Мария Эльнорд - Демон

В памяти всплывает ядовитый взгляд Адама, и я вздрагиваю.

– Поехали, – прошу я и возвращаюсь в машину.

Том послушно заводит автомобиль, и мы выезжаем на главную дорогу. Я хочу поскорее попасть домой, снять с себя мокрую одежду и забыть о сегодняшнем дне как о страшном сне. Вот почему мистер Блэк дал мне это задание. Журналистика – не мой конек. Нужно поскорее закончить статью и пересмотреть свои планы о выборе профессии.

– Что рассказала Джулия? – спрашивает Том, и я бросаю на него косой взгляд, давая понять, что не хочу разговаривать на эту тему. Парень прикусывает язык и кивает, становясь мрачнее тучи.

Смотрю на его точеный профиль, свежие ссадины на лице и синяк под глазом, и в моей душе возникает необъяснимая тоска.

– Том, – шепчу я, и парень тут же оборачивается. – Спасибо тебе.

Слова – ключ к каждому человеку, к каждой душе. Наполненные жестокими мыслями, они могут превратиться в оружие, способное глубоко ранить или даже убить. Слова могут стать единственным лучом света в беспроглядной тьме, не говоря уже о том, что они могут заставить улыбаться моего единственного друга в этом чужом и недружелюбном мне городе.

Взгляд Тома становится теплее, и я ловлю себя на мысли, что смотрю на его губы, представляю, какие они на ощупь. Мне хочется коснуться их, но я застываю на мгновение и в нерешительности отворачиваюсь к окну. Вскоре мы оказываемся у моего дома. Том смотрит на меня. Кажется, я забываю, как дышать, когда его рука тянется к моей щеке. Его глаза вспыхивают неподдельной нежностью.

«Сейчас он меня поцелует».

Считанные сантиметры отделяют меня от его губ, их вкуса и нежности. Считанные секунды до начала чего-то светлого. Я закрываю глаза и уже чувствую тепло его дыхания.

«Ты одна из тех девушек, которые боятся собственной тени», – вдруг звучит голос Адама в моей голове.

Перед глазами всплывает картина: я нахожусь у обрыва, холодные злые глаза, и это чувство, несравнимое ни с чем…

«Давай».

Я ощущаю прикосновение губ Тома, но что-то внутри заставляет меня отстраниться. Не знаю, как вести себя в подобных ситуациях, и уж тем более понятия не имею, что говорить Тому. Я прекрасно понимаю, что Флинн – отличный парень. Он мне нравится: он спокойный, добрый и отзывчивый… Но мое сердце протестует, не соглашаясь с разумом.

– Если хочешь, возьми зонт, чтобы добежать до крыльца. – Я вижу, что Том собирается с мыслями и уже через секунду как ни в чем не бывало поворачивается ко мне.

– Я и так уже вся мокрая, – пытаюсь скрыть дрожь в голосе, чувствуя невероятную тяжесть на сердце. – Так что сопротивляться бесполезно.

Улыбка Тома дает надежду на то, что настроение я ему испортила не окончательно.

– Спасибо тебе еще раз.

– Не за что.

Несусь к дому так быстро, будто от кого-то убегаю. Несмотря на то, что чувство вины и разочарование сильно бьют по мне, в душе становится спокойно. Как будто я поступила правильно. Противоречия между доводами разума и сердца заставляют крепко задуматься. Может, я просто не готова к отношениям? Или испугалась, что все так стремительно развивается?

Ненавижу себя!

Я ведь хотела этого. Почему в самый ответственный момент я дала заднюю? Чертов Адам. Почему мне вспомнился тот случай на мосту?

Поспешно открываю дверь, и мне хватает секунды, чтобы прочувствовать странную атмосферу в доме. По полу разбросаны вещи, ящики перевернуты, а наверху слышны чьи-то шаги…

Первое правило безопасности при признаках взлома – бежать. Нужно уйти как можно дальше, чтобы грабитель не заметил вас, ведь если вы увидите его лицо, вы обречете себя на гибель. Взломщики, которые пришли за вещами, а не за вашей жизнью, обычно не убивают людей. Поэтому, если их лицо остается в безвестности, вы остаетесь в безопасности.

Я хватаю с кухонного стола большой нож и, игнорируя инстинкт самосохранения и советы, что давали на уроках безопасности жизнедеятельности, поднимаюсь по лестнице. Шум доносится из маминой комнаты. Мне приходится идти максимально тихо, на цыпочках, чтобы раньше времени не навлечь на себя беду.

