– Но ведь вы не серьезно.

– Я очень серьезен.

– Каким хитрым способом вы добиваетесь того, чего хотите, лорд Рокли!

– Я сама изощренность, когда дело касается вас, мисс Эфертон.

– Вы уверены, что хотите этого?

Он молча кивнул.

– Вы, должно быть, оказывались в подобных ситуациях неоднократно, а для меня все в новинку.

– Я так и думал. И все же намерен вас поцеловать, чтобы убедиться, что ваши губы такие сладкие, как я запомнил.

Кристина поняла, что, несмотря на поддразнивания, он настроен решительно. Она попыталась совладать со смятенными чувствами, но он продолжал ее обнимать, нависая и закрывая обзор широкими плечами.

– Нет, нет и нет, – запротестовала она. – Какая безумная идея!

Он засмеялся:

– Мне нравится быть безумцем.

В его низком гипнотическом голосе звучала неколебимая твердость. Мысль о том, чтобы поцеловать его, открыться перед ним эмоционально и физически, повергла Кристину в панику.

– Прошу вас, не делайте этого, – с болью в голосе просила она. – Не нужно. Мы совсем чужие друг другу.

– Нет лучшего способа узнать друг друга ближе.

– Я не хочу, чтобы меня целовал кто попало.

Кристина отстранилась, но крепкие руки не дали ей высвободиться.

– Прошу вас объясниться, в противном случае не приму ваши слова всерьез.

– Поцелуй ничего не изменит. Наши отношения останутся прежними.

– Такой ответ не годится. Придумайте что-нибудь еще.

Пойманная в ловушку и трепеща всем телом, Кристина опустила ресницы, гадая, неужели ее томление так заметно.

– Мне не понравится.

Неубедительно.

– А в прошлый раз вы ничуть не возражали. Да и откуда вам знать, понравится или нет, если не попробовать?

От страха и беспомощного ожидания Кристина подняла глаза и встретила его твердый взгляд.

– Просто знаю, и все.

– А я думаю, поцелуй очень даже придется вам по душе.

Его сильная, почти животная мужественность подавляла ее волю. В какой-то момент она поняла: невозможно бояться его и его действий. Ей вдруг показалось, что они одни в нереальном, лишенном границ мире. Защитная броня, которой она себя окружила, треснула, и в образовавшееся пространство хлынула действительность, принесшая с собой некую чуждую субстанцию. Улыбаясь про себя, она позволила чувствам взять верх над разумом и сдалась на милость победителя, который по-прежнему жаждал ее поцеловать. Она с удивлением поняла, что и сама этого хочет. Очень-очень сильно.

Заметив в ее глазах особый блеск, а на щеках румянец смущения, Саймон понял, что выиграл.

– Вы ужасно самоуверенны, – заметила она.

Вскинув брови, он высокомерно заметил:

– Так и есть.

– И наверняка считаете, что в искусстве целоваться вам нет равных.

– Никто никогда не жаловался.

Воспринимая низкий, хриплый голос как чувственную ласку, Кристина посмотрела на губы Саймона.

– Поверить не могу, что этот разговор происходит на самом деле.

Ему тоже с трудом верилось, но, по крайней мере, Кристина настроилась на нужный лад.

– Честно признаться, я шокирована.

– Будь вы способны прочесть мои мысли, мисс Эфертон, шокировались бы вдвойне.

На ее щеках появились ямочки.

– Вижу, лорд Рокли, ваши мысли не нуждаются в дополнительном стимулировании.

– Лишь до тех пор, пока я держу вас в объятиях. Все, что мне нужно, – смотреть на вас, а мои желания и все остальное сразу проявляет себя.

Бросив на него стыдливый взгляд, Кристина изобразила задумчивость.

– Все остальное?

Черные брови задвигались, в серебристо-серых глазах вспыхнуло пламя.

– Вы дразните меня, мисс Эфертон! Интересно, с какой целью? Подозреваю, добиваетесь частной демонстрации.

Не добавив больше ни слова, он теснее прижал ее к себе и потянулся губами к ее губам. При первом соприкосновении Кристина замерла, задержав дыхание. Саймон не понял, парализовал ли ее страх, или это было удивление. Впрочем, все равно. Единственным его стремлением было обнимать ее, наслаждаться переполняющими все существо приятными ощущениями и делиться ими с ней.

– Ответь же на мой поцелуй, – настаивал он, напоминая себе, что не нужно ее подталкивать и заставлять. – Поцелуй меня, Кристина. – Он впервые назвал ее по имени.

