Доктор Кери повел себя безукоризненно, хотя в него врезалась тележка и выплеснулось содержимое горшков. Он был высоким мужчиной с великолепной копной серебряных волос. Его теплые серые глаза улыбались, видя смущение Мейв.

— Доктор, я не знаю, как мне оправдаться… О Боже, могу я вас вытереть? Я… Пожалуйста, простите меня…

— Мне всего лишь нужно снять халат, и я буду как новенький… Но при условии, что я одновременно сброшу как минимум пятьдесят лет.

Какой милый человек, подумала Мейв, когда он, улыбаясь, ушел. Этот голос… Мистер Кери больше похож на персонажи пьес Шекспира, чем на врача.

— Он один из лучших психиатров города, — сказала ей Джилли Дейтон, старшая сестра. — Ты произвела на него неизгладимое впечатление!

Крисси была в экстазе. Учиться в школе искусств ей нравилось больше, чем просто бродить по магазинам, ужинать с друзьями или веселиться на приемах. Она, конечно, все равно выходила в свет по вечерам, но для нее стали более интересными дни, которые теперь были заполнены новыми впечатлениями. Она обнаружила, что ее способности выше средних. В ней была Божья искра. Она будет хорошо рисовать. По утрам она изучала анатомию у Джорджа Бриджмана, а днем занималась живописью у Роберта Брекмана. Ей так все нравилось! Она была благодарна Саре. Представьте себе, маленькая сиротка Энни Крисси Марлоу учится у великого Брекмана! Ей правилось и ее новое окружение. Каждый день, возвращаясь домой, она приносила своим подругам новости.

— Эта Сюзи, которая позирует в Лиге, такая нахалка! Между сеансами она расхаживает совершенно голая, накинув на себя кимоно, которое едва прикрывает ее. Сегодня она сидела с нами на ступеньках и курила, ноги были широко расставлены, и ветер раздул ее кимоно. На Пятьдесят седьмой улице образовалась пробка. Один водитель грузовика, увидев пипиську Сюзи, которую обвевали ветра, совсем ошалел и въехал прямо на тротуар. Мы хохотали как сумасшедшие!..


Сара сразу же поняла, что она не хочет стать профессиональной актрисой. Но было так интересно толкаться среди людей театра после однообразия великосветской толпы, переходившей из кафе в кафе, с одного приема на другой, и т. д. Хотя остальные дебютантки делали то же самое. Кто-то пробовал выступить в качестве модели. Поступив в драматическую студию, она ходила на прослушивания, пробуясь на роли, которые ей совсем не хотелось играть. Ей, конечно, никто и не предлагал главные роли, так — маленькие, типа «Кушать подано!». Но Сара все равно считала, что принадлежит к миру театра, может упоминать имена известных актеров, сидеть в «Сарди» или у «Тутсе», обмениваться сплетнями, и получать удовольствие от богемной жизни!

Вскоре после того, как Сара поступила в студию, она встретила на занятиях молодого человека. Бывший студент, он уже где-то играл. Она поняла, что он ей нравится, в ту же секунду, как он вошел в комнату, хотя он был небрежно одет в кожаную куртку, грязную майку и мятые брюки. Сара сначала обратила на него внимание потому, что ее соученица Стелла начала обхаживать его, называя «щеночком», потом на него уставились все остальные и не могли уже отвести от него взгляд. Даже в таком странном одеянии он обращал на себя внимание. Пожалуй, такого красивого парня она еще никогда не видела. Они пошли вместе выпить, и он удрал, чтобы повидать друга своего друга, а ей пришлось заплатить за выпивку. Сара вернулась домой злая, но он не выходил у нее из головы. Ей так хотелось рассказать, Мейв и Крисси о своем новом знакомом.

— Его зовут Марлон, на нем один красный носок, а другой зеленый, он просто прекрасен. Я такого раньше никогда не видела.

— Вы еще не трахались? — строго спросила ее Крисси.

— Конечно, нет, — мечтательно ответила Сара. — Ты же знаешь, что я не потребляю некошерное…

Мне сообщали все новости из Нью-Йорка по телефону или присылали наспех нацарапанные записки, но я им не завидовала. У меня был Джонни! И я уже второй год училась в Редклиффе, хотя и не имела понятия, чем буду заниматься в дальнейшем. Раньше моим главным предметом был английский, но в Редклиффе не было факультета, на котором я могла бы продолжить свои занятия. Однако меня больше занимали отношения с Джонни. Я все еще оставалась его девушкой, с которой он, быть может, обручится. Но мне очень хотелось иметь обручальное кольцо на среднем пальце левой руки.


