Одиночество — штука довольно скучная. Да, на мотивационных пабликах пишут, что всю жизнь ты обязан прожить только с одним человеком — с самим собой, а потому раз от него не отделаться, лучше всего с головой, коей тебя наделила природа, договориться и жить дружно… но будь ты хоть трижды с ней с ладу, этого не хватает. Сейчас меня окружает множество людей, и общения через край, однако, одиночество настигает, и я раз за разом оказываюсь в «дне сурка». Подъем, пробежка на побережье, душ, завтрак на одного в белом банном халате, затем укладка волос, подбор костюма, макияж, дорога до университета, разговоры а-ля образовательный процесс и пустой треп с коллегами, обед в компании Роберта Клегга, снова пары, снова треп, сидящая за суперкомпьютером Ребекка Йол, которая напоминает о том, что Шон Картер мне не приснился (ведь видимся мы отнюдь не часто, нет), несколько приевшихся диалогов на портале бабочек, вечно мелькающий перед глазами потрепанный рюкзак Каддини, пятнадцать метров до парковки, возвращение домой, готовка еды, уборка и пустота, наполненная шорохами и осознанием, что лучше бы я осталась в университете. Но я каждый раз еду домой, потому что не хочу убеждать коллег в том, что «не то чтобы одинока».

Сегодня я не выдерживаю. Моя квартира полностью меблирована, и теперь я жалею, что купила все необходимое комплектом, решив, что у меня недостаточно дизайнерского видения, дабы придумать нечто лучшее. Вчера, например, я целый вечер выравнивала фотографию моста Золотые Ворота. Сидней на люстре у меня уже есть, захотелось иметь что-то, напоминающее о Родине, поэтому я купила себе это фото… и прогадала. Сан-Франциско у меня не ассоциируется ни с чем. Я там была всего однажды. Но это лучшее из возможного, потому что маленький городок в Миссисипи лишен достопримечательностей, которые можно заказать по каталогу ebay… В общем, это я к тому, что как бы то ни было, фотографию я повесила идеально ровно, и сегодня у меня даже такого глупого занятия не осталось. Все стерильно чисто, еды хватит до конца недели. Если бы я жила в частном доме, в память о Франсин завела бы собаку и возилась вечерам с ней, но живу я в квартире на третьем этаже и вынуждена немало времени проводить на работе. Не думаю, что животное может быть счастливо в таких условиях.

Спустя час раздумий и игры в гляделки с противоположной стеной, я нахожу решение: почему это я бегаю только по утрам? Можно и вечер тоже задействовать. Выхожу из дома, смотрю в сторону залива… о нет. Ни за что! Только не туда. Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Шону, говорите, не нравится, что я бываю в офисе Бабочек? Да пошел он! И Йол туда же. Горько усмехаюсь. Кому я вру? Я не была в офисе с той самой ночи, которую мы провели наедине с люстрой и стремянкой. Но к черту! Хватит играть по чужим правилам!

Офис изменился. За какие-то последние несколько недель оказались достроены все недостающие стены. Должно быть, мистер Перфоратор по-настоящему качественно спроектировал кольцо, если на обычные перегородки у него ушло времени в десятки раз меньше. Я стою в пустом светлом лабиринте, а вокруг тихо, как… как в психбольнице.

Кошмар. Захожу в одну из комнат и, следуя духу бунтарства, открываю окно. Комната в момент заполняется визгом шин, воем полицейских сирен, гвалтом, криками… городом. В эти стены проникает Сидней. Хм, мистер Перфоратор определенно знает, как звукоизолировать помещения.

— А вот и вы, — раздается вдруг голос позади меня. Я вскрикиваю и хватаюсь за сердце.

Вспомнила на свою голову…

— Еще чуть-чуть, и меня бы уже не было, — ворчу я, но быстро перехожу к сбивчивым оправданиям, ведь он слышал отповедь Шона на тему моего присутствия в неположенном месте. — Да… это снова я. Не думала, что здесь кто-то есть, я…

— О, ничего, я надеялся на ваше общество, — пожимает он своими широкими плечами. Я вижу его третий раз, и каждый раз на нем новый костюм. И он опять ничуть не хуже предыдущих.

— Вот как?

— Не возражаете, если я закрою? Не люблю шум.

— Так и знала.

— Что я не люблю шум? — уточняет он, закрывая окно и снова погружая помещение в аномальную тишину. Не знаю почему, но инстинктивно отхожу от Ашера подальше. Он меня… подавляет. Ну, после Брюса я начала откровенно опасаться мужчин. Неизвестно, насколько маньячные мыслишки могут скрываться в их иномирных головах.

