Анна Андрианова - Декаданс

В большой обеденный перерыв еле дохожу до кельи, падаю на пол, становится чуть легче. Главное – не шевелиться. На йоге нам говорили, что если во время практики возникает боль, значит дает о себе знать какой-то психологический блок, происшествие в жизни, которое имело сильный эмоциональный заряд, и этот заряд превратился вот в такой вот невидимый шрам. Я тужусь в воспоминаниях. Слезы ручьем льются из глаз, хочется выть. Я вспоминаю, как работала секретарем и мне все время говорили слово «быстро», оно добавлялось к каждой просьбе вместо «спасибо» и вместо «пожалуйста». Я вспоминаю, как неделю не спала, готовясь к экзамену, а мне поставили «три», потому что я дала списать одногруппнице. Я вспоминаю, как старалась для того, чтобы мои сотрудники чувствовали себя комфортно и с радостью ходили на работу, а однажды услышала, как они обзывают меня деспотичной сучкой, тратящей бабло муженька. Я помню, как участвовала в съемках программы на НТВ и, выйдя в туалет, забыла выключить микрофон на лацкане пиджака и позвонила Сержу пожаловаться на то, какие телевизионщики медлительные. Я обливала их грязью, а звукорежиссеры записали все это. «Продюсер у нас – это такой плюгавый мужичонка, который орет на тупорылых операторов Бивиса и Батхеда», – ворчала я в трубку. Когда я вышла из туалета, они спросили меня, кто из них, по моему мнению, Бивис, а кто Батхед, а еще оставалось два дня съемок. Как же мне было стыдно! Сейчас этот стыд накатил на меня всем своим стопудовым весом, и я снова рыдаю. Я позволяю себе плакать и выть. Я катаюсь по полу, истерично стуча кулаками.

* * *

Дождь. Сильный ливень. Будут перемены. На черном небе всполохи грозы.

На темном фоне светлые мечты. ОМ МАНИ ПЕМЕ ХУНГ!

Можно выбрать, что будет дальше.

Солнце как будто стучит в окно. Я открываю глаза и чувствую каждую мышцу на лице. Моя кожа ощущает текстуру одеяла, простыни, я будто касаюсь живого человека. Я задеваю себя за бедро, и по всему телу бегут мурашки. Я дышу и чувствую холодный воздух на вдохе, горячий на выдохе. Я трогаю голову, прикосновение ощущается каждым волоском, я чувствую каждый корень волоса, я смогу их подсчитать, если сосредоточусь. Опущенная на пол нога чувствует тепло дерева, она сама становится деревом. Я человек-невидимка, способный чувствовать все, или я, наоборот, целая вселенная, в которой находится все. Я есть все? Или меня вообще нет? Я растворена во всем? Я умерла или воскресла?

Все такое, каким я этого не видела никогда. Деревья такие зеленые, как будто их листву обработали в фотошопе. На солнце невозможно смотреть, оно ослепляет. Я собираюсь в ванную и за один шаг оказываюсь там. Как это возможно? Я невесома?

Я прихожу в зал для медитаций, сажусь, закрываю глаза. Нужно понять одно: меня нет или, наоборот, я есть, и меня слишком много. Я чувствую свою соседку справа, чувствую, как она скрещивает ноги в лотос, выпрямляет спину, закрывает глаза, быстро и ритмично дышит. Она напрягает живот, чтобы сконцентрироваться на дыхании. Я открываю глаза смотрю на нее: она сидит в лотосе с напряженным животом. Я закрываю глаза. Мои мысли теперь только здесь. Я знаю, что сейчас творится за окном, кто идет мимо корпуса, я знаю, кто шагает по коридору, я знаю, что готовится сейчас на кухне. Я знаю, что происходит, но к сожалению, я не знаю мыслей, которые думают другие.

Этого не может быть. Я стала гиперчувствительной. Тело невесомое, легкое. Я сижу, не двигаясь, и наблюдаю за тем, что происходит вокруг, через чувства и запахи. Мне удобно, комфортно и легко. Я чувствую, как сейчас на беззвучном режиме в шкафчике на ресепшн, ключа от которого у меня нет, надрывается мой телефон. Я знаю, что звонит Виктóр и что он хочет сказать мне что-то важное. Но это важное подождет – нет ничего важнее сейчас того состояния, которое я испытываю.

Так вот что значит «здесь и сейчас»! Так прошел мой девятый день Випассаны.

* * *

На десятый день нам разрешили разговаривать, но только без прикосновений. Мне не хотелось делать это. Мне так понравилось молчать и смотреть. Мне кажется, что весь мир окрасился яркими красками, теплыми тонами. Я подошла к Катьке и посмотрела ей в глаза, она так же молча смотрит в мои. Мы молчим и улыбаемся друг другу. Мне захотелось обнять ее. Но этого делать нельзя. Она счастливо улыбается мне, я вижу в ее зрачках свое отражение.

