— Прости, моя принцесса, прости. Позволь, я отнесу тебя наверх, мой ангел. Пожалуйста. Ты так мне нужна.

Дэни попыталась отстраниться, но он прижал ее к себе и нежно погладил по щеке.

— Дэни, пожалуйста, ты меня просто убиваешь. Ты моя жена. Не отвергай меня. Все мои мысли только о тебе. Ты единственная, кого я хочу.

— Я боюсь, — прошептала она.

— Не бойся. — Он положил руку ей на колено. — Я буду осторожен.

— Я боюсь иметь ребенка. Я боюсь. — Ну вот, она ему все и открыла. — Я ужасная трусиха.

— Ничего не понимаю, — нахмурился он.

— Даже если случится чудо и твой отец не лишит тебя наследства из-за брака со мной, нам все равно придется развестись, потому что я не смогу подарить тебе наследника. Ты должен найти себе другую жену, Рафаэль. Я не смогу родить. Я боюсь.

— Из-за своего здоровья? — спросил он после долгого молчания.

— У меня крепкое здоровье.

— Тогда я тем более ничего не понимаю.

— Тебе когда-нибудь доводилось видеть, как женщина умирает от родов?

— Нет.

— Тогда, в тюрьме, когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, я подумала, что как-нибудь справлюсь с этим. Но сейчас я даже не надеюсь сохранить тебя в качестве мужа и поэтому не хочу рисковать, умирая ради тебя. Лучше быстрая смерть в петле, чем медленная при родах, когда из тебя хлещет кровь, и ты причитаешь от боли. Я не хочу умирать такой смертью.

— Успокойся, Дэни, успокойся! — Он испуганно посмотрел на нее, не зная, как утешить. — Ведь не все женщины умирают при родах. Ты молодая, сильная…

— Моя мать умерла, рожая меня, Рафаэль. Дедушка говорил, что у нее были узкие бедра, такие же как у меня. Обняв Дэни за плечи, Рэйф поцеловал ее в волосы.

— Дорогая, я не допущу, чтобы с тобой такое случилось. Я приглашу самых лучших врачей…

— Никакой врач не может справиться с природой, Рафаэль!

— Да, любовь моя, это подвластно только Богу. Но я не верю, что Бог заберет тебя от меня, когда ты мне так нужна.

— Нужна? — с горечью переспросила она. — Ты ведь женился на мне не по любви, правда?

Он молча посмотрел на нее, потом поднялся, провел рукой по волосам и ушел.


В последние дни Рэйф разрывался между любовью и долгом. Кроме тех случаев, когда протокол требовал, чтобы жена находилась с ним, он избегал Дэни, большую часть времени проводя в административном крыле дворца, а она по его приказу сидела в своих апартаментах на третьем этаже.

Он сгорал от любви, и это чувство мучило его, но, несмотря ни на что, Рэйф не мог от нее отказаться. Выгнать ее — означало признать справедливыми слова дона Артуро, епископа и Адриано, которые предупреждали его, что он делает большую ошибку, женясь на ней, а он этого признавать не желал. Он дал клятву перед Богом и своим народом. Он должен сохранить свое лицо, хотя, по правде говоря, он в любом случае хотел ее удержать, а вот почему — и сам не знал.

Воспоминания о том, как она покорялась ему ночью на яхте, ее невинное личико и большие зелено-голубые глаза, в которых горела страсть, преследовали его днем и ночью.

Слишком самоуверенный, он с первого дня их знакомства думал, что сможет легко соблазнить ее, но все вышло наоборот: она соблазнила его, и он ненавидел себя за это.

Был четверг, время после полудня, и тут Рэйф вспомнил, что опять забыл поесть.

После доклада, который он только что прочитал, и особенно после выступлений советников короля у него пропал аппетит. Университетские ученые и врачи не смогли обнаружить яд в продуктах на королевской кухне. Все кошки, которым они давали пробовать пищу, остались живы, но мысль о том, что его могут отравить, как и отца, выбивала его из колеи.

Рэйф перешел к рассмотрению следующего дела и попросил секретаря ввести к нему обвиняемого,

В кабинет вплыл толстый граф Бульбати. Весь его заносчивый вид говорил о том, что он не воспринимает принца всерьез.

Однако хватило всего десяти минут, чтобы на лице Бульбати появилось испуганное выражение. Пот заливал его лицо, шею, и даже сюртук покрылся влажными пятнами.

Рэйф допрашивал графа с пристрастием и без всякой жалости, зная, что этот человек приставал к Даниэле. Принц надеялся, что рано или поздно его отношения с женой наладятся, и ему хотелось положить к ногам Дэни какой-нибудь значительный подарок. Бухгалтерские книги Бульбати, заверенные министерством финансов, лежали раскрытыми у него на столе.

