«О боже... Где же она? Почему Билл привез ее сюда? Поквитаться с ней за то, что она избила его и, сбежав, разрушила его планы. Или по любой другой причине, из-за которой, как он думал, она заслужила его гнев». У девушки не было иллюзий. Он не оставит ее в живых, чтобы она могла рассказать все полиции.

Она хотела надеяться, что кто-нибудь найдет ее, но, если даже она понятия не имела, куда привез ее Билл, как же сможет кто-нибудь еще? К тому же, после того адского дня, который пережил Лиам, он скорее все еще спит. Маловероятно, что он уже заметил ее пропажу. Хаммер тоже достаточно пережил. Он, должно быть, до сих пор храпит.

Значит, она была сама по себе.

Рейн начала дрожать, но попыталась заставить себя дышать ровно, чтобы хорошенько подумать. «Если она не может бороться физически, то должна поддерживать с ним разговор». Девушка сомневалась, что сможет убедить его, но его бутылка выглядела полупустой. Если она будет тянуть время, возможно, он напьется и, в конечном итоге, отключится. Она незаметно пошевелила запястьями. Освободиться из этих оков будет трудно. Он так крепко связал ее, что в пальцах чувствовалось легкое онемение.

— Что ты хочешь? — наконец спросила Рейн. — У меня есть деньги. Я дам их тебе.

Билл пьяно усмехнулся:

— Деньги больше ничего не значат. Пора расплатиться с тобой и «Мастером-извращенцем». Видишь ли, он думал, что может прекратить выплачивать мне приятное ежемесячное содержание, и я...

— Что ты имеешь в виду? — прервала Рейн. Она знала, что Билл выяснил, куда она ушла после того, как сбежала из дома много лет назад. Будучи абсолютным мудаком, ее отец, конечно же, нашел бы Хаммера и угрожал ему. Но... — Содержание?

— А почему, ты думаешь, я не заявился туда много лет назад и не притащил твою тощую задницу домой? И почему я не позвонил в полицию и не рассказал о том, что он укрывает несовершеннолетнюю в секс-клубе? Последние шесть лет я жил на две тысячи в месяц, не выплачивая налоги.

Хаммер ничего не говорил. Никогда не упоминал, никогда не намекал, ни разу не дал ей даже малейшего намека на то, что у него с отцом была договоренность. Математика не была ее лучшей стороной, но она быстро подсчитала. Сумма, которую Макен заплатил, чтобы спасти ее, потрясала.

— Ты этого не знала, не так ли? — Билл выглядел крайне довольным тем, что привел ее в замешательство, затем его лицо снова помрачнело. — Но затем ты постучала в мою дверь и все испортила, как и всегда. Конечно же, твое наказание долго тебя поджидало. — Мужчина отхлебнул из бутылки, а затем провел рукой по шраму на щеке и шее и угрожающе посмотрел на нее. — Я должен тебе за это, Рейн. Твой папочка намерен взять то, что ему причитается.

Она постаралась не отшатнуться, не показать своей паники и не заплакать. В прошлом, в ее распоряжении было оружие: нож, с которым она напала на него в ночь побега, или в последний раз это был Бек и его пистолет, когда Рейн вышибла дверь и ударила отца кулаком в лицо. Сейчас, у нее были лишь слова.

Возможно, извинения помогут умаслить его, но Рейн не могла заставить себя сказать «прости» этому больному мудаку.

— Я заставлю его снова платить тебе, — отчаянно предложила она. — Позвони ему, я договорюсь. У него много денег. — Она так предполагала. Черт, она никогда даже не спрашивала. — Хочешь двойную цену? Тройную? Миллион долларов? Он даст его.

— Твоя киска настолько сладкая? — мужчина выглядел сомневающимся. — Не могу поверить, что одна шлюха столько стоит. — Потом широкая, дьявольская улыбка, похожая на оскал, расползлась по его лицу. Он сделал еще глоток джина, затем споткнулся, когда наклонился, чтобы поставить бутылку на пол. Когда он выпрямился, то приложил руку к поясу брюк, пытаясь расстегнуть пуговицу. — Но я готов проверить.

Рейн попыталась уклониться, но отступать было некуда. Его маниакальный смех наполнил ее уши.

— Давай начнем эту вечеринку. Ох, чуть не забыл...

Мужчина обошел ее кровать и, снова взяв бутылку, исчез за головой девушки.

Рейн вытянула шею, пытаясь увидеть, что делает Билл. Все, что она могла разглядеть, это его ноги у стола. Мужчина остановился перед ним и, покачиваясь, стал подбирать и ронять предметы с металлическим лязгом, который заставил ее сердце биться сильнее. «Боже милостивый, что же он задумал?»

