Мария Эльнорд - Демон

Мое сердце сжимается от боли.

– Что произошло?

Адам подвигает стул и садится рядом.

– Рик сделал свое дело. Ему была нужна не ты и даже не я. Ему нужно было вывести из себя Тома, чтобы тот избавился от нас.

«Я хочу выманить зверя», – вспоминаю слова Рика.

– Эми, я потерял контроль, прости меня. Я был переполнен злостью и не заметил, как Том…

– Не надо, ты ни в чем не виноват. Это мне стоило рассказать правду.

Он горько усмехается, и я собираю все силы, чтобы коснуться пальцами его щеки.

– Я всегда смотрел только вперед и не замечал мелочей. Весь мир меня ненавидел, и я ненавидел его в ответ, и только ты поверила в меня. Ты – мой свет, Эми.

От его слов приборы слежения сердцебиения пищат громче, и я глубоко вздыхаю, пытаясь успокоить пульс. Адам берет мою руку и нежно касается губами пальцев.

– Я люблю тебя. Больше никогда так не пугай меня, потому что я не смогу без тебя жить.

– И я люблю тебя, – шепчу я, и он счастливо улыбается.

В этот момент в мою память врываются картины вчерашнего вечера. По спине бежит холодок.

– Что случилось со Стивом и Томом?

– Стив родился в рубашке. Если бы пуля попала чуть ниже, он бы не выжил.

Вспоминаю выстрел и то, как Стив упал без сознания на асфальт.

– Том отделался сотрясением, – продолжает Кинг. – Мы с Алексом вовремя вытащили вас, вы чуть не погибли.

– Он что-нибудь помнит?

Адам качает головой.

– Не помнит, но на сей раз верит. Продавец видел, как Том стрелял в Стива.

– Теперь его посадят?

– Вряд ли. Скорее всего его ждет психиатрическая больница. Ему нужна помощь, и он этого больше не отрицает.

– А Рик?

– Пропал. Надо было добить ублюдка.

* * *

Через две недели меня выписывают из больницы. Джулия набрасывается на меня с объятиями, и я едва не падаю от ее напора. Рана на боку заживает быстро, повезло, что пуля прошла навылет, не задев органов. Стив сильно расстроился, что врачи оставили его еще на неделю, но зато он не отрицает свою везучесть. Парень попросил оставить себе пулю, которую извлекли из его тела.

– Аккуратно, – говорит Адам, помогая мне сесть в машину.

– Все в порядке? – взволнованно спрашивает Джон, сидя за рулем.

– Все хорошо.

Мужчины окутали меня чрезвычайной заботой. На протяжении двух недель они дежурили возле моей палаты, приносили фрукты и цветы. Порой мне становилось неловко от такого количества внимания.

Адам садится рядом со мной на заднем сиденье, а Джулия занимает переднее пассажирское место. Жду не дождусь, когда, наконец, приеду домой и приму нормальный душ. Запах больничных палат до тошноты надоел, а белые стены вызывали картины того ужасного вечера, о котором мы с Адамом хотели бы поскорее забыть. Несмотря на уговоры Джона, я настояла на том, чтобы остаться у себя. Условились на том, чтобы раз в неделю ко мне приезжал врач и следил за моим самочувствием.

Я переступаю порог своего дома, и на лице появляется улыбка. Хочется прыгать от счастья, но я сдерживаюсь, боясь пробудить боль от ранения.

Жизнь приходит в норму. Я возвращаюсь в универ и стараюсь не слушать перешептываний за спиной. Джулия целыми днями пропадает в больнице со Стивом, а Адам с Алексом не отходят от меня. Мы проводим с Кингом каждую ночь, не в силах насытиться друг другом. После всего, что произошло, мы оба понимаем, что не можем друг без друга.

Он – мой Демон, ведущий меня к свету.

– Я слышала тебя, – однажды признаюсь парню, и он кидает на меня вопросительный взгляд.

Мы лежим в кровати полностью обнаженные, и Адам нежно поглаживает меня по плечу.

– Когда я была без сознания, я слышала, как ты меня звал, твой голос придавал мне сил.

Адам выпрямляется и смотрит на часы.

– Одевайся. Я должен тебя кое с кем познакомить.

Что?

Послушно натягиваю джинсы, футболку и, не задавая лишних вопросов, спускаюсь за ним. Мы идем к машине. Адам заводит двигатель и дает по газам.

– Куда мы едем?

– Увидишь.

Когда я замечаю знакомое здание, меня охватывает недоумение.

Зачем мы здесь?

Парень идет молча. На проходной нас встречает медсестра с кислой миной. При виде Адама она оживляется и улыбается ему во все тридцать два зуба. Потом замечает меня.

