— Ты уверен, что у меня получится? — спрашиваю я у Шона. — Как я все успею?

— Ты сможешь, — говорит Шон.

Ему мои проблемы до лампочки, а я, как всегда с дилеммой: С++ или личная жизнь?

Приходится выбирать. Мрачно смотрю на Картера, он выгибает бровь. После его чертова дня рождения прошло не так много времени, но прояснить ситуацию с поцелуем было вполне возможно, если бы он хотел. Или если бы я хотела. Но я трусишка. Каким бы ни был ответ на поставленный вопрос, я его боюсь!

На нашем этаже открывается лифт, и оттуда выходят Бабочки. Первой я замечаю, конечно же, Пани. И от этого мы взаимно не испытываем восторга. Но пока я мысленно взрываю ее внутри комнатки с суперкомпьютером, гнусно хихикая (что ж поделать, придется пожертвовать суперкомпьютером!), Шон хватает меня за локоть и насильно тянет в конференц-зал. Боится, что поцапаемся прямо с порога. А я, между прочим, ногу подворачиваю! Сижу, сняв туфлю и злюсь. Мы, вообще-то, виноваты обе, но как всегда пострадала я.

— Перезнакомитесь, когда я уйду, — «радушно» приветствует гостей Шон. — Сейчас я вам вкратце изложу суть проекта, а дальше передам бразды правления в цепкие лапки Конелл, и пусть она вас дальше за ручку водит сама. Итак, мы, наконец, вводим… электронный паспорт.

Слышали о таком? Это система унификации всех данных о человеке. От биометрических данных до всех номеров кредитных карточек. И финансирует проект… правительство США. — У меня округляются глаза, смотрю на Картера, на несколько мгновений мы встречаемся глазами, но он до крайности невозмутим, и мне ничего не остается, кроме как отвернуться. — Тестовый штат — Калифорния.

— Нас поддерживает… правительство США? — хрипло переспрашиваю я.

— Мы получаем доступ к банковским картам и данным страховых компаний. Разумеется, имеет место госфинансирование… Итак, поскольку нам нужен круглосуточный доступ к хранилищам данных по семь дней в неделю, то все должно быть сделано по высшему разряду.

Понадобятся все ресурсы.

— Это безумие, Картер. Это нарушение прав граждан! — Я просто не могу угомониться.

— И не наша забота. Если США хочет пасти своих жителей как отару овец, на здоровье.

Мне все равно. Тебе нет?

— Я гражданка США! — возмущаюсь я. Картер на меня задумчиво смотрит.

— Но ты там больше не живешь, какое тебе дело?

— Нельзя перерасти место, где ты родился, — бормочу я тихо и гневно скрещиваю руки на груди. Мне что, одной обидно за конституционные права американцев? — Ты продолжай, я молчу.

— Это ты продолжай. Вот образец чипа, передатчик, там суперкомпьютер, и, наконец, Джоанна Конелл. А я ушел.

И не шутит — правда встает и уходит. Над столом повисает недоуменная тишина. И все смотрят на меня. А? Что? Я вообще не при чем!

— Эм… кхм… Думаю, что у каждого из вас не меньше полусотни вопросов. Давайте начнем с них. Напишем список и отдадим его Картеру, пусть отвечает. Лично мне информации мало. И предлагаю сразу разбиться на команды и познакомиться. Сегодня решим, кто за какую часть проекта отвечает. Все быстренько пересели по специализациям.

— Вы раньше уже руководили проектами? — спрашивает один крайне серьезный тип.

Думаю, он и есть Немаляев.

— Н-нет, но…

— О чем только профессор думал, — бормочет этот зануда, но я-то слышу. И все слышат.

И усмехаются. Вот как, значит. Ну ничего, вы у меня еще будете молить о пощаде!

Однако, едкие комментарии не мешают людям подчиниться и начать формировать группы.

Хоть с этим спорить не стали — уже облегчение. Картер, конечно, подложил мне свинью! Одно дело учить детишек, и совсем другое — дирижировать толпой взрослых дяденек. И этот Немаляев… стоим нам начать разговор, как тут же назревают споры и конфликты. Кажется, он вознамерился сжить меня со свету не отходя от кассы! Спустя два часа делаем кофе-брейк. И все они как-то так сгруппировались, и посматривают на меня презрительно-снисходительно.

Посмеиваются. Обсуждают. Думают, что я сдамся и попрошу взять кого-то другого на должность лидера… Да фигушки! Не на ту напали! Я это проходила еще будучи подружкой ректора, а уж если вспомнить, что за мной стоит железобетонно уверенный в своей правоте Картер… да ваши дела — труба, ребятки!

