— Ты не только не сказал мне о своей чертовой бывшей жене, — хорошее белье, кстати, уверена, что тебе понравилось — но и что у тебя есть сын, ты даже не удосужился, блять, рассказать мне о нем. Собираешься упаковать свои вещи и уйти к ним жить долго и счастливо? Она снова разочарует тебя, но возможно тебе это нравится.

Чувство предательства подогревало ее гневную речь. Но их расстроенная девочка поверила в порочащую его ситуацию с первого раза, без единого вопроса. В некотором роде, это глубоко ранило Лиама... но он напомнил себе, что всего неделю назад его отношения с Рейн казались безнадежными и он был готов их прекратить. Конечно, девушка волновалась, что он захочет сделать то же самое сейчас. Она ставила на нем крест прежде, чем он смог бы причинить ей боль снова.

— Я развелся с Гвинет не без оснований. Я никогда не хотел, чтобы она вернулась и, безусловно, не оставил бы тебя ради такой, как она — это чистая правда.

— О, так теперь ты говоришь мне правду? Но не сегодня в машине? — Девушка ткнула пальцем ему в лицо. — Вы двое провели последние несколько дней, читая мне нотации о честности и связи, чуть ли, не пыхтя от усилий, насколько лучше будут наши отношения, если бы мы все могли доверять друг другу. Бла, бла, бла, блять....

— Рейн, — Лиам попытался осторожно, голосом, успокоить ее, потому что говорить «успокойся» было не самым удачным вариантом. — Любимая, я не хочу Гвинет. Я ее не трогал.

— Чушь собачья! Я видела зажимы для сосков, паддл и свежий отпечаток слова «шлюха» на ее заднице. Не то, чтобы я хоть на минуту засомневалась. О, я забыла бондаж и огромный фаллоимитатор. Так что, если ты не играл с ней, ты... что? Воссоздавал ваши добрые старые времена и напоминал ей обо всем, что она пропустила?

Лиам не дрогнул:

— Нет, если ты перестанешь проигрывать этот проклятый сюжет, я все объясню.

— Объяснишь, что? Она сказала мне, что вы оба поработали над ее «ошибочными решениями», из-за которых распался ваш брак. Вау. Так я догадываюсь, что обработка ее паддлом была для тебя лучше, чем семейная терапия, и сейчас все прощено. Как долго ты собирался ждать, до того, как бросить меня, чтобы присоединиться к ней и стать семьей?

Рейн продолжала спорить, находясь, все это время, в ожидании самого худшего. Конечно, она раздула ситуацию до самого наихудшего сценария. В ее случае, так происходило каждый проклятый раз.

— О, что за расчетливая дрянь, — пробормотал Хаммер.

Действительно, Гвинет в совершенстве разыграла Рейн. Подобно ряду домино, когда каждый последующий неизбежно валится в цепной реакции. Но Лиам сам приложил руку к действиям своей бывшей жены. И хотя его намерения были благими, они имели неприятные последствия.

— Почему ты думаешь, что она сказала тебе правду? — спросил Лиам.

— Потому что я уже знала, что вы двое соврали мне.

— Для того чтобы защитить тебя, да. Нам жаль, что это тебя расстроило. Но ее ложь предназначена для того, чтобы запутать тебя и сделать больно, — выплюнул Хаммер. — Не позволяй семенам сомнения, которые она посеяла в твоей голове, прорасти, прелесть. Не давай ей ни капли твоей силы, что принадлежит нам.

— Ничего из того, что она сказала, не было правдой, — заверил Лиам. — Все, что эта женщина хочет: отделить меня от вас. Ты не можешь ей это позволить.

— Дай мне хоть одну причину, почему я должна тебе верить, — потребовала Рейн.

— Думаешь, мы планировали бы поужинать с тобой сегодня вечером, чтобы все объяснить, если бы не хотели рассказать тебе правду? — спросил Макен.

Она бросила на него скептический взгляд:

— Возможно, вам просто потребовалось больше времени, чтобы придумать правдоподобную отмазку.

Лиам наклонился к лицу девушки, заставляя смотреть ему в глаза:

— Потому что я люблю тебя, Рейн. Вот почему ты должна мне верить.

У Лиама был единственный шанс убедить Рейн, что он любит ее каждой клеточкой своего тела. В противном случае она позволит сомнению овладеть ею и уйдет. Но пока он дышит, то будет продолжать бороться за них.

К сожалению, он не мог прочитать Рейн сейчас. Так как эмоции всегда отражались на ее лице, это было рискованно. Девушка продолжала ругаться, поэтому он решил, что это добрый знак. Но он все еще явно ощущал ураган, бушующий внутри Рейн.