Я все еще могу убежать, но в душе теплится робкая надежда, что вернулась мама. Глупая надежда. Я толкаю дверь и врываюсь в комнату, выставив перед собой нож. Сердце трепещет от страха, руки дрожат, а вместе с ними и холодное оружие. За спиной проносится неясный шорох, и внезапно кто-то одним рывком заключает меня в медвежьи объятья. Нож выпадает из пальцев. Я вскрикиваю, пытаясь вырваться, но чья-то ладонь резко закрывает мне рот, и паника наваливается на меня с новой силой.

– Если берешься за оружие, будь готова его использовать, Грин, – рычит на ухо знакомый голос, и на смену ужасу приходит оцепенение.

Железные тиски становятся слабее, и сильные руки отпускают меня, толкая вперед. Я оборачиваюсь и вижу Демона с неизменной, таинственной улыбкой и наглым взглядом. Адам расправляет плечи и осматривает меня, отчего становится некомфортно. Не могу поверить, что это действительно он, но ощущение сладковатого запаха перцового одеколона отрезвляет меня и прогоняет страх.

– Какого черта, Адам!

В глазах Демона пылают искры; он наслаждается моим замешательством и, кажется, еще чуть-чуть, ядовито рассмеется.

– Это ни хрена не смешно! – взрываюсь я и выбегаю из комнаты.

На первом этаже осталась моя сумка. Интересно, будет ли он смеяться, когда я вызову полицию и его упекут за решетку? Я торопливо спускаюсь по лестнице, как вдруг слышу позади себя шаги.

– Успокойся, Грин, – вдогонку мне бросает Адам. – Дверь была открыта, будто что-то случилось, и я зашел проверить.

Более гнусного вранья я в жизни не слышала. Сам Адам Кинг беспокоится о моем благополучии!

Хватаю со стола сумку и ищу мобильный.

– Посмотрим, как ты запоешь, когда приедут копы.

Уже набираю первые две цифры, но Адам ловко выхватывает сотовый у меня из пальцев.

– Угомонись, – цедит парень, и улыбка пропадает с его лица, а в глазах появляется раздражение, – я серьезно.

– Раз у тебя богатый папаша, тебе все можно?

– Раскинь мозгами, Эмили. На кой черт мне тебя грабить, если у меня богатый отчим?

– Думаешь, я настолько глупа, чтобы поверить тебе? Человеку, который чуть не скинул меня с моста?

– Нет, Эмили. – Адам подходит ко мне, вызывая в моей душе странное чувство. – На самом деле сейчас я думаю о том, как буду трахать тебя на этом кухонном столе.

Щеки заливает румянцем, а в мыслях вспыхивают непристойные образы. И самое страшное, я ощущаю прилив возбуждения, представляя Адама в главной роли. Это вполне логично: несмотря на скверный характер, выглядит Кинг довольно притягательно, и каждая татуировка на его теле и лице не портит его, а, наоборот, придает его образу еще сексуальность.

Господи, о чем я вообще думаю?

Адаму нравится наблюдать за моим смущением. Он вновь едва сдерживается, чтобы не засмеяться, и мне становится неприятно оттого, как низко он шутит.

– К тому же, – улыбается парень, – я все-таки не дал тебе упасть.

Так и есть.

Я смотрю ему в глаза и понимаю, что он говорит правду. Вряд ли такой человек, как Адам, стал бы доказывать свою невиновность, если бы решился на ограбление. Он бы расправился со мной, а не разводил дискуссии.

– Я все равно должна вызвать полицию, – чуть тише говорю я.

Адам качает головой.

– Не похоже на ограбление. Проверь, пропало ли что-то, и тогда уже делай выводы.

Я осматриваю бардак и перевернутые вещи. Деньги я не держу в сейфе, а храню на карточке, телевизор стоит на своем месте, как и антиквариат – на камине. Все ценные вещи находятся на виду, мы никогда ничего не прятали.

Мы все… кроме моей мамы.

Ошеломленно округляю глаза и бегу на второй этаж, спотыкаясь на ступеньках. В спальне мамы царит хаос: одежда раскидана, ящики валяются на полу. Зарываюсь в гору маек и блузок, молясь, чтобы моя догадка оказалась ошибочной.

– Ты чего? – интересуется Адам.

– Ее нет.

Жестяная баночка с письмами пропала.

– Кого?

Демон разваливается на кровати, а я оборачиваюсь и понимаю, что впервые вижу его без куртки. На нем только футболка и джинсы. Накаченные руки Кинга забиты татуировками от самых пальцев, но меня это не отталкивает. Он выглядит достаточно гармонично, пусть на коже почти не осталось свободного места. Я тихо признаюсь:

– Я тебе верю.

