— Не сейчас.

— Не сейчас? А когда? Подождешь годик, пока фонды о нас забудут, или инициативу перехватят конкуренты? — Разговоров об этом давно не велось, не до того было. Из-за Керри и прочих неприятностей, со студентами работал Шон, а я спустила на тормозах. Но в последнее время Грейс и Каддини и вовсе были брошены на произвол судьбы из-за нашей поездки в Японию. А теперь вдруг выясняется, что Шон так занят проектами для Бабочек, что про кванты и думать забыл. Какое уж там финансирование…

— Джоанна, не сейчас. В ближайшее время у меня другие дела.

— Ясно, я поняла, но, может, тогда я могла бы…

Он поднимает голову и так на меня смотрит, что я замолкаю на полуслове, сраженная догадкой.

— Это как-то связано с делами с Йол? С Кристофером? Ты его опасаешься?

Мои слова его не удивляют. То есть синеглазка все рассказала, но он молчал, пытался не поднимать тему.

— Джоанна, не лезь в это дело, — говорит он.

Не знаю почему, но верю угрозе.

— Шон, объясни мне, что вообще происходит. Я думала, он от нас отстал…

— Я же говорил, он один из наших заказчиков.

— Ну так откажи ему! Ты же теперь главный…

— Чтобы меня подставили, как Монацелли? — огрызается он, и у меня кровь начинает шуметь в ушах. Так вот чего он боится… Есть человек, который знает всю правду о сокрытии улик, и может ее рассказать. Мы определенно не в безопасности.


Вместе с окончанием сессии подходит к концу и проект, с которым Шон так спешил.

Посему, есть что отметить. Я предложила пригласить на праздничный ужин и Каддини, ведь парень нам уже почти родной. Сначала Картер отнесся к идее с должным скептицизмом, но я сделала глаза кота из Шрека, и Шон, скривившись, сказал, что согласится на что угодно, лишь бы я перестала изображать «это». В общем, сейчас у меня на экране ноутбука парочка новеньких вкусных рецептов, а в груди — концентрированный энтузиазм, который регулярно поддерживается все новыми и новыми порциями кофеина. Кстати об этом!

Смотрю на часы. Уже три… что, черт возьми, Шон делает там со студентами? Может, ему помочь принять экзамен? А то ведь надо еще домой попасть и все приготовить к приходу парнишки-итальянца. Ну а как же? Раньше я его в гости не приглашала, нужно произвести впечатление прекрасной хозяйки!

Позвякивая ключами от кафедры в такт стуку каблучков по плитке пола, танцующей походкой направляюсь в экзаменационную аудиторию, отчего-то вспоминая вчерашний разговор с мисс Адамс. Она несколько недель меня избегала, а вчера, наконец, объяснила причину: секретарь ректора понятия не имеет, как теперь называть его жену. За прежнюю мисс Конелл можно и головы лишиться, доктор Картер, вроде как, у нас Шон, а миссис Картер — конкретное умаление моих заслуг (в конце концов, я не какая-нибудь домохозяйка). В общем, обсуждения такого важного и щепетильного вопроса закончились тем, что мы решились перейти на поименные обращения. Да, мы знакомы много-много лет, и можно было бы себе позволить подобные вольности, но все не так просто. Да ладно, вы хоть знаете, как зовут эту женщину? Присцилла! Только представьте, прихожу я такая к Шону в приемную, и вопрошаю:

«Присцилла, дорогая, а ректор на месте?» Да я же со смеху на месте умру. А вместе со мной все окружающие.

Но еще более грустно то, что мисс Адамс с не меньшим трудом назвала меня Джоанной, когда мы сегодня утром встретились на парковке. То есть для нее я тоже Присцилла. Вот ужас-то…

А затем я распахиваю дверь аудитории Шона, и все посторонние мысли вылетаю из головы в момент, даже дыхание перехватывает. Там не только Картер и студенты. Там еще и люди из моего родного невадского ВВС! Это же сам…

— Даркен?! — выкрикиваю я, и чуть по лбу себя не бью. Ну молодец, мисс Невозмутимость!

— Привет, Джо, — отвечает он, кривовато улыбаясь.

Знакомьтесь, Даркен Вебстер, его папа — четырехзвездный генерал, и об этой маленькой его особенности вам сообщит каждая собака, которая с августейшим сынком знакома! Он носит папочкино имя и статус так, будто это главная заслуга его жизни. И, ну нет, сам он тоже не дурак, не оболтус и не разгильдяй, а очень даже завидная партия (на что, собственно, я некогда и купилась как дурочка), но он из отличной семьи, и, по всеобщему мнению, это самое, просто архиважное. Американ дрим как она есть.