Она снова вырвалась:

— Ты не сказал мне о своем сыне. 

— Я не думаю, что он мой, — возразил Лиам. — Скажи мне, что еще тебе наговорила Гвинет и я смогу все объяснить.

— Она пожалела меня. Нет, сначала она подумала, что я горничная. Затем она сказала, что я симпатичная, но не смогла бы долго поддерживать твой интерес, потому что тебе нравится охота, а я никогда не давала тебе достаточно этого развлечения. — Рейн закрыла лицо, и ее тело задрожало. Каждый всхлип был пропитан болью, пока она смахивала слезы со своих щек и отступала. — Мне жаль, что я недостаточно интересна вам.

Его худшие опасения сбылись: Гвинет резанула ее до костей. Лиам смотрел, как плачет Рейн, и нож в его груди прокрутился еще больше, ему хотелось заключить девушку в объятия и осушить поцелуями каждую слезинку. Яростная и гордая, она выглядела сказочно прекрасно, даже когда стояла перед ними обиженная и сломленная.

Он не сдержал проклятья. Если бы он мог прожить этот день снова, то не просто унизил бы свою бывшую жену, а задушил бы ее.

Лиам бросил взгляд на Хаммера, который выглядел так, будто хотел испробовать на Гвинет собственную систему правосудия. Но сейчас, им нужно избавить Рейн от гнева и устранить ущерб, который причинила эта сука Гвинет — и быстро.

Макен встретился с ним взглядом и кивнул.

Не говоря ни слова, Лиам обнял Рейн.

Она вздрогнула и начала сопротивляться его объятиям:

— Не трогай меня!

Мужчина проигнорировал ее, потому что девушка, явно, очень нуждалась в утешении. Вместо этого, он подтолкнул Рейн к стене, а Хаммер собрал ее мечущиеся руки и прижал их у нее над головой.

Лиам обхватил ее щеки ладонями и заставил посмотреть на него:

— Выслушай меня, Рейн, и слушай внимательно. Ты дала Гвинет заползти внутрь своей головы и вытащить на поверхность всю твою неуверенность. Узнай мою версию событий, прежде чем ты решишь сделать что-нибудь опрометчивое, например, бросить нас.

Лиам объяснил все, начиная с самого начала. По мере рассказа, Рейн качала головой в знак понимания. Очевидно, она думала, что он идиот. «Не единственный здесь…»

Объяснить сегодняшние события, начиная со звонка Гвинет в четыре часа утра, оказалось гораздо сложнее.

— Я не хотел уезжать из домика, — поклялся он. — И никогда бы не поехал просто ради Гвинет. Я не дал бы и ломаного гроша за нее. Но я обязан был выяснить, является ли Кайл моим.

— Но ты не думаешь, что он твой? — спросила Рейн.

— Я уверен на девяносто девять процентов, но завтра я это докажу.

— Как? — она резанула по нему скептическим взглядом. — Надеюсь, благодаря чему-то понадежнее, чем экстрасенсорное восприятие или причисления бывшей жены к пациентам психушки.

Рассказ плавно перешел к подробному описанию: как он брал образец для теста ДНК у Кайла, запудривал мозги Гвинет, как она кричала, привязанная к стулу Бека.

Рейн закатила глаза:

— Умоляю... Неужели, глядя на нее в этом убийственном белье, у тебя не было никаких трудностей? Ни один живой гетеросексуальный мужчина не смог бы устоять. Я слышу, как ты до сих пор дышишь. И я знаю, что ты гетеросексуален, так что...

— Я отказал ей, — отрезал Хаммер. — Более чем один раз. Я отверг ее четыре года назад, и я сделал это снова сегодня днем.

Рейн распахнула шире свои голубые глаза:

— Она приставала к тебе?

— Пыталась. Я остановил это.

— Я тоже, — добавил Лиам. — Она застала меня врасплох, когда выскочила из ванной в этом прикиде. И, конечно, я не просил ее надеть его.

— И поскольку ее задницу украшали одни лишь веревочки, а вы случайно оказались в квартире Бека напичканной БДСМ-девайсами, ты решил, почему бы не воспользоваться и вновь не пережить лучшие моменты вашего брака?

Лиам подавил смех. Даже взбешенная, его дерзкая девчонка проявляла смекалку.

— Нет. Мы с Гвинет никогда не занимались ничем таким, даже отдаленно напоминающим БДСМ-отношения за то время, пока были женаты. Сегодня это было в первый раз. И то, что ты увидела: игрушки, распорки, отметины на ее заднице — это было не для сексуального удовольствия или потому что я хотел ее покорности.