– Спасибо! – говорю я. – Огромное тебе спасибо! Я очень тебя люблю!

Это единственное, что мне нужно ей сказать. Я чувствую ее всю, я чувствую ее радость, она так же, как и я, очень многое поняла за эти десять дней.

Аничча – эта чувствительность, должно быть, тоже пройдет. Но таких ощущений я не испытывала никогда. Может, это и есть экстаз? Погрузившись, проникнув в себя, ты начинаешь чувствовать мир...

Мне очень хорошо. Мне как-то странно. Мне просто беспричинно слишком хорошо.

В следующие дни мы отходим от практики, осознавая ее результаты. Гуляем, читаем, плаваем в бассейне и три раза в день слушаем лекции и смотрим фильмы в кинозале. Темы наивные, банальные, но трогающие за самое живое: как воспитать в себе добродетели, любовь, веру в себя, доверие, честность, порядочность. Если во время изучения органов я чувствовала себя школьницей, то сейчас мне кажется, я снова в детском саду. Но никогда раньше я не впитывала в себя эту простейшую жизненную информацию так, как сейчас.

В одном из фильмов по учению Дзогчен к учителю Намкай Норбу Ринпоче подошел бизнесмен и спросил: «Учитель, вы все время говорите о человеческих страданиях, о боли. Но я не понимаю вас, мне это чуждо. Я не испытываю этих эмоций, у меня любимая и любящая жена, трое прелестных детей, успешный бизнес, я молод и здоров, мои родители счастливы!» Седой тибетец улыбнулся ему: «Но ведь есть и другие люди! Вы о них подумайте!». Бизнесмен встал, поклонился и ушел. Следующая часть фильма была посвящена тому, как этот бизнесмен выделяет бюджеты на строительство школ и детских садиков в Чечне. И это была не индульгенция, а настоящая благотворительность, лицо бизнесмена на протяжении всего фильма закрыто черным квадратом.

Следующая кинолекция про Ошо. «Ничего нельзя сохранить навечно. Смерть все погубит. Если дарить свою любовь, то смерти не будет. Перед тем как у тебя все заберут, ты все уже раздала, ты уже сделала подарок. Смерти не может быть. Для любящего человека смерти не существует. Для того, кто не знает любви, каждый миг превращается в смерть, потому что каждую секунду у него как будто что-то выхватывают.

Но никто у тебя ничего не выхватывает, никто против тебя не выступает. Даже если чувствуешь, что кто-то против тебя, то и он не враг тебе, так как все интересуются только собой и никем другим. Тебе нечего бояться».

Простые и понятные прописные истины проникали в мое сознание, как будто именно для них там и отводилось место, до этого заполненное всякой шелухой.

Я постепенно начала отходить от состояния повышенной чувствительности, но все еще не курила и продолжала чувствовать каждую клеточку своего тела. Снова возобновились занятия йогой, и меня как продвинутую настигло.

Что это было? Не знаю. Но я так же, как мои соседки, каталась по коврику, каждая клеточка моего тела тряслась и билась, дышала, стучала. Каждый миллиметр тела ожил, и радость жизни запульсировала в крови. Йогиня сказала: «И тебя прошибло!» Но я поняла это и без нее. Меня трясло в оргазмических конвульсиях от самой себя.

Я понимаю, что уже не буду такой, как раньше, я понимаю, что я изменилась. Что-то произошло во мне, что-то переключилось. Это невозможно описать, показать, рассказать или пощупать. Но это есть, я теперь другая. Какая? Наверное, более свободная, более приближенная к себе и, что главное – более радостная. А может, даже счастливая...

Счастье, заключенное во мне, как оно выглядит? Что вообще такое – счастье? Это состояние души, испытывая которое, чувствуешь полноту мира, ощущаешь крылья за спиной, улыбаешься себе и радуешься. Это состояние внутреннего подъема, когда понимаешь – «у тебя все есть!», тебе всего достаточно и больше ничего тебе не нужно. Ты целостный и полный организм. Это совсем не означает, что раз у тебя все есть и тебе больше ничего не нужно, то уже и нечего достигать и можно ничего не делать. Как раз наоборот: ты можешь делать что угодно в этом состоянии и получать удовольствие. Точнее, ты сама становишься этим удовольствием и можешь со всеми и со всем им делиться. Делая некогда рутинную работу из состояния экстаза ты получаешь от нее истинное, не вымышленное наслаждение. Общаясь с любым человеком из состояния экстаза, ты видишь его родным, ты любишь его. Ты сама превращаешься в любовь.