Его теплое дыхание щекотало ей губы, рот был крепким, но нежным и настойчивым. Он побуждал Кристину ответить, открыться, и она, загипнотизированная страстным взглядом, тая всем телом, повиновалась. Прильнула к нему приоткрытыми губами. Лорд Рокли громко застонал от наслаждения, медленно прикасаясь к ее губам, исследуя их. Очень скоро вспыхнувший в теле Кристины внутренний огонь разгорелся в жаркое пламя. Разум мешался, подчиняясь страсти, о существовании которой она и не подозревала. Она негромко застонала и теснее прильнула к Саймону.

Прижав спиной к первому попавшемуся дереву, он целовал ее все более настойчиво, дразня языком, поглаживая ей руки, спускаясь ниже, к талии. Ее тело сделалось податливым, когда он нащупал соски под мягкой тканью амазонки и, пощипывая их, заставил напрячься, превратиться в плотные бутончики. Сильнее вжимаясь всем телом в Кристину, он продолжал терзать поцелуем ее рот.

Казалось, она попала в кокон опасной чувственности, лишившись всякого контроля над ситуацией. И над собой тоже. Руки помимо воли обхватили его за шею, пальцы вплелись в волосы. Стараясь притянуть его ближе к себе, она застонала и скорее почувствовала, чем увидела ответную улыбку.

– Именно это я и хотел услышать. Наслаждайся, милая.

– Мне кажется, нужно прекратить, – задыхаясь, прошептала она.

– Ш-ш-ш! Тише.

Покорившись властному голосу, она замерла. У нее не осталось ни сил, ни желания сопротивляться. Тем временем лорд Рокли возобновил собственнический эротический поцелуй. Тело Кристины стрелой пронзило удовольствие. Затуманенным взором она смотрела ему в лицо. Угасающее сознание повелевало оттолкнуть его, немедленно прекратить это безумие, но с каждым прикосновением, с каждым новым поцелуем решимость таяла. Окружающий мир растворился, оставив лишь его и ее, заключенных в зачарованный круг, куда не было доступа скучной реальности.

Кристина немного побаивалась мощного напора обрушившейся на нее страсти. Никогда прежде ей не хотелось близости. Заключенная в кольцо рук, прижатая к крепкой груди, она трепетала всем телом. Бронзовая кожа лорда Рокли была влажна от пота, дышал он с трудом. Поцелуй, казалось, длится уже целую вечность, доводя ее до умопомрачения. Кристина всецело отдалась во власть лорда Рокли и не понимала, что он с ней делает. Лишь когда он расшнуровал корсаж амазонки и зарылся головой в ложбинку между теплыми грудями, сообразила, что находится в его объятиях наполовину обнаженной. При виде розовеющей в солнечных лучах плоти Кристина нисколько не смутилась и вдруг поняла, что создана для него одного, чтобы дарить наслаждение и счастье.

Лорд Рокли действовал с небывалым напором. Быстрые умелые ласки выдавали человека военного, знающего цену каждому мгновению. Но даже в его натиске Кристина ощущала небывалую нежность. За несколько секунд она, принимавшая авансы местных молодых людей с холодным самообладанием и безразличием, превратилась в страстную женщину, для которой восхищение мужчины внезапно сделалось смыслом существования.

Наконец Саймон оторвался от ее губ и слегка отстранился. Все еще держа ладонь на ее груди, чувствовал, как успокаивается ее сердцебиение. Она купалась в блаженной неге удовольствия, глаза туманило желание. Некоторое время все было тихо, потом сердце Кристины екнуло и забилось быстрее, тело напряглось. Это нахлынули воспоминания о произошедшем. Вместе с ними пришло осознание.

Ужасаясь тому, что случилось, она поспешно зашнуровала корсаж амазонки.

«Что я наделала?»

Какое безумие ею овладело и толкнуло на поступок столь дикий и противоестественный? Как можно вести себя так глупо? Собственная развязность больно била по самосознанию. Неужели знакомство с Марком Баклоу ничему ее не научило? До сих пор ей удавалось ускользать от него. Оставаться свободной. По крайней мере, именно это она твердила себе снова и снова, пока сама почти не поверила. Пока не встретила лорда Рокли.

Что в этом мужчине такого, что с ним она становится податливой, точно воск? Он красив, спору нет, хотя больше импонирует его неоспоримая мужественность. И она не задумываясь упала в его объятия. Он для нее незнакомец, а она позволила касаться себя и целовать, хуже того, ей это понравилось! Все прочее не имеет значения. Никогда в жизни она не испытывала подобных чувств. Тело сделалось таким живым и требовательным. Произошедшее между ними сильно все осложнило. Не глядя на Рокли, она мягко оттолкнула его прочь. Грудь сжалась от боли, но она попыталась сохранить остатки самообладания.

