Маргарита Александрова - Дерзкая

— А потом и это похищение. Я думала, что умру тогда. Что чуда больше не случиться. Но как бы мне страшно не было, я думала о Вас. О своей семье, как я буду скучать — и о тебе! Пап, пожалуйста, не умирай…

И тут я почувствовала еле заметное шевеление и показатели на мониторе чуть ускорили свой ритм, а потом услышала:

— Вик-а-а… я посмотрела сквозь пелену заплаканных глаз.

Он открыл свои глаза и смотрел на меня в упор. Медленно его рука нашла мою и накрала ее сверху, чуть сжимая.

— Я люблю тебя! Девочка моя… хрипя, сказал он.. — И всегда буду любить. О лучшей дочери я и не мог мечтать! Ты очень красивая, умная, успешная — мечта! Если бы я мог… если бы я мог — он стал кашлять и я увидела, как ему больно. Дыхание стало тяжелым, выступила испарина, от его телодвижений глубокая морщина залегла на лбу.

— Пап, может воды? Или врача? — я хотела вскочить, но он не позволил, потянул к себе обратно.

— Вика-а-а — снова кашель — мне уже ничего не нужно. Ты приехала, я хотел лишь увидеть тебя напоследок…прости меня дочка! Не держи зла… жалею только, что не дожил до того момента, как увижу тебя в белом платье… не услышал смех и плачь твоих деток… моих внуков..

— Нет, нет, не говори так…еще уведешь, еще услышишь! Тебя вылечат! — мои глаза уже опухли от слез, губы были искусаны до крови, а руки дрожали.

— Девочка моя, смерть нельзя обмануть!

— Папа…

— Ты у меня сильная, боец! Вся в меня! Я ухожу, зная, что о тебе есть, кому позаботиться! Макс все сделает, он тебя очень любит…

Я видел его взгляд — это не просто похоть… так смотрят, только когда любят…

Я нервно сглотнула, на душе было так тяжко, хотелось выть от боли дальше… Но тут я поняла, что смогу сделать для него хоть малость..

— Пап, я думаю, что могу кое-что для тебя сделать — взяла его руку и положила на свой еще плоский живот, и на одном дыхание выдохнула -

Я — беременна! Правда, я еще не делала узи, но чувствую, что это так..

Он улыбнулся, подсмотрел на меня таким взглядом, который я не видела у него, за все время, что жила под его крышей. Его глаза медленно закрылись, а дыхание стало еле уловимым, в следующий миг на мониторе показалась прямая линия и он издал характерный звук…

— Папа? Пап? О, Боже! — Я подбежала к двери палаты, выглянула и закричала.

— Кто-нибудь, на помощь! Медсестра! Пожалуйста!

Спазм, внизу все вибрировало, и я друг ощутила какую-то неприятную пульсацию в животе. Тут же резкая боль заставила вскрикнуть и рухнуть на дрожание колени. Вспышка, за ней еще одна и вот я уже скрючиваюсь в позе эмбриона.

— Нет… Только не это… Пожалуйста, нет! — шептала в пустоту, прижимаясь, вспотевшие ладони к животу и тихо стала выть от осознания, что я теряю своего малыша. Если маленький комочек счастья во мне погаснет, то и меня не станет. Я не перенесу этого…

Я падала на пол безумно долго. Так, словно летела в бездну, из которой нет возврата…

В горле пересохло, словно я не пила несколько дней, а самочувствие, будто с креста сняли. Так паршиво… в одно мгновение перед глазами всплыли картинки, и я все вспомнила! Боже мой, Отец? А потом машинально схватилась за живот. Маленький мой, что с ним? Боли не было. Может ее и не должно быть? Или….Попыталась встать, но чья-то рука меня удержала. Макс!

— Ребенок жив. Ложись, тебе нужен отдых, и постельный режим пару дней. Врачи сказали, что нужно время на восстановление.

И разом, вместе с облегчением накатила слабость. Я упала обратно на подушку и повернулась к нему. Он был мрачен. Глядел на меня так тяжко, что невольно вся съежилась.

— Я…

— Помолчи, — оборвал меня на полуслове.

Он вскочил со стула. Только сейчас обратила внимание, как сильно он злиться. Об этом говорили как сжатые кулаки, так и нехороший взгляд, котором он время от времени меня награждал, шагая по комнате.

- Чем ты думала? Даже не так, о чем? Почему не сказала мне раньше? — он остановился рядом, упираясь рукой в спинку кровати. Склонился к моему лицу и прорычал:

- По-твоему я не должен был знать о том, что ты носишь моего ребенка?

— Прости — всхлипнула, — прости меня…

Черты его лица стали разглаживаться, руку уже не сжимались, он аккуратно присел на кровать, потянулся к моему лицу и нежно убрал прядь волос, что упала на него.

— Я должен был знать.

— Прости — только и могла всхлипывать я.

— Ну, все, все, перестань, иду сюда моя малышка.