— Что они здесь делают?! — спрашиваю у Шона.

— Сидят, — невозмутимо отвечают мне, будто я только что не проорала в присутствии мужа имя своего бывшего на весь университет. — Наблюдают, как я принимаю экзамен. — И указывают на последнего несчастного студента, который сидит напротив ректора и едва на парту не падает от усердия, пытаясь под таким давлением вспомнить хоть что-нибудь.

— И это, по-твоему, самая типичная ситуация в мире? — всплескиваю руками, пребывая в полном недоумении и негодовании. — Выйди-ка со мной на минутку! — И с королевским видом направляюсь к выходу.

— У тебя последний шанс хоть что-нибудь списать, — сообщает студенту Шон и закрывает за нами дверь, чтобы господа из ВВС не развесили уши и прочие части тела.

А меня, между тем, аж трясет. Я понятия не имею, чего теперь ждать. Мой с трудом налаженный мирок трещит по швам. Что здесь вообще происходит? Ни малейшего представления!

— Ты их сюда притащил?! — рычу я, тыкая в Картера длинным ногтем, чтобы скрыть собственное замешательство.

— Когда бы это я успел, по-твоему? Уверяю тебя, они весьма самостоятельные ребята.

Сами притащились.

— И что они хотят?

— Чтобы я слетал с ними в Штаты, — вполне миролюбиво отвечает Шон.

— Но их четверо, и все они прилетели за тобой?!

— Вообще-то за вами обоими, — сообщает Даркен, решивший нарушить наш маленький тет-а-тет.

— А она вам зачем? — мрачнеет Шон. Видимо, это как-то связано с делами Бабочек. Ведь вмешались они уже однажды в Пентагон-скандал, сдав меня на руки ФБР.

— Приказ, — пожимает наш конвоир плечами.

— Я никуда не полечу!

— Мы гарантируем ее безопасность, — игнорируя меня, отвечает Даркен Шону. — Речь пойдет об амнистии для Джона Конелла.

Мой отец? Опять?

— Но почему? — удивленно моргаю я, подавляя желание себя больно ущипнуть, чтобы удостовериться, что это не сон.

— Требования выполнены, и фактор давления больше ни к чему, — пожимает плечами Даркен, а у меня отвисает челюсть.

— Да что происходит-то?! Картер!!!

— Сама Картер! — отвечают мне, а потом, пока я пытаюсь смириться с правомерностью обзывательства, топают к аудитории и кричат прямо в дверной проем. — Эй ты, придешь на пересдачу в начале следующего семестра.

Мда, вокруг стены могут рушиться, но чтобы Шон авансом поставил кому-то экзамен? Да никогда в жизни! Плюс в происходящем вижу только один: раз Картер говорит о пересдаче в начале семестра, то думает, что все обойдется.

Я даже не знаю, смеяться или плакать. Никак не разберусь, в каком именно месте меня обвели вокруг пальца. Точно только одно — мы летим в Штаты.

Господа из ВВС позволяют взять с собой одни лишь паспорта, и так странно видеть в нашем с Шоном доме человека, который некогда был моей вроде как большой любовью…

Даркен Вебстер — мой мистер Америка Номер Два. Первым был парень, с которым я переспала по невероятнейшей глупости, и он растрепал на весь ВВС содержание моей татуировки на заднице. Разумеется, ему был тут же объявлен бойкот, однако это ничуть не помогло, и новость облетела маленький военный мирок в момент. Насмешки и издевки сыпались из каждого угла, но открыто поинтересоваться природой моей страстной любви к штату Миссисипи догадался только Даркен. Разумеется, вопрос я восприняла в штыки и заявила, что моя личная жизнь его не касается… а спустя всего три недели мне наглядно доказали степень неправомерности данного утверждения.

Даркен безумно льстил самолюбию, еще бы, такой завидный жених, за ним выстраивались очереди, но я считала себя выше остальных претенденток. Почему? Да потому что била любого программиста на базе вне зависимости от пола и возраста. Глупая, наивная девчонка. Даркен Вебстер — не Шон Картер. Ему было совершенно наплевать, чем я там занимаюсь. Он ценил другое. То, что я была единственной симпатичной девчонка на всю военную базу, при этом явно в него влюбленной…

А глупенькая Джоанна тысячу раз примерила фамилию Вебстер и запаслась каталогами свадебных платьев, прикинула какие у нас будут дети… Ведь было явно видно, несколько Даркен ко мне привязан. Мы проводили вместе много времени, делились очень личным.

