— Лжец, — прошептала она.

Затем он слез с нее. Рывком поднял ее с пола, но лишь настолько, чтобы сорвать остатки свитера, а затем позволил ей упасть обратно, только в лифчике и шортах. Она наблюдала, как он бросил свитер в утилизирующую машину, запустил ее, пока она не засорилась и не перестала работать, а из-под раковины повалил дым.

— Я никогда не лгу, Тейтум, — сказал он, выходя из кухни.

Она начала смеяться. На самом деле смеяться, отчего задрожала всем телом. Она чувствовала, как фарфор режет ее кожу, но ей было все равно. Тейт смеялась, и слезы текли по лицу.

— Позвольте мне помочь вам, мисс О'Ши, — мягкий голос Сандерса прозвучал прямо над ней. Она открыла глаза.

— О, Санди. Санди, почему ты мне не сказал? — она ​​задыхалась, прижимая руку к груди.

— Сказал вам что, мэм? — спросил он, хватая ее за руку и утягивая в сидячее положение.

— Что это больше не игра, — выдохнула она. Он поморщился, глядя ей за спину.

— Потому что я знал, что вы рано или поздно сами это поймете, мэм, — ответил он, а затем поднял ее на ноги.

— Я не хотела, чтобы он мне нравился, Санди. Я действительно, действительно не хотела. Думала, если мы просто сыграем, если мы переспим с другими людьми и просто продолжим игру, я наконец смогу победить его. Выиграть, — пробормотала Тейт, а Сандерс обнял ее за талию.

— Если это принесет хоть какое-то утешение, мэм, я думаю, что вы выиграли, — сказал Сандерс, помогая ей подняться по лестнице. Она покачала головой и прижалась к его плечу.

— Это больше не весело. Это страшно. Я не знаю такой игры, — прошептала она. Он кивнул.

— Я знаю, мэм. Я знаю.

* * *

Через пару часов Джеймсон проснулся, услышав шаги в своей комнате.

Тейт?

Некоторое время он не спал, ожидая, когда она приползет в постель, или что он услышит, как она выскользнет из дома. Возможно, он зашел слишком далеко, но она довела его до такого безумия. Как она смеет искать о нем информацию в Google? Как она смеет смотреть на Петрашку? Как она смеет не доверять ему? Как она смеет трахать какого-то парня, чтобы отомстить Джеймсону? Носить одежду этого парня дома, у Джеймсона дома? Он хотел поставить ее на место. Напомнить ей, что она была с ним, даже если он сам был не совсем в этом уверен.

Но ее глаза выглядели такими отрешенными. Говорили ему поставить на ней метку ножницами. Бросали ему вызов. Она хотела боли — не для того, чтобы напоминать ей, что она с ним, а чтобы заставить ее забыть. Он не хотел, чтобы она когда-либо забывала.

Это немного разбило его сердце.

— Джеймсон.

В его комнате оказался Сандерс. Он не мог вспомнить, когда в последний раз Сандерс входил в его комнату. Джеймсон сел, потер лицо, а затем выбрался из кровати. Через окна падал утренний свет, и часы говорили, что было шесть двадцать. Он огляделся вокруг. Тейтум в комнате не было.

— Где она? — вздохнул он. Сандерс повернулся и вышел. Джеймсон последовал за ним.

Она спала в постели Сандерса. Джеймсон был немного потрясен — он был уверен, что никто еще не был в комнате Сандерса. Джеймсон не заходил туда с момента ремонта. Девушка лежала на животе, верхняя половина тела была обнажена. Он вздрогнул, увидев царапины и порезы на ее спине. Их прочистили, крови не было, но они все еще выглядели пугающими.

— Я попытался отвести ее в вашу комнату, но она сначала хотела прочистить раны. Уснула. Она собиралась присоединиться к вам, — объяснил Сандерс мягким голосом. Джеймсон сел на край кровати, провел пальцами по ее спине. Тейт вздрогнула во сне.

— Нет. Она хотела быть с тобой. С тобой она чувствует себя в безопасности, — ответил Джеймсон.

— Нет. Она хочет вас. Она ждала вас.

Джеймсон нахмурился. Он был не в настроении для маленьких загадок Сандерса. Он встал и потянул Тейт к краю кровати, поднял ее на руки и прижал к груди. Кивнул Сандерсу, а затем вышел из комнаты.

Как только положил Тейт, то снял с нее остальную одежду. Она проспала весь процесс, тяжело дыша через нос. Затем снова перекатилась на живот, и он позволил своим глазам бродить по ее телу. Джеймсон растянулся рядом с ней, массировал пальцами ее кожу. На ее теле не было никаких признаков того, что к нему прикасался другой мужчина. Должно быть, она была намного нежнее с незнакомцами. Она начала двигаться под его прикосновением.