– Начальство меня убьет!

– Все хорошо, – отвечает Кинг и прячет в карман ее халата крупную купюру. – Начальство ничего не узнает.

Психиатрическая больница окутана тишиной, только в конце коридора на втором этаже слышны стоны душевнобольных. Я крепко сжимаю ладонь Адама, вспоминая последнюю экскурсию по этому месту, и гадаю: зачем он привел меня сюда посреди ночи?

Мы останавливаемся перед дверью с золотистой табличкой «207». Адам переводит на меня настороженный взгляд. Даже в темноте можно разглядеть его волнение. Он дергает за ручку и произносит:

– Познакомься, Эмили. Сарра Кларк.

Я захожу в палату и вдруг слышу знакомый голос, напевающий колыбельную, которую в детстве мне пела мама. Парализующий шок не дает сойти с места. Я застываю в дверях и чувствую, как подкашиваются ноги.

Этого не может быть!

– Мама, – шепчу я.

Они стоят друг напротив друга, нацелив пистолеты точно в головы. Я вижу, как глаза Адама горят в предвкушении. Все во мне затихает: боль от побоев, переживания за судьбу матери, шок от горькой правды. Остаются лишь ожидание и страх: кто сделает первый шаг в бездну.

Я знаю, что Кинг не остановится. Все его демоны разом вырвались на свободу и нашептывают ему: «Стреляй».

Либо убьешь, либо будешь убитым.

Мне больно дышать. Я прикусываю повязку, которой перевязан мой рот. Тряпка пропитана кровью, и я чувствую этот солоноватый привкус на языке. Ребра режет колющая боль, руки онемели от кабельной стяжки.

Слишком много крови.

Серо-голубые глаза Кинга встречаются с моими, и злоба мигом затуманивает его разум. Каждая клеточка тела напрягается.

«Зажмурься», – слышу в голове голос мамы и опускаю веки.

Раздается оглушительный выстрел.

Ноги заплетаются, но я иду все быстрее и, в конце концов, срываюсь на бег. Лестница кажется бесконечно длинной, а коридоры больницы – нескончаемыми. Я пробегаю мимо приемной и вырываюсь на улицу, в пучину дождя и грома.

Бежать! Как можно скорее.

Мой мозг отказывается верить в произошедшее. Невозможно! Все это время мама была рядом, а я ничем ей не помогла. Она ждала моей помощи.

Вспоминаю ее пустой взгляд, и в ушах звучит несвязное бормотание.

– Она под транквилизаторами.

Яркая вспышка освещает двор психиатрической больницы, я бегу со всей силы прочь от увиденного, от осознания того, что моя мама даже не узнала меня. Ноги подкашиваются, но сильные руки ловят меня до того, как я падаю на мокрый газон.

Это происходит не со мной.

Я пытаюсь закричать, но не слышу собственного голоса, у меня нет сил издать ни звука, удается лишь с жадностью хватать ртом воздух. Боль сковывает мышцы, и тело превращается в одну сплошную судорогу. Адам сжимает меня в объятиях, и мой крик оглушает нас двоих.

– Тише, – шепчет он, – нас не должны здесь видеть.

– Мама! – хриплю я.

Кинг приподнимает меня и несет на руках в машину. Я не могу унять истерику. Душевная боль превращается в агонию, и в итоге меня одолевает упадок сил. Адам молча везет нас домой, периодически поглядывая на то, как я отстраненно смотрю в окно.

– Пойдем, Эмили, – говорит он, когда мы приезжаем.

Мне не разобрать слов, все вокруг сливается в неясный шум. Мама, моя родная мама, лежала все это время в больнице. Кто надломил ее психику так сильно, что теперь она находится под транквилизаторами? И почему Адам назвал ее Саррой Кларк?

Кинг собирается помочь мне выйти из машины, но я показываю ему жестом, что справлюсь сама, и выползаю из салона.

Мы молча идем в дом. Я благодарна богу, что Джон уже спит. Не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Адам берет меня под руку и ведет в спальню. Чувствую себя куклой, куском фарфора, поддающимся каждой его манипуляции.

– Как давно ты об этом знал? – бесстрастно спрашиваю я, на что Адам отводит взгляд.

– Все время.

Цепляюсь пальцами за простыни и со всей силой сжимаю кулаки.

– Почему…

– Она просила не говорить, – шепчет Кинг, снимая с меня мокрые кеды, – но, как видишь, я не сдержал обещания.

Меня пробирает тихий смех, который с каждой секундой становится все громче и громче. Я хватаюсь за живот и начинаю истерично хохотать, катаясь по кровати.

