Мэри Патни - Демонический барон

— Я уже взрослая, не называй меня куколкой! — заявила кузина. — Мне скоро исполнится десять лет!

— Прости меня, ради Бога! Вы готовы, мисс Стерлинг? Тогда прошу к фортепиано. Если мисс Стерлинг хорошо разучила гаммы и пьески, она получит в награду имбирный пряник.

Радостно вскочив, Линда побежала в музыкальную комнату. Учительница, приняв строгий вид, последовала за ней. Джессика проводила их печальным взглядом: дочка действительно скоро станет взрослой, а племянница, еще недавно совсем девочка, возможно, выйдет замуж. Что ж, такова материнская доля, и никуда от нее не денешься.

Домой Каролина вернулась значительно позже, чем планировала: музицирование сильно затянулось. Всегда очень рассеянная, девушка совсем забыла о времени, садясь за инструмент. Все родные шутили, что Каролину лучше держать подальше от фортепиано, если ей предстоят серьезные дела. Однажды она села за инструмент всего на пять минут, предполагая немного поиграть после ленча, и Джина едва оттащила ее от фортепиано через шесть часов, когда пора было одеваться к ужину. В тот день Каролина сочинила неплохой концерт.

Приехав в Лондон, Каролина была вынуждена меньше заниматься музыкой. Ее постоянно отвлекали, к тому же в снятом ими доме пианино было плохоньким. Но сегодня, очарованная превосходным инструментом Джессики, девушка позабыла об обещании, которое дала Джине.

В гостиную, где она надеялась увидеть сестру, Каролина вбежала запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Но, едва сделав шаг, девушка замерла: в комнате находился Демонический Барон!

Растерянность Каролины не укрылась от Джейсона, и он с удовлетворением подумал: «Мисс Ханскомб следует усвоить, что я человек слова и привык выполнять свои обещания неукоснительно. Я не из тех, кто бросает слова на ветер: сказал, что нанесу визит, — и приехал в самый ранний час, допустимый приличиями». Утомленный болтовней леди Ханскомб и недовольный тем, что она навязала ему знакомство с Джиной, барон искренне обрадовался Каролине. Впрочем, эта славная девушка совсем не соответствовала представлению барона о будущей леди Рэдфорд. Ей составил бы отличную партию какой-нибудь добродушный сельский парень, зажиточный сквайр. Слава Богу, она не так болтлива, как ее мать.

— Здравствуйте, мисс Ханскомб. — Джейсон поклонился. — Вам на пользу свежий воздух. Я приехал пригласить вас на прогулку в парк. Окажете мне честь?

Каролина покраснела и потупилась.

— Благодарю вас, милорд, это очень мило, но я обещала уделить время сестре.

— Пустяки, Каролина! — воскликнула Джина. — Отложим наши дела до завтра. Я не хочу мешать вашим развлечениям. А кроме того, ко мне скоро приедет Гидеон: мы собираемся на верховую прогулку.

— В самом деле, Каролина, не огорчай его сиятельство, — вмешалась мачеха. — Ты и так заставила барона ждать.

— Но ведь мисс Ханскомб не знала о моем визите! — возразил Джейсон. — Теперь-то вы, надеюсь, примете мое предложение?

— Разумеется, лорд Рэдфорд, — не поднимая глаз, промолвила девушка. — Только подождите еще несколько минут, пока я приведу себя в порядок.

С этими словами она выскользнула из комнаты. Взбегая по лестнице, Каролина размышляла, что привело барона в их скромную обитель. Неужели у него нет дел поважнее? Влетев в спальню, она быстренько пересмотрела свой гардероб и остановила выбор на сером платье с синей отделкой, в котором всегда имела болезненный вид. Переодевшись и причесавшись так, чтобы волосы как можно больше закрывали лицо, Каролина нахлобучила самый отвратительный капор, подарок мачехи, и, глубоко вздохнув, спустилась навстречу злой судьбе.

Лорд Рэдфорд, окинув ее оценивающим взглядом, внутренне содрогнулся: в этом наряде на девицу было страшно взглянуть. Он твердо решил выбросить все старые вещи Каролины сразу после помолвки.

Даже равнодушную к роскоши Каролину впечатлял фаэтон лорда Рэдфорда. Эта роскошная черно-серебристая коляска была запряжена великолепными черными лошадьми чистых кровей.

— Вижу, вам понравился мой экипаж, — сказал барон, заметив удивление спутницы, — Не мне, скромной девушке, судить о его достоинствах.

— Чепуха! Вы имеете полное право выразить свое отношение к нему, — возразил барон, помогая Каролине войти в фаэтон.

— Он слишком мрачен, даже зловещ, — заметила девушка, устраиваясь на бархатном сиденье. — Хотя и производит впечатление своей роскошью.