— Разве «Мастер-извращенец» не называет тебя «прелестью»?

Ее сердце замерло.

— К-как ты...

Билл рассмеялся:

— Когда я узнал, что моя малышка у него, я следил за тобой, чтобы узнать, что он с тобой делает. Я подслушал вас за ужином, спустя несколько недель, как ты переехала к нему. Когда ты не смотрела, он таращился на тебя, будто хотел сорвать с тебя одежду и трахнуть. Разве не ему ты потом подарила свою киску?

— Нет. 

— Не ври мне, девочка. Он сорвал твою спелую вишенку, я знаю. Именно поэтому он называет тебя «прелесть». А у Мика было для тебя ласковое прозвище? Он должен называть тебя «шлюхой» за то, что ты дала им обоим. Кто из них поставил эти метки на твоей шее?

— Хаммер ни разу не поднимал на меня руку, пока я была ребенком.

«В отличие от тебя. Он бы никогда никого не изнасиловал, тем более несовершеннолетнюю».

Ее отец презрительно усмехнулся и повернулся обратно к столу:

— А дальше ты скажешь, что он чертов святоша. Девочка, он просто мужик с членом, который он хочет в кого-нибудь засунуть. Твои дырки не такие уж особенные. Они как у обычной шлюхи. — Издевался Кендалл. — В точности, как и у твоей сестры.

— Ты... насиловал Ровен? — поразилась она.

— О, я не насиловал ее, я взял ее. Я убедился, чтобы свое тринадцатилетие она никогда не забывала.

Рейн прикусила губу, чтобы сдержать леденящий ее ужас. Его это только позабавит. Она была благодарна, что еще один самолет взлетел над головой, давая ей несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Но ничего не приходило ей в голову, кроме того, что она должно быть недалеко от международного аэропорта Лос-Анджелеса. Девушка очень бы хотела оказаться на одном из этих самолетов, по пути в любое другое место. Нет, где она действительно хотела бы быть, это в «Темнице», свернувшись калачиком между Лиамом и Хаммером, в безопасности их объятий.

— Я...

Не представляла. Но может и знала. Иногда, поздно ночью, она слышала ворчание и как стучало об стену изголовье кровати Ровен. Она думала, что ее старшая сестра тайком встречается с парнями. Оглядываясь назад, Рейн поняла, что Билл был слишком бдительным, чтобы допустить это.

Собственная мать оставила их за два года то того, как Билл начать насиловать Ровен. У ее сестры не было возможности защитить себя или остановить отца. Ее брат, Ривер, хотя и был старшим, редко бывал дома.

На самом деле, теперь, она по-настоящему задумалась об этом. Билл часто брал Ровен на шоппинг. Они всегда возвращались домой с одеждой скромной до неприличия, особенно сорочки, лифчики и трусики.

— Ты не догадывалась? — рассмеялся Билл. — Она никогда рассказывала тебе, сколько «услуг» она мне оказывала, чтобы у тебя не было тринадцатилетия, о котором ты тоже всегда бы помнила? Я наслаждался каждым моментом, пока она была моей грязной шлюхой. — Он раскачивался на пятках. — Кроме тех двух раз, когда эта тупая сука беременела.

От шока Рейн не могла дышать. Она чувствовала себя так, словно ее ударили ломом в грудь. Ее сестра всегда была такой тихой, доброй... Билл часто отмечал, что она должна быть чуть более сговорчивой, такой как Ровен. То, что перенесла эта нежная девочка, заставило ее кровь застыть.

Ее отец был сексуальным маньяком, извращенцем с пустой душой. Но она знала об этом в течение многих лет.

— Дважды? — наконец выдавила она.

Где-то на подсознательном уровне, Рейн поняла, что она не могла сказать ничего, что бы убедило Билла пересмотреть задуманное или отпустить ее. Но она была более чем уверена, что таких слов не существовало. Девушка так же боялась, если скажет то, что у нее действительно на уме, то вскоре испытает всю его ярость. Ее голова закружилась, ужас усилился.

— Мне пришлось потрудиться, чтобы найти врача, который сделает аборт девочке, которой нет еще и четырнадцати, но я его нашел. Он понадобился еще раз, через два года. После первого ляпа, я посадил Ровен на таблетки, только эта тупая пизда приняла антибиотики от какой-то чертвой болезни и бам. Но я дал ей понять, что она не может быть такой беспечной снова.

Рейн даже не хотела знать, что в тот момент сделал Билл.

Когда, после отъезда Ровен в колледж, Рейн начала отбиваться от косых взглядов отца и его «случайных» прикосновений, она иногда обижалась на свою сестру. Ни единого сообщения, письма и праздников дома. Ничего. Теперь девушка полностью понимала ее решение.

— Итак... — выдохнула она. — Поэтому Ровен ни разу не вернулась, чтобы навестить меня?

— Ну, не совсем. — Билл заржал, очень довольный собой.

Рейн замерла. Страх почти сковал ее язык, прежде чем она смогла задать следующий вопрос:

— Что ты имеешь в виду?

Билл не стал отвечать. Он просто начал напевать какую-то смутно знакомую мелодию, которую она слышала от отца раньше. Ровен всегда ненавидела эту песню. Рейн тоже.

— Сегодняшняя ночь та самая ночь. Все будет хорошо. Я собираюсь трахать тебя, девочка. И теперь нас никто не остановит, — пропел Билл, затем фыркнул. — Род Стюарт по-своему пел песню, а у меня свой стиль. Знаешь, это моя особенная песня для Ровен. Я пел ей в ее первый раз. «Не говори ни слова, мое непорочное дитя...»

Вот и разгадка. Правда обрушилась на Рейн. Каждый раз, когда отец ставил эту песню, Ровен плакала. Затем, в ту же ночь, Рейн слышала стоны и бормотание, исходящие из комнаты сестры.

Слезы снова потекли из глаз Рейн. «Бедная Ровен...»

— Но затем твоя сестра стала наглой, подумала, что она лучше меня. Она подала заявки во все эти гребаные университеты и поступила. Она приняла решение и собиралась оставить меня.

Рейн слышала, как плещется алкоголь в бутылке, затем он стукнул ее об стол. Девушка вздрогнула и подавила желание вскрикнуть.

«По крайней мере, Ровен выбралась». У нее были невообразимо ужасные пять лет с отцом, но Рейн посчитала победой, что ее сестра сбежала, чтобы наладить свою жизнь.

— Поэтому я позаботился о ней. — Послышались шаги. Пошатываясь, Билл вернулся к девушке и попал в поле её зрения, когда присел перед ней со сверкающий зазубренным ножом в руке. — Так же, как я позабочусь и о тебе.


Глава 19

Рейн хватило какой-то доли секунды, чтобы понять, что произошло с сестрой. Ровен не просто решила оставить детство позади и добиться для себя лучшей жизни. Их отец-извращенец завершил ее.

— Она собрала вещи, и ты повез ее в аэропорт, чтобы она могла улететь в Лондон и...

Ухмылка тронула его губы:

— Я отвез ее в пустыню. У нас было небольшое грязное прощание. Затем... Я отправил ее в путь. — Билл поднял нож и пожал плечами. Жуткий восторг сиял в его глазах. Он наслаждался каждой минутой этого. — Между прочим, та же лопата в багажнике моего пикапа.

Волна еще более леденящего ужаса прокатилась по Рейн. Она знала, что ее отец не способен чувствовать любовь или сострадание. Знала, что он был насильником и педофилом, которому просто наплевать на чужие страдания. Но она не знала, что он был еще и убийцей.

— Потому что она планировала оставить тебя? Поэтому?

— Никто не уходит от меня. Даже ты.

Билл опустил нож, прижимая острие к ямочке на горле девушки.

— Подожди! — выкрикнула она в панике.

Как она могла отговорить его от того, что он задумал?

— Я-я сделаю все, что ты хочешь.

— Я знаю, что сделаешь. И тебе понравится.

По коже Рейн побежали мурашки, и прежде чем она успела сказать что-то еще, Билл разрезал ее футболку и лифчик большим ножом, превращая одежду в лоскуты... и оставляя длинную царапину от горла до талии. Чуть глубже, и проступила бы кровь.

Улыбка, которая сияла на губах мужчины, рассказала Рейн о том, что ему очень нравилось морочить ей голову. Он хотел напугать ее, показать свой контроль над ее жизнью — прежде чем он окончательно потеряет интерес к своей игрушке и тоже ее прикончит. «Он убил Ровен, когда та решила, что достаточно настрадалась и решила уйти. Что, если ее сестра, была не единственной?»

— Как насчет Ривера?

— Этот тупой отморозок попадал в такое количество передряг, что он или в тюрьме или в армии. Я был рад увидеть его задницу с другой стороны своей двери. Он был слишком болтливым, чтобы его терпеть и слишком большим, чтобы его победить.