Джилл Барнет - Дэниел и ангел

Наконец святой Петр глубоко вздохнул, и Лили застыла, готовая выслушать приговор.

— Боюсь, на этот раз я ничем не смогу тебе помочь.

— Совсем ничем? — пролепетала Лили.

— Ничем!

— О нет! — всхлипнула Флори.

Архангелы сочувственно перешептывались. Лили, опустив голову, стояла перед Петром, не находя в себе сил ни пошевелиться, ни сказать что-либо в свое оправдание.

— Пожалуйста, сэр, — взмолилась Флорида, — она же не помышляла ни о чем дурном… Пожалуйста!

Петр покачал головой:

— Я ничем не могу помочь. Существуют незыблемые правила.

Свет померк для бедной Лилиан. Облака, белые и пушистые, казалось, превратились в черные тучи. Затуманенными от слез глазами она огляделась, понимая, что утрачена последняя надежда и у нее нет никаких шансов на снисхождение. Лили ощущала стыд и полную безысходность.

Святой Петр возвышался над ней, как скала:

— Итак… С сегодняшнего дня… — Пока он держал паузу, все — и Флори, и Лили, и архангелы — смотрели на него с открытыми ртами, — ты не имеешь права здесь находиться.

Лилиан медленно подняла голову — перед глазами у нее все поплыло, даже сам Петр казался ей огромным бесформенным пятном. Над ней что-то щелкнуло, и ее золотой нимб погас, как перегоревшая лампочка. Тяжелые крылья отвалились и, курлыча, куда-то умчались.

— А теперь возвращайся назад, на грешную землю! Флори зарыдала.

Петр взмахнул правой рукой:

— Туда, где в назначенный срок собираются падшие ангелы!

Нью-Йорк, Декабрь 1886 года

Внезапно раздавшийся пронзительный крик все еще звенел у него в ушах.

— Клянусь, мистер Стюарт, она выскочила на дорогу прямо перед самым экипажем.

Взглянув на сбитую женщину, лежащую на обледеневшем булыжнике посреди Мэдисон-авеню, Д.Л.Стюарт опустился перед ней на колени и проверил пульс.

— Улица была совершенно пустынной, сэр, клянусь честью! А потом… Потом она вдруг выросла как из-под земли. Я… я…

— Она жива, Бенни, — успокоил Д.Л. перепуганного кучера и легко поднял пострадавшую на руки. — Придется отнести ее в дом, не оставлять же здесь, на улице. Быстро отправляйся за доктором!

Стюарт широким шагом пересек улицу и пошел по тротуару, освещенному желтым светом газовых фонарей. Его экипаж с грохотом промчался мимо и скрылся в конце улицы — Бенни поехал за врачом. Д.Л. взглянул на женщину, лежавшую у него на руках, — она еще не пришла в себя.

Бледное как мел лицо, очень светлые волосы, струйка быстро запекшейся на холоде крови в углу рта и ссадины на щеках — вот все, что бросилось ему в глаза. Д.Л. старался не потерять алую шляпку дамы, висевшую у него на руке. Наконец, опустившись на колено, он покрепче связал концы черной бархатной ленты под подбородком женщины.

Только сейчас Д.Л. заметил, что платье и жакет порвались во многих местах, пока ее тащило по булыжной мостовой.

Пострадавшая дышала тяжело и очень часто, но не издала ни одного стона. Стюарту почудилось, что от нее слегка пахнет лимоном. Это было весьма необычно, но вместе с тем и приятно, поскольку аромат был тонким, еле уловимым.

Через несколько мгновений Стюарт стоял перед своим особняком, отделанным мрамором. Взбежав по ступенькам, он энергично постучал ногой во входную дверь. Ответа не последовало. Поняв, что ничего не добьется, Стюарт осторожно опустил женщину на крыльцо и отпер тяжелые скрипящие двери.

— Гейдж!

Имя дворецкого гулким эхом прокатилось по всему дому.

Через несколько секунд Гейдж выбежал в холл и почтительно остановился перед хозяином, безуспешно пытаясь унять одолевавшую его зевоту.

— Гейдж! — Д.Л. бросил на дворецкого тяжелый взгляд.

— Сэр?

— Между прочим, я плачу тебе совсем неплохие деньги. Так что в те редкие минуты, когда ты не спишь, потрудись открыть двери!

— Да, сэр! — Гейдж бросил неприязненный взгляд на дверь. — Мистер Уоллес ожидает вас в библиотеке.