— Джеймсон, — пробормотала она, лицо было повернуто от него в другую сторону.

— Уверена, что не Сандерс? — поддразнил Джеймсон. Она усмехнулась.

— О, я бы узнала его пальцы где угодно, — пошутила она.

— Ты в порядке? — прошептал он, поглаживая рукой по ее спине. Она пожала плечами.

— Да. Ничего, с чем закаленная девушка, вроде меня, не могла бы справиться, — ответила Тейт.

— Иногда я сомневаюсь.

— Я была так зла. Ты обещал, а все эти фотографии вас двоих, и я просто… я расстроилась. Я не имела никакого права, извини, — тихо сказала она. Джеймсон вздохнул. Ему нравилось притворяться, что это не так, но он знал, что задолжал ей что-то.

— Я расстроился, когда понял, что ты в его одежде, — ответил он.

— Ты все время спишь с девушками, — заметила она.

— Я все равно расстроился.

— Значит, я не могу спать с другими парнями? — спросила она. Он подумал секунду.

— Я просто не хочу, чтобы ты использовала это против меня, пытаясь расстроить меня этим фактом. Я никогда не делал этого с тобой — во всяком случае, я сплю с другими женщинами, потому что знаю, что это тебя заводит. Я никогда не делал этого, чтобы причинить тебе боль. А ты приходишь в его свитере в мой дом, пытаясь разозлить меня. Это сработало, — прорычал Джеймсон.

— Прости, — прошептала она.

Джеймсон провел рукой по лицу. Как далеко он действительно хотел пойти за этой девушкой? Он посмотрел на нее, лежащую рядом с ним. Когда он впервые увидел Тейтум на той вечеринке, то не поверил своим глазам. Темноволосый сексуальный котенок без страха опасно подтрунивал над ним. Затем снова на встрече со своими адвокатами. Стащив с себя трусики в комнате, полной людей она сбила его наповал. Он хотел поиграть с ней еще немного, возможно, закончить то, что они начали семь лет назад. Только теперь конец на горизонте не предвиделся. Он зашел слишком далеко.

— Я встретил Петрашку на вечеринке пару лет назад. Она та еще сука, поэтому мы понравились друг другу. Она как черт из табакерки, ты бы оценила, — сказал он. Тейт рассмеялась.

— Звучит как оберег, — усмехнулась Тейт. Он опустил руку ей на спину, и ее кожа ожила от его прикосновения. Как в первый раз, когда они соприкоснулись с друг другом. Как и каждый раз.

— Она чертовски сумасшедшая. Мы трахались, ссорились, расстались. Снова сходились. Она хочет все по-своему, очень требовательно. Думаю, мы оставались вместе в основном из-за наших позиций. Супермодель плюс богатый парень, не знаю. В то время я много работал в Европе, это было легко, — попытался объяснить Джеймсон.

— У тебя есть дом в Копенгагене. Она датчанка, — прокомментировала Тейт. Он посмеялся.

— Серьезно, Тейт, иногда я забываю, какая ты. Я купил там дом до того, как даже узнал ее. Мы встретились в Германии, — сказал он ей. Она вздохнула.

Я такая тупая.

Он двинул рукой вверх и вниз по спине, коснулся пальцами ее царапин.

— Иногда, — согласился он. — Я был несчастен. Пет вцепилась когтями, отвлекала меня от этого факта. Я злился большую часть времени, и иногда она позволяла мне плохо обращаться с ней, — продолжил он.

— Как я? — спросила Тейт. Он лег на бок и наклонился к ней.

— Нет таких, как ты, Тейт. Ты реальная, а она играла на публику. Она любит играть мою роль, хочет быть тем, кто удерживает кого-то внизу. Она все подделала под меня. Не думаю, что я когда-либо ей нравился, или она мне когда-либо нравилась. Нам просто нравилось, как мы смотрелись вместе, нравилось, как мы трахались, — сказал он.

— Ты потратил два года на симпатию к тому, как кто-то трахается? — спросила Тейт.

— Ты делала то же самое в течение семи лет, — заметил Джеймсон.

— Да, но с разными людьми, разными вкусами. Не с одним человеком, который мне даже не нравится. И если она тебе не нравилась, как дело дошло до помолвки? — она ​​нажала. Джеймсон застонал и перекатился на спину.