О том, что он вполне подходит Демоническому Барону, она благоразумно умолчала.

— А вашей матушке мой фаэтон понравился.

— Это моя мачеха.

— Вы делаете успехи, мисс Ханскомб! С вами, оказывается, можно поддерживать беседу, — обрадовался Джейсон. — А на первый взгляд вы кажетесь молчуньей.

— Извините, лорд Рэдфорд, я не хотела показаться неучтивой.

Джейсон упрекнул себя за оплошность. И дернул же его черт за язык! Теперь девица может обидеться. Скользнув взглядом по ее лицу, он подумал, что нежная и глянцевая, как фарфор, кожа не позволяет Каролине скрывать свои чувства. Что ж, это ему на руку.

— Вас не назовешь неучтивой, мисс Ханскомб! Кстати, скажите, вы впервые в Лондоне?

Барон вновь принял легкий светский тон, стараясь не попасть случайно впросак.

На протяжении всей прогулки по Гайд-парку он говорил только о погоде в Англии, полагая, что так спокойнее. Девушка кивала или отвечала короткими фразами:

"Да, конец апреля выдался на удивление теплым»; «Разумеется, это очень приятно»; «Вы правы, для хорошего урожая нужны дожди».

На них заглядывались нарядные аристократы, прогуливавшиеся по аллеям в это чудесное утро. Всех удивило, что барон Рэдфорд выехал в фаэтоне со столь неказистой спутницей, на вид почти школьницей. Уж не собрался ли лорд Джейсон жениться?

Не подозревавшая обо всех этих пересудах, Каролина постепенно успокоилась и смирилась с тем, что едет в подозрительном экипаже с загадочным человеком. Девушка понимала, что ей не грозит опасность, но не могла избавиться от мрачного ощущения.

Они уже собирались в обратный путь, когда их окликнул знакомый голос. Джордж Фицуильям подъехал к ним верхом на лошади и приветливо улыбнулся, хотя и видел, что его шансы выиграть пари стремительно уменьшаются.

— Добрый день, мисс Ханскомб! Привет, Джейсон!

Чудесное утро для прогулки, не правда ли?

Скользнув проницательным взглядом по лицу девушки, Джордж отметил, что она не разделяет его восторга и выглядит подавленной. Что ж, значит, надежда выиграть пари остается!

Когда Джордж пришпорил коня и ускакал вперед, Джейсон натянул поводья и, обогнав четырехместную коляску, спросил:

— Признайтесь, мисс Ханскомб, о чем, кроме погоды, вам бы хотелось поговорить? Наверняка вы чем-то увлекаетесь.

— Я люблю музыку, милорд, — нерешительно ответила Каролина.

Джейсон едва подавил стон, но девушка, украдкой взглянув на него, решила, что он пресытился скверной музыкой в исполнении самонадеянных и бездарных Девиц. Ему наверняка наскучили рыдающие звуки арфы, оглушительная игра на фортепиано, пронзительные голоса вокалисток. Увы, людей постоянно подвергают испытанию в обществе, где принято считать, что светская девица должна непременно играть на музыкальных инструментах. Каролина залилась краской и, потупившись, добавила:

— Впрочем, это не имеет значения, милорд.

Джейсон понял, что она снова ушла в себя, и горько пожалел о своем вопросе. Но как же тогда ему быть? Неужели следить за каждым словом на протяжении всей супружеской жизни? Он вдруг ясно осознал, что годится ей в отцы, и прикинул разницу в возрасте. Получилось приблизительно четырнадцать лет… Да, физиологически он мог бы быть ее отцом. Джейсон усмехнулся, вспомнив добросердечную служанку Лиззи.

Пристяжная лошадь слегка шарахнулась от встречной повозки, и барон вернулся к действительности.

— Право же, мисс Ханскомб, вы словно боитесь меня. Поверьте, я не людоед.

— В самом деле? — Каролина метнула на него быстрый взгляд. Джейсон вздрогнул от ее холодного тона и на удивление синих глаз. Только сейчас поняв, что девушка впервые посмотрела ему в лицо, он почувствовал себя неуютно. А она совсем не проста! Джейсон мягко перевел разговор в спокойное русло, и его жертва вновь устремила взор на проезжающие мимо экипажи.

На Адам-стрит оба возвращались удрученные и недовольные развитием событий.