— Хорошо, — пробормотал Д.Л., — может, хоть он посоветует мне, что делать дальше…

Голова нестерпимо болела. Она помнила, как кубарем скатилась по лестнице Иакова. А дальше… Одна щека горела огнем. Кто-то выкручивал ее плечо, и от этого ломило шею. Словно сквозь плотный слой ваты, донесся какой-то жалобный звук, и лишь чуть позже она догадалась, что это ее стон.

Лили понимала, что она не одна, но не могла открыть глаза; казалось, все силы уходили на то, чтобы дышать.

— Она как будто приходит в себя, — услышала девушка мягкий мужской голос.

— Хорошо бы выяснить, кто она. — А вот этот властный голос явно принадлежал человеку, привыкшему повелевать.

— Господь Бог? — прошептала она. — Я узнала твой голос, ты — Господь Бог.

— Почти так. Д.Л.Стюарт, бог златого тельца. — Третий мужчина, несомненно, был циником.

Лили сделала еще одну попытку открыть глаза, но увидела вокруг лишь тусклые темные тени. Она пошевелила сухими распухшими губами:

— Мое лицо…

— Да, моя дорогая?

— Оно сильно обожжено.

— Нет, всего лишь несколько царапин. Не волнуйтесь, все пройдет, обещаю вам как врач. — Сильная, но мягкая и заботливая мужская рука осторожно погладила Лили. — Можете сказать нам, кто вы?

— Лилиан.

— Очень хорошо, Лилиан. Полагаю, — врач обратился ко второму мужчине, — у нее нет серьезных повреждений, по крайней мере она, слава Богу, не потеряла память.

— Лилиан? А фамилия? — поинтересовался циник.

— Без фамилии. Просто Лилиан. Лили.

— Откуда вы?

— С небес.

— Так и запишем. Стало быть, с небес? Не из Нью-Йорка?

— Заткнись, Карл! — В разговор снова вступил властный мужчина.

— Надо же прояснить ситуацию, Д.Л.

— Я долго падала, — снова прошептала Лили.

— Не очень долго, дорогая, только под колеса экипажа. — Доктор пожал руку девушки, желая успокоить ее.

— Нет, нет, вы ничего не понимаете. Меня низвергли с небес. — На глаза Лили навернулись слезы отчаяния. — Но, поверьте, я никому не принесла вреда. Никому.

— Никто и не обвиняет вас, дорогая. Просто несчастный случай.

— Нет! Я просто хотела быть такой, как и все они, делать все так же легко и непринужденно… А я такая бессовестная! — Слезы опять брызнули из ее глаз, стекая по вискам на разметавшиеся по подушке волосы. — Нет больше ни ангелов, ни крыльев, ни нимба! Такого великолепного нимба! Ничего нет! — горестно шептала она. — Мои крылышки-и-и-и, — жалобно простонала Лилиан.

— По-моему, у нее истерика. Ее голос срывался от рыданий:

— Все ушло! Все самое прекрасное… Ушло… Меня низвергли…

Лили почувствовала: кто-то из мужчин склонился над ней, причем так решительно, что казалось, будто он раздвинул воздух.

— Сейчас же прекратите реветь, Лилиан. Сейчас же! Немедленно!

Ее плечи продолжали трястись, и она ничего не могла с этим поделать.

— Перестаньте!

Лили изо всех сил старалась сделать то, что от нее требовали, но почему-то каждый вздох сопровождался судорожным рыданием.

— Хватит!

— Мистер Стюарт, так вы ничего не добьетесь. Лучше пока оставить ее в покое, я ей дам что-нибудь успокаивающее, обработаю ссадины, и она вскоре заснет. А сон — прекрасный лекарь.

Сильные руки приподняли Лили, но сквозь слезы она опять видела лишь чей-то темный силуэт. Ее осторожно перевернули на бок.

От резкой боли она вновь застонала, а мужчина что-то ласково прошептал ей. Сморгнув слезы, Лили наконец рассмотрела склонившегося над ней мужчину и на мгновение потеряла дар речи — он напоминал самого дьявола.

Высокий лоб, невероятно суровое лицо, широкие густые брови. Черные, как воды Стикса, коротко остриженные волосы придавали ему угрожающе-зловещий вид.

Возможно, этот мужчина не показался бы Лили таким необычным, но резкие черты лица, словно высеченного из гранита, и жесткие складки в углах рта разительно отличались от той красоты и гармонии, которую она привыкла видеть на небесах. Контраст поразил ее.

Вместе с тем Лили почувствовала в нем что-то притягательное, хотя и не знала, что именно. Между тем мужчина пристально всматривался в нее своими угольно-черными глазами, сверкающими в темноте так устрашающе-неистово, будто он и в самом деле давно продал душу сатане. Мужчина подхватил Лили на руки и широким, легким шагом вышел из комнаты — казалось, он несет пушинку.