— Это вышло случайно, а я вроде как попался на это. Я забирал кольцо от Гарри Уинстона в Нью-Йорке. Это было кольцо моей бабушки. Огромное, великолепное. Мы с Пет только-только публично поссорились, и это появилось во всех таблоидах. Какой-то гребаный кусок дерьма папарацци сделал кучу фотографий меня в магазине с кольцом, за разговором с ювелиром, меня, выходящего из магазина. Это разлетелось повсюду. Она вышла из себя, взволновалась. Когда я сказал ей, что на самом деле произошло, она еще больше взбесилась, сказала, что, если я заберу кольцо, это окажется везде. Как я мог забрать его, если так никогда и не давал его ей? — спросил он.

— Какая высококлассная сука, — пробормотала Тейт.

— Не знаю, было легче согласиться. И вот, какая ситуация — мне почти тридцать, и совершенно один. Кроме Сандерса. Который ненавидел ее, кстати. Очень хороший судья характеров, этот Сандерс, — заметил он.

— Даа. Я бы поверила всему, что сказал Сандерс. Я бы доверила ему свою жизнь, — быстро сказала она.

— Черт возьми, Тейт, может быть, тебе стоит спать с ним, — рассмеялся Джеймсон.

— Кто сказал, что я не сплю?

Он ударил ее по заднице, и какое-то некомфортное напряжение между ними ослабло, когда они засмеялись.

— Заткнись, не заставляй меня убивать его. Он мой любимый человек — тебя можно заменить, Сандерса нельзя, — поддразнил он. Она усмехнулась. — В любом случае, я подумал, почему нет. Она была одной из самых горячих цыпочек, которые у меня когда-либо были, она была великолепна, и я неплохо выносил ее закидоны. Я согласился. Дал ей кольцо. Сделал большую ошибку. Так никогда и не забрал его.

— Что заставило тебя окончательно покончить с этим? — спросила Тейт.

— Я пытался расстаться пару раз. Один раз, когда она разозлилась после того, как поймала меня, трахающего теннисистку — она не так широко мыслила, как ты. Она больше никогда не хотела заниматься сексом, а когда мы это делали, это всегда было странно. Ну, знаешь, более странно, чем обычно. Наконец я сказал ей, что все кончено. Что я никогда не хотел жениться на ней и что никогда не женюсь на ней. Она просила и умоляла. Плакала. Знаешь, я никогда не мог сопротивляться слезам. Все закончилось тем, что мы начали трахаться, и она попросила меня ударить ее. Она никогда не позволяла мне делать этого раньше, никогда не просила меня, но ​​позволяла мне делать другие вещи. Горячий воск, плетки, паддлы — вещи, которые она имела возможность сделать со мной. Но ударить… это своего рода одностороннее движение. Ты никогда не сможешь ударить меня так сильно, как я смогу ударить тебя, — тихо сказал Джеймсон. Тейт рассмеялась.

— Посмотрим.

— Очень немногие женщины позволят сделать такое с ними, я понял. Многое другое сумасшедшее дерьмо, но не это, так что это было вроде как свисающего перед тобой запретного фрукта. Я был нежен, не делал ничего сумасшедшего. Шлепал ее однажды, может быть, дважды. Она, бл*дь, сходила с ума. Трахала меня так, что я забывал, как думать, — почти сравнилась с тобой, — сказал ей Джеймсон.

— Лесть тебя никуда не заведет, — фыркнула Тейт.

— Я имею в виду, это было безумие. Даже для меня. Мы были повсюду, на каждой поверхности в квартире. Но потом она начала бить сама себя. Жестко. Это стало немного странно. Я попытался остановить ее. Она разбила себе губу до крови, вырвала клок волос, и когда кончала, набила себе синяк под глазом. Мне нравится изощренное дерьмо, но это было слишком. Я слез с нее, заставил ее остановиться. Она смеялась надо мной, сказала, что я урод, что со мной что-то не так, раз мне нравится то, что нравится, сказала, что собирается рассказать об этом всем, продать фотографии ее лица прессе. Е*анутая. Я упаковал сумку и вышел. Я никогда не возвращался в ту квартиру, хоть уверен, я все еще плачу за нее, — сказал Джеймсон.

— Нахер квартиру! Что случилось с конченой сукой?! — воскликнула Тейт, поднимаясь на локтях, чтобы она могла видеть его. Джеймсон улыбнулся и провел пальцем по ее лицу. Волосы были в беспорядке, а макияж на глазах был размазан по ее щекам, но она смотрела на него. На самом деле смотрела, и все отрешение, что было ранее, развеялось.

Она такая красивая.

— Я должен был тебя разыскать, — выпалил он. Ее глаза широко распахнулись.