Ощущение того, что кто-то преследует ее, не исчезло. Мейв очень нервничала, она вздрагивала каждый раз, когда кто-то подходил к ней сзади. Она роняла вещи и не могла сосредоточиться на своей работе в больнице. Увидев как-то доктора Кери в кафетерии, где он пил кофе со своими коллегами, она подумала, что ей стоит обратиться к нему за профессиональной помощью. Мейв помахала ему рукой, не осмеливаясь подойти, — он кивнул и улыбнулся ей. Осмелится ли она проконсультироваться у него? Будет ли это приличным? Почему бы и нет? Он занимался частной практикой, и она будет его платным пациентом. Мейв узнала номер его телефона. Она сразу же ему позвонит и договорится о приеме, пока не передумала.

Мейв почувствовала, что доктор по-настоящему рад ее видеть. Он встал со стула, вышел из-за стола, взял ее за руку и посадил в кресло. Мейв специально оделась для этого визита. Не выглядела ли она слишком официально в своем зеленом бархатном костюме и белой блузке с оборками? Может, он посчитает это странным? Глупым?

— Почему вы расстроены, Мейв? Вы можете выделить что-то главное? — Его голос так успокаивал.

— Да… Мне кажется… Я чувствую, что кто-то следит за мной. Но когда я оборачиваюсь… никого…

— Но вы все равно продолжаете чувствовать чье-то присутствие?

— Нет… Да… Я не знаю.

— Вы можете мне сказать, кто вас может преследовать?

— Да… То есть нет… Я не знаю. Может, мой отец, — прошептала Мейв.

— Ага… Не расскажете ли вы мне о своем отце?

Мейв больше не могла промолвить ни единого слова, они застревали у нее в горле.

Вместо этого она рассказала ему о тете Мэгги, как она ее любила и как та умерла.

Когда закончилась их беседа, доктор Кери предложил в течение некоторого времени встречаться два раза в неделю.

— Вы не волнуйтесь, я предупрежу моего секретаря, вам будут оказываться услуги бесплатно, как коллеге.

— Нет… Я хочу сказать, что я буду платить, доктор.

Он улыбнулся:

— Студентка-практикантка?

— Я могу платить. Я… Можно сказать, что я независима в финансовом отношении. Разве не так говорят теперь? — Она засмеялась, смущаясь, что ей приходится говорить о деньгах.

— Понимаю. — Он начал вспоминать: имя, деньги, сплетни, которые он слышал в больнице. — Но вы все равно платить не будете, мы — коллеги. — Он засмеялся. — Все действительно богатые семьи настаивают на том, чтобы получать бесплатные медицинские советы. Со мной так случается достаточно часто.

Они оба засмеялись — это было такое приятное ощущение. Мейв ушла, думая о том, как она вернется на прием через три дня.


К неудовольствию Сары, Крисси открыла для себя Гринвич-Виллидж и жизнь богемы. Все было так привлекательно!

— Что такого интересного происходит в Виллидже? — спрашивала Сара. — Когда я еще училась в школе, ребята ходили туда, чтобы посмотреть на педиков. Или когда у кого-то из нас был день рождения, родители везли нас в «Виллидж-бар» и заказывали там сладости и мороженое. Гринвич-Виллидж — это место, куда время от времени ходят развлекаться, но там не проводят дни и ночи напролет.

— Там живет масса молодых людей, — ответила ей Крисси, потряхивая своими цыганскими серьгами. — Там происходят важные события в сфере искусства. Музыка, вечеринки! — Она покружилась в своей длинной цыганской юбке. — Если сравнить вечеринки в Виллидже с приемами, на которые ходим мы, это просто спитой, еле теплый чай!

Сара застонала. Ей пришлось признать, что ярко-красная блуза с открытым воротом с развевающимися рукавами очень идет к цвету лица Крисси и ее темным волосам. Цыганские мотивы подчеркивали ее красоту. Но когда она надевала большой берет и старое армейское пальто, Сара просто не могла на нее смотреть.

— Если тебе нужно — иди! Но, пожалуйста, Крисси, будь осторожной. Не вляпайся в какую-нибудь беду.

Крисси выпрямилась и гордо посмотрела на Сару:

— Извините, Сара Голд?

— Правда, что в Виллидже курят марихуану? — спросила Мейв. — Я надеюсь, что ты не делаешь этого?