Позади семенил доктор. Они поднимались по высокой лестнице, и тот, что нес Лили, холодно и сердито посматривал на нее. Девушка попыталась приподнять голову, но его взгляд парализовал ее.

Наконец они добрались до самого верха, и кто-то услужливо отворил перед ними дверь. Лили заметила только убеленного сединами слугу и в ту же секунду очутилась в удобной и мягкой постели.

Неожиданно для себя она благодарно пожала руку мужчины.

— Надеюсь, я не причинил вам боль? — осведомился мужчина низким глуховатым голосом.

— Ничуть.

Мужчина посмотрел на свою руку, которую все еще сжимала Лили, и его суровый взгляд неожиданно смягчился, а лицо приобрело новое, необъяснимое выражение.

— Но боюсь, что сейчас причините, — заметила Лилиан, бросив взгляд на свою руку, которую теперь не выпускал он.

Мужчина освободил руку и, снова загадочно посмотрев на девушку, молча вышел.

Д.Л. прислонился к двери спальни, скрестил на груди руки и прислушался к мерному дыханию Лили.

Не понимая, зачем это ему, он тем не менее не двигался с места.

Сон не шел к нему, в чем, впрочем, не было ничего удивительного. Он уже успел немного вздремнуть, и отдохнувший мозг сейчас не нуждался в передышке. Д.Л. привык к многочасовой работе и не страдал бессонницей, но не умел спать подолгу.

Стюарт попытался заняться делом, но у него ничего не вышло — мысли возвращались к пострадавшей женщине, мешая сосредоточиться, хотя, проснувшись, он сразу же подумал о возможных доходах от последней заключенной сделки. Толку от нее вообще-то было не слишком много, но сам процесс бизнеса давал Д.Л. огромный заряд энергии. Кроме того, ему, как правило, поразительно везло, и наличных вполне хватало для того, чтобы ощущать свое могущество.

И вдруг эти размышления неожиданно сменились какой-то несуразицей. Стюарт, словно помимо воли, вышел из кабинета, пересек широкий холл, остановился возле комнаты Лилиан и приоткрыл дверь.

Лунный свет заливал спальню и серебрил белокурые волосы женщины, светящиеся в темноте, как нимб. Не сразу поняв, что это игра света, Д.Л. застыл при виде этого фантастического зрелища. Что-то подтолкнуло его к постели, и он осторожно коснулся ее волос, тут же испытав какие-то доселе неведомые чувства. Странная прохлада и мягкая шелковистость этих прядей, разметавшихся по подушке, возбуждали в нем желание гладить их снова и снова.

— Почему вы так смотрите на меня?

Он остолбенел вовсе не от того, что Лилиан не спала. Ее простой и естественный тон поверг Стюарта в смятение, которого он не знал прежде.

В зеленых глазах Лилиан он прочел откровенное любопытство и неподдельное восхищение.

— Я думал, вы спите.

— Вовсе нет.

Стюарт увидел, что она не притронулась к стакану с успокаивающими каплями, стоящему на прикроватном столике.

— Значит, вы не выпили лекарство?

— Нет.

— Так. Понятно. Стало быть, бунтуете…

— Со мной случилось несчастье; поэтому я сюда и попала.

Уставившись на Лили, Стюарт пытался понять, отчего она смотрит на него с таким восхищением. Она совсем не походила на падшую женщину.

— Вы, наверное, подумали, что я… Что мне… Я не знаю. — Она бросила на Д.Л. умоляющий взгляд, будто прося его подсказать нужное слово.

— Что вам скучно?

— Да! Вы правы. Мне было очень скучно! — Лилиан присела. — Вот я и ждала, когда вы меня навестите, чтобы немного поболтать с вами.

— Но вы же не могли знать, что я приду сюда!

— Конечно. Но все-таки вы пришли…

Растерянный Стюарт молча разглядывал эту странную женщину, скучающую по ночам. Он сам забыл о том, что такое скука, едва переступив порог этой комнаты.

— Мистер Стюарт, а что означает это странное сочетание — «Д.Л.»?

Она поудобнее устроилась на подушке, словно готовясь к длительной дружеской беседе.

— Дэниел Линкольн.

— Линкольн? Известный законодатель и президент?

— Терпеть не могу, когда начинают вспоминать старика Авраама. Меня назвали в честь моих дедушек!

— Как это романтично!

— Полагаю, имя Ромео понравилось бы вам гораздо больше.

— Нет, что вы! Я вовсе не хотела обидеть вас. Дэниел — прекрасное имя. «Неужели он действительно обиделся? — подумала Лили. — Как глупо обижаться на такой пустяк!»