– Я тут кое-что обнаружил чуть ниже по ручью.

Глаза ее округлились.

– Что-нибудь необычное?

– Пока не знаю, но, возможно, здесь что-то есть.

– Если хочешь еще покопать, то иди, я подожду.

– Нет-нет… Лучше… поговорим.

– Ну хорошо. – Она ободряюще улыбнулась. – О чем ты хотел бы поговорить?

– Я подумал, что следовало бы сообщить о нашей помолвке матери и брату, – удивил он сам себя.

– Прекрасная мысль. – Ее карие глаза засветились. – Как ты думаешь, они смогут приехать на нашу свадьбу? Я бы хотела познакомиться с ними.

– Не знаю… не думаю. – День и без того будет достаточно драматичным, он не сможет уделить брату много внимания, а чтобы он почувствовал себя каким-то парией, не хотел. Кроме того, дорога для него слишком трудна.

– Я понимаю, – проговорила она ровно.

– У меня не простые отношения с семьей, – признался он. – В отличие от вас мы вовсе не близки.

– Знаешь, временами это крайне неудобно, – многозначительно заметила Оливия. – Но что бы там ни было, я уверена: семья есть семья, и связь с ней человек не должен терять.

Она права. И какие бы доводы он ни приводил, их свадьба будет отличной возможностью познакомить наконец мать и брата с семьей Оливии.

– Семья есть семья, – повторил Джеймс. – Спасибо, что напомнила об этом. Сегодня же вечером напишу им и приглашу в Хейвен-Бридж.

Оливия явно обрадовалась, и Джеймс обнаружил, что ему доставляет удовольствие ее радость… и, возможно, зрелище ее обнаженных ног. С трудом оторвав от нее взгляд, он спросил:

– Как ты думаешь, твоя сестра приедет?

Она взглянула на него, видимо, не расслышав вопроса.

– Леди Роуз. Как думаешь, она приедет на свадьбу?

– О, я надеюсь. Впрочем, Оуэн может быть таким вредным. Меня вовсе не удивит, если он запретит им с Аннабелл и Дафной приехать, только чтобы насолить мне.

– Что-то мне подсказывает, что на сей раз они вряд ли его послушают.

– Нам повезло, что Бог наградил нас братьями и сестрами. Не знаю, что бы я делала без своих. – Голос ее дрогнул, и она, кажется, едва удержалась, чтобы не заплакать.

Он накрыл рукой ее ладонь, лежащую на камне между ними.

– Что случилось?

Она шмыгнула носом, но уже через минуту взяла себя в руки:

– Если бы я могла уехать из Хейвен-Бриджа… всего на несколько дней.

У него екнуло сердце.

– Зачем?

– Чтобы съездить в Лондон. У меня там дело… нужно кое с кем увидеться.

Его так и подмывало спросить: «С кем?» – но если бы она хотела, чтобы он знал, то уже сказала бы.

– Ты можешь попросить разрешения у брата.

– Нет, он ни за что не позволит мне покинуть деревню до свадьбы, да я и после всего, что натворила, не виню его.

– Быть может, если бы он знал причину…

– Я не могу сказать ему… никому не могу. Пока.

– Ясно.

Она явно не готова ему довериться. Да и с чего бы? Он скрыл свое разочарование.

– А как насчет письма? Может, его будет достаточно?

– Вообще-то надо бы лично, – задумчиво проговорила Оливия, – но, полагаю, письмо все же лучше, чем ничего.

– Что ж, судя по всему, этим вечером мы оба будем писать письма. А пока предлагаю отведать бутербродов, которые я прихватил, и немножко отдохнуть, перед тем как возвращаться в гостиницу.

Улыбка прогнала серьезность с ее лица.

– Замечательное предложение.

Оливия повернулась было взять костыли, но он быстро вскочил и, подхватив ее на руки, отнес на одеяло. После того как Оливия поправила юбки и устроилась поудобнее, он вручил ей бутерброд.

– Насколько я поняла, ты собираешься завтра вернуться сюда, чтобы еще покопать? А не мог бы ты опять взять меня с собой? Обещаю не отвлекать и запастись едой для пикника.

Тепло растеклось у него в груди.

– Буду рад твоей компании, с едой или без. А что касается отвлекать… это же замечательно.

Оливия схватила фляжку, разлила вино по оловянным кружкам и, подняв свою, провозгласила:

– За новые открытия!

Они чокнулись, выпили, а Джеймс подумал при этом, что ему предстоит еще многое открыть в его прекрасной невесте.

* * *

Тем вечером в гостинице Оливия попыталась сочинить письмо Софии. В очередной раз. Она начинала уже трижды, но ни одна из этих попыток не увенчалась успехом. Скомканные бумажки до сих пор валялись на столе. Прежде чем приступить, она перечитала их, немного подумала и, наконец, решилась.

«Дорогая мисс Рольф!

Вы меня не знаете, но мой покойный отец был другом вашей матери. Мне известно, что она несколько лет назад умерла, и я глубоко и искренне соболезную вам.

Недавно я узнала о связи между нами, и хотя предпочла бы обговорить это лично, в настоящее время не имею возможности навестить вас. Видите ли, мой старший брат обнаружил меня в компрометирующей ситуации со своим лучшим другом, и я оказалась довольно поспешно помолвлена. Здесь, в маленькой деревушке Хейвен-Бридж в Озерном крае, я должна оставаться до свадьбы, которая назначена через три недели.

Если так случится, что у вас будет возможность приехать сюда раньше этого срока, я с превеликим удовольствием познакомлюсь с вами и поделюсь информацией, которую Вы найдете интересной. Я живу в гостинице «Флейта и лягушка».

Также посылаю премилый рисунок: ваша матушка с вами, младенцем, на руках. Я не имела удовольствия ее знать, но по тому, как она смотрит на вас, совершенно ясно, что она в вас души не чаяла.

Буду крайне признательна, если сочтете возможным приехать ко мне в Хейвен-Бридж до конца лета, ну а если не получится – прекрасно понимаю, что на то может быть множество причин, – я найду вас по возвращении в Лондон.

Искренне ваша, Оливия Шербурн»

Ну вот. Она сомневалась, стоит ли упоминать о своем позоре, но решила, что рано или поздно София все равно узнает неприглядную правду. Вполне вероятно, что слух уже дошел до Лондона и она слышала сплетни об оскандалившейся сводной сестре.

Оливия усмехнулась про себя, ибо эта мысль волновала ее вовсе не так сильно, как должна была бы, сложила письмо и набросок и осторожно вложила в конверт, который отправится в Лондон со следующей почтовой каретой.

Следующий день был еще жарче предыдущего. Они с Джеймсом опять приехали на то место под деревом, но Оливии было любопытно посмотреть, что же так привлекло внимание Джеймса.

– Могу я посмотреть, как ты будешь копать?

Он удивленно моргнул.

– Конечно. Если не боишься солнца.

– Не растаю.

– Ну хорошо. Это чуть ниже по течению.

Немного погодя Оливия заметила в лесу какое-то сооружение – не то шалаш, не то заброшенный коттедж, едва проглядывавший сквозь густую листву, о чем не преминула сказать Джеймсу.

– Побудь здесь. – Он перекинул ногу через лошадиный круп и легко спрыгнул на землю. – Я разведаю.

Вернулся он меньше чем через минуту.

– Старая лачуга. Судя по всему, уже много лет стоит заброшенной. Возможно, жилище дровосека – спрошу у дяди Хэмфри.

Оливия с удовольствием взглянула бы на домик сама, если бы ходьба не причиняла ей таких неудобств. Ну ничего – наверняка такая возможность представится, когда они приедут сюда в следующий раз.

– Мы почти у цели, – объявил Джеймс. – Разобьем лагерь у следующей излучины.

– Разобьем лагерь, – повторила она, выгнув бровь. – Значит, у нас вроде как экспедиция?

Он хмуро посмотрел на нее, словно уже одно это предположение было оскорблением.

– Едва ли. Просто приятная прогулка на свежем воздухе.

– И все?

– С красивой женщиной.

Оливия просияла.

– Я, конечно, признательна за комплимент, но не могу согласиться с твоим заключением. Нас двое, и мы направляемся в определенное место с определенной целью. Ты же сам сказал, что мы разобьем лагерь, и я запаслась провизией. Полагаю, ты прихватил инструменты?

– Разумеется.

– В таком случае что же еще нам нужно, чтобы эту прогулку можно было считать экспедицией?

Его рот медленно изогнулся в обольстительной улыбке.

– Ничего, если ты готова потрудиться. Все члены экспедиции имеют обязанности, знаешь ли.

– Я готова внести свою скромную лепту в общее дело. – То есть если не потребуется ходить. И желательно не слишком испачкать платье.

– Тогда вперед.

Вот наконец и то место. Они остановились у излучины, где берег углублялся и расширялся, а песчаная полоска внизу полого спускалась к воде. Со спины лошади Оливия увидела на песке среди гальки с дюжину отдельно стоящих камней.

– Это их ты вчера нашел? – В тоне ее явственно улавливалось разочарование: она надеялась на что-то более интересное и, желательно, блестящее.

Джеймс спешился и помог ей спуститься на землю. Она стояла, держась за подпругу, пока он отвязывал костыли.

– Да, – ответил он с энтузиазмом, несколько несоразмерным открытию, на взгляд Оливии, правда, дилетантский, надо признать.

Он подал ей костыли, и она сунула их под мышки.

– Будем искать сегодня еще?

– Да. Конечно, невозможно сказать, что мы обнаружим. Порой неожиданные открытия – самые приятные.

Оливия скормила лошадям по паре морковок, пока Джеймс расстилал одеяло на поросшем травой берегу.

– Если ты будешь работать там, – она кивнула на песок, – тогда и я тоже.

Широко улыбаясь, Джеймс спрыгнул с берега и расстелил одеяло у ручья, сложив вдвое. Оливия подошла поближе, он положил костыли на траву и протянул ей руки. Она устояла перед соблазном прыгнуть к нему в объятия, а плавно опустилась, вздохнув от удовольствия, когда тело прижалось к твердыне груди и скользнуло по крепкому животу. Он продлил объятие, опуская ее медленно, дюйм за дюймом, и сердце его при этом билось почти так же быстро, как и у нее. Когда наконец ее подошвы коснулись песка, Оливия подняла взгляд на его лицо – или, точнее, рот – и приоткрыла губы в ожидании.

Джеймс наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был мягким, нежным… и разочаровывающим до крайности. Она подалась вперед, на мгновение прижавшись к нему бедрами, и с удовлетворением почувствовала, что он отнюдь не остался безучастным. Тогда она повторила попытку ослабить его самоконтроль. Он застонал, обхватил ладонью ее щеку и, прервав поцелуй, выдохнул:

– Это… не то, чем обычно занимаются в экспедициях.

– Надеюсь… – Ее тон не оставлял сомнений, что надеялась она на большее.

Джеймс запрыгнул на берег, чтобы забрать их сумки и зонтик, после чего, к огромной радости Оливии, снял сюртук и, вернувшись, сразу же приступил к работе. Его движения были хоть и быстрыми, но четко выверенными и осторожными, будто между камнями могла оказаться закопанной хрупкая чайная чашка. Можно не сомневаться, что она осталась бы невредимой.

Завороженная его умелыми, рациональными движениями – не говоря уже о крепком, мускулистом теле и особенно той его части, что пониже спины, – Оливия предавалась мечтам об их будущем. Джеймс уедет на пару лет, но потом вернется, и они начнут совместную жизнь. Может, сейчас он ее и не любит, но есть шанс, что когда-нибудь полюбит, даже если женится и не по собственной воле.

И хотя она весь день могла предаваться созерцанию тонкой рубашки, облеплявшей мускулистые плечи и спину, ей подумалось, что можно было бы по крайней мере создать впечатление, что делаешь что-то полезное. Посему она достала карандаш и блокнот, открыла на чистой странице и написала сверху дату, после чего принялась зарисовывать камни, которые откопал Джеймс. К счастью, все они были гладкие и примерно одинаковой формы, что не требовало от нее какого-то особого художественного мастерства. Не забыла она и о пометках, указывающих приблизительное расстояние между камнями, а также описала свойства почвы берега и текстуру песка.

Она так увлеклась своим занятием, что вздрогнула, когда на страничку внезапно упала тень. Над ней стоял Джеймс с задумчивым выражением лица.

– Что это у нас тут?

Подавив порыв захлопнуть блокнот, она объяснила:

– Это мой вклад в экспедицию – набросок. Черновой, конечно же, и дилетантский, но все же набросок.

Он несколько секунд разглядывал страницы, испещренные ее записями, потом перевел потрясенный взор на нее.

– Где ты этому научилась?

– Чему – рисовать овал? – усмехнулась Оливия.

– Да нет, удивительно точно все изображать: и положение камней, всех семнадцати, и относительный размер…

– Ну да… Слава богу, от меня не потребовалось считать больше чем до двадцати. Моя точность имеет свойство значительно ухудшаться после этого числа.

– Я серьезно, Оливия. Это именно такой набросок, какой мне нужен. Ты даже описала почву и песок. – Он в изумлении покачал головой, как будто ничего столь же гениального в жизни не видел, а она должна была признать, что его восхищение было ей крайне приятно.

– Я просто записала те сведения, которые, как мне подумалось, ты захочешь запомнить, как то: время в соответствии с положением солнца на небе, приблизительное расстояние от места раскопок до границы деревьев. – Она и вправду ужасно гордилась собой. Возможно, ее рисовальные способности лучше, чем она думала о них.