«Советую быть с ними с**кой, ничто другое не работает!»

Улыбаюсь. Может быть, Шон имел в виду вовсе не студентов?

Под конец дня у меня список вопросов длиной в летопись Средневековья. Да Картер скорее вышлет нас всех из Сиднея, чем станет на это отвечать. Беру ручку и… вычеркиваю. Один, второй, третий… прямо на глазах у Бабочек. Все в шоке. Ты что делаешь, идиотка?! Мы же столько времени составляли список.

— На это я могу ответить сама, а с этим по ходу разберемся, это спросим позже… — бормочу я.

Ну вот, чудесно. Теперь у меня на руках всего-то пятьдесят два вопроса. В конференц-зале тишина такая, что, чувствуется, пора бежать, да побыстрее! Ну я и сбегаю.

— Все свободны! — радостно объявляю я. — С первым рабочим днем и приятно познакомиться. Завтра ради сплочения коллектива принесу лучший Сиднейский тортик.

Я не могла их не поддеть, о нет, это была бы не я! Но состояние окружающих не меняется.

Они все еще напоминают разъяренных быков. Выскакиваю в коридор, противно хихикаю. К Картеру захожу без стука.

— Список вопросов, — торжественно сообщаю я и сажусь напротив. Не возражает, просто заинтересованно смотрит. Знак хороший. — И… у меня есть большая просьба. Ты не мог бы ответы написать от руки? Поверь, это в твоих же интересах.

— Уже подрались? — понимающе спрашивает он. — Старая песня.

— Почти. Пиши давай.

— О нет, Джо, это в ТВОИХ интересах. Значит, у меня резонный вопрос. Что мне за это будет?

Мне сразу раздеваться, или сначала он все-таки напишет, чтобы точно до условно главного добраться?

— А что ты хочешь? — спрашиваю я, старательно отгоняя неприличные мысли.

— Хочу показать тебе истинный Сидней.

— Это и есть твоя плата? — Где-то здесь должна быть подлянка. И где? Надеюсь, он не вознамерился сбросить меня с колеса обозрения…

— Да, это и есть моя плата.

— А без физического вреда?

— Издеваешься? — мрачно спрашивает он.

— Ну, хорошо. Я согласна. Пиши.

Он хмыкает, я догадываюсь, что это будет вовсе не так приятно, как бы мне хотелось. Но я вынуждена рисковать! Надо же поставить мерзавцев на место. Заодно с Шоном под ручку прогуляюсь. Сердце так сладко замирает… Он пишет очень сосредоточенно, а я цепляюсь пальцами за подлокотники и изучаю то, как свет бликует на его волосах. Может, еще не поздно изменить условия соглашения? Может, все-таки лучше раздеться? Если я с ним пересплю, нигде ведь не высветится то, что влюбилась… спать мне с ним всегда нравилось… Господи, о чем я думаю?! У меня слишком давно не было отношений, однозначно.

На следующий день Бабочки являются к нам все такие веселые. Карина даже не скрывает, что они в честь начала проекта собирались, чтобы отметить счастливое воссоединение (Шона тоже не позвали, долой не одного, а сразу двоих узурпаторов). Ну я с видом триумфатора хлоп ей под нос листочки с каракулями Картера. Сдается мне, я подписалась на что-то совсем уж зверское, так как если обычно его почерк хоть капельку читабелен, то на этот раз Шон расстарался. Думаю, он здорово вдохновился моей маленькой сладкой местью, потому что терпеливо сидел в офисе аж три часа, и в деталях расписывал ответ на каждый вопрос. Ни разу не пикнул!

Народ на листы сначала набрасывается, а потом… потом конференц-зал содрогается от хохота Карины. Она падает на стол и обхватывает голову руками и дрожит. Остальные все еще недоумевают. Для большинства из собравшихся английский язык не родной, но, признаться, даже я, урожденная американка, считаю, что письмена пещерных людей больше напоминают знакомые буквы, чем каракули Картера!

— Черт, что за… — говорит Немаляев. — Это что?

— Это ответы.

— А они точно на английском?

— Уверяю вас, они на английском.

— И как нам это читать? — вмешиваются остальные.

— Понятия не имею. Лично у меня все ответы есть, — с этими словами я показываю им флэшку с файликом, где ответы честно перепечатаны в текстовый файлик. А потом склоняю голову набок и сладко-сладко улыбаюсь. — Так вы со мной, или как?

После этого я разворачиваюсь и иду к своему компьютеру. За мной следуют все. Даже Пани. И разногласия забыты. Даже грустно, что они сдались так легко. Хотя нет, грустить тут точно не к месту!

Уговор в силе. Как и обещал, Шон ведет меня на прогулку по Сиднею. Он не сказал мне, как одеться, и не сказал, куда именно мы направляемся, поэтому я просто жду, когда он позвонит в дверь, как и обещал. Разумеется, Картер не опаздывает ни на минуту. А я, разумеется, делаю вид, что ни капельки не волнуюсь: выжидаю необходимое время, а затем намеренно громко топаю (ну, я же была далеко-далеко, занималась своими делами, да и вообще пять раз уже забыла, что он придет!). Однако, когда открываю дверь, вся моя напускная невозмутимость исчезает. Шон выглядит великолепно. Нет. Намного лучше. Мне кажется, увидев его в таком костюме, даже Ашер Циммерман удавится от зависти…

— Эээ… Шон… — хрипло говорю я, потом откашливаюсь. — Мы идем на бал к королеве Британии?

— Что-то вроде того.

Поскольку я под таким впечатлением, что до сих пор не удосужилась его впустить, Картер отодвигает меня от двери сам и без приглашения входит внутрь квартиры.

— Так, дресс-код: что-то яркое, в меру откровенное и кольцо, которое я тебе отдал.

— Секундочку…

— Нет секундочки. Делай, как я говорю, и ни о чем не спрашивай.

Он выглядит крайне собранным и серьезным, почти… взволнованным. И оставляет без внимания то, что я чуть не растеклась лужицей восторга у его бесподобных туфель… Ну, слушаюсь, сэр!

Всего несколько недель назад я свела последние шрамы со своей спины, и в честь такого события купила себе ярко-красное платье с вырезом сзади по самую… низким, в общем.

Думаю, оно вполне подойдет. Спереди я буду выглядеть представительнее некуда, ну а сзади… да ладно, он же не сказал, что я должна напялить наряд начинающего библиотекаря!

Но кольцо… оно меня так пугает. В том числе потому что я так и не поняла, что оно значит.

Зачем Картер попросил его надеть? Что происходит? Да и вообще, я не носила его с того злополучного дня, когда потеряла ребенка, и сунуть в него палец — как вернуться к прошлому.

Пусть бриллиант, пусть красивый, но теперь он символ беды… Закрыв глаза, надеваю его на безымянный палец правой руки. И заставляю себя не думать, не смотреть, не вспоминать!

Я не очень долго собираюсь, но накраситься, уложить волосы, подобрать туфли — все это занимает меня, и когда я, наконец, покидаю спальню, обнаруживаю, что Картер перевернул вверх дном всю мою кухню в поисках выпивки. И — о ужас! — меня это ни капельки не напрягает. Думаю, будь на его месте любой другой человек (да хоть даже Мадлен), я бы разозлилась, но против Шона абсолютно бессильна.

— Ты что, правда алкоголь не держишь? — раздраженно спрашивает он. — Как живешь только.

— Вполне себе счастливо! — фыркаю я. — Я выполнила все указания?

— Нет, — сообщает Картер, и я уже готовлюсь до победного отстаивать платье, потому что если не на прогулку с шикарным спутником, то куда ж я его вообще надену? Но вместо этого:

— Еще это, — говорит Картер, пододвигая мне какую-то коробочку.

Я хмурюсь, но открываю. А там… самые прекрасные серьги, которые я видела. Готова спорить, они с бриллиантами. И пусть на кольцо не похожи, но не диссонируют.

— Шон, что это?

— Потом вернешь, — сообщает он мне, нагло усмехаясь.

Да ладно, не больно-то и хотелось. Зараза! Интересно, чьи они? Надеюсь только, что не Ребекки Йол. В жизни не носила таких дорогих украшений, их даже надевать страшно. Да я из дома выйти не успею, как потеряю! Я же Джоанна Катастрофа Конелл!

— А что будет, если я их потеряю? — уточняю я, а затем вспоминаю прошлый разговор: — Они на стоимость суперкомпьютера тянут?

Картер усмехается.

— Потеряешь и фиг с ними, — пожимает плечами Шон, но почему-то не верится. Они что-то значат, раз он так настойчив, но что именно? Слишком мало информации…

Обычно я вдеваю серьги в уши наощупь, но не сегодня. Это же настоящий ритуал… Я обязана увидеть, как они меня изменят. Ох, пусть я буду выглядеть не хуже Пани. Ну хоть разок в жизни! И… и это действительно так. Сегодня, когда я гляжу на девушку в прекрасном алом платье и бриллиантах, я не могу представить никого прекраснее. Но виной тому, боюсь, все-таки не бриллианты, а блестящие глаза и полуулыбка. Я снова окрылена, полна предвкушения. Я не знаю, что приготовил мне Шон, но чувствую, что сегодняшний вечер все изменит…