобы дело насильника и педофила Бетанкура обросло как можно большим числом душераздирающих подробностей.

— Сволочь вы, Дамьен.

— А ты только сейчас это понял, мальчик мой? А представь себе, кстати, как весь этот скандал скажется на делах и имидже «Бетанкур Косметик»? Спешите прочесть! Сенсация! Отец президента «Бетанкур Косметик» насилует бедную невинную девочку!

— Про невинность особенно впечатлило, — скривил губы Серж. — Можно с помощью медицинского освидетельствования доказать, что крошка Лиз живет половой жизнью уже не один год.

— О, да ты подготовился к разговору, Серж, — расхохотался Дамьен. — Браво, хвалю. Но учти — сути это не меняет. Просто жестокий садист Вивьен Бетанкур проделывал это с невинной крошкой на протяжении некоторого времени. Запугивал бедную девочку. И свидетели найдутся, да-да. Я же говорил тебе, что подготовился. Итак, подводя итоги.

Твой отец арестован, и сколько бы ты ни старался, он на свободу не выйдет — без мой помощи не выйдет. Твоя компания находится в шатком положении, и держится на грани. Кто знает, может быть этого скандала будет достаточно, чтобы «Бетанкур Косметик» и так полетела под откос. Как ты думаешь, Серж, а? Может быть, я уже все сделал, и можно отойти в сторону и смотреть, как ты тонешь?

— Отойдите. Смотрите. И не забудьте поаплодировать мне, когда я утру вам нос.

— А ты зубастый, — одобрительно отсалютовал Сержу бокалом Дамьен. — Даже жаль, что мы с тобой по разные стороны баррикад. Рене бы тобой гордился. Но неужели все-таки рискнешь отцом? И не жалко его? Его ведь в тюрьме… неужели не понимаешь… да с его-то внешностью…

— Дамьен, вы оперируете категориями бульварных криминальных романов. Не ожидал от вас такой тяги к мелодраматизму, — Серж решил все же пригубить коньяка. И спрятать за бокалом собственную неуверенность.

— Зубастый и хладнокровный, — покачал головой Русси. — Не завидую Вивьену — страшно, когда у тебя такой сын. Которому компания важнее отца. Неужели не отступишься ради отца, Серж?