Я приподнялась, а он заключил меня в объятия, в кольцо своих сильных рук — Угроза выкидыша миновала, врачи успели вовремя. Ты не представляешь, как я испугался — выдохнул мне в макушку моих волос.

— Я..

— Не нужно ничего говорить! Тебе нельзя расстраиваться — он отстранился и по-хозяйски, положил ладонь на мой живот — Нашему сыну, вредны стрессы, как и его мамочке — его слова заставили меня улыбнуться, и тут до меня дошел смысл его слов.

— Сыну?! — брови сами поползли наверх.

— А что есть варианты? — насмешливо спрашивает он.

— Ну, может быть, будет девочка?

— Девочка? Ну, дорогая, тогда тебе придётся постараться, потому что я тебя не оставлю в покое, пока не будет мальчик! И вообще, зачем мне девчонка? — я хотела возмутиться, но тут заметила его широкую улыбку и поняла, что просто шутит.

— Ты специально?

— Милая, я буду рад, даже если будет девочка. Она же будет точная копия тебя — такая красивая, с твоими чудными глазками, и с твоим дерзким характером.

Я, шутя, ударила его по руке, от чего он рассмеялся еще больше.

— Вот так-то лучше! Больше никаких стрессов, переживай, тайн — ты меня поняла? — Хитро улыбнулась, и пододвигаюсь ближе к нему.

— Поцелуй меня! — мой мужчина не заставил себя долго ждать и прильнул к моим губам, жадно. А его руки при этом нежно держали мое лицо.

Отстраняясь от него, и уперев свой лоб в него, тихо спросила:

— Ты, правда, счастлив?

— Глупая! Я безумно рад!

— Макс…

— Да?

— Мой отец…

— Родная… мне очень жаль — этого хватила, что бы все понять. Я потеряла его, теперь уже навсегда…

— М-м-м… не слова, а какое-то мычание, стала выдавать я из моих губ.

— Тсс, все хорошо, иди сюда. Он обнял меня и посадил к себе на колени, и стал нежно меня баюкать. Так мы и просили, даже не знаю, сколько времени, но мне было хорошо. Он и наш малыш давали мне силы. Мне было плохо и одновременно хорошо.

— Милая, все будет хорошо. Мы переживем — это. Я буду рядом, всегда. Он тоже был мне очень дорог. Я любил его как отца. Но жизнь такая штука, сегодня есть, а завтра нет. Я понимаю, как тебе тяжело. Я тоже знаю, что такое терять всех, кого любишь.

— Да?

— Да, я тоже потерял всю свою семью, но смог пережить это. И ты сможешь. Тебе есть ради чего и кого жить! А я буду рядом, помогать и поддерживать! Я стану твоей опорой, поддержкой и всем для тебя!

Тут в дверь постучали, и в палату вошел доктор.

— Как себя чувствует наша будущая мамочка?

Вытерев высохшие уже слезы, смогла ответить:

— Уже все хорошо. Скажите мне, как мой малыш? — взволновано спросила я.

— Ну, анализы у Вас хорошие, показатели тоже, думаю, даже через несколько дней мы Вас выпишем. А пока я Вас запишу на узи — пока врач говорил, Макс все время держал меня за руку и не отпускал.

— Так, госпожа Зверева, завтра в одиннадцать, сделаем узи — Я смутилась от его слов, Зверева? Это же фамилия Макс, ошибся?

— Доктор, извините. Вы ошиблись — я - Смирнова, то есть — Орлова.

Врач немного опешил, а потом перевел свой взгляд на Макса, и хотел уже что-то сказать, но не успел.

— Доктор оставьте нас еще на время — сказал Макс, и сжал мою руку сильнее.

— Дорогая, он не ошибся — глядя на меня, сказал он.

— Что? — ошарашено уже смотрю я.

— Я подумал, что не буду больше ломаться — и игриво подмигнул мне.

— Чего?

— Вот, — он достал маленькую черную коробочку — Можешь сделать мне предложение? — Он издевается надо мной? Я выдернула руку и стала его дубасить по груди, а он смеяться — Ладно, ладно, малышка моя, ну я же пошутил! — поймал мои руки и заглянул в мои глаза, в которых я потонула, от уведенных в них чувств — Я люблю тебя, и хочу что бы ты стала моей женой! И как можно быстрее!

— Макс..

— Что, ты не хочешь? Ты не любишь меня?

— Люблю! Очень! Безумно! Ты, правда хочешь этого? — мой голос был взволнован.

— Больше жизни! Ты и наш малыш, вот, что для меня важно! — хрипло сказал он:

— Моя дерзкая девочка…

Это был наш первый поцелуй в роли мужа и жены. Собственнический с обеих сторон, дико страстный. Он словно стал еще ярче и красочнее. Первый поцелуй, но далеко не последний. От него вскипела кровь, как от долгожданного обещания. Сильные руки мужа… Да, теперь уже мужа, держали меня за талию, и от них расходилось будоражащее все мое естество тепло. Теперь мы принадлежим друг другу. Он — мой, а я — его!

— Я люблю тебя!

— И я тебя, моя дерзкая девочка!