— Ну да. Тут же до жути тихо. А зачем вы надеялись меня увидеть?

— Как минимум для того, чтобы устроить нагоняй за то, что вы таскаетесь в одиночестве по ночам по недостроенным помещениям. Я было думал дождаться вас в тот вечер, но тиран и деспот мне не позволил. Сказал, что проследит за безопасностью своей подчиненной лично.

— Шон. Да, — тупо киваю я. — Но, знаете, в вашей логике есть серьезная брешь: вы хотите, чтобы я сюда не ходила, и тем не менее именно здесь ждете…

— Точно, — но мысль не развивает. — А что у вас с Картером? — вместо этого спрашивает он в лоб.

— Не ваше дело, — огрызаюсь я, но тут же раскаиваюсь. Совсем недавно жаловалась на одиночество? Ну-ну, с такими замашками это, пожалуй, нескоро изменится.

— И все же. — Несмотря на мое тявканье, мистер Перфоратор ничуть не смущается. — Я ведь просто обязан узнать.

— Ничего такого, о чем вы думаете. Ничего такого, о чем не думаете. Мы вместе спали, а теперь вместе работаем. Разумеется, все сложно.

— Примерно так я себе это и представлял. Хотите прогуляться?

— Да. Но вы не очень-то рассчитывайте. — Он всего лишь хмыкает и пропускает меня вперед.

Когда мы выходим на улицу, люди начинают на нас странно посматривать. Еще бы.

Картина маслом: мужчина в дорогом костюме и девушка в топе и спортивных бриджах.

Сочетание что надо.

— Может быть, чего-нибудь хотите? — спрашивает Ашер. — Кофе?

— Мороженое.

— Мороженое? — Мистер Перфоратор несказанно удивлен. — Знаете, я не помню, когда в последний раз покупал девушкам мороженое.

— Так и знала, что вы предпочитаете конкуренток швабрам!

— Кажется, меня только что впечатали в асфальт и вволю потоптались сверху, — ничуть не обидевшись, заявляет Ашер. — Что ж, пойдемте за мороженым.

Мистеру Перфоратору об этом знать не нужно, но последним парнем, который покупал мне данное лакомство, был Киану. С тех самых пор я беру его, только когда одолевает депрессия.

Сейчас я чувствую себя ровно на одно большое эскимо. Ашер, разумеется, моему примеру не следует. Он вообще не похож на человека, который любит сладости — слишком важный и серьезный…

— Когда вы сказали, что следите за работами, я взглянула на ваш костюм и поняла, что вы сказали только часть правды о себе, — решаю я уточнить род деятельности своего сопровождающего.

— В общем, вы правы. Я генеральный директор строительной компании. — И Шон бы никогда не доверил свое детище человеку меньшего статуса. Верно.

— Забавно. А еще вы хорошо звукоизолируете помещения.

— Я ничего не изолирую, я звоню и говорю, что именно надо изолировать. Остальным занимаются рабочие. Наверное, это характеризует меня как законченного лентяя.

— Успешного лентяя.

— Точно. Успешного законченного лентяя, — улыбается он.

— А люстры хоть вешать умеете? — Ну не могу я промолчать, вот никак!

— Повешу. А что, у вас до сих пор люстры нет?

— Есть, — против всех законов логики сообщаю я. — А паять тоже можете?

— Ни разу не пробовал.

— Зря. Это сексуально.

— Вы, должно быть, шутите, — недоверчиво смотрит на меня мистер Перфоратор.

— С чего вдруг? Это же исконно мужское занятие.

— Ладно, попробую на досуге. Может, это действительно поможет мне стать… сексуальнее, — откровенно насмехается мужчина.

Иногда существуют моменты, когда ты можешь лицезреть самомнение некоторых персон во всей красе. Так вот Ашер Циммерман цену себе знает. И, объективно говоря, чтобы впечатлить девушку, этому мужчине паяльник и впрямь не нужен. Привлекательный и состоятельный. Уверена, его нечасто видят в компании девушек с вороньим гнездом на голове.

— Так из каких очаровательных мест вы родом?

— США, штат Миссисипи. А вы выросли в Сиднее?

Мгновение он на меня смотрит, а потом усмехается и говорит:

— Да. Вся моя семья отсюда. И с тираном и деспотом я знаком с начальной школы.

Мой мозг разрывается надвое, пытаясь сложить вместе образы Шона Картера и школьной детворы. Он был маленьким? То есть он не родился таким вот взрослым социопатичным козлом? И не всегда был ректором? И не всегда спал со своими студентками? Брр, что он, правда был ребенком?

