Мысли Ги бежали в другом направлении. Думая о будущем завоеванной им страны — теперь и его страны, — он связывал его с лежащей рядом с ним прекрасной женщиной, которая явилась ему словно награда. Ему страстно захотелось, чтобы она, его любимая Лили, нарожала много сыновей, сильных воинов, которые будут строить и защищать эту — его и их — страну!

— Лили, моя маленькая, моя любимая!.. — обнял ее Ги.

Щекой, прижатой к его груди, сна ощутила, как забилось его сердце. Она приподнялась, чтобы вновь насытиться его смуглой красотой и убедиться, что все это не сон. Застонав, он коснулся ее волос и омыл свою грудь в их шелковистом потоке. Потом притянул ее к себе, охваченный яростным нетерпением снова стать с ней единой плотью. Поцелуй его был требователен, он ошеломил Лили своим напором. Предыдущий раз он ласкал ее с томительной нежностью; теперь же его страсть вышла из повиновения, и казалось, что он ласкает ее в первый раз — или в последний.

Его дикая сила несколько испугала Лили, но она решила ни в чем ему не отказывать. Если он хочет от нее всего, она даст ему это все; более того, даст с радостью.

Он охватил руками ее зад, отчаянно стремясь погрузиться в ее прелесть. Раньше она казалась такой хрупкой, такой беспомощной, но теперь она была ему под стать — той самой женщиной, которую он всегда искал. Его охватило чисто мужское желание покорить ее своей власти, оставить на ней клеймо, говорящее о том, что это его женщина и ничья больше. В этом страстном порыве он завладел ее губами.

Желание охватило ее чресла и сдавило их, как змея. Рухнули последние преграды между ними, и они вместе бросились в пропасть вечной любви. Его горячее семя текло в нее, зарождая дитя…

— Теперь усни, — пробормотал он.

— Я не могу: все так ново, странно и удивительно!..

Ги улыбнулся в темноте, потому что знал: она уснет мгновенно. Он привлек ее к себе, улегся сам поудобнее и вознес хвалу небесам, благодаря за то, что его жизнь наконец устроилась так, как ему по душе.

Утром Лили проснулась, томно и сладостно потянувшись в своей широкой кровати. Повернувшись к мужу, она увидела, что тот смотрит на нее, опершись на локоть.

— Ты смотрел на меня! — укоризненно воскликнула она. — У меня, наверное, ужасный вид?

— Это было самое красивое зрелище, которое я когда-либо видел, — возразил он.

Она нырнула под меховое одеяло.

— У нас холодно.

— Я сейчас посмотрю, нельзя ли разжечь огонь, но предупреждаю: я вернусь.

Она хихикнула, когда Ги отбросил одеяло и спустил ноги на пол. Сначала она разглядывала его, робея, а потом увлеклась созерцанием гибких движений его обнаженного тела. Конечно, это — самое прекрасное тело в мире! Широкие плечи сужаются к мускулистой спине, а потом к узким бедрам. Плоский живот, сильные и длинные ноги!..

Когда огонь жарко запылал, Ги одним прыжком запрыгнул в кровать и, устроившись рядом с Лили, протянул к ней под одеялом руку.

— А я видел, что ты меня рассматриваешь! — поддразнил он ее. — Теперь моя очередь. Я хочу видеть тебя всю.

— Нет-нет! — воскликнула она, сжимаясь в клубок.

— Походи передо мной, чтобы я мог видеть тебя во всей красе, — хрипло сказал он.

— О Ги, пожалуйста, не проси об этом, пока не проси. Я стесняюсь, — сказала она умоляюще.

— А когда же?

— Завтра! Я обещаю тебе, но сейчас — нет, прошу тебя, любимый!

— Ты меня стесняешься? Придется взяться за тебя. — Он гортанно усмехнулся, а она повернулась к нему спиной и попыталась выскользнуть из постели. Но он обхватил ладонями ее грудь, провел носом по ее шее, и по спине Лили побежали восхитительные мурашки. Ей стало щекотно, и она начала извиваться. Поняв, что он снова возбужден, она притворилась рассерженной:

— Неужели ты постоянно пребываешь в таком состоянии?

— Это упрек тебе, ты виновата в моем таком состоянии! — засмеялся Ги.

Игриво повернув ее к себе, он осыпал ее поцелуями, но страсть его росла, и он грубо впился в ее рот. Поцелуй длился бесконечно. Пылая от страсти, он быстро разжег и ее до такой степени, что этот огонь грозил поглотить их обоих.

— Ты сводишь меня с ума! — прохрипел он.