— Странная манера ухаживать, милорд! — сердито заявил Рэйф, просмотрев аккуратные колонки цифр. — Неужели вы всерьез думали, что заставите ее выйти за вас замуж, лишив крова и хлеба?

Граф вытер носовым платком бледное одутловатое лицо.

— Не имею ни малейшего представления, в чем синьора Даниэла меня обвиняет.

— Послушайте, отвратительная груда мяса, не смейте изворачиваться, отвечая на мои вопросы! Эти цифры подтасованы, и вы единственный, кто мог это сделать. Вас ожидает пятнадцать лет тюрьмы, граф!

— Ваше высочество, но ведь мне разрешается оставлять небольшую часть налогов себе! Здесь все законно. Он знает об этом… — Граф внезапно замолчал, и его лицо исказилось от ужаса.

— Так, это очень интересно, — протянул Рэйф, откидываясь на спинку кресла. — Кто вам дал разрешение присваивать себе деньги из казны Асенсьона?

Рэйф был удивлен, но не подал виду. Ему представилось, что он нечаянно открыл ящик Пандоры, и теперь на него посыплются все несчастья.

Бульбати закрыл глаза, и его рыхлое лицо побледнело.

— Господи, что же я наделал! — в ужасе прошептал он. Сам подставил себя под нож. О горе мне, горе!

— Я жду.

— Ваше высочество, я не могу назвать его имя! Он же убьет меня.

— Подумайте о жизни в тюрьме, любезный. Вы обокрали короля и не только набили свои карманы, но еще пытались обмануть молодую невинную девушку. Ваши действия отвратительны, а ваши слова доказывают, что вы к тому же еще и трус. Если вы рассчитываете на жалость, то здесь вы ее не найдете, по крайней мере до тех пор, пока не начнете со мной сотрудничать.

— Если я расскажу вам, то моя жизнь окажется под угрозой! — прошептал Бульбати, снова вытирая потное лицо носовым платком. — Мне нужна будет постоянная охрана!

— От кого? Я не собираюсь играть с вами в «угадай», Бульбати. Назовите имя этого человека, иначе вас ждет тюрьма. Пот заливал лицо графа, и он с трудом дышал.

— Пожалуйста, не вставайте ему поперек дороги, ваше высочество. Лучше оставить все как есть. Я верну вам деньги…

— Его имя!

— Я не один работаю на него, ваше высочество, все министерство финансов выполняет малейшее его желание. Он очень могущественный человек! Он имеет большое влияние на правительство.

— Назовите его имя, черт возьми! — рявкнул Рэйф, стукнув кулаком по столу.

— Орландо.

Рэйф онемел от изумления. Он не мог определить, какие чувства испытывает в данный момент: ошеломление? Облегчение? Опустошенность? Наконец гнев захлестнул его.

— Вы лжец!

— Нет, ваше высочество, клянусь, это правда!

— И вы думаете, я поверю вам, лживая жирная свинья? — Рэйф вскочил на ноги. — Как вы посмели обвинить члена королевской семьи? У вас есть доказательства?

— У меня нет доказательств. Но я говорю правду, ваше высочество. Правду.

— Это ложь! — закричал Рэйф, снова ударяя кулаком по столу. Ужас, словно яд, разлился по его венам, но не ужас удивления, а что было гораздо хуже — ужас подозрения. — Стража! — закричал он.

Бульбати с трудом поднялся со стула и шатающейся походкой направился к двери, где путь ему преградили стражники.

— Засадите этого человека на всю ночь в тюрьму, и чтобы я его здесь больше не видел! Посмотрим, что он скажет завтра.

— Да, ваше высочество.

Бульбати увели.

Дверь закрылась, и Рэйф остался один. Голова у него разламывалась от боли. Он подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Он не знал, что и думать.

С тех пор как Орландо уехал из Флоренции и обосновался в Асенсьоне, принц часто ловил себя на мысли, что этот человек совсем не тот, за кого себя выдает. Но Рэйф испытывал жалость к своему странному, неприкаянному, одинокому кузену, у которого не было ни семьи, ни настоящих друзей. Он предполагал, что Орландо слегка ревнует его, как, к сожалению, его ревновали и многие друзья. Но если это была не ревность, а затаенная вражда, то Рэйф не знал, хочется ли ему об этом знать.