— Вижу, вы в шоке, — смеется Ашер.

Никогда не спрашивай у одного мужчины о другом. Но ведь, блин, так хочется! И хотя я уверена, что мои расспросы не заставят самолюбие мистера Перфоратора пошатнуться, упорно молчу, придумывая новую тему для разговора.

— Я немного завидую людям, которые прожили всю жизнь на одном месте. У меня таких старых связей не сохранилось вовсе. Керри, соседка по общежитию, — самый старый мой друг на сегодня.

— Она в Сиднее?

— Ньюкасл, — качаю я головой.

В этот момент мы доходим до побережья. Солнце уже давно село, и песок остыл, но я решаю разуться, чтобы не выгребать полпляжа из своих теннисных туфель. Приходится зайти в воду, чтобы не замерзнуть. Ашер, видимо, на такие жертвы не способен, да и вообще парень не рисковый. Он идет неподалеку от меня, стоически перенося мысль о том, что волна может накрыть его туфли из крокодильей кожи в любой момент.

— А у вас много друзей? — спрашиваю я.

— Слишком много, — улыбается он. — И поэтому никому из них я не доверяю.

— Ну, если все они похожи на Шона Картера, то вы правильно делаете.

В этот момент мой телефон оживает. Это звонит Мадлен. В ее звонке нет ничего удивительного, возможно, она просто нашла симпатичный рецепт. Жаль, что именно сейчас я не могу обсудить ее новое кулинарное чудо. Нажимаю кнопку ответа, прикидывая, когда смогу ей перезвонить, однако, оказывается, это лишнее.

— Ой, Джо, слава Богу… ты не знаешь где Роберт? — без приветствия спрашивает она.

Очень взволнована.

— Нет. Я не на кафедре. Может, он занят с проектом. Или к семинару готовится.

— Да-да, прости, конечно. Просто уже так поздно, а он не берет трубку…

— Хочешь, я съезжу в университет, проверю?

— Если не сложно, — смущенно говорит она. — Большое спасибо.

Смотрю на телефон и хмурюсь.

— Подвезти? — спрашивает Ашер.

— Да, — незамедлительно выпаливаю я.

На самом деле до моей машины ближе, но он предложил, а мне жутко интересно, что за монстров водят директора строительных компаний. Я не прогадала. Сижу в роскошном огромном черном джипе, чистеньком, воском до глянцевого блеска натертом. Броско, под стать Ашеру. Я, кажется, видела это чудо на парковке около офиса Бабочек, но не была уверена, что зверь принадлежит именно моему новому знакомому.

— Я не вижу света в окнах… — говорил Ашер, паркуясь около корпуса и вглядываясь в темное здание.

— Окна кафедры выходят на другую сторону. Вы все еще ратуете за мою безопасность?

— А как же? — совершенно серьезно издевается он.

— Тогда пойдемте вместе. Кстати, вон машина Роберта, он здесь. Просто заработался.

— Не обманывайтесь, Джоанна, если его жена звонит вам чуть ли не ночью, потому что он не берет трубку, значит дома у них не все так гладко.

— О нет, вы просто не знаете Роберта и Мадлен.

На лице мистера Перфоратора, однако, скептицизм всего мира. Чтобы не продолжать неприятную тему, открываю дверь и… спрыгиваю с сидения на землю. И это притом, что я отнюдь не маленькая! Может, Ашеру и ок, но его машина — плевок в душу всем внедорожникам мира. Я даже не знаю, что это за марка…

Наконец, вы заходим в корпус и на кафедру чуть ли не в полной темноте.

— Начинаю понимать, почему вас не пугает недостроенный офис. Давно у Картера такие проблемы, что он экономит на электричестве? — шутит Ашер, ударяя по выключателю.

— Думаю, все дело в сумме, которую вы заломили за сейф для суперкомпьютера.

— Да, памятуя о его характере, скидку я делать не стал.

Мы дружно смеемся. Наконец, я дергаю на себя дверь кафедры, и Ашер услужливо ее подхватывает, пропуская даму вперед. Едва переступаю порог — вижу Клегга, который с понурым видом таращится в бумаги.

— Роб! — восклицаю я. — Где твой телефон?

— В смысле? — удивляется он и начинает хлопать себя по карманам. — Дьявол, должно быть, я его в машине оставил.

— Мадлен волнуется!

— Ааа, черт! И здесь провода перерезаны… — ударяет он по телефонному аппарату на столе.

— Как это перерезаны? Кто их перерезал? — удивляюсь я.