— Пойду-ка я позвоню маме Костика Добролюбова, — Ирина потёрла лоб и встала из-за стола, — может, она знает, где сын. А где Костя, там и Алексей ваш… Хотя маловероятно…

— Почему маловероятно? — воспрявший было Андрей не желал расставаться с надеждой.

— Там ситуация в семье аховая, мама от Костика фактически отказалась. Так что вряд ли ей что известно. Но попытка не пытка…

Вернулась она минут через десять, и уже по её шагам за дверью Андрей понял, что надежды не оправдались. Ирина открыла дверь и ещё с порога расстроено покачала головой. Подошла и села не напротив, а рядом, положив руку ему на предплечье. Андрей отстранённо подумал, что в другое время он был бы счастлив от такого проявления участия с её стороны. Но сейчас страх за излишне самостоятельного оболтуса Алёшку перекрывал всё. Пару минут посидели молча. Вдруг Ирина встрепенулась:

— Который час?

— Половина шестого.

Она вскочила, забегала по кабинету, убрала со стола какой-то большой конверт, схватила записку его брата и сумку, не ту, что в марте, чёрную, для переноски слонов, а кремовую летнюю, но не менее огромную. Он непонимающе смотрел на неё.

— Пойдёмте! — решительно позвала она.

Андрей поднялся и пошёл к двери.

— У меня идея! — Тем временем объясняла Ирина. — Мы должны узнать, где эти разнорабочие подвизаются. И есть шанс, если успеем.

Ирина шустро выпихала его из кабинета, заперла дверь и с немыслимой скоростью понеслась вниз, воинственно крутя за хвост свою сине-жёлто-зелёную резиновую змейку-брелок. Ключи от кабинета описывали круги, и Андрею пару раз пришлось шарахнуться в сторону, чтобы не схлопотать ими по лбу. Ирина, раздумывавшая о чём-то, не замечала, какую опасность для целостности кожных покровов доктора Симонова представляют её ключи, и продолжала быстро-быстро крутить несчастное резиновое пресмыкающееся.

Спустившись вниз, Ирина вихрем пронеслась на своих высоченных каблучках по скользкому плиточному полу первого этажа. Поотставший Андрей с ужасом ждал, что она вот-вот рухнет. Несясь во весь опор, Ирина Сергеевна по пути крикнула в каморку новому охраннику, чтобы он сам отметил её уход, так как она торопится и, чуть не вынеся поочерёдно обе входные двери, вылетела на улицу. Длинноногий Симонов, обутый в удобные мокасины, едва поспевал за ней.

Ирина бежала в сторону ближайшего детского сада, лёгкое летнее платье с широкой довольно длинной юбкой развевавалось и путалось между ног, обутых в лёгкие босоножки. Андрей неожиданно умилился и тут же разозлился на себя: нашёл время! Прав, прав был уехавший неизвестно куда бестолковый младший брат Алёшка. Во всём прав.

Воспитанный Андрей, ежесекундно ожидавший падения учительницы брата с невыносимо высоких каблучков, не без труда догнал её, попытался было предложить ей опереться на его руку, но она возмущённо зыркнула на него и прошипела, не сбавляя скорости:

— Андрей Евгеньевич, вы что?! Тут на каждом шагу дети и их родители. Завтра же вся школа и окрестности будет знать, что я вечерами прогуливаюсь под руку с братом ученика.

— Прогуливаюсь — это не то слово, Ирина Сергеевна! Скорее, совершаю забег, — усмехнулся запыхавшийся Симонов.

— Прогуливаюсь или бегу — это не принципиально. Главное — с братом ученика.

— Ну и что? Что в этом такого?

— Ну и то! Я не бухгалтер, не продавец и не юрист! Я учитель! И не имею права на личную жизнь в стенах школы и около неё. Пусть даже это лишь кажущаяся личная жизнь! Это аморально! — последнее слово она произнесла чётко, преувеличенно артикулируя. — Вы что, не видели, сколько народу с нами поздоровалось, за те пару минут, что мы на улице?

— Оригинальные у вас взгляды на жизнь. Интересно, а как в вашу систему ценностей вписываются мужья, жёны и отпрыски учителей? Или, по-вашему, ученики не знают, откуда дети берутся?

Она резко остановилась на полном скаку и вытаращила на него глаза:

— Я что-то не поняла, мы ищем вашего брата или непристойностями обмениваемся? Не забывайтесь, пожалуйста, Андрей Евгеньевич!