Ги взял ее, и она крикнула от сладостной боля. Когда все кончилось, она размягчено приникла к нему, и его опять охватила нежность. Укачивая ее, Ги шептал ей все то, что ей так хотелось услышать…


Ги расположился с картами, рисунками и чертежами в оружейной, где Лили и нашла его. Главное, что теперь занимало его мысли, — как сделать замок просторнее и превратить его в твердыню. Работу нужно начинать сейчас, пока не кончилась зима и у людей много свободного времени, потому что весной они будут заняты севом, посадкой и всем, что с этим связано.

— Я хочу пристроить два крыла. Одно крыло — для моей семьи, другое — для вас. Когда вы все переженитесь, не будете же вы спать в оружейной, верно?

Стоявшие вокруг мужчины засмеялись; раздалось несколько грубоватых замечаний.

Тут Ги заметил жену, и глаза его посветлели.

— Входите, дорогая, входите!

Та, краснея, прошла мимо собравшихся мужчин.

— Посмотрите, — сказал Ги, просияв, — какие планы мы строим. Все это крыло — детская.

И он подмигнул мужчинам поверх ее головы. Щеки молодой женщины запылали, она опустила глаза. Рольф проворчал:

— Стыдно насмешничать над таким ребенком в присутствии всех этих мужланов!

Ги тут же замолчал и покровительственно привлек жену к себе.

— Овцы уже начали ягниться, — сказал он тихонько. — Не хотите ли пойти со мной в южную овчарню и посмотреть?

Лили радостно кивнула. Взявшись за руки, они выскользнули из оружейной, немедленно забыв обо всех строительных планах. Рольф только головой покачал:

— Воркуют, точно голубки на голубятне. Андре подтолкнул Николя и заметил:

— И кто это говорит! Через неделю сам будет вздыхать и ворковать точно так же!

Рольф дернул юношу за ухо, но не очень больно.


Очаровательные ягнята резвились вокруг маток, перепрыгивая через какие-то невидимые препятствия.

Ги спросил одного из пастухов:

— Много ли мы потеряли?

— Не очень, милорд. Все прошло гладко — только две овцы и двое ягнят сдохли. Мы взяли сироток, надели на них шкуры мертвых ягнят, и овцы сразу же их приняли.

— Ой, Ги, смотрите, эта овца только что принесла двойню! — взволнованно сказала Лили.

— Очень уж они малы. Думаю, вряд ли выживут, — отозвался Ги.

Пастух сказал:

— Если их оставить на ночь в овчарне, не выживут, но я отнесу их жене. Проведут ночь у очага, а к утру оправятся.

— Дай их мне! — попросила молодая женщина. — Я их укутаю и буду держать у огня.

Ги заметил, что пастух слегка нахмурился.

— Просим прощения, миледи, — сказал он, — для ягнят будет лучше, если они останутся у нас. Тут уметь надо.

— Конечно. Прости, я не подумала, — улыбнулась Лили.

Притянув ее к себе, Ги тихо проговорил:

— Если с ними что-нибудь случится, вы будете горевать. Лучше оставим их здесь.

В этот момент к Лили подошла пожилая крестьянка Эльфрида.

— Могу я поговорить с вами, миледи?

— Разумеется. Что-нибудь случилось? У тебя такой огорченный вид.

Эльфрида нехотя изложила свое дело при Ги.

— Моя дочка вышла за человека из соседнего поместья. — Крестьянка указала на запад. — Ну а теперь они не хотят больше там жить.

— Пусть переезжают сюда. Нам всегда нужны работящие люди, — предложила Лили.

— Ах, миледи, кабы все было так просто! — Крестьянка заколебалась, по-прежнему бросая украдкой взгляды в сторону Ги. — Тамошний господин, норманн, очень жестокий, миледи. Он с ними обращается, как со скотом или с рабами: держит в цепях, бьет кнутом и не дает есть. Дочка-то убежала, а мужа ее поймали и вернули. Я спрятала ее у нас в доме. — И она с вызовом посмотрела на Ги.

Повернувшись к нему, Лили хотела просить за женщину, но он оборвал ее:

— Видимо, настало время познакомиться с соседом. Далеко это поместье?

— По меньшей мере, десять миль, а может, и все пятнадцать, — ответила Лили.

— Пойдем, Лили, я велю седлать лошадей. Возьму несколько человек и съезжу в гости!

Молодая женщина испуганно посмотрела на мужа:

— Ох, Ги, я не хочу, чтобы у тебя были осложнения!

— Вильгельм тоже этого не хочет, — засмеялся он. — Раздоры и междоусобицы между землевладельцами — это последнее дело!

— Но как ты добьешься мира и справедливости без осложнений?

Ги взглянул на ее обеспокоенное лицо.

— Для этого есть много способов, дорогая, не тревожься. Попробую по-человечески выручить этих людей из беды, а не получится — куплю их!