Адам уходит из комнаты и приходит с бутылкой виски и двумя стаканами. Пока я задыхаюсь от приступа, он наливает мне выпивки почти до краев.

– Пей.

Я послушно делаю пару маленьких глотков.

Алкоголь моментально расслабляет тело, и мне становится спокойнее. Кинг наливает себе и осушает стакан почти до дна.

– Ты же не пьешь.

– Сегодня ночь невыполненных обещаний, – отвечает парень и разливает снова.

Уже совсем скоро мое подавленное состояние бесследно исчезает, и я, наконец, могу вздохнуть полной грудью. Мы сидим на кухне и готовим сандвичи.

О сне можно забыть.

– У тебя не сэндвич, а мясо с хлебом, – посмеиваюсь я, и Демон давит довольную улыбку.

Адам заправляет свой бутерброд кетчупом и откусывает, соус вытекает и пачкает его руки.

– Что случилось с моей мамой? – осмеливаюсь спросить я, и Кинг выгибает дугой бровь, будто интересуясь: «А ты готова это услышать?»

– Когда дело Джимми закрыли, нашу компанию вместе с Томом отправили на лечение в психиатрическую больницу. – Адам, вытирает салфеткой испачканные пальцы и уголки губ. – Я отказывался около года, но после смерти мамы отец все-таки уговорил меня лечь на пару недель, чисто для галочки в суде. Таблетки я не принимал, незаметно выплевывал их, поэтому мой разум не был притуплен, и я видел весь ужас той атмосферы. Иногда мне казалось, что я и сам схожу с ума.

– Кошмар какой.

Мне хватило всего одного часа, чтобы прочувствовать отчаяние того страшного места. Не представляю, каково находиться там две недели.

– Я познакомился с медсестрами, – продолжает Адам, и на его лице появляется ехидная улыбка. – От них-то я и узнал о неспокойной пациентке. Сарра Кларк – так ее звали в больнице. Ее нашли на улице в подавленном состоянии, она шла босиком и кричала. Когда ей предложили помощь, она проявила агрессию. В итоге Сарра попала в клинику. В документах у нее указана фамилия Кларк. Видимо, липовые…

Зачем моей маме подделывать паспорт?

– Она часто пыталась сбежать и нападала на медсестер. Ее пичкали транквилизаторами. Однажды мы с ней встретились в столовой, и она попыталась мне все рассказать. Сарра узнала меня, а я злился на нее. Мне казалось, что она заслуживает возмездия после смерти мамы.

Адам опускает взгляд, а я ободряюще обнимаю его за плечи. Если бы не алкоголь, я бы уже давно билась в истерике, но виски не дает мне взорваться, затуманивая разум.

– Я решил, что стоит насладиться моментом справедливости, и начал общаться с ней, радуясь ее безумию.

Пытаюсь не реагировать на неприятные подробности. Адам не виноват, на его месте я бы тоже злилась.

– Она говорила, что ей пришлось поменять фамилию, прежде чем приехать. Сарра твердила, что Питер вернулся и он хочет убить не только ее, но и ее дочь.

– Джон говорил, что он погиб, – подмечаю я, на что Кинг кивает.

– Сарра рассказывала про тебя, боялась, что ты приедешь в город. Тогда я решил, что это отличный способ поквитаться. Когда ты приехала в Лафайет, ненависть не давала мне покоя. Я периодически приезжал к ней в больницу, пробирался по ночам в палату и говорил ей про тебя.

Мои руки дрожат, и я вцепляюсь пальцами в его запястье.

– Она взяла с меня слово, что я ничего тебе не расскажу и уговорю уехать. Я облажался.

Адам берет стакан с виски и осушает его.

– Я должна была узнать правду. Мы заберем маму оттуда, и все наладится.

– Так нельзя, – качает головой Адам. – Ввиду последних событий, вполне возможно, что Питер выжил и сейчас ищет вас обеих. Там она в бóльшей безопасности, а ты – под моим присмотром.

– Но что же нам делать?

– Нужно узнать, где прячется Питер, а потом уже думать.

– Может, рассказать Джону? Я думаю, он сможет помочь нам.

– Если Сарра говорит правду, отцу лучше ничего не знать, чтобы он не попал под удар.

Я глубоко вздыхаю и смотрю на свой сэндвич. Есть совсем не хочется, глаза слипаются от усталости. Адам заставляет меня допить виски и ведет спать.

Мне снятся его глаза. Серо-голубые льдинки задорно сверкают, теплые губы касаются моего тела. Я громко дышу, понимая, что ощущения становятся реальней с каждой секундой. Чувствую его обжигающее дыхание на своей коже и открываю глаза.