– Аллилуйя! – восклицает Адам и поднимается с постели. – Найдется содовая?

Кому могут пригодиться старые письма моей матери? Только ей самой, тому, кому она их писала, или мужчине, за которого она собиралась выйти замуж. Слишком много вопросов, и все же я надеюсь, что именно мама была здесь. Она всегда слыла рассеянной и неаккуратной. Бывало, перед работой она переворачивала верх дном всю нашу квартиру в Лос-Анджелесе, чтобы найти нужные вещи. Надежда овладевает моим разумом, и я ловлю себя на мысли, что хочу поблагодарить Адама за его совет.

Неужели мама в Лафайете?

Адам спускается по лестнице, и я слышу, как он открывает холодильник.

– Эй, ты что, чертов веган? – кричит парень с первого этажа.

Кажется, в наших отношениях наступил прогресс. За все это время Кинг ни разу не пытался меня придушишь. Правда, его хорошее настроение настораживает. Я спускаюсь и смотрю на незваного гостя, копошащегося в холодильнике.

– Какая тебе разница, кто я?

– Мясо – это божественно.

Адам достает бутылку и делает большой глоток из горла. Его наглость просто поражает. Возникает огромное желание выставить его за дверь.

– Мне нужно прибраться, – сообщаю я, на что Адам невинно вскидывает бровь. – Тебе пора.

Парень оборачивается, и впервые за время нашего знакомства я вижу на его лице искреннюю улыбку. Кажется, у него действительно хорошее настроение. Он делает еще пару глотков, ставит бутылку воды на стол и направляется к двери.

– Адам?

– М-м?

– Что ты знаешь о моей матери?

Кинг смотрит на меня все с той же странной улыбкой, будто узнает во мне друга детства.

– Еще увидимся, Эмили.

Еще никогда я не засыпала с таким беспокойством и чувством незащищенности. Я боялась закрыть глаза. Казалось, по дому ходят, переворачивают мои вещи, копаются в моем белье. Мне хотелось верить, что приходила мама, но вдруг я ошибалась? Что, если кто-то еще пытается разыскать ее, узнать все ее тайны, которые она так тщательно хранила от посторонних глаз?

Всю ночь за окном льет дождь и грохочет небо, да с такой силой, что при каждой вспышке я вздрагиваю, кутаясь в одеяло. Капли барабанят по старой крыше, а ветер сдувает листья с деревьев – атмосфера царит зловещая. Воображение рисует картины из фильмов ужасов, как из темноты выползает ужасный монстр или маньяк с ножом.

До самого утра мысли об Адаме не покидают меня. Я понимаю, что в его в присутствии становлюсь другой. Внутри просыпается неизведанное чувство азарта, и это пугает. Как будто моя темная сторона безумно хочет подружиться с его черной натурой. Это не похоже на то тепло и радость, которые я испытываю, когда вижу Тома, не похоже оно и на тот леденящий ужас, который вселял в меня Адам в первый день нашего знакомства. Это не похоже вообще ни на что.

Меня будит мобильный телефон. Слышу, как он вибрирует на прикроватном столике, но открыть глаза выше моих сил. Как только я проваливаюсь в сон, он звонит еще раз, и мне приходится ответить.

– Доброе утро, Эми. – Радостный голос Тома тяготит и даже немного раздражает, но потом я просыпаюсь, и на лице появляется улыбка.

– Привет, Том.

– Надеюсь, ты не забыла про наш ужин?

Мыслительный процесс вгоняет меня в секундный ступор.

Ужин! Вот черт!

– Нет, конечно, нет, – вру я и сажусь в кровати.

– Мама все уши прожужжала, очень хочет познакомиться с тобой. Приглашает к нам домой.

Знакомство с родителями Тома не очень-то меня прельщает, я не люблю подобные вечера. Но вспоминая о том, что вчера произошло в машине и как это задело Тома, решаю согласиться. В конце концов, это поможет мне выкинуть из головы Адама.

– Я заеду за тобой в восемь. – По голосу парня слышно, что он счастлив, но меня не покидает навязчивая мысль, что как-то странно знакомить меня с мамой на первом же свидании.

Больше всего на свете я не хочу расстраивать Тома, поэтому не особо переживаю за то, что он торопится открыть чувства. Он единственный друг и замечательный парень. Рядом с ним будет хорошо. Спокойные размеренные отношения – мечта всей моей жизни.

Я встаю с кровати и смотрю в окно. Ясное, утреннее солнце приятно припекает лицо. Я открываю окно и вдыхаю свежий воздух.

Отличная погода для утренней пробежки.

Запрыгиваю в спортивный костюм, завязываю волосы в хвост и выхожу на улицу.