— Ему пришлось запудрить ей мозги, чтобы получить необходимые ответы, которые мы должны были дать и тебе, прелесть, — настаивал Хаммер.

— Точно. Я использовал ее отчаяние и мою власть, как Доминанта, чтобы манипулировать ею. Я унизил ее, и поверь мне, когда я говорю, что это ей не понравилось, так и есть.

— Она выглядела чертовски довольной, когда я ее видела. — Рейн с новой силой начала бороться против их захвата. — Отпустите.

Лиам и Хаммер крепко удерживали ее, зная, что им нельзя сейчас расслабиться.

— Нет. — Макен только усилил хватку на ее запястьях.

Лиам нежно откинул волосы с ее лица:

— Никогда.

— Серьезно, Лиам... — Рейн стиснула зубы. — Я ни на минуту не поверю, что ты спрятал свою доминантную сторону, когда женился на Гвинет. Это было бы совершенно не в твоем характере.

Но именно так было.

— После самоубийства Джульетты, я сделал все возможное, чтобы отказать себе в образе жизни, который заставил ее покончить с собой. Я похоронил свои потребности и поклялся, что отношения впредь будут ванильными, приличными с точки зрения общества. Я прекрасно знал, что мое воздержание не вернет Джульетту, но я чувствовал себя обязанным покаяться перед ней. Все это продолжалось до того момента, пока я после развода, не провел переоценку ценностей и не понял, что не могу отказаться от своей природы навсегда. Мне нужно быть тем, кто я есть.

— И потому ты приехал сюда, — категорически заявила Рейн.

— В конце концов, да. Затем я встретил тебя, любовь моя. Но именно поэтому у нас с Гвинет были исключительно ванильные отношения. Я был искренне уверен, что мне не следует жить в формате Д/с со своей женой.

Рейн ничего не говорила довольно долго, но внезапно ее губы задрожали:

— Но Д/с отношения вполне подходят для шлюхи? Уяснила. — Она попыталась опять освободиться. — Я знаю свое место. Вы теперь можете меня отпустить.

Лиам почти отпустил ее. Проклятье. Не имело значения, что он говорил, она слышала только самое худшее. Он понимал, что девушка обижена и рассержена... но она заставила его почувствовать себя так, словно никогда не будет доверять его любви.

— Разве я когда-нибудь относился к тебе как к шлюхе, Рейн?

Лиам хотел сказать больше, но не был уверен, что сможет убедить ее. Он посмотрел на Хаммера, безмолвно прося о помощи.

— Никогда, — прорычал тот. — И она прекрасно это знает. Сейчас она думает под влиянием эмоций, а не логики. — Макен обернулся к девушке. — Послушай его. Ты прекрасно знаешь, кому принадлежит сердце Лиама. И мое тоже. Мы оба влюблены в тебя, иначе нас бы здесь не было, и мы бы не боролись за тебя. И никогда больше не смей называть себя шлюхой.

Рейн выглядела немного огорченной, но прекратила попытки вырваться из их захвата. Лиам не был уверен в том, что им удалось ее успокоить. Внезапно, он понял, что следует сделать.

Он решительно взглянул на Макена:

— Я думаю, мы должны показать ей. Прямо сейчас.

На мгновение Хаммер непонимающе уставился на него, но затем до него дошла суть сказанного. Медленная улыбка расплылась по его лицу:

— О, да.

— Показать мне что? — спросила девушка подозрительно. — Ваши члены? Так я их уже видела. А если вы двое хотите отвлечь меня сексом и охладить мой гнев при помощи оргазмов, советую подумать еще раз.

Лиам покачал головой:

— Мне бы хотелось этого, но нет. Мы имеем в виду нечто другое.

Хаммер издал зловещий смешок:

— Мы отвезем тебя кое-куда, но там тебе нельзя вести себя как избалованная девчонка. Можешь перестать царапаться, кусаться и кричать хотя бы на пятнадцать минут?

Она смерила Хаммера лишенным всяких эмоций, ироничным взглядом:

— Не знаю. А ты сможешь прекратить быть ослом также долго? Ты тоже в моем черном списке. Ты врал мне, смотря в глаза.

На лице Хаммера отразилось раскаяние:

— Да, я лгал тебе. И я хочу попросить прощения за это. Не обсудив ничего с Лиамом, я решил, что на заправке, на обочине дороги, не место и не время сообщать тебе о внезапном появлении Гвинет, да еще и с ребенком на руках. Я хотел подождать, когда мы втроем останемся наедине и сможем тебе рассказать все лично.