Вежливый и обычно сдержанный Симонов неожиданно для себя завёлся:

— А где непристойности-то, Ирина Сергеевна?! Мужчина предложил поддержать вас, между прочим, справедливо опасаясь за вашу жизнь и здоровье. С таких каблуков сверзишься — костей не соберёшь. Это я как травматолог говорю. А вы не просто отказались, так ещё и, мягко говоря, странную теорию под свой отказ подвели. Ирина Сергеевна, ваши слова — чистой воды ханжество! Я же не тискаю вас в школьном дворе на глазах учеников и их родителей, а всего лишь веду себя как нормальный человек, которого в детстве слегка отшлифовали воспитанием. Вы — незамужняя девушка, я — одинокий мужчина. Что такого страшного случится, если нас увидят вдвоём? А если бы я за вами ухаживать собрался, мы бы за пятьдесят километров уезжали, чтобы погулять, поговорить? Или играли в шпионов с переодеванием, париками и накладными бородами?!

— А вы что, за мной ухаживать собираетесь? — внезапно вспыхнула она. Раздражённый Андрей осёкся, посмотрел на неё и глухо сказал:

— Очень бы хотел. Но, пока не найдём Алёшку, не могу.

Потрясённая Ирина похлопала глазами, потом сама взяла его под локоть и потянула:

— Пойдёмте, Андрей Евгеньевич, мы можем не успеть.

Почти вбежав на территорию детского сада вслед за чьей-то мамой, Ирина покрутила головой, радостно воскликнула: «Ага! Вот он! Успели-таки!» — и направилась в сторону гулявших на площадке довольно больших детей. Малыши её почему-то не заинтересовали. Она подлетела к воспитательнице, удивлённо смотревшей на них, и выпалила:

— Здравствуйте! Простите, пожалуйста, я классный руководитель Кости Добролюбова, старшего брата вашего Ростика. Мне очень нужно поговорить с Ростиславом, буквально пару минут. Не волнуйтесь, он меня знает, Костя иногда его приводил в школу.

— Здравствуйте, — воспитательница была явно удивлена и заинтригована, — если так нужно, поговорите, пожалуйста, но только в моём присутствии.

— Конечно, конечно, — с готовностью закивала Ирина и позвала, — Ростик, Ростик!

Симпатичный вихрастый мальчишка лет шести, игравший с другими ребятами в салочки, оглянулся и расплылся в улыбке:

— Здра-а-а-вствуйте, Ирина Сергеевна!

— Здравствуй, Ростик, мне очень нужна твоя помощь.

Мальчик подбежал к ней и удивлённо приготовился слушать. Ирина села на корточки, нежное платье подолом мело песок, но она не замечала.

— Ростик, ты знаешь, что Костя уехал?

Малыш кивнул:

— Ага.

— А куда, не знаешь?

— Он сказал, что деньги зарабатывать, чтобы папу лечить. Он на стройку поехал, настоящим строителем работать, — в его голосе сквозила гордость.

— А он не сказал, где эта стройка?

— Не-а! Только сказал, что нашёл эту работу, когда в этом был… в как его… А! Вспомнил! Подмосковье! И ещё сказал, что будет мне раз в неделю звонить!

— А он не звонил ещё? — Ирина с надеждой взяла мальчика за руку.

— Звонил! Вчера! Сказал, что хорошо устроился и велел, чтобы я не волновался.

— Понятно…

Андрей тоже сел на корточки рядом с Ириной и мальчиком и спросил:

— Ростик, ты сказал, что Костя нашёл работу, когда ездил в последний раз в Подмосковье. А когда и где он был?

Мальчик наморщил лоб, смешно подвигал губами и погримасничал — думал.

— Да он ведь и не бывает почти нигде. Ему некогда — работает и учится. А в Подмосковье вместе с вами и был, Ирина Сергеевна! Ну, вы недавно ездили всем классом в гости к другой вашей учительнице. У неё ещё имя какое-то странное!

Ирина подскочила:

— К Злате Андреевне?

— Вот! Точно! Только Костик говорил просто «к Злате».

— Ну, понятно… — Ирина усмехнулась, — спасибо тебе, Ростик. Ты гам очень помог.

— Пожалу… — начал мальчик, но в этот момент сзади раздался раздражённый окрик:

— А вы что здесь делаете?!

Они дружно повернулись и увидели женщину лет тридцати пяти с нервным, подвижным лицом, стоявшую в метре от них и гневно сверкавшую глазами. Ростик вдруг подался назад и спрятался за Симонова. Ирина шагнула навстречу женщине и мягко, но уверенно произнесла:

— Добрый вечер, Алла Владимировна, вы меня не знаете, но я классный руководитель вашего старшего сына, Кости. Я вам звонила сегодня.

— Я вас знаю, — женщина раздражённо усмехнулась, — видела на фотографии, которую Костька притащил. Ещё раз спрашиваю: что вам нужно от моего сына?