Пока Джейсон и Каролина кружили в фаэтоне по Гайд-парку, сэр Альфред вызвал супругу в свой кабинет, чтобы обсудить с ней финансовые проблемы. Тучный и легко возбудимый, сэр Альфред был редким эгоистом. Он уделял малую толику внимания своему пятнадцатилетнему наследнику Колину и обожал ссориться с женой. Ко всему прочему сэр Альфред проявлял полное безразличие. Его внушительное состояние с годами существенно уменьшилось, обойденное капитальными вложениями и заботами хозяина, и в настоящее время внушало ему серьезные опасения. Утешаясь тем, что имение не заложено, сэр Альфред надеялся со временем наладить дела. Он также уповал на успех в своем особом предприятии. О том, как в нем развиваются дела, он и хотел узнать у супруги.

— Ну, Луиза, ты заверяла меня, будто деньги, затраченные на воспитание дочерей, окупятся сторицей и помогут нам поскорее сбросить с себя это бремя. И что же теперь?

— Все вполне удовлетворительно, Альфред. Более того, как раз сейчас все идет самым удивительным образом. Я уже сообщала тебе об интересе Гидеона Фоллсуорти к Джине. Он со дня на день попросит ее руки, и, пожалуй, без приданого. Девочка вскружила ему голову!

— Да, да, я все о нем знаю, — нетерпеливо взмахнул рукой сэр Альфред. — К сожалению, наше финансовое положение ухудшилось. Мои вложения в торговое судно не принесли дохода, расходы возросли, и срочно нужны деньги. Нет ли у тебя на примете женишка побогаче? Не лучше ли отказать этому Фоллсуорти?

Леди Ханскомб возмутила столь откровенная жадность, однако она подавила негодование.

— Вряд ли это возможно. Наша девочка и Гидеон любят друг друга; это все знают, и другие женихи даже не смотрят на нее. А кроме того, — неохотно добавила она, — Джина скорее сбежит с возлюбленным, чем откажется от него.

— Что за девиц ты воспитала, милочка? — взорвался сэр Альфред. Как и все мужчины, не слишком щепетильные в вопросах личной нравственности, он желал, чтобы его дочери выросли порядочными. — Они скоро выйдут на панель.

— Прикусите язык, сэр! Речь идет о ваших дочерях! Джина не уличная девка, она просто знает, что ей нужно. Фоллсуорти — обаятельный молодой человек и обожает нашу девочку, поэтому она убедит его совершить побег, если это потребуется! Почему ты сразу не сказал, что тебе не нравится такая партия? Ведь сначала ты одобрил жениха, помнишь?

— Тогда я не находился в столь стесненном положении!

— Я надеялась, что деньги, оставшиеся Каролине от матери, сделают ее лакомым кусочком для женихов…

— Забудь об этом! — отрезал сэр Альфред.

— Только не говори, что ты их потратил! Ты не имел на эти деньги никакого права! Это преступление!

— Не спеши отправлять меня в тюрьму! — рявкнул муж. — Я вложил деньги в надежное по всем статьям предприятие, но управляющий сбежал вместе с фондами и компания разорилась. Я сам стал жертвой обмана. Никто не обвинит меня в том, что я вложил доверенную мне сумму. За это не отдают под суд.

Леди Ханскомб, хоть и не лишенная недостатков, была честной женщиной. Поступок супруга поверг ее в ужас. С трудом овладев собой, она холодно заметила:

— В таком случае остается лишь радоваться, что Каролина не подозревает о размере своего наследства. Полагаю, тебя обрадует то, что ты сейчас услышишь. Признаться, это пришлось как нельзя кстати. Я уже почти отчаялась подыскать жениха для нее, поскольку девочка очень робка и не проявляет ни к кому интереса. Но тут произошло нечто поразительное! К нашей скромнице проявил благосклонность лорд Рэдфорд! Вчера на балу у Элмаков он отдал ей явное предпочтение и пригласил на вальс. А сегодня с утра увез на прогулку в своем экипаже! У меня все это не укладывается в голове, однако факт остается фактом: барон всерьез увлечен ею.

— Лорд Рэдфорд? Да он содержит самых дорогих любовниц в Лондоне. Что его привлекло в этой девице? Там и взглянуть-то не на что!

— Пути любви загадочны и неисповедимы, — вздохнула леди Ханскомб. — Возможно, он хочет жениться на благовоспитанной юной леди, чтобы она родила ему сына и не мешала развлекаться как заблагорассудится. Каролина вполне подойдет лорду Рэдфорду. Она на редкость скромна и непритязательна, у барона с ней не возникнет никаких проблем.

— Что ж, продолжай воспитывать ее в том же духе! — бросил любящий муж и удалился в свой клуб.

По дороге в контору Челмсфорда и Мерлина у Ричарда Давенпорта сильно разболелась нога, но, поскольку в последнее время такое случалось довольно часто, он старался не замечать боли. Капитан ежедневно совершал долгие пешие прогулки, а в особо тяжелые дни, как сегодня, брал трость и отвлекался от неприятных ощущений тем, что насвистывал мелодии.