Мария Эльнорд - Демон

Парень смягчается, только когда мы подъезжаем к небольшому гаражу, стоящему рядом с деревянным домом. Сосредоточенность на его лице сменяется усталостью.

– Какие люди! – слышу я знакомые голоса.

К нам подходят двое его друзей, и только сейчас я замечаю, что они очень похожи.

Двое темноволосых, смуглых парней с карими глазами. Их повадки и даже голоса практически идентичны, только один – чуть выше и плотнее, а другой – худощавый. Они одеты в одинаковые рабочие комбинезоны, перемазанные в грязи и машинном масле.

– Поглядите-ка, это же наш юный рейнджер! – смеются парни, а я почему-то чувствую, что в их словах нет ни капли издевки.

– Я – Алекс! – говорит тот, что повыше, и протягивает мне руку, но другой отталкивает его в сторону.

– Стив.

– Очень приятно. – Я пытаюсь сделать серьезное лицо, но их поведение меня смешит. – Эми.

Та самая, которую ты предлагал скинуть с моста.

Мы заходим в гараж, и в нос ударяет запах бензина и моторного масла. Внутри царит невообразимый хаос: в центре стоит старенький Шевроле на домкрате без колес и бампера, по углам валяются шины и запчасти, на полу притаились ключи и отвертки, всюду разбросаны пустые банки из-под пива и коробки с недоеденной пиццей.

– Жаль, что ты так и не искупалась, Эми, – злорадствует Стив.

– Это не проблема, – подхватывает его Адам, и его руки обвиваются вокруг моей талии. Я же вырываюсь из стальных оков.

– Мне еще дорога моя жизнь!

Все трое переглядываются и начинают смеяться. Взгляд Адама наполняется теплотой, и злость наконец-то испаряется. Передо мной предстает обычный, веселый парень, который дурачится с друзьями.

– Где мое пиво? – ворчит Кинг, открывая небольшой холодильник, стоящий в углу рядом с грудой металлолома. Выбрасывает наружу несколько пустых бутылок и достает новую. – Ах, вот же оно.

Кажется, сегодня я снова буду личным водителем Адама Кинга.

Агрессия, которую я ощущала от парней ранее, исчезает, и я понемногу понимаю их шутки. Грубоватые и резкие, они живут совсем другой жизнью. Свободные, они лишены смущения и комплексов, поэтому говорят то, что думают, и смеются не только над другими, но и над собой. От такой искренности мне становится комфортно, и я постепенно меняю к ним отношение, несмотря на то, что поначалу они вселяли в меня только неприязнь и страх. Адам открывает пиво и садится на потрепанный диван, в то время как ребята проводят мне шуточную экскурсию по гаражу и наигранными голосами экскурсоводов распевают:

– Здесь у нас неопознанный склад металлолома.

– А здесь склад доисторических колес. Но они нам очень нужны, верно, Алекс?

– Верно, Стив. Как и та колымага, которую тебе всучили втрое дороже реальной цены.

Они смотрят друг на друга, и каждый все больше повышает голос. В конце концов, они начинают ссориться – вряд ли серьезно, – невольно вставляя мексиканские словечки. Я тихо посмеиваюсь, наблюдая за ними, а затем смотрю на Адама. Тот сидит в кресле и задумчиво глядит куда-то вдаль, погруженный в собственные мысли. Забитые татуировками пальцы барабанят по подлокотнику.

Я бы отдала все на свете, чтобы хотя бы на минуту узнать, о чем размышляет Адам Кинг в такие моменты.

Вот он, сидит передо мной. Человек, которого совсем недавно я боялась и люто ненавидела. Адам переводит на меня взгляд и делает глоток из бутылки. Его глаза наливаются мраком и холодом. Он как хищник, наблюдающий за жертвой, но мне больше не страшно.

– Кинг. – Алекс подходит к Адаму, забирает пиво, делает пару глотков и морщится. – Черт возьми, как ты пьешь эту гадость.

– Безалкогольное пиво – это зло, – отзывается Стив, ковыряясь под капотом Шевроле.

Демон усмехается и забирает бутылку обратно, а я замечаю, как напрягается каждая мышца его тела. Ребята не обращают на это внимания, ну, или, по крайней мере, не показывают вида.

– Твой конь готов к сегодняшнему заезду, – сообщает Алекс, и Кинг оживляется.

Они выходят из гаража, оставив меня наедине с пыхтящим над машиной Стивом. Парень что-то бормочет себе под нос и заметно нервничает. Потом залазит под машину и громко выругивается.

– Чертова колымага, я столько масла не заливал, сколько из нее льется!

– В чем проблема? – Я подхожу к парню и наклоняюсь к нему, заглядывая под машину.

– Никак не могу понять, откуда… – Стив замолкает, включает фонарик на голове, и в этот момент ему на щеку падает капля масла. – Ах, вот в чем проблема!

Женщина в гараже абсолютно бесполезна. Особенно я – человек, которого четырежды обманывали в автосервисе, рассказывая о несуществующих проблемах. В конце концов я решила не заморачиваться: едет и едет, черт с ней. Я и так не понимаю, что не так под капотом моей развалюхи.

– Стив, – тихонечко зову я, стараясь сильно не отвлекать парня от процесса.

– А? – Он начинает что-то прикручивать, и капли масла перестают на него падать.

– А что за заезд, про который говорил Алекс?

Он выглядывает из-под машины и сверкает улыбкой.

– Сразу видно, что ты не местная. Раз в неделю мы проводим гонки за городом. Адам любит соревноваться на мотоцикле, но, как по мне, так нет ничего лучше четырех колес.

Раздается громкий гул двигателя, и в гараж заезжает Адам на блестящем, черном мотоцикле. Сзади сидит Алекс и довольно улыбается.

– Выглядит как новый, – присвистывает Кинг и ставит железного коня на подножку.

Демон оценивает мотоцикл, изучает глянцевый бензобак. Его глаза сверкают, а на лице появляется дьявольская ухмылка. Чеширский кот доволен.

– Я, можно сказать, воскресил его из мертвых, – хвастается Алекс, почесывая затылок.

– Прекрасная работа. – В голосе Адама звучит восхищение, что не может меня не удивить. – Спасибо, дружище.

Они пожимают друг другу руки. Из-под капота Шевроле выползает Стив и вытирает с лица капли масла старым полотенцем.

– Я наконец понял, в чем загвоздка.

– Это старье давно пора отправить на металлолом, а ты все ковыряешься, – бормочет Алекс.

Стив лишь закатывает глаза.

Моей талии касаются сильные руки, и по телу пробегают мурашки. Пока братья принимаются спорить насчет бедной машины, Адам наклоняется ко мне так близко, что я чувствую на щеке его дыхание и закрываю глаза в ожидании поцелуя. Однако вместо прикосновения я слышу, как он шепчет мне на ухо:

– Не хочешь прокатиться?

От легкого прикосновения его губ к мочке моего уха голова начинает кружиться, а сердце замирает. Живот скручивает сладкая истома, а руки слегка потеют. Все, что я могу в эту секунду – коротко кивнуть. Адам читает меня, как раскрытую книгу, и моментально улавливает реакцию моего тела на его прикосновения, отчего в его глазах вспыхивают дьявольские искры.

Он садится на мотоцикл, и я поспешно устраиваюсь сзади.

– Держись за меня, малышка Грин, – мурлычет Адам, и, как только я обхватываю его талию, мы срываемся с места.

В первые несколько секунд сердце от страха уходит в пятки. Я стараюсь не закричать и крепко прижимаюсь к широкой спине Кинга. Ветер взъерошивает волосы, глаза слезятся, и, несмотря на теплую погоду, мне становится холодно. Адам немного притормаживает, и я расслабляюсь, когда мы выезжаем на пустую пригородную трассу.

Мотоцикл рычит как зверь. Мы останавливаемся около небольшой поляны, и мне хочется прыгать от радости, когда я касаюсь ногами твердого, надежного асфальта. Коленки все еще дрожат от адреналина, а руки отекли от напряжения. Я решаю размяться и довольно потягиваюсь. Адам наблюдает за мной и снова уходит мыслями куда-то далеко.

Из-за облаков проскальзывают солнечные лучи и согревают кожу. Байк задорно поблескивает, и на моем лице появляется блаженная улыбка. Правда, Адам до сих пор сидит хмурый, погруженный в раздумья.

– Что с тобой? – тихо спрашиваю я.

Он отводит взгляд.

– Какая же ты все-таки заноза, Эми, – отвечает Демон, и на его лице появляется грусть. – Если бы ты только знала…

– Так расскажи. – В горле застывает ком.

Почему иногда он так смотрит на меня, словно я сделала что-то плохое? Его взгляд становится то злым, то нежным, но сам он не говорит ни слова. Это молчание настораживает.

Впервые я вижу Адама таким. В его глазах застыла грусть, но как только я подхожу к нему, он вновь беспечно улыбается.

– Пытаешься прожечь во мне дыру? – язвит парень. – Поехали, нам еще на гонки надо успеть.

– Возьмешь меня с собой? – не скрывая радости, спрашиваю его.

– Как я и сказал: ты – та еще заноза. – Он смеется и кивает мне, чтобы я садилась.

Я по-детски надуваю губы, но совсем скоро усмехаюсь и устраиваюсь за его спиной. Парень поворачивается ко мне и нежно целует.

– Держись крепче, Эмили.

– Я хочу есть, – напоминает Кинг.

– Я тебя услышала. – Пытаюсь изо всех сил сохранять спокойствие. – Но я не могу заставить мясо жариться быстрее.

Адам сидит за кухонным столом и нервно дергает ногой, а разрисованные пальцы барабанят по столешнице, заставляя дергаться мой глаз. Голодный Демон – беда в доме: угроза нервам и интерьеру. Кинг глубоко вздыхает и принимается вертеть в руках перечницу.

Три минуты назад легким движением руки он скинул с подоконника горшок с моим любимым цветком, а потом успел поиграть в ножик, втыкая его между пальцами и оставляя при этом следы на моем обеденном столе.

Перечница в руках Демона крутится все быстрее и быстрее, а на лице Адама появляется шкодливая улыбка.

Я бережно переворачиваю на сковородке говяжий стейк и слышу треск. Моя любимая перечница в виде небольшого фарфорового грибочка лежит разбитая на полу. Адам смотрит на меня наигранно удивленным взглядом, и птица на его руке подлетает к губам.

Я глубоко вздыхаю, сдерживая порыв злости, и выкладываю мясо на тарелку, добавляя к нему спагетти.

– А вилка?

– Руками поешь, – цежу сквозь зубы и сажусь за стол с тарелкой мяса и спаржи.

Отсутствие прибора нисколько не смущает парня. Он хватает стейк пальцами и начинает его жадно поедать, смакуя, запивая соком и бессовестно пачкая руками стакан. Кинг нисколько не обращает внимания на мой ошеломленный взгляд, а я не удерживаюсь и кидаю в него кусок спаржи.

– Это некультурно, – рычу я и достаю прибор, – держи свою вилку.

Адам победно улыбается. Чеширская улыбка превращается в оскал, а затем он запускает куском спаржи в меня в ответ.

Точка кипения пройдена. Я хватаю стакан сока и выплескиваю ему в лицо. Мне хватает секунды, чтобы оценить свой поступок и увидеть, как чернеют от злости его глаза.

Сейчас меня разорвут на части!

Я вскакиваю со стула и несусь со всех ног из кухни. Мне вдогонку летят спагетти, которые смачно врезаются в стену в метре от меня, отчего с моих губ срывается визг. Я забегаю в ванную комнату и пытаюсь судорожно закрыть замок, но мне не хватает ничтожной секунды: дверь со свистом распахивается. Передо мной появляется истинный демон. В глазах – угроза, на лице – ледяная ухмылка. Адам хватает меня в охапку и вытаскивает в коридор.

– Пусти! – визжу я, пытаясь выкарабкаться из медвежьей хватки.

В одну секунду я перелетаю через его бедро и мягко приземляюсь на пол. Глаза Демона довольно сверкают, и он наваливается на меня всем телом, зажимая мои руки над головой. Его улыбка становится шире, и он резко начинает щекотать меня.

– Не надо! – Я истерично смеюсь и пытаюсь вырываться из цепких лап, но тщетно: Адам сильнее в тысячу раз. – Прошу, прекрати!

– Громче, – велит Адам, – проси громче!

Я задыхаюсь от смеха, а парень никак не унимается. Это будет сама нелепая смерть в мире, если он не прекратит.

– Прошу! – кричу я, жадно хватая воздух. – О, великий и ужасный, сми-и-и-и-луйся надо мной!

Адам прекращает пытку, и я с облегчением расслабляюсь. Он испускает тяжелый вздох, смотрит мне прямо в глаза, а я все терзаю себя мыслями: о чем же он думает? Провожу ладонью по его лицу, отчего он зажмуривается. Мы лежим на полу, и только дождь, барабанящий по крыше, разрывает мертвую тишину. Наконец Демон открывает глаза. Не в силах сдержаться, тянусь к нему, предвкушая вкус поцелуя.

Каждая клетка в моем теле трепещет от счастья, когда он отвечает на мои прикосновения, когда начинает гладить меня по волосам и спускается с поцелуями по моей шее, отчего с моих губ срывается сдавленный стон. Я закрываю глаза и отдаюсь эмоциям, притягиваю его все ближе и ближе, но внезапно Адам напрягается всем телом и отстраняется.

– Нам пора, – шепчет он и помогает мне встать.

Пока Адам умывается, смывая с себя липкий сок, я осторожно собираю осколки перечницы, поправляю бедный горшок с цветком и тихо ненавижу Кинга. Его поведение пугает меня, и мне остается только гадать, на что еще он способен.