— О Боже! Как вы мне надоели! Вас просто невозможно выносить!


С самого начала Марлон попытался затащить Сару в постель. Но он это делал больше по привычке. Она попыталась ему объяснить, что должна быть во всем уверена и пока не имеет этой уверенности.

Он вяло махнул рукой и сказал, что все в порядке, — она на самом деле не в его вкусе. Потом он улыбнулся и спросил, не хочет ли она научиться играть на бонго — маленьком барабанчике.


Мейв ходила к Грегори Кери уже несколько месяцев и считала, что немного влюблена в него. Ей также казалось, что доктор чувствует то же самое по отношению к ней. Может, он ее просто жалел? Может, он относится к ней как к ребенку?

Мейв понимала, что он теряет объективность, которой должны придерживаться психиатры, а также терпение.

— Вы рассказывали мне о своей тете, и мы обсуждали ваших друзей. Вы даже рассказали мне о ручном еноте, принадлежащем другу вашей подруги Сары — Марлону. Вы рассказываете обо всем, но отказываетесь обсуждать вашего отца. Мы не достигнем никакого прогресса, пока не обсудим это. Вы понимаете меня, Мейв?

Она все понимала, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла, она просто не могла…

Наконец, доктор Кери предложил на время прервать их сеансы. Уже наступило лето. Может, к осени Мейв будет готова обсудить с ним эту тему, станет более открытой. Мейв была в отчаянии. Он может отказаться от нее.

— Вы мне необходимы, — умоляла она.

— Я не могу вам помочь. — Доктор повернулся к ней спиной. — Для меня тоже все очень грустно, Мейв, — глухо вымолвил он. — Я теряю мою профессиональную отстраненность. Нам обоим необходимо некоторое время, чтобы все обдумать.

2

В этом году лето в Нью-Йорке выдалось жарким и влажным. Крисси посещала днем занятия в Лиге, а вечера проводила в Виллидже. Мейв загрузила себя работой в больнице, она проводила там больше времени, чем требовалось по расписанию. Марлон отбыл в Провинстаун, чтобы попытаться уговорить Теннесси Уильямса дать ему роль в новой пьесе. Сара не очень переживала по этому поводу.

— Он весь зациклен на мамаше, — сказала она, легко расставшись с ним.

Потом Сара нашла Вилли Росса, а может, все было наоборот. Крупный, неуклюжий, некрасивый Вилли обладал талантом комика, он играл в различных пьесах, но это были не главные роли.

— Он никогда не станет любимцем дам среднего возраста, — хихикала Сара. — Я это точно знаю.

Крисси думала: что Сара нашла в Вилли? Сама она видела в нем только весьма своеобразное чувство юмора. Мейв же обнаружила в этом неуклюжем парне нежное сердце. Кроме того, в нем жила доброта к слабым, детям, животным и молоденьким женщинам. Что касается Сары, то она говорила, что он еврей, нежный, смешной и любящий, что он не заставляет ее делать то, чего она не хочет, и не требует от нее никаких обязательств.

— Он меня обожает.

— А ты его? — спросила Крисси.

— Что же главнее — обожать или быть обожаемой? — ответила ей Сара.

— Наверно, и то и другое. — Мейв сама хотела бы знать это…


Они поехали в Чарльстон, чтобы присутствовать на моем обручении, и Вилли поехал с ними. Он очень хотел встретиться с Беттиной.

Мама была довольна моим избранником, папочка — очень горд. На мне было розовато-лиловое платье без бретелек. В этот день я чувствовала себя красавицей — хорошенькой, как невеста! Джонни был таким красивым. А я бегала взад и вперед, показывая всем бриллиантовое обручальное кольцо. Мне оно очень нравилось, хотя бриллиант был не особо крупным. Я слышала, как Сара сказала Мейв, что камешек маловат, но Мейв ее успокоила:

— Самое главное — то, что они любят друг друга.

Потом Сара спросила Мейв, что она знает о любви, и Мейв поинтересовалась тем же у Сары. Крисси, которая уже была замужем и развелась, имела свою — не самую приятную — точку зрения на брак. Но я поняла, что Сару не очень радовал мой выбор, а Крисси заняла выжидательную позицию. Что же касается Мейв — она просто верила в любовь.

Тетя Беттина внимательно смотрела на Сару и Вилли, и я слышала, как она сказала Саре:

— Он сильно тебя любит, и у него нежная душа…

Сара поцеловала мать:

— Я знаю, мама. Я знаю, но не уверена. Как я могу быть уверенной?