В этом самом состоянии счастья сейчас я пропалываю клумбу у одного из корпусов, анютины глазки и маргаритки, кажется, подмигивают мне, благодаря за то, что я освобождаю их от сорняков. Мне кажется, я делаю великое дело, бесценное, очень важное. Я помогаю цветам увидеть солнце во всей красе без завесы сорняков. Благодаря моему труду, многие люди будут получать удовольствие и радость, смотря на ухоженные клумбы, созерцая красивые цветы. Красота живет в простоте.

Улыбка на моем лице растягивается до ушей. Солнце ласкает открытые плечи, от загара на коже появятся веснушки. Мне так нравится, когда на моей коже веснушки, они для меня какой-то символ безмятежного детства. Под ногтями черная земля, лак облез, лоб совсем вспотел – а мне на это совершенно плевать. Я копаюсь в этой клумбе уже пять часов, и мне совершенно плевать на эти ногти. Я люблю себя в этой клумбе с таким вот маникюром. А может, я сошла с ума?

– Ну что, ковыряешься?

Катька садится на корточки рядом со мной у клумбы, из-под ее рабочего халата уборщицы торчит треугольник синих ажурных трусиков. Видок у нее весьма не привычный. Никогда не видела подругу в зеленом халате уборщицы, с косынкой на волосах.

– Ага! – довольно отвечаю я, продолжая разглядывать Катьку.

Мне кажется, она помолодела на десять лет. Щеки сияют румянцем, глаза счастьем. Она непринужденна и легка, как девочка-подросток.

– Как хорошо ты выглядишь! – она так же изучающе смотрит на меня, улыбаясь во весь рот.

– Только что хотела сказать об этом тебе!

– Никогда не знала, что мыть лестницы так занятно. Я кстати убрала сегодня двадцать номеров и похудела килограммов на пять.

– И помолодела вдобавок! Ну я все же никак не могу понять, как они заставили нас быть чернорабочими?

– Суть в том, что нас никто не заставлял. Просто нам это предложили в правильный момент, когда мы стали к этому готовы. Для нас многое из того, что было неприемлемо, теперь в порядке вещей.

– Греческий бог всегда попадает в яблочко: «Там, где есть ограничения и запреты, нет жизни и любви. Там все мертвое, не истинное. А там, где есть свобода выбора, рождаются ростки любви».

Катька странно отреагировала на мою цитату, она вдруг начала ржать как необузданный мустанг и раскачиваться на корточках.

– Смотри, ха-ха-ха!

Я повернула голову.

То, что так развеселило подругу, не могло оставить равнодушной и меня, я тоже начала истерично смеяться. Картина состояла в следующем: на скамейке в нескольких метрах от нас с умным и сосредоточенным лицом деловой женщины комфортно расположившаяся леди лет тридцати пяти держала у своего уха банан и что-то говорила. Она разговаривала по банану, как по сотовому телефону!

Она попрощалась с собеседником, нажимая на банане невидимую кнопку «отбой», набрала другой номер и сосредоточенно сказала: «Але!»

– А, все, блин, домедитировалась! Вот что нас ждет!

– Представляешь, приходишь в офис со связкой бананов, по одному разговариваешь, другой не переставая звонит, третий разрядился. С озабоченным лицом просишь помощницу найти зарядное устройство. Кого-то из вас после этого увозят в дурку.

– А что, бесплатная связь, очень удобно!

Бизнес-леди тем временем продолжала вести оживленные диалоги по своему сотовому, вдруг она вскочила и с криком «Такого не может быть! Да вы там все с ума посходили! Контейнер должен был прийти еще вчера!» начала быстро передвигаться по дорожке взад-вперед и эмоционально размахивать руками.

Мы с Катей уже перестали смеяться и впали в полное оцепенение. И только вечером на вече у костра нам объяснили, что дама проходит практику выхода за рамки реальности.

Многомиллионный бизнес – штука стрессовая, бесконечные звонки, накладки и сбои приводят к тому, что человек становится психосоматиком и неврастеником, чему предшествует бессонница, хроническая усталость, опустошенность. Человек так зарывается в накопившиеся дела, что у него не хватает ни сил, ни времени не то чтобы на расширение бизнеса, а даже на то, чтобы поддерживать его на плаву. Следствием таких внутренних загонов становится желание избавиться от бизнеса, разрушить его. Для того чтобы уметь «выходить из проблемы», становясь на позицию наблюдателя, и уметь разрулить любую ситуацию, находясь не внутри нее, а как бы над ней, нужно осуществить ее в игровом, нереальном режиме. Прожить заранее все свои страхи, которые могут случиться.