– Мы не должны были допускать подобное. И вообще, пора возвращаться. – Он открыл рот, собираясь что-то сказать. Кристина взглянула на него так, будто опасалась, как бы он не набросился на нее и не стал срывать одежду. – Прошу вас, не будем обсуждать случившееся. Никакая я вам не милая, поэтому впредь прошу никогда меня так больше не называть. Без сомнения, своими чарами вы не одну женщину сбили с пути истинного. Надеюсь, не замышляете против меня какой-нибудь коварный заговор.

– Тебе не о чем беспокоиться. Я не намерен играть с твоим сердцем.

Нарочито медленно Саймон коснулся щеки встревоженной Кристины, радуясь тому, что она не отпрянула. Ее кожа была теплой и нежной. Ему немедленно захотелось большего. Но она этого не позволит, а он не позволит себе принуждать ее. Такое самопожертвование было и горьким, и сладким одновременно. Нечасто он отказывался от женщины.

– Ты боишься меня, Кристина? – Он снова обратился к ней по имени, решив, что поцелуй дает право фамильярничать.

– Нет, конечно. Похоже, вы забыли, что гостите в Оукбридже? Позволяете себе слишком много вольностей, лорд Рокли. – Кристина пыталась скрыть смущение и эмоции, грозящие выйти из-под контроля. – Мне вообще не следовало находиться наедине с вами, как, впрочем, и допускать подобную ситуацию. Нужно все позабыть, оставить в прошлом и больше никогда не поднимать эту тему.

– Хорошо, так и сделаем, если таково твое желание. Станем вести себя так, будто никакого поцелуя не было вовсе. Но с твоей стороны глупо полагать, будто удастся стереть этот эпизод из памяти.

– Я все позабуду. Я должна, – прошептала она с яростной решимостью, которой в действительности не ощущала. – Я пока не готова к подобному.

Взяв за подбородок, Саймон заставил ее поднять голову и посмотреть себе в глаза, а сам принялся поглаживать пальцами ее шею.

– Я хочу тебя, Кристина, – хриплым шепотом признался он.

Пульсирующая у его виска жилка свидетельствовала о крайней нужде. На лице Кристины отразилось замешательство. Она отрицательно покачала головой, безмолвно моля о пощаде. Саймон привлек ее к себе. Оставалось лишь беспомощно всматриваться в его пламенеющие глаза. Приоткрытые губы снова накрыли ее рот.

Бессвязно бормоча слова страсти, Саймон покрывал лихорадочными поцелуями ее шею, щеку, легонько коснулся закрытых век; они затрепетали в ответ. Еще раз, отыскав губы, он поцеловал их глубоким страстным поцелуем, после чего отстранился.

Глаза их встретились, отражая общие воспоминания. Кристина лгала, утверждая, что не готова к тому, что произошло, им обоим это было известно. Она отлично понимала, как одиноко ей станет, когда уедет лорд Рокли. Невозможно не признать, что он очаровал ее с тех самых пор, как она впервые его увидела. Невозможно отрицать мужскую притягательность, хотя ради собственного блага и она стремилась держать его на расстоянии. Эта близость волновала ее, как и сулимый им комфорт, хотелось купаться во внимании, ощущать себя под защитой.

Ей никогда не забыть его поцелуев, первых в жизни. Кристине отчаянно хотелось, чтобы он поцеловал ее снова, лаская обнаженное тело. Печально, что ему тоже об этом известно. Она резко отвернулась, отрицая правду, и сжала поводья лошади. Положив руки на талию, лорд Рокли легко поднял Кристину и усадил в седло, после чего запрыгнул на своего скакуна.

Она собралась тронуться, но он положил руку ей на колено, останавливая. Она посмотрела ему в глаза, дожидаясь, когда он заговорит.

– Я имел в виду свои слова. Хочу, чтобы вы знали: можете мне доверять. Я чертовски серьезен.

В его серьезности не могло быть сомнений. Кристину вдруг затопило чувство благодарности за его доброту. После того, что между ними случилось, подобное предложение прозвучало неожиданно. Тон его голоса был столь располагающим, что ей захотелось все рассказать, сбросить тяжкое бремя, ввериться ему. Само его присутствие дарило ощущение безопасности и защищенности. Тем не менее это иллюзия. Он таит в себе угрозу, хотя и иного рода, чем Марк Баклоу. Умом она это понимала, но сердце упрямо стояло на своем.