— От вашего младшего сына мне нужна информация о местонахождении вашего старшего сына, — последние три слова Ирина произнесла с нажимом, — вы же мне не сможете помочь, ведь так?

— Не смогу и не захочу. Мне дела нет до того, куда делся этот подросший мерзавец. Спрашивайте у его папаши. Если сможете достучаться до его сознания, конечно.

Миролюбивой обычно Ирине вдруг вся кровь прилила к сердцу, стало трудно дышать и страшно захотелось влепить бессовестной мамаше оплеуху, чтобы та очухалась наконец. Вместо этого Ирина, скрипнув зубами так явственно, что услышала даже воспитательница, заинтригованная происходящим и подошедшая поближе к ним, медленно выдохнула:

— Всё понятно. Говорить нам больше не о чем. — Она отвернулась от Аллы Владимировны и ласково сказала Ростику:

— До свидания. Ты нам очень, просто очень помог. Спасибо тебе!

Ростик появился из-за Симонова и потянул Ирину за руку:

— Ирина Сергеевна, а с Костей всё в порядке? — Ирина замешкалась, не зная, как ответить, и вместо неё Андрей Симонов твёрдо заверил:

— Конечно, Ростик. Конечно.

Мальчик смотрел на него во все глаза и молчал. Тогда Ирина добавила:

— Можешь ему поверить, Ростик, дядя Андрей — врач, а ещё он старший брат Алёши Симонова, друга твоего Костика, и мой хороший знакомый.

— А, ну раз доктор, тогда поверю. И Алёшу я знаю.

— Ростислав! — резко схватила его за руку внезапно очнувшаяся мамаша. — Сколько раз я тебе говорила, что нельзя разговаривать с чужими!

Малыш вывернулся, выдернул у неё руку и сердито ответил матери:

— Она не чужая, она Костина любимая учительница! А он врач! И брат Алёши!

Ирина с Андреем ещё раз попрощались с Ростиком — по очереди пожали чумазые тонкие пальчики — и воспитательницей и пошли прочь. На мать Кости его классный руководитель не нашла в себе сил даже посмотреть. Андрей пока ещё мало что понимал, но и у него женщина не вызвала ни малейшей симпатии. В отличие от Ирины, которая не переставала поражать его.


За воротами детского сада Ирина остановилась и сказала:

— А теперь ко мне.

— Зачем?

— Позвоним Злате и напросимся в гости, предупредим моих родителей и возьмём одежду — неизвестно, сколько будем искать мальчишек.

— А как же работа?

— У нас завтра экзамены начинаются, но меня на русский и математику в комиссию не включили, я только на следующей неделе буду принимать экзамены. Так что завтра вполне могу работой пренебречь, потом два дня выходных, поэтому три дня у меня есть точно. Если вам, Андрей, нужно выйти на работу, то я пока поищу мальчишек одна, не волнуйтесь.

— Ну, у меня тоже теперь ещё два дня отдыха. Я только сегодня с суток. Но неужели вы готовы бросить всё, чтобы искать чужих бестолковых пацанов?

Ирина, собравшаяся было идти дальше, медленно повернулась к нему и холодно заметила:

— Мне они не чужие. Если вы ещё не поняли — это мои дети, а я их классный руководитель.

Андрей вспомнил, как в феврале они вместе гоняли по району разгорячённых школьников, толпой собиравшихся бить скинхедов, и ему стало стыдно.

— Простите, Ирина…

Она милостиво кивнула и спросила гораздо более доброжелательно:

— Ну что, едем?

Андрей вдруг повеселел. Нежданно-негаданно появилось странное чувство предвкушения приключений. Мальчишка! — сам себя обругал Симонов и повёл Ирину к своей машине.


В Никольское они приехали уже в сумерках. Ирина оказалась великолепным штурманом, и они быстро нашли дом её друзей, что немало позабавило Симонова, который приготовился плутать по улочкам старого подмосковного посёлка. Ещё ни одна из его девушек не была в состоянии с первого раза показать правильный путь, с учётом светофоров, поворотов и улиц одностороннего движения. Внутренний голос ехидно сказал: ну, она же и не твоя девушка! Андрей разозлился и приказал себе думать о чём-нибудь другом. Как назло в глаза просто-таки лезли нежные колени, прикрытые лёгкой тканью, милая улыбка и еле видные веснушки на носике и щеках. И некстати и совершенно непрофессионально доктор Симонов вспомнил, как смущённая Ирина Сергеевна в белье сидела в кабинете травмпункта, пытаясь прикрыться тоненькими руками. Вот тебе и приказал отвлечься! Андрей вспыхнул и прокашлялся: