Мария Эльнорд - Демон

– Эмили. – Голос мамы врывается в мой сон. – Девочка моя.

Я бреду по темному коридору, слыша чей-то смех и топот. Вокруг сплошной мрак, и только ее голос, как луч света, озаряет мне путь.

– Мама!

– Все хорошо, Эмили, все будет хорошо.

– Я уже никогда не буду в порядке.

Я пытаюсь разглядеть лицо мамы в этой темноте, но внезапно слышу оглушительный звериный рык.

Я просыпаюсь.

За окном светлеет. Я лежу в постели и пытаюсь собрать по кусочкам реальность: старый сервант, дубовый шкаф, большая мамина кровать и пожелтевшие от времени обои. Все на своих местах, каждая фарфоровая вазочка, каждый светильник. Вот только я не могу успокоиться после ночного кошмара. Лишь через пару минут мне удается привести пульс в норму. Снимаю еще сырую от дождя одежду и иду в душ.

Время плывет, как в тумане, и, несмотря на ясную погоду, тучи над моей жизнью сгущаются все сильнее. Раньше выходные были праздником. Теперь я жалею, что не могу занять себя учебой и отвлечься. Все домашние задания сделаны, все лекции перечитаны по триста раз. Я заказываю пиццу и сажусь за чтение книги на свой любимый диванчик у окна, правда, персонажи со страниц не оживают в моем воображении. Я никак не могу погрузиться в историю и перестать думать об Адаме. Он поступил мерзко и отвратительно, но страшнее всего то, что я продолжаю к нему что-то чувствовать.

Мои раздумья прерывает звонок мобильного, и я готова прыгать от счастья, когда вижу на экране номер Джулии.

– Привет, не отвлекаю?

– Нет. – На лице появляется улыбка.

– У меня компьютер сломался, а мне срочно нужно статью написать к понедельнику.

– Приезжай ко мне. У меня ноутбук.

– Хорошо. Ты… в порядке?

Не вижу смысла ей врать. Я совершенно одна, и меня сжирают собственные мысли. Остаться на выходных с подобными переживаниями – страшнее всего.

– Нет, – выдыхаю я, – переночуешь у меня?

– Конечно, – настороженно отвечает девушка. – Но что случилось?

– Я влипла, Джули. – Слезы вновь щиплют глаза. – Я в полном дерьме!

Как же я устала быть сильной! Мне нужно открыться, высказаться, иначе одиночество сведет меня с ума.

– Скинь сообщением адрес, я выезжаю, – отрезает подруга и кидает трубку.

Через пятнадцать минут раздается звонок в дверь, и я вздрагиваю от неожиданности. Никогда бы не подумала, что кто-то сможет так сильно волноваться за меня. Я открываю дверь и вижу тревожный взгляд Джулии.

– Что произошло? – Она заходит в дом с большой сумкой и тут же кладет ее на стол. – Тебя кто-то обидел?

Пока я тяну с ответом, подруга достает из сумки сырную нарезку и бутылку вина. Не знаю, как выглядит настоящая дружба, но, наверное, когда к тебе по первому зову прилетает человек и приносит то, что поможет отвлечься, это многого стоит. Джулия как будто чувствует, что мне нужно. А еще она, кажется, читает мои мысли.

– Ах, этот чертов ублюдок! – внезапно восклицает Джули. – Так и знала! – Она снимает плащ и вешает его в прихожей. – Давай штопор, Эми, тебе нужно выпить, иначе у тебя начнется нервный срыв.

Она опоздала, нервный срыв у меня был ночью. Сейчас Джули видит лишь его последствия. Она открывает бутылку вина и наполняет бокалы. Мы усаживаемся на диван с тарелкой сырной нарезки, и девушка заставляет меня выпить первый бокал целиком. Я слушаюсь и морщусь от терпкого вкуса.

– Сейчас полегчает, – успокаивает «доктор».

Алкоголь расслабляет, и на душе становится спокойнее. Я рассказываю ей все с самого начала: почему приехала в Лафайет, как встретила Тома, Адама. Не утаиваю и про исчезновение мамы. Все, что копилось на душе, все, что меня терзало и мучило, все это я выговариваю вслух, и с каждой секундой мне становится легче. Несмотря на болтливый характер, Джулия умеет слушать, и она удивляется, когда слышит рассказ о странных отношениях с Адамом, но ничего не говорит.

– Он – настоящий псих, – шепчу я, – но я влюбилась в него, Джули.

– По уши, – констатирует факт подруга и выпивает залпом бокал. – Но зачем ему было врать про твою маму?

– Чтобы шантажировать меня, наверное.

– Адам Кинг поехал за девушкой, чтобы вернуть ее… – Джулия вспоминает рассказанный мной случай на гонках.

– Он рычал как зверь, и это была не просьба, а приказ. Не забывай, что перед этим он поставил меня на кон.

Джулия вновь наполняет наши бокалы.

– Я знаю про гонки, Эми, но туда так просто не попадешь. Это давний, закрытый клуб, где очень мало новичков. – Она поднимает на меня взгляд и как-то странно улыбается. – Я хочу попасть туда с первого курса, но они каждый раз меняют место, а адрес дают только своим.

К чему она клонит?

– Он поступил, как конченый ублюдок, поставив тебя на спор, Эми, – говорит девушка, делая глоток, – но он совершает не свойственные ему поступки. Все знают Адама Кинга как человека, никого не впускающего в свою жизнь. Еще ни одна девушка, с которой он спал, не сидела за рулем его тачки, не знакомилась с его друзьями и не ездила с ним на тусовки.

– Я с ним не спала.

– Вот именно! В этом и вся странность. Все его девушки только на одну ночь, и не было еще ни одной, с кем бы он целовался у всех на виду. Он никогда не уделял никому столько внимания.

– Ты говоришь сейчас о человеке, который воспользовался тобой на вечеринке, – напоминаю я, и подруга прикусывает губу.

– Вообще-то не уверена, что это был он, и было ли вообще что-то. Я проснулась утром и ничего не помнила, увидела, что передо мной сидит Адам, и испугалась, когда он начал выдавать похабные шуточки в мой адрес, которые потом подхватил весь универ. Мой вывод пришел сам собой. После того случая я слежу за всем, что пью.

– Не знаю, Джули. – Я вздыхаю и чувствую, как разум расплывается под действием спиртного. – Возможно, вы все правы, и Адам действительно демон. Просто меня ослепили чувства. Мама всегда восхищалась тем, что я ищу в людях только хорошее.

При упоминании мамы глаза Джулии наполняются сочувствием, и она приобнимает меня.

– Все будет хорошо, Эми, – шепчет подруга, – ты обязательно узнаешь, что с ней случилось.

Я киваю и делаю очередной глоток вина.

Говорят, что время – лучший лекарь, что каждый день уносит с собой все переживания и становится легче. Но это обман. И те люди, которые так утверждают – глупцы. Время ничего не меняет. Нас меняют люди и дела. Мы загружаем себя работой, учебой, друзьями, лишь бы не думать о том, что причиняет боль, но стоит остановиться, и боль возвращается с новой силой.

Проходит две недели со дня гонок, но мне до сих пор паршиво и неприятно находиться одной. Джулия приезжает ко мне каждые выходные, мы делаем вместе домашнее задание, смотрим фильмы, ходим по магазинам, чаще видимся в университете. Девушка очень старается меня отвлечь, и я ей безмерно благодарна.

Когда подруга рядом, мне становится спокойнее, я отвлекаюсь от проблем и перестаю мучить себя вопросами, куда пропал Адам. Парковочное место пустует. Он не появляется на вечеринках братства, никто не видит на улицах его черный Мустанг. Парень исчез, стал призраком, и чем больше проходит дней, тем чаще, выходя на парковку, я представляю его машину и вижу его глаза, которых мне так не хватает и которые я так люто ненавижу.

По университету ходят слухи, что Адам не справился с управлением и разбился на мотоцикле. Кто-то утверждает, что он взял академический отпуск и поехал колесить с друзьями по Америке. Что бы кто ни говорил, факт остается фактом: Кинга нет, он исчез, и, проезжая мимо его дома, я иногда вижу тусклый свет в окнах, надеясь, что у него все хорошо.

Он не заслуживает оправданий, не заслуживает моей любви или переживаний. Демон не создан для чувств, только для разрушения и хаоса, но я все равно волнуюсь за него и корю себя за эту слабину.

Том перестал обращать на меня внимание и делает вид, что меня не существует. Лучше уж так, чем его вечные упреки. Я не обязана выбирать сторону или же поддерживать его паранойю. Он слишком много требует, а ведь мы едва знакомы.

Проходит чуть больше месяца с моего приезда в Лафайет. Погода меняется, вечером становится прохладней, дожди и грозы проходят все чаще. Город постепенно погружается в сырость, готовясь к зиме.

В один из таких неуютных вечеров мы сидим с Джулией у меня в спальне и смотрим сериал, который она уговорила меня скачать. Наслаждаемся горячим попкорном с ароматом сыра.

– Никакой любви, – обещает она, – только ужасы, а это лучший хоррор-сериал.

На экране целующаяся на пикнике парочка, и я скептически кошусь на подругу.

– Сейчас все будет, – уверяет она, ехидно улыбаясь.

Парень ложится рядом с девушкой, и та счастливо улыбается. У меня появляется желание выключить компьютер, но Джулия перехватывает мои руки, и в этот момент на экране появляется кровавый клоун.

– Серьезно? – усмехаюсь я.

Джулия не отвечает. Клоун подходит к испуганной парочке и жестоко с ней расправляется. Я вскидываю брови, когда клоун вспарывает живот парню, и начинается жуткая заставка сериала.

У меня отваливается челюсть; я смотрю на Джулию, а та довольно щурится и включает громче.

– У них каждый сезон лучше другого. Психиатрическая больница вообще шедевр!

– Почему ты раньше не заставила меня посмотреть эту прелесть? – смеюсь я.

Отсутствие романтической линии радует меня. Все эти две недели я бегаю от воспоминаний об Адаме и презираю какую-либо романтику. Когда на улице целуются парочки, я предпочитаю как можно быстрее уйти оттуда, чтобы в голове не всплывал его образ. Джулия поддерживает меня и каждый день придумывает что-то новое, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Сегодня это сериалы, вчера был боулинг, два дня назад она уговаривала меня пойти в гей-клуб, мотивируя тем, что нетрадиционные отношения не будут поднимать из сознания романтические воспоминания. Уговорить меня у нее не получилось, но попытка зачлась.

Джулия внимательно смотрит на экран и жует попкорн. Периодически она застывает с набитым ртом и колой в руках, когда происходит интересный момент, а потом начинает жевать быстрее, чем обычно. Ее поведение меня забавляет, и я тихо хихикаю.

– Что? – спрашивает она.

– Ничего. – Я только покачиваю головой.

Неожиданно на первом этаже слышится стук в дверь, и мы переглядываемся.

– Ты тоже это слышала? – шепчет подруга, и я киваю.

Мы сползаем с кровати и медленно идем к лестнице. Стук усиливается. Спускаюсь вниз. Девушка следует за мной. Удары становятся громче. Я подхожу к двери и пытаюсь рассмотреть нежданного гостя в глазок, но в темноте ничего не видно.

– Кто вы? – громко спрашиваю я. – Что вам нужно?

– Эмили. – Я слышу взволнованный и немного злой голос Адама и прирастаю к полу. – Открой дверь.

У Джулии округляются глаза. Она недовольно прищуривается, когда я вопросительно смотрю на нее.

– Не вздумай, – шепчет она.

– Уходи, – чуть тише прошу я, но удары раздаются с новой силой, и я подпираю дверь, боясь, что он ее выбьет. – Я вызову полицию, Адам!

– Твою мать, Эми, открой эту чертову дверь! – рявкает Кинг.

– Не хочу тебя видеть, – кричу я, но чувствую, как предательски трепещет сердце от радости снова слышать его голос.

– У меня в сумочке был газовый баллончик, – вспоминает Джулия и бежит на второй этаж. Удары прекращаются. Я прислоняюсь лбом к двери и слышу тяжелое дыхание Кинга. Да, мне безумно хочется открыть ему и прекратить эту душевную агонию. Я тосковала по нему все это время. Даже в сильной обиде хотела обнять его, пусть это неправильно.

– Я должен тебе кое-что отдать, – хрипит Адам.

Нужно прислушаться к разуму: я слаба, я не выдержу его присутствия. Я прощу его.

– Эмили, пожалуйста.

Его голос пугает меня. Он кажется болезненным и грустным, что так не свойственно Адаму. Разум идет к черту. Я осознанно наступаю на те же грабли, впуская Кинга в свой дом. Но как только лицо Адама появляется передо мной, силы покидают меня, ноги подкашиваются, а ладонь подлетает к губам. Лицо все в ссадинах, искривленные в улыбке губы разбиты, под левым глазом виднеется синяк, а на кончиках светлых волос виднеется запекшаяся кровь вперемежку с пылью и грязью.

Я подхватываю его под руку и помогаю зайти в дом. Адам тяжелее Тома, да что там тяжелее, Кинг просто гора по сравнению с Флинном. Меня шатает вместе с ним, когда я веду его к дивану. Джулия замирает на лестнице, и, как только видит Адама, баллончик выскальзывает из ее пальцев и катится вниз.

– Что за…

– Джули, принеси из ванны аптечку. – У меня нет времени приводить девушку в чувства, так как я сама близка к очередному нервному срыву, но мне удается натянуть маску невозмутимости.

Адам протягивает мне жестяную коробочку и падает на диван. Не могу поверить: он нашел пропавшие письма матери. Мне хочется плакать от счастья и жалости. Через что же ему пришлось пройти, чтобы их достать?