После того как Рэйф узнал, что Орландо в тайне от него имел разговор с Даниэлой, он, естественно, насторожился. Пусть даже его родственник руководствовался самыми добрыми намерениями и пытался защитить его и королевскую семью, доверие Рэйфа к Орландо было подорвано. Но это касалось только его и Дэни, а вот обвинение, исходившее от Бульбати, было намного серьезнее.

Но самым неожиданным оказалось заявление графа о том, что Орландо располагает большой властью и может убить его, если он назовет его имя. Рэйф нахмурился: скорее всего, этот жирный боров наврал ему, чтобы сохранить себе жизнь.

Он виделся с Орландо только сегодня утром и ничего подозрительного в его поведении не заметил. Герцог присутствовал на заседании нового кабинета, сформированного Рэйфом. Принц был рад этому, так как Орландо был старше и опытнее всех остальных его членов.

Орландо держался, как всегда, спокойно и доброжелательно, и Рэйф постарался отмести все подозрения, потому что если не доверять членам собственной семьи, то кому же тогда верить? Но если и дальше придерживаться подобных принципов, ничего хорошего из этого не выйдет. Его философия слишком наивна, и Джулия посмеялась бы над ним.

Сложив руки на груди, Рэйф неподвижно стоял у окна. Ему не нравился ход его мыслей. Он всегда старался верить людям. Несмотря на то, что Джулия его предала, он не хотел подозревать людей во всех смертных грехах и считать, что его окружают одни враги, но на сей раз решил отступить от своих принципов. Он должен это сделать, для того чтобы его не застигли врасплох.

Отец болен: рак желудка. Предположительно. Как кронпринц он должен иметь наследника, но у него нет сына. Орландо убедил Дэни не спать с ним.

Если он и отец умрут, трон унаследует Лео с епископом Юстинианом в качестве регента.

Епископ не одобряет поведение Рэйфа, но зато всем сердцем предан королю, а также Лео. Нет, епископ не может быть предателем. Однако, если предположить, что Юстиниан умрет еще до того, как король-мальчик достигнет нужного возраста, кто тогда станет регентом?

От этого вопроса Рэйфу стало не по себе.

Ему хотелось бы думать, что регентом станет Дариус Сантьяго, его испанский зять, но того мало волнуют проблемы Асенсьона. К тому же он воин, а не государственный деятель.

При сложившихся обстоятельствах регентом может быть назначен премьер-министр Артуро ди Сансеверо, но Рэйф знал, кто ходит в любимчиках дона Артуро.

Орландо.

А если Орландо станет опекуном Лео, можно ли с уверенностью сказать, что мальчик доживет до восемнадцати лет, когда вся власть должна будет перейти к нему?

Рэйфу стало не по себе. Кажется, он чересчур увлекся. В конце концов, пока нет уверенности в том, что у отца рак желудка, а что касается его, то никто до сих пор не покушался на его жизнь. Рэйф решил действовать осторожно и, прежде чем принимать какие-то меры, как следует разобраться в обстановке. Он вышел из кабинета и решительным шагом направился по коридору, чтобы поговорить с куратором Орландо, седовласым доном Франсиско, почетным главой министерства финансов.

Рэйфа охватило предчувствие беды, но он постарался не поддаваться панике. Ему не хотелось даже думать о том, что ситуация может резко измениться, если Дэни забеременеет. Если она родит ему сына, то трон унаследует он, а не Лео.

И тут ему внезапно пришла в голову мысль, что он подвергает Дэни опасности. А вдруг Орландо захочет от нее избавиться?

Зайдя в комнату, где размещалась королевская стража, он приказал охранять его жену как зеницу ока и ни на минуту не выпускать из виду.

Рэйф ни словом не обмолвился об Орландо, решив пока не принимать никаких мер по той простой причине, что если его кузен действительно затеял какую-то интригу, действия принца сразу насторожат его, а в данный момент следовало вести себя так, чтобы Орландо не заподозрил, что легкомысленный Рэйф в чем-то его подозревает.

Так как Рэйф не хотел, чтобы его визит к дону Франсиско был замечен придворными, он попросил подать карету без королевских гербов и отправился в элегантное городское палаццо старика.

Послав лакея во дворец, он ждал в карете, но слуга быстро вернулся с сообщением, что старый финансист уехал на рыбалку и когда вернется, никто не знает.

Рэйф тяжело вздохнул.

Вдруг его осенила блестящая идея. Он приказал кучеру отвезти его в колесную мастерскую к каретному мастеру, который чинил его фаэтон.

Мастерская уже закрывалась, но когда он приехал, мастер и все подмастерья окружили принца, стараясь изо всех сил угодить своему титулованному заказчику. Мастер повел Рэйфа к отремонтированному фаэтону, на который наводили последний глянец.