Свидания за пределами базы (чего добиться было отнюдь не просто, но сыну генерала же не откажут), бесконечные букеты белых роз, банкеты в компании начальства… Он даже познакомил меня с родителями и младшим братом, а я, хлюпая носом, рассказала ему о том, как появились на моей спине уродливые шрамы. В общем, Джоанна искренне полагала, что козлов на ее век уже хватило, а уютный домик за белым заборчиком — никакой не мираж… но. Но.

Но. Но.

Но Даркен не спешил делать мне предложение. Как я уже сказала, он красиво ухаживал, не позволял в отношении меня ни малейшей грубости, но, черт возьми, я была ему не ровня и, в итоге, это стало решающим фактором. Даже его родители понимали, что он никогда не уронит себя подобным мезальянсом и не препятствовали, но я-то верила, ждала, больше года лелеяла надежду…

А потом прозрела, когда мальчишка из числа моих подчиненных, ухитрился взорвать суперкомпьютер, и у меня случился нервный срыв с последующей депрессией. Начальство моей пассивностью было очень недовольно, и мне выписали принудительный внеплановый отпуск с целью «снизить давление». Но этого показалось мало, и я сделала огромную глупость.

Я пошла искать Даркена. Чуть не умоляла его поехать со мной, поддержать, говорила какие-то глупости о любви, знала, что если он попросится в сопровождающие, ему не откажут.

Ему никогда не отказывали. Однако, вместо сочувствия дождалась только совета обратиться к врачу. «Подлечить нервы». Собственно, урок я усвоила, и вместо того чтобы отправиться к маме, устроила себе масштабную экскурсию. Объехала шестнадцать штатов, в том числе и Миссисипи, а затем, спустя месяц, вернулась на военную базу с абсолютно пустым кошельком и планом коварной мести.

Помню тот день. Солнце палило нещадно, и чтобы казаться свеженькой как огурчик, я просидела двадцать минут в машине со включенным на полную катушку кондиционером, затем нацепила голливудскую улыбку и танцующей походкой направилась к изморенным жарой коллегам. Новенький шарф, всего один раз надетый салатовый сарафан, полный комплекс процедур в спа-салоне… Кажется, лучше я не выглядела никогда. Разумеется, измотанные жарой и изоляцией мужчины застыли пораскрывав рты.

— Всем привет, а вот и я! Как вы здесь без меня? — спросила я, сия улыбкой во все тридцать два зуба.

Первым из присутствующих мне ответил (да-да) Брюс Монтгомери, и, вспомнив, что он дружен с отцом, я решила дополнить им образ гламурной красотки, заодно дав окончательную отставку Даркену.

Так в моей жизни появился мистер Америка Номер Три. И, в конец концов, превратил мою жизнь в кошмар. А Даркен Вебстер… ну, он не один раз пытался наладить отношения, вот только я не даю вторых шансов. Никому. Кроме Шона.

Пожалуй, я все-таки рада, что он увидел счастливое гнездышко четы Картер.


В аэропорту я кусаю губы и ужасно нервничаю. Мое будущее висит на волоске, а я так ничего и не узнала, поскольку на всем мероприятии стоит гриф секретности, и маски будут сняты только на военной базе. Хотела бы сказать, что доверилась Шону безоговорочно, но это не так, иначе почему бы я, только Шон отвернулся, вытащила из кармана его пиджака снотворное и вышвырнула в мусорное ведро?

Я не хочу уезжать, я не хочу уезжать! Кручу в руках посадочный талон, пока Картер проверяет все свои карманы в поисках заветных таблеток.

— Должно быть, ты оставил снотворное дома, — бросаю я как бы невзначай, даже головы не поворачиваю. Даркен видел, как я украла пузырек, но не сдает, справедливо рассудив, что моя совесть — не его забота.

Чувствую, как Шон сверлит меня глазами. Он точно помнит, что не забывал таблетки, но если уж он меня втянул в это мероприятие, не позволив увильнуть, я отказываюсь сходить с ума в трезвом рассудке в одиночестве, равно как и спать мертвым сном в присутствии людей, которые могут причинить мне вред. Кажется, Шон все-таки понимает и подыгрывает:

— Да, должно быть оставил.

А потом он раздраженно оглядывается и, наконец, наклоняется к моему уху.

— Не бесись, — наконец, тихо говорит он. — Нам ничего не грозит.

— Я не могу. Вдруг меня схватят прямо в аэропорту… И тебя, кстати, тоже, — шиплю в ответ, чувствуя облегчение уже оттого что он не делает вид, будто так и было задумано.