…Лили волновалась весь день, но успокаивала себя тем, что Ги умеет постоять за себя. Когда стемнело, Лили стала прислушиваться, не едет ли Ги. Ей казалось, что она слышит стук копыт, но всякий раз, выглянув в окно, она была разочарована. Когда Ги не вернулся в положенное время к вечерней трапезе, Лили от волнения не могла ни пить, ни есть. Поставив на поднос ужин Ги, она накрыла его чистой скатеркой, уселась у окна и стала ждать возвращения мужа. «Я только что обрела его, — молилась Лили, — не допусти, чтобы с ним что-нибудь случилось, не отнимай его у меня!..» Прошел еще час. За окнами почти стемнело, когда она услышала стук копыт — лошади мчались галопом. Она выбежала из комнаты, слетела вниз по лестнице и бросилась навстречу мужу.

— Ох, Ги, слава Богу, с тобой ничего не случилось! Он поднял ее и покружил в воздухе, — А это что такое? Слезы? Что произошло, глупышка? — нежно дотронулся Ги до глаз Лили.

Обняв друг друга, они поднимались по лестнице.

— Почему ты так поздно? Не все прошло гладко, да? Что там было?

— Ничего, дорогая, — Ги закрыл дверь.

— То есть как это — ничего?

— Я просто познакомился с нашим соседом.

— А что насчет мужа этой бедной женщины — Ты смог договориться?

— Я и не упоминал о нем.

— Ты хочешь сказать, что я сидела здесь, умирая от беспокойства, а ты не сделал ничего из того, зачем поехал? — вспыхнула она.

— Лили, не стоит беспокоиться обо мне, если мы расстаемся на несколько часов. Береги нервы. Твоя тревога напрасна. Кстати, я пригласил нашего соседа и его супругу на свадьбу твоей матери.

— Бог мой, зачем? — воскликнула она.

— Пусть увидят, что норманны и саксы могут жить вместе и по-другому, а не так, как в их поместье.

— А что, там очень плохо? — заволновалась Лили.

— Да, но я ничего тебе не скажу — ты же сразу расстроишься. — По его тону было ясно: разговор окончен.

Стоя в его объятиях, Лили сказала:

— Я оставила тебе поесть, ты ведь голоден?

— Очень голоден, но не в смысле еды, — засмеялся он, крепче обнимая ее. — К тому же я уже отужинал.

Лили вырвалась.

— Я бы не преломляла хлеб, с тем, кто мне неприятен. Это — лицемерие!

Ги фыркнул, но потом сказал:

— По дороге я видел недурственный кусок земли. — Пора уже сейчас позаботиться о наших будущих сыновьях

— И эта земля принадлежит соседу? Ги пожал плечами.

— Отчасти.

Он быстро разложил перед ней карту, показал, где находится их земля, реку, текущую по западной границе их владений, и земли поместья, принадлежащего соседу-норманну Сен-Дени.

— И чем скорее я приберу к рукам земли, которые нас окружают и на которые еще никто не предъявил права, тем будет лучше для всех нас. К тому же я обещал Окстед и Севенокс братьям, когда они женятся. Ты не возражаешь, Лили?

— Конечно, нет. Теперь они и мои братья. Он налил себе вина.

— Большинство женщин не допустили бы такой щедрости по отношению к братьям мужа. —

Ги с нежностью посмотрел на жену. — Ах, Лили, у меня огромные планы на будущее!

— У меня тоже есть планы: я хочу, чтобы Андре женился на Эдит, а Николя — на Розе.

— Это ваши дамские дела, мне не пристало заниматься сватовством. Мужчины предпочитают охотиться на свой лад, любовь моя! — засмеялся Ги.

— Я согласна: все должно идти естественным путем! Но видишь ли, дорогой, есть один человек, его, кажется, зовут Эсме. Я хочу, чтобы ты поговорил с ним. Как ты знаешь, наша Эмма беременна. Так вот, это ребенок Эсме. Но когда она сказала ему, он начал бегать от Эммы, как от чумы.

— И что же я должен сказать Эсме?

— Вели ему жениться на Эмме!

— Да разве она может надеяться на счастливую жизнь с человеком, которого силой заставили жениться на ней? Нет, я не буду говорить с Эсме, даже не проси!

Поняв, что тут Ги ей не помощник, Лили решила, что сама уладит это дело.

— Допей свое вино и иди ко мне, иначе у нас никогда не будет сыновей, о которых ты столько твердишь, — шутливо приказала она.

— Ждешь не дождешься, как бы прибрать меня к рукам? — ухмыльнулся он.

Быстро раздевшись, Ги лег рядом с женой, спрятав лицо в ее дивно благоухающие волосы. — О